Художник Вася маслом на холстах писал
Портреты всех известных, неизвестных
Дам, девушек, мадам, которых близко знал –
Ему такое хобби интересно.
Он их писал по фото, памяти и так,
Но больше малевать любил с натуры.
Его все называли «мастер наш, мастак»,
Заказчицы хвалили умные – не дуры!
Портреты дам он этим дамам лишь дарил,
А с дам не брал рубля – лишь только отзыв –
Понравился ль портрет? Хорош ли он и мил?
А как лицо, глаза, цвета и позы?
...Одна же из натурщиц Васи – Зина, вдруг
ВАСИЛИЯ портретик, - попросила,
Изобразив на милой личности испуг:
- «Прошу!..» - сказала, улыбнувшись мило.
Как Зине возразить? Он возражать не стал.
И зА пять дней (почти что моментально)
Художник Вася СВОЙ портрет нарисовал
С натуры, глядя в зеркало печально...
...Закончив, Вася от портрета отошёл,
Рассматривать стал с диким удивленьем:
- Как нарисовано! Ужасно хорошо!
Прекрасно точно! В этом нет сомненья.
На сходство Вася изучил автопортрет:
Нос длинный, волосы закрыли щёки,
В глазах жуть, блеска нет, и интеллекта нет,
И лоб похож – в морщинах, невысокий...
...Портрет свой Вася Зине всё же подарил –
Портрет увидев, в обморок Зинуля
Упала, испугавшись: - «Вася – Гамадрил!!?..»,
Но удержалась коньячком на стуле.
Портрет его открыл ей правду всю о нём:
- «Он – Натюр-морда в жизни! Образина!!!..»
Не ждала ночи, - убежала быстро днём
От Васи - без портрета Васи - Зина.
...С тех пор портретов всяких Вася не писал,
Год малевал лишь акварелью, сажей,
А если кто чего за деньги заказал,
То - только натюрморты и пейзажи!
*-рисунок «Вася Стаеросов пишет автопортрет» - свой
**- все совпадения случайны, несовпадения тоже.
Мужчина – прирожденный художник!
Он появляется на свет с уже готовым
инструментом для рисования.
Был бы снег…
Миллионы самодеятельных художников Москвы вышли после долгого простоя на пленер во время первого снегопада. В считанные часы улицы, дворы, скверы и парки Первопрестольной покрылись превосходными полотнами ручной работы. По-новому засверкал город. Радостней стали лица москвичей и гостей столицы. А на смену художникам появились в темноте владельцы разнопородных скульпторов. Сколько новых монументов и памятников вырастет на тропинках Москвы к утру! Нет, не истребить творческую жилку в москвичах и их питомцах, не сломить их желание творить, созидать в самых забытых уголках столицы, никакой ценой не заставить держать в себе все, что распирает твою метущуюся душу. Слава богу, зима!
Я - учитель рисованья.
По прозванью "Карандаш"
Мне не нравится прозванье -
На словах не передашь!
На урок вхожу, как в омут,
Зубы сжав и кулаки!
Ну, а как же по-другому?
Ведь встречают-то в штыки!
Нарисуем, дети, зайца:
Сверху уши, снизу - хвост.
Тихо-тихо, не смеяться!
Ладно, вышел паровоз...
Пустим дыму, рельсы-шпалы...
Ну и рожи! Не орать!
Я у вас повырву жала,
Научу вас рисовать!
Я, похоже, неудачник.
Некудышный педагог.
Ишь, Петров, схватив задачник,
Мне "сшибить" грозится "рог"!
Не, пора бежать к химичке
За Це -2 -Аш -5- О -Аш,
Расколоть её на нычку
И забыть про "Карандаш".
Нарисуем, дети, зайца:
Сверху уши, снизу - хвост.
Тихо-тихо, не смеяться!
Ладно, вышел паровоз...
Пустим дыму, рельсы-шпалы...
Ну и рожи! Не орать!
Я у вас повырву жала,
Научу вас рисовать!
Или вот: забросить пьянку,
Отутюжить пинжачок,
И утопать спозаранку
В лесопарк писать сорок?
Написать - в "Союзе" ахнут!
Бросить школу, выйти в свет?
Фу-ты! руки мелом пахнут!
Ну и жизнь, просвета нет!
Он покусился на невозможное – решил написать картину «Море». Это должна была быть не просто картина, это должна была быть точная копия живого моря со всем его многообразием красок и форм жизни. Повторение неповторимого – задача выше человеческих сил, но человек не был слаб духом. Он знал, что для осуществления его мечты недостаточно одной человеческой жизни, но рядом подрастал сын-помощник, и человек надеялся, что уж сыну-то наверняка удастся завершить задуманное. Работа если и не закипела, то продолжалась весьма и весьма настойчиво; за долгие напряжённые годы очень многое человеку удалось сделать, полотно века постепенно заполнялось и всё больше приобретало реальные черты настоящего моря – многочисленные доброжелатели открыто, а недоброжелатели втайне просто поражались поразительному сходству, даже самые отъявленные придиры не могли сразу заметить отличия. Но и оставалось ещё сделать очень многое, а время брало своё. Настал тот злосчастный миг, когда рука над мольбертом дрогнула, а сердце человека остановилось… Траурные мероприятия отняли несколько драгоценных дней. Но высыхают не только реки, высыхают и слёзы. Как-то прекрасным утром повзрослевший сын зашёл в мастерскую отца и осмотрел незавершённое полотно. В голове сына созревал грандиозный план – он решил написать картину «Лес»…
***
Метро – на станции конечной
довольный, добродушный мент,
ой, полицейский человечный,
он лишний раз не спорит с тем,
кто выход путает со входом,
и чешет, не купив билет.
