Во время смуты и смутьянов,
Ходили ляхи в Кострому.
Где был по слухам М.Романов…
Ну, вот они и шли к нему.
Чтоб не кружить по бездорожью,
Паны решили напрямик
Рвануть, а вот маршрут хороший
Им брался выдать проводник -
Крестьянин