Никуда от прошлого не деться
Кличет память раненою птицей
Вот стою я посредине детства
Кровь, стерев с сопатки рукавицей
А с горы, с заснеженного верха
Силой тренья попку раздербанив
Стихотабуреточник, Валерка
Кубарем летит по натурбану
Всё решает: с Алкой или с Фирой?
Ведь любовь не пирожок с картошкой
Смотрят коммунальные квартиры
Вглубь двора, на дворника Митрошку
А Митрошка, выругавшись матом -
Как из двух стволов по жести дробью
Бросил в снег постылую лопату
В будущее смотрит исподлобья
Слышал он в пивной: при этой жизни
Разрешатся с бытом все вопросы
А ещё в прекрасном коммунизме
Водку по потребностям подносят
Бельмондо, пока что, вместо Гира
И Митрошка вместо «нашей раши»
Как ни хороша девчонка Фира
Только Алка, почему-то, краше
И покуда строем наши предки
К коммунизму шли бесповоротно
Мы, их оперившиеся, детки
Обживали сумрак в подворотнях
Не из-за протеста жгли покрышки –
Грелись возле угнанного ЗИЛа
Тень от улетающего Мишки
Не легла, на вылет просквозила
Нет записок возле изголовья
Налицо коррозия металла
Первый раз на снег плевали кровью
Из-за Алок, не за идеалы
И на всё: «Какие ваши годы?!»
Дремлет счастье в найденной подкове
Лишь одна житейская невзгода –
Дядя Коля, местный участковый…
………………..
Всё пройдет. Виски украсит проседь
Полысеет бравый дядя Коля
Пьянство и инфаркты всех не скосят
Кое-что останется Эболе
А давай отмотаем полжизни назад
и вернёмся хотя б ненадолго в наш в сад
по заросшей годами тропинке;
растянувшись в траве, блох гоняет Полкан,
сад не вырос ещё и не продан пока
черноглазой соседке Иринке.
Ветра свист в голове, барабаны в груди -
нам по тридцать, у нас всё ещё впереди:
перестройка, дефолт, ипотека,
безработица, кризисы, вести с войны -
мы ещё не осколки безумной страны
в центрифуге двадцатого века.
Две лопаты, вороны, земля, облака...
всё, что будет - случится потом, а пока
мир из маленьких радостей соткан -
мы сажаем деревья и строим жильё,
мы планируем вырастить счастье своё
на подаренных Родиной сотках.
Ирка в Хайфе, давно сдох блохастый Полкан,
растащили большую страну по кускам,
сад ушёл под посёлок коттеджный -
ни иллюзий, ни денег, ни жажды чудес -
аритмия, морщины, избыточный вес
и на доброго Бога надежды.
На острове в заливе,
Где чаек вечный ор,
Забытый, как в архиве,
Жил весело наш двор.
Кормили бабки кошек,
Сажал народ цветы,
Лучок и с ним горошек
Для пущей красоты.
Детей любили вместе
И знали всех собак:
Кому – сосиску в тесте,
Кому-то – доширак.
Одеждой, сапогами
Менялись каждый год.
Мотор чинили сами
У всяких разных «шкод».
На праздники кастрюли,
Как шлюхи по рукам:
Вареники от Юли
К маруськиным грибам.
Мужей, порой, теряли
Родные этажи:
Искали наши «крАли»
По жизни точку «джи».
…Но, если, вдруг, в июне -
Супруга на югА,
То «вытрут» быстро слюни,
Наставишь хрен рога.
Бабуля по площадке
На каждый вздох и скрип
Все «снимет отпечатки»
И тут, ты, братец, влип.
******
Вот, так безынтересно,
С тоскою и хандрой,
Живет поэт известный
С ревнивою женой.
На антресолях много пыли,
И много дряни всех мастей.
Вещей, о коих мы забыли,
Нет только мамонта костей…
А может есть. Порыться если.
Коньки найдутся и домкрат.
Те вещи, что давно исчезли,
Найдёшь здесь.
И уже не рад..
Альбом старинных фотографий,
В коробке старый фильмоскоп.
Утюг достойный эпитафий,
Без линзы, странный, телескоп..