Ступенек десять вниз к народу,
и через полчаса на свет
выходишь на Арбате в центре.
А там, а там лови моменты беспечной жизни.
В выходной любили с Тонькой Блохиной
гулять, считая комплименты;
дарить свои аплодисменты
продрогшим гениям смычка,
которых занесла судьба
играть Капризы Паганини
за редкий отклик в гражданине.
На бесшабашной мостовой
со скуки не помрёшь. Порой,
поёт какой-то акробат,
да так, что сам тому не рад,
или пускают пузыри –
прохожим прямо не пройти.
Рисуют шаржи на заказ,
портрет с натуры без прикрас.
Один художник предложил
запечатлеть любовный пыл
и солнце в Тонькиных глазах.
Она сказала - впопыхах
нарисовать её портрет не выйдет,
да к тому ж, сто лет она совсем не влюблена,
и счастливо живёт одна.
Он рисовал её пастелью
и вскоре с белого листа
проникновенно так смотрели
её ожившие глаза….
Она фамилию сменила и стала
Тоней Боровской.
Сейчас я еду с ней встречаться
в роддом на третьей Костромской.
Такое трепетное отношение к себе,
Я не люблю за просто так кого-то,
Я не стандартен с детства был вполне,
Учёба сделать из меня хотела по стандарту идиота.
Я живопись божественно любил,
Предпочитал её всему на свете,
Я музыканту эту мысль внушил,
Ботинками попрыгав на кларнете.
Я в живописи образы лелею,
Что проникают ярким впечатлением в глаза,
И вытекают с кончика кисти елеем…
В любви всё то же самое… я б так сказал…
Вглядевшись в жизнь природы, в частности, котов,
И уважая их мохнатую натуру,
Я понял, что к терпенью и сноровке не готов…
Вылизывая языком всю шкуру.
Какое, Господи, блаженство рисовать,
Но не блестящих яблок восковую нежность,
А червяка, способного понять,
Что есть в любви святая безмятежность...
...И пусть летят над яблоком слоны,
И прыгает лангуст, стуча на кастаньетах,
Как на ладони станут истины видны,
Что будет лишним яблоко при этом.
Всем сердцем женщину любить,
Поверьте на слово художнику, не стоит…
Но… без неё ведь невозможно жить,
И жизнь скучна, когда ничто не беспокоит.
Вы можете нарисовать цветы и склоны,
Предполагая, что в искусстве основоположник,
Но если вы спокойны, как стены Барселоны,
Вы однозначно не творец и не художник.
Попросили Пикассо:
- Нарисуйте колесо.
То, что он нарисовал,
Колесом я б не назвал.
Толи ухо, толи нос.
У меня возник вопрос:
Сел бы сам бы Пикассо
На такое колесо?
Багряная осень багряный закат,
Багряной рукою размазал плакат,
Багряные краски в палитре моей,
Багряный набор из багровых кистей,
Багряный готов начертить натюрморт:
Ну где же жена? Епить её в борт!
Сказала на ужин мне луку нарезать,
Приказа ведь не было пальцы порезать!
Пошла за бинтом- предо мной миражи,
Ну нахрен я так наточил все ножи?!
Возьмём с сестричкой Дашкою
Цветные карандашики.
Не будем маму спрашивать
Начнём всё разукрашивать.
Очень будем мы стараться
Мама с папой удивятся.
Скучно рисовать в альбоме
Разукрасим стены в доме!
Нарисуем на обоях
Мы чудовище большое!
Страшное, зубастое
С мордою глазастою !
Чтоб квартиру охраняло
И бабайку напугало !
И ценное сокровище
Дадим хранить чудовищу.
Нарисуем дом большой
Белый с красною трубой.
Рядом рыжего кота.
Ух,какая красота!
Не квартира ,а музей!
В гости позовём друзей!
Приходите дорогие
Мы художницы лихие!
Мама это увидала
Сразу в обморок упала.
Папа крикнув —Что такое!
Начал отдирать обои...
Нас с сестричкой наказали
Сладкого совсем не дали.
Вот...Теперь обоев нет.
А таланты без конфет!
Раскрыта тайна чёрного квадрата!
Всего-то сделать было надо:
Пристроить с вилкой шнур к картине,
Врубиться в сеть, и в тьме холстины,
Малевича автопортрет,
Обрисовал электросвет.
- А вообще твои рога, не влезут ни в один портрет.
Медведя вот живописал, так у него рогов –то нет.
Скорее в сексе ты ослаб, и оттого рога растут.
Всё стадо уведёт медведь и усмехнулся пьяный плут.
Но кровью налились глаза, в копытах взбушевался зуд
Рогами бык расшиб его, такой устроил самосуд.
Мораль той басни такова, коль взялся морду окаймить.
Не пей и бредни не неси, останешься ещё пожить.
Зачем, художник, на асфальте
Рисуешь мелом натюрморт?
А вы, прохожие, мешаете.
Вот сливы самый лучший сорт,
Вот груши сочные, бананы,
А это нежный ананас.
Зачем, скажи, художник странный,
Ты фруктами прельщаешь нас?
Медь тусклая в помятой кепке,
На рукаве твоем дыра,
Бросают мелочь очень редко,
И дождь грозит упасть с утра,
Чтобы с асфальта смыть картину
И ничего не дать взамен.
И назовет тебя кретином
Самодовольный полисмен.
Не фрукты бы, ракеты, танки
Дождям смывать до чистоты.
И на исхоженном асфальте
Не рисовал тогда бы ты.