я мету туда - сюда
под метлой шуршат года
привожу в порядок "свой" усталый дворик.
сто квартир, пятьсот жильцов,
знаю каждого в лицо,
потому, что я Читать дальше >>
Еще два часа до полета, с дремоты не будет вреда… Весною в окрестных болотах стоит голубая вода. Восходит белесое утро на смену короткой ночи. Над сине-зеленою тундрой болотная птица кричит и, вторя железному лязгу, как будто гитары струна, свою добавляет окраску в моторные обертона. Любить эту песню непросто – неясно, кто краше поет! Весенней поры беспокойство меня поднимает в полет поверх перестроек и НЭПов, и прочих игрушек земных, в стихию гагар и вальдшнепов, и многих пернатых иных. Шасси отрываем от грунта, стоят облака, как дымы, и в них отражается тундра, а в ней отражаемся мы. Объедем воздушную кочку, за что авиатору плюс! Везем помидоры и почту в далекий вилюйский улус. Еще в целлофане гитара летит в облаках на борту и два чудака с Краснодара, гитару везущие ту. Озера в жемчужные нитки, видать, собирал ювелир. Мои негустые пожитки – рюкзак, сапоги, нивелир. Среди удалого народа, привыкшего жить вдалеке, меня ожидает работа на синей таежной реке. Я думаю грустно : - О, Боже! На целое лето, опять… И только значительно позже смогу запоздало понять: за двести целковых на брата (шофер, наблюдатель и я) меня ожидала награда по имени «смысл бытия»…
Я Вас бы сильно полюбить могла.
Ах, как бы я вас страстью обожгла!
Но не сложиться нашему союзу.
Мешают муж, и дети, и дела…
***
Когда бы я имела десять рук,
Детей бы нарожала десять штук.
Такая мысль пришла мне за обедом.
И я котлетой подавилась вдруг.
***
Ты слишком скромен - вот твоя беда.
О главном и не спросишь никогда,
Но хоть беги от страха, хоть скрывайся,
А я поймаю и отвечу: "Да!"
***
Ну что, бретер, повеса и пижон,
Моею красотою ты сражен!
Ты мой навек. Не убедят в обратном
Меня твои двенадцать бывших жен.
***
Жизнь - это дней безудержный поток.
Запомните навечно сей урок.
Вот так пофилософствуешь немного
И - глядь - опять украли кошелек!
*** (по мотивам Лермонтова)
Хотелось бы напиться и заснуть,
И где б купить бурды какой-нибудь,
Чтоб, так сказать, совсем не отравиться,
Но чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь?..
Родился день. Изменчивый, осенний.
В душе неизъяснимая печаль.
Мне отчего-то вспомнился Есенин.
Нам никогда не встретиться....А жаль!
А то зашли бы с ним в кабак московский,
Смирновской ящик взяли, на двоих.
И захмелев с вчерашнего, по-свойски
Вели бы речь о странностях своих.
Олег Дегтярев
Жми сюда
* * *
Итак, для справки: я не алкоголик.
Люблю мечтать, как через толщу лет
Ворвусь в кабак… «Иди-ка к нам за столик», -
Мне крикнут хором Пушкин, Блок и Фет.
«Ну, что, брат Пушкин?», - я спрошу поэта.
«Да, как-то так…», - ответит мне пиит,
И скажет Блок, в плечо толкая Фета:
«Гляди, звезда с звездою говорит».
«Смирновской ящик!» - прокричу. «Не мало?» -
Взорвется Пушкин, - Я сегодня пью!»
Взбодрится Блок, и «Щечки рдеют алым…»
Веселый Фет напишет на меню.
«Так, где же кружка?» - вдохновится гений,
Подхватит Блок: «Да, истина в вине»,
А я взгрустну, прикинув, что Есенин,
В мечтах дешевле обходился мне.
Первое апреля...
Нервы, как струна.
Вижу – в самом деле
Белая спина!
Я перед уходом,
Подхожу к жене:
«Посмотри-ка, что там
На моей спине?»
А она на зло мне,
Будто б невдомёк,
Говорит: Читать дальше >>
Нынче Хохма по колено в скучной мути.
