Я достаю бумагу, карандаш.
О чём писать-пока ещё не знаю;
Сюжеты в голове перебираю,
А Вы опять полезли за корсаж,
мешая напряжённому процессу
стихосложенья. Что за моветон?
Зачем Вы страстно рвёте мой хитон,
сиречь халат? Ведь я же поэтесса!
Опять не написала ни строки!
Вновь без стила, бумаги, и раздета..
Напишешь тут! И посему в поэтах
по большей части ходят мужики.
*
В субботу утром каждый раз,
Еженедельно - год за годом
В окошко пялю зоркий глаз -
Что предлагает нам погода?
- Чему сегодня посвятим
Души прекрасные порывы?
- Есть предложение - интим,
Потом - в Сокольники - по пиву!
- А быт пускай горит огнём,
Не оберёшься с ним мороки.
- Собаку завтра прогульнём.
- И, кстати, выучим уроки...
Когда-нибудь и я уйду под свод небесный,
там ангелы меня погладят по плечу;
И буду я парить душою бестелесной,
но вдруг над ним самим неловко пошучу.
И закипят котлы без промедленья. Сразу
в них превратится в пар горячая вода.
И повлекут меня, босую, с медным тазом,
Туда, где на огне шкворчит сковорода.
И буду я сидеть в жару, дыму и стружках,
как розовый большой пузатый самовар.
И вспоминать о них: моих друзьях-подружках,
и утешать себя, что мне идёт загар.
Ну а пока томлюсь изысканной и бледной,
и пролетает дней хмельная череда.
Шутить (как и мечтать), конечно же, не вредно.
Вот знать бы только с кем. И главное-когда.
За окном темно и брыдко. В печке воет домовой. Со стены глядит открытка из-под пыли вековой. Ночи асфальтоукладчик отутюжил палисад. На открытке этой мальчик - робок, мелок, полосат. Полосатая футболка, кепка, мячик, табурет. Может, звать его Миколка, ну, а может, Филарет. Старомодные гардины далеко не из дворца… Репродукция картины неизвестного творца ржавым гвоздиком прибита на фанерке «под орех» - развалившегося быта бесполезный оберег. И витает запах горя, и густеет в горле ком: где хозяева подворья и на свете на каком? Шелестит поземка пыли по столешнице пустой… Нас сюда определили, разместили на постой. Мы с дороги ног не чуем, был денек горяч и крут. Отдохнем, переночуем и по новой на маршрут.
Ветер ставенки тревожит, развлекается, злодей…Человек без дома может. Дом не может без людей. Потому что, без сомненья, он тогда в один момент превращается в с т р о е н ь е и ландшафта элемент. И когда дощечки накрест, и когда хозяев нет, не поможет даже адрес, даже ящик для газет. Но всего острей и жальче видеть в горнице пустой, как печально смотрит мальчик с репродукции простой.
… Вездеход уходит прытко по дороге столбовой. Тут останется открытка да бесхозный домовой, да упавшие заборы обветшалого мирка. Деревенька Кулогоры. Север. Пинега река.
А есть ли в этом мире что-то
Опасней мартовских лавин?
Циничней брака по расчёту,
Трагичней попранной любви,
Скрипучей старого матраса,
Вкусней, чем утренний рассол,
Пошлее фильмов Тинто Брасса,
Живей фигур мадам Тюссо,
Мудрей решений Соломона,
Скупей слезы у мужика,
Свирепей русского ОМОНа,
Страшней фанатов «Спартака»,
Важнее истины в стакане,
Чудней разливов по весне,
Святее Папы в Ватикане,
ГАИ сотрудников честней,
Ценней шедевров Церетели,
Проворней мастера кунг-фу,
Прекрасней женщины в постели,
Смешней любовника в шкафу,
Скучнее стен с табличкой «Школа»,
Уместней пива на жаре,
Печальней форварда без гола,
Привычней люка во дворе,
Наглей валютной проститутки,
Тупей обкуренных «торчков»,
Умней Друзя,
Прыгучей Бубки,
Непобедимее Кличко,
Грязней призвания «политик»
И вороватей – «депутат»,
Роскошней бюста Нефертити
(Как очевидцы говорят),
Ужасней сталинской эпохи,
Добрей улыбки Ильича,
Банальней мужа-выпивохи,
Больней, чем в заднице свеча,
Монументальнее Кобзона,
Варлей Наталии Варлей,
Грустнее марша Мендельсона
(А для кого-то – веселей),
Глупей, чем какать на морозе,
Расходованных жальче лет?..
Возможно. Но об этом – в прозе,
А я, как видите, поэт.
Сложно не заметить тут изъяна.
Так уж повелось само собой -
Коль Мужик, то с виду - обезьяна.
