«…Эта дверца с замочком и ручкой
И в ней скважина, как во дворце,
Как сокровище, тайно упрятана,
И она у меня в голове…»
Олеся Аксенова Дверца в голове Жми сюда
спасибо за наводку автору Нерыдайидальго
Поставить дверцу Жми сюда
Нас давно захватили иные,
Мы не знаем иных имена.
Слышишь – скрипнули петли дверные,
Значит, я в голове не одна.
Может люди они, может звери,
Мы не знаем, спрошу у врача:
Закрывает замочек у двери
КТО на два оборота ключа?
И когда по квартире нагая
Я из ванной шагаю в кровать,
Через скважину смотрит, моргая,
КТО, стараясь потише дышать?
Вы же врач, а твердите: «Не верю!»
Но такое случалось не раз –
В голове моей хлопают дверью
Так, что сыпятся искры из глаз.
Мне сказали – такое не лечат,
Надо с этим смириться теперь.
Прошмыгнуло лохматое нечто
В голове и описило дверь.
Вот уже пятнадцать лет дежурю добровольцем раз в неделю на линии первой психологической помощи. Решил поделиться с вами мыслями из этой практики, но в шутливо - иронической форме.
Кукуй, кукуй, моя кукуха,
Побольше Ку мне накукуй.
Быть может, это просто слухи -
Инфу найдёте без труда:
Внутри у нас живут кукухи,
Но отъезжают иногда.
Со мной случилась невезуха:
Не углядел, не удержал -
Моя отправилась кукуха
В дорогу: чемодан-вокзал.
Зачем поехала кукуха
С насиженных сорвавшись мест?
И организму оплеуха,
И на хозяйстве жирный крест.
Отъезд бывает без причины,
И я кукухе не пастух.
Кому-то выгодны смотрины
Для отъезжающих кукух.
Кукуха едет, едет крыша.
Бытует мнение старух -
Что иногда и сам Всевышний
Крышует взбалмошных кукух.
Тревожно заурчало в брюхе,
Наружу вылезла печаль.
Летят, курлыкая, кукухи,
И держат путь куда-то вдаль...
Всё. Проводил. Пришёл блэкаут,
Но мы остались в большинстве:
В брюшине бабочки порхают,
И тараканы в голове.
Головняк Жми сюда Эх, жизнь моя, скобянка! Жми сюда Куй и не кукуй Жми сюда Понятно всё Жми сюда Очередной швеллеразм: Как мо́рлоки Жми сюда Всадник без головы Жми сюда Намочил манту - сочинил... Жми сюда
- Полагаю, вы догадываетесь, зачем я вас вызвал к себе, - обратился главный врач психбольницы к пациенту по фамилии Голоумов – щуплому средних лет мужчине с небесным блеском в глазах.
- Полагаю, вы хотите осмотреть меня.
- Как ваше самочувствие?
- Спасибо, лучше не бывает.
- А на самом деле, как?
- Ура! – бодро возгласил Голоумов.
- Ну что ж, вы ответили на мой вопрос, - ободряюще улыбнулся главврач. Медсестра передала ему энцефалограмму больного. Доктор тщательно изучил её. Мозговые волны были в полном порядке.
- Прекрасный результат, - констатировал «начальник психушки», произведя осмотр окончательно выздоровевшего пациента. – Можно выписывать.
Голоумов, склонив голову набок, недоверчиво посмотрел на него.
- До свидания, - сказал он.
- Прощайте, батенька, прощайте! Надеюсь, мы с вами здесь больше не встретимся. Нечего занимать чужое место…
«Мда-а-а, - подумал главврач, когда Голоумов вышел из кабинета, - трудный,казалось бы, случай. Но очень часто трудные случаи бывают на самом деле простыми. Это был образцово-показательный пациент, хорошо поддавался лечению и теперь, слава Богу и нашей психлечебнице, обрёл самого себя. А ведь всего пару месяцев назад его привезли сюда в смирительной рубашке. Он, то пел, то кусался, то безобразно кого-то ругал, то подражал крикам животных, причём особенно вдохновенно ржал по-лошадиному! Вне всякого сомнения, теперь он полностью излечился.»…
«Начальник психушки» по-наполеоновски скрестил руки на груди и подошёл к окну. Голоумов пересекал больничный двор. «Главный» проводив его глазами, вернулся к рабочему столу, разложил истории болезней в виде лепестков цветка, долго смотрел на этот диковинный цветок, понюхал его, и вдруг – разразился весёлым хохотом. Что-то произошло в его голове – какой-то сдвиг, будто в калейдоскопе изменились фигуры. Стряхнув с себя невидимых муравьёв, он посмотрел в зеркало.
- Здравствуйте, хотите закурить? – спросил добрый доктор у своего отражения.
- Не хочу, - буркнуло оно в ответ и сделало ему «рожу».
- Ну, всё равно, возьмите. – Главврач достал из кармана халата помятую конфету и прикурил её, отметив про себя что эта сладкая сигарета что-то плохо тянется.
А его бывший клиент, чётко печатая шаг, вышел, что называется, на оперативный простор. Удалившись от психбольницы на безопасное расстояние, он решил, что может вести себя раскованно. Взмахнув руками, как крыльями, Голоумов попытался взлететь, но оказался слишком тяжёл для полёта. Поэтому, приняв позу кузнечика, он продолжил своё движение длинными скачками. С его губ в адрес «начальника психушки» слетали грубые слова, перемежаемые время от времени лошадиным ржанием. Запас неприличных выражений у этого человека был очень обширным.
Обоснованной тревоги подоплёка:
две недели – ночи, дни и вечера –
слышу голос из прекрасного далёка
с голосами из ужасного вчера.
С голосами ночи, вечера и дни я
обсуждаю, тихо, траблы бытия.
Сделал вывод психиатр: шизофрения
у меня на фоне водки пития.
И в зобу дыханье спёрло вмиг, и в лёгких
в поликлинике по доктора вине.
Очевидно, этот доктор недалёкий,
раз такой диагноз, трезво, ставит мне.
Несогласный, громогласно, с мненьем дока,
я, на трезвости ступая скользкий путь,
говорю ему: зачем же так жестоко!
Ты ко мне таким жестоким, док, не будь!
Выдувая в стрессе медь, гремлю басами,
ибо прежде не встречал таких ослов.
И на доктора, ведомый голосами,
лью потоки нецензурных в рифму слов.
Пожалел, что под рукою нет гитары,
я б ему испанский сделал воротник.
Крик души моей прервали санитары,
перекрывши слов живительный родник.
Палата светлая такая, стальная сетка на окне,
а мы тюльпаны вырезаем, собой довольные вполне.
Пускай несильно мы и нервны, контакт не ладится порой Читать дальше >>
Ночь поёт.
Ночь лучами ярких звёзд звенит.
Высота
бесконечная к себе манит.
Ворожит
лунный свет бесстыдно-глянцево.
В эту ночь
в небе нужно танцевать.
Укради.
Укради, как можешь только ты.
Все сожги
ненадёжные мои мосты.
Закружи.
Как осенний лист кружит река.
Можешь лгать.
Я не стану упрекать.
Потанцуй.
Потанцуй со мною, потанцуй.
Подари
танец, как прощальный поцелуй.
Закружи.
В лунном страстном танго закружи.
Проживём
в танце маленькую жизнь.
Что потом?
Безразлично, будет что потом.
Пусть летит
время дальше с гулким топотом,
Пусть кружит
в лепестках, дождинках и снегу,
Всё равно
возвращусь под утро в клинику.
Доберусь
как-нибудь по окружным мостам,
Без меня
психам будет скучно там.