Букварь, Дневник, мои рисунки,
Их Мама спрятала сюда..
Смешные бусики в шкатулке,
Часы. Открытки .. Ерунда..
Глаза слезятся. Пыль наверно?
Вздыхаю. Сразу заспешив..
И отступаю суеверно.
Игрушки дочки положив..
Наводим Порядок: Порядок в доме Жми сюда Пропажа весчи.. Жми сюда Разбирая бумаги Жми сюда Уборка. Филосовствуя.. Жми сюда Крошки в клаве Жми сюда Мою посуду… Жми сюда
Когда любой прожитый день – как доблесть,
И пульс жужжит, как муха над травой,
В тумане лет всплывает смутный образ
Отличницы Свекланы Кормовой.
Я не со зла, а чисто по привычке,
Неся своё мальчишество, как крест,
Лупил её портфелем по косичке,
Зовя при этом ласково: жиртрест!
О, эти дни, сравнимые с экстазом:
Звонок с урока, тёмный коридор…
В её глазах светились ум и разум,
Зато в моих – нахальство и задор!
В те дни я был от счастья в полушаге,
А в эти – как халдей без чаевых
Теряю корни в солнечной Малаге
Поймав за хвост удачу в нулевых.
Чего ещё славянину – расстриге
Желать? Каких чинов и степеней?
Прекрасная Оливия Раздрыгес
Теперь моя жена… И я – при ней…
Она, хоть и сухая – но живая,
И мне мотает нервы на узлы
Великий борщ упорно называя
Дикарскою похлёбкой из свеклы!
Года, увы, как судьи непреклонны.
Когда-нибудь, изрядно под хмельком,
Я буду на задворках Барселоны
Затоптан недорезанным быком.
А дома, чувства ближних задевая
Фигурой складной, но нестроевой -
Узнав о том, Свеклана Кормовая
На фото класса слёзы проливая
Встряхнёт белёсой, крашеной ботвой!
От юности, ушедшей в никуда,
Осталось только три фотоальбома...
Топлю я в коньяке кусочек льда,
Эффект уменьшить чтобы от облома,
При виде мускулистого себя
С мечтательным лицом олигофрена...
Судьба, мои фантазии дробя,
Внесла свои поправки несомненно
В отличный список жизненных путей...
Хотел стать археологом я, кстати...
Как артефакты, трусики ****ей
Теперь я нахожу в своей кровати...
Копаюсь в этом грёбанном быту,
Как Индиана Джонс под кокаином...
Так извращенно детскую мечту
Осуществляю я в тумане винном...
Потом хотел быть вроде бы врачом,
Художником, военным, космонавтом...
Реальность саданула кирпичом
По грезам моим девственным с азартом...
Достиг ли я чего-то??? Стал ли кем???
Как говорит подруга:"Ноль без палки!!!
Содержишь муз каких-то там гарем,
А ЖЭКу долг растёт по коммуналке!!!
Машины нет... Нет дачи... Стыд и срам!!!
Бухаешь и над фотками льешь слёзы!!!" Не тронь, зараза, ностальгии храм!!!
Для оптимизма мой последний козырь -
Любительского фотомонтажа
Три пухлых тома с рваными краями...
Когда в душе беснуется пожар
И разум тонет в суицидной яме,
Поможет фото из далеких лет,
Где я, в костюме старшего братишки,
Еще не знаю, что спецкомитет
Взросления плетет уже интрижки....
Как я живу? Вдыхаю, выдыхаю...
Хожу на службу, изредка - к врачу,
с успехом притворяюсь,что шучу,
ругаюсь в переполненном трамвае -
всё как у всех.
Мой муж красив и нежен.
За это благодарна я судьбе.
С печалью вспоминаю о тебе
из года в год уже гораздо реже.
Ну, в общем, жизнь сложилась неплохая!
А ты б хотел,чтоб тосковала я?
Нет времени: работа, дом, семья...
Так занята - вдыхаю, выдыхаю...
1967 год, Крым, военный авиационный гарнизон Октябрьское
cредняя школа № 2, выпускной 10-й класс
Школа, парты, авторучка,
выпускной десятый класс,
рядом Танька «почемучка»,
два десятка нас…
Школьный бал, прощальный вечер,
приглушённый свет,
ждать нам следующей встречи,
пять десятков лет
Завтра ты поступишь сходу,
в свой мединститут,
я амбициям в угоду…
где меня не ждут
Через год кадетский корпус,
в робу, под ранжир,
эполеты, кортик, пропуск,
в этот «грешный» мир
Разошлись пути, дороги,
групповой портрет…
Где вы наши «недотроги»,
«чёрно-белых» лет
Пусть мы многое забудем,
кто, что загадал,
но уверен помнить будем,
тот прощальный бал
«Пятьдесят один», всего-то,
светлый локон, брошь,
ты стоишь за поворотом
и чего-то ждёшь
Вопреки, но и как прежде,
помню как сейчас,
чистоту, тепло и нежность,
этих карих глаз
Что ещё: была суббота,
ты чертовски хороша,
дочь военного пилота,
я смотрел едва дыша
В прошлом он давно остался,
не в ходу где ложь,
помню как унять пытался,
я в коленях дрожь
Ну и что, что не сложился,
школьный наш «тандем»,
я дарю тебе по скайпу
триста хризантем
Лето в северной столице,
за Уралом ты,
стёрлись краски, в "дымке" лица,
но свежи «цветы»
Здесь мы все на этом фото
в шестьдесят седьмом,
в двух шагах считай до «взлёта"...
ВЕРИМ где и ЖДЁМ!
Я жил нескладно в годы перестройки,
не в смысле денег, в смысле — без ума.
Признаться, к алкоголю был нестойким,
мой день клонился к дружеской попойке,
что приходила, как-то так, сама.
И каждый раз заказ из магазина,
где водки и закуски — на убой,
нам приносила продавщица Зина,
смеялась и была неотразима,
и пела про платочек голубой.
Дом наполнялся нотами созвучий,
и с ними искривлялось бытиё,
и это был совсем тяжёлый случай —
казалось мне, что я, лихой поручик,
заброшен в тыл, чтоб захватить её.
Но, окружённый злобными врагами,
на крыльях ночи, ужасом объят,
я вырывался, и сучил ногами,
а возле нас носились мишки гамми,
и напрягали преданных ребят.
Прошли года, страна и психбольница.
Мне радость с водкой больше не близка,
но и теперь, крутясь по заграницам,
я вспоминаю Зину светлолицей
и голосистой. А в груди — тоска.
***
Когда-нибудь подумаю о Зине,
не ставшей ни подругой, ни судьбой,
и на побитом жизнью лимузине
уеду в ночь, в лазурь небесной сини,
за горизонт, за ней, само собой.
17.03.2015
Телевизор в череде рекламных роликов
Вдруг отчётливо зачем-то произнёс:
«Не бывает только бывших алкоголиков!»,
И в глазах жены застыл немой вопрос…
Взгляд подёрнулся печальной поволокою
И уже собрался выехать в астрал,
Стало слышно сквозь тоску его высокую,
Дескать, как же так? Ведь ты же обещал!
Я, в предательстве изобличённый косвенно,
Как положено предателю, затих.
Что сказать мне в оправданье было, собственно?
Если взят с поличным, – шансов никаких.
И хоть я уже не пил почти два месяца,
А точнее, тридцать восемь долгих дней,
Прозвучавшая с экрана околесица
Крест поставила на стойкости моей,
Но пока не началась междоусобица,
Озарил меня догадки яркий свет,
Что никто вообще-то бывшим не становится,
Ни художник, ни писатель, ни поэт!
Я не знаю, мало пили или много ли,
Только «бывший» не придёт сказать на ум
О Высоцком, Пастернаке или Гоголе,
О Пикассо, хоть я в нём и ни бум-бум.
Кем бы ни были мы, трезвыми ли, пившими,
В судный час, когда судьбы прервётся нить,
Никого из нас не будут числить бывшими,
Если есть, что кроме тары предъявить.
…Только эту обсудили мы сентенцию,
И от суток оставалась ровно треть,
Началась вдруг передача про потенцию.
Я решил, что дальше можно не смотреть…