Чуть не каждый день приходит автор свежий
И с порога этак трогательно шутит,
только шутки каждый раз одни и те же.
Шутка тешит до известного предела,
Ниже пояса пойдёшь — тебе быть битым,
Заклюют и, если честно, то за дело:
эта тема много раз уже раскрыта.
Не секрет, что здесь в карманах держат фиги,
Срифмовал глаголы — не избегнуть порки.
Вместо творчества скандалы и интриги.
Всё интриги, как обычно, да разборки.
Градус споров здесь давно уже зашкалил.
Почитаешь это всё — какого чёрта!
Каждый автор, безусловно, уникален,
но не в творчестве, а в глупости упёртой.
Превзойти здесь норовя друг дружку в дури,
всё стремятся доказать, что в чём-то лучше.
Понт Эвксинский в стороне тихонько курит:
здесь порой понты бывают и покруче.
Потому тоска на розовых страницах,
несмотря на все старанья рифмоплётов.
Это ж надо до такого докатиться,
до процента шутки, юмора подсчёта!
Говорят, что есть прибор один бесценный,
с ним все это подсчитать довольно просто
даже с точностью до тысячных процента,
но с поправкою процентов в девяносто.
Вот некстати вспомнил некоторых странных,
что вели себя, как маленькие дети.
Пошумел, покуролесил — и забанен,
но сюда приходят вовсе не за этим.
Каждый тут себя считает вольной птицей,
только с вольностью, вестимо, хватишь горя.
Коль решил на Хохмодроме поселиться,
лучше тихо жить, не вздумать с кем-то спорить.
Тут на днях узнал своим твореньям цену.
Мне читатель пожелал за кружкой пива:
«Лучше, аффтар, ты убей сибя апстену».
Хоть и резко, к сожаленью, справедливо.
Потому искать не стоит виноватых,
надо попросту довериться планиде
И сбежать в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов,
только б это безобразие не видеть.
Там, где жил уединённо Старший Плиний,
в наши дни столпотворение такое...
Нынче скрыться можно, разве, в Шаолине,
чтоб обшученные нервы успокоить.
Ищешь шутку, не найдешь, уснёшь некстати,
ленту рецек прокрутив посредством мыши...
Грустно смотрит в монитор простой читатель,
шепчет: «Боже, что за чушь поэты пишут».
Хрентефря
Ёлы – палы! Тити мать
Не могла робёнку дать.
Да за енто раздавить
Надо енту мать!....Итить!
Нехреньть…ну вы поняли
Верно грит, совсем не зря,
Етот Оранг - Хрентефря!
Ён мне мил и всем хорош!
Ён нам вождь, ядрёна вошь!
Джон Ник
Если б туда «Стену» Пинк Флойда или сала,
То под поезд она бы не попала..
Симоня
Так скажу вам из прекрасного далёка –
Жалко тёзку мне, я слёзы проливаю.
Жизнь в России очень тяжка и жестока,
Женщин давят паровозы и трамваи.
Кешастик
Аннушка, Анна, Анюта и Анка..
Много я знаю про вас сочинений.
Я ведь филолог-поэт-хулиганка-
Женщина, нах, прогрессивных воззрений..
В Рот Компот
Стрингов я сорву с тебя полоску!
Буду груб и когда надо нежен..
Анна, не Каренин я, не Вронский,
Но, как поезд, - скор и неизбежен!
ДБК
Я, как женщина, подружка, ей сочувствую,
Все козлы они, поверь, я это знаю..
Чем под них ложиться , оставаясь грустными,
Лучше весело под поезд и трамваи..
Некто Sato
В Питере происходило дело….
Женщина погибла……Словно тля…..
Моего не лицезревши тела.
Жалко…..»Ужоснах»…Короче, мля…..
Не назову всуе
Поезд с Краматорску в Шепетовку
Уходил, пылая угольком…
Кто коварный и не любит Вовку,
Того завсегда и я багром..
Клок Марли
Было неизбежно столкновенье,
Стрелочник как надо рельсы сдвинул…
Так вот появился в день весенний
Тридцать пятый плюсик на кабину..
Кукан
А вот не надо было бегать по вокзалу
И орать, что @@@здили накидку!
Лучше бы купила люминалу!
(У меня..Я продал бы со скидкой.)
Мономаша
Про женскую долю я богу бы в уши…
Мой поезд всё едет..»Где ваши билеты?» -
Войдёт контролёр, как архангел Гаврюша..
А я улыбнусь и отвечу : - А НЭТУ!
Вася Уткин
Анна, зачем ты атца-то учила?
Что б ты ни песала – муйни ведь навроде.
Правильно ты «минус два» получила!
Кстати, твой поезд уже на подходе..
П.С. Автор не знает, перед кем надо – тронутыми или нетронутыми, но извиняется…
Два долгих дня велись баталии
В культучреждении «Москвич»…
К участью в этой вакханалии
Мной брошен был когда-то клич.
Жми сюда И вот известны победители,
И наш товарищ среди них…
Кто?! - спросят сайта посетители.
А некий Михаил Долгих!
Кто? Кто? – опять вопрос последует.
Отвечу коротко – Кукан.
Ну, о Кукане каждый ведает,
Кукан - известный критикан.
На фестивале он не зверствовал,
А всех приятно удивил.
И сам Аркан его приветствовал!
И в ДОЛГИЙ путь благословил!
Вот и утро пришло, соловьи отжурчали,
отзвенели в кустах голубые ручьи.
мы сидим под кустом в неподдельной печали.
Мы отбились от стаи. Мы больше ничьи.
Мы с тобой одиноки как Шпунтик и Винтик,
Тарапунька и Штепсель, Тильтиль и Митиль,
мы запутались в мрачном лесном лабиринте,
мы жильцы без прописки. Мы жалкий утиль.
Оградите же нас от вселенского смрада,
чтоб мы в неге экстаза лежали, дрожа;
дайте мысли полёт, дайте райского сада,
ну, и ключ от квартиры, где деньги лежат.
...... Автор стоял у окна поезда
......и смотрел на перрон...
Ее влекло, как будто ветром,
Среди вокзальной суеты –
Сто девяносто сантиметров
Необозримой красоты.
В простые туфельки обута,
Гроза супружьих оборон
Прошла, по подиуму будто,
Через запруженный перрон.
И помечталось для забавы
Ее явлению вослед:
А мне полметра бы добавить
Да сократить бы двадцать лет!
Я подошел бы филигранно,
Сказал: - Сударыня, вы кто?
Она ответила бы: - Анна!
И улыбнулась бы: - А что?
И непременно б оказались
У нас соседние места.
И наши локти бы касались,
А часом далее - уста.
И нам такое бы открылось,
И завернулось бы винтом!..
Но тут подумалось бескрыло:
- Женитьба… Дом… А что потом?
Домой воротишься и – здрасьте! –
Тебя встречают у ворот,
Практически, два метра счастья.
Ну, а когда - наоборот?
А если боги будут строги
(им до звезды мои хвалы!),
И заскрежещут на пороге
Два метра яростной пилы?
Благоразумия во власти,
Я вывел вывод, как бином:
- Ну, не в количестве же счастье!
Но вот несчастье – точно, в нем!
… И вдруг – она: вошла сияньем,
И к черту все мои "увы!"
Сказала: - Здравствуйте, я – Аня.
Я на семнадцатом. А вы?
Нам дом построить ничего не стоит -
Насочиняем да и возведём.
Мон шер, запроектируем такое!
Воздушный замок на песке морском!
Ландшафт-дизайн: сады семирамиды,
Фонтаны, гроты, висты и цветы,
На троне обаятельные с виду
Король и королева - я и ты.
Дворец готичен, дуги арок, шпили,
Аллеи туй, два лебедя в пруду.
Мы мёд там пили,
Мы там жили-были
В туманном незапамятном году...
В бойницах не расставили охрану,
Забыли вырыть ров, залить водой -
Цветы сжевали козы и бараны,
Торившие тропу на водопой.
Крапива в клумбе, стены обветшали,
В алькове помутнели зеркала,
Рой ос на чердаке, крысьё в подвале,
Крыльцо прогнило, крыша протекла...
Крушить не строить, в раж вошли куражно,
Ломать не в лом, когда по швам всё швах...
......
Мин херц,
руины вавилонской башни -
забойный брэнд для рая в шалашах!