Утончённый? Значит "голубой".
Книжку телефонную листаю.
Выбор тут достаточный вполне.
Тело ноет - "Что-то я скучаю..."
А душа - "Подумай обо мне!"
И душа и тело мне родные.
Выход будет найден! Всех кляня,
Вытяну извилины в прямые,
(Соломон мне дальняя родня)
Тихо вечер трогает за плечи.
Выбор сделан из последних сил:
Для души сегодня будут свечи,
А для тела - новый гамадрил.
Не растёт у меня бамбук,
- Липы, клён, тополей аллея,
мало буков, но много букв,
лист бумаги, да тюбик клея
и кулёк (полиэтилен),
да баллон (к полноте «Момента»)
- Надо проще?… - Пойду в балет,
стану эльфом в лиловых лентах,
и под скрипы виол и флейт,
восплыву, склифосовски щерясь…
рухнет в бархата фиолет
с антресолей вставная челюсть.
Чтой-то в ступе мОчи нет…Глянь, Ванюша –
Я себе уже мозги натрудила:
Мухоморы давит дном, волокуша!
О Горыныча, видать, повредила…
Он намедни удружил мне посадку:
Кабы взял вершком левей – всем бы крышка!
Обошлось: у двух голов морды всмятку,
А у третьей – нервный тик и отрыжка!
Ступа – крепче: дуб лешачьей долбёжки,
И заморская метла – без пробега…
Оторвался лишь приступок для кошки:
Слышь – болтается, скрипит, как телега?
Только мне – до фонаря эти скрипы!
Тяги нету – вот с чего я в досаде!
Да вдобавок у неё, у задрипы,
Затыкается форсаж на глиссаде!
Хоть метлой её гони, хоть поленом –
Толку мало: то - летит, то – не хочет…
Как заходишь в разворот с левым креном –
Что-то грюкает внутрях, да блекочет!
Ну не может так дрынчать древесина!
Глянь, Ванюша! Ты – мастак по железу!
Головня, и два ведра керосина?
Ты артачишься, а мне – до зарезу!
Нынче дёргалась с одной трансильванкой…
Обскакакала меня, прошмондовка,
Да охаяла каргой и поганкой!
Просто срам, как перед лешим неловко!
Хоть нам, местным, дела нет до ДракУлы,
Хоть земляк не по злобЕ поднял нА смех –
Упыриху осадить сводит скулы!
…Так что, Вань, чини скорей, но не наспех!
Подшамань, да помозгуй над настройкой,
Чтоб лететь, а не гадать: или-или?
Отквитаюсь не деньгой, не попойкой:
Обернусь, да полюблю…Приступили?
Промозглый ветер леденит бока.
Идём из бара, чуточку поддаты.
Я влюблена в Вас, кажется, слегка,
но Вы давно и счастливо женаты.
Колючий смог над городом повис,
и на душе от этого погано.
Хочу сказать: "Согрейте руки, плиз.."
Но..нет. Нельзя. Я прячу их в карманах.
...
Ну что, читатель? Нравится сюжет?
Оригинален, свеж, как хрен на блюде.
Мне дальше сочинять резона нет.
Короче, продолжения не будет.
Но если ситуацией задет,
читатель (так, что кажешься взволнован),-
Дарю! Бери и развивай сюжет.
А я себе потом сварганю новый.
Прежде чем навсегда Севастополь покинуть,
Захотелось купить мне на память картину.
У меня оставалось рублей пятьдесят,
Я себя ощущал, как большой меценат.
И сказал мне художник по имени Юра:
– Ты в салоне смотрел? Там сплошная халтура.
Вот в моей мастерской мы шедевры покажем!
– Это нас не пугает, я был в Эрмитаже…
Посмотрев на шедевры, сказал:
– Мне бы этот!
Сколько краски потрачено здесь ради цвета,
Как сплелись без просвета единого лица,
Бёдра,уши, запястья, каблуки, поясницы,
Может быть, это грустная комната смеха?
– Проще, бражка малярская нашего цеха, –
Это лучшее, что написал, извините, –
Юрий мне отвечал, – сразу видно, ценитель.
Тыщу стОит всего. Как отброшу коньки,
В десять раз переплатят тебе знатоки.
– Тонну мне не собрать по стеченью событий,
Завтра я уезжаю на поезде в Питер.
– В Питер, что ж ты молчал!? – закипел живописец, –
Я же в "Мухе" учился, оттуда отчислен.
Надзирали над нами деканы убогие,
Я для них был не выдержан в идеологии…
Как распили мы вместе бутылку сухого,
Всё на ту же полсотню, я дал ему слово,
Что картину в квартире запирать я не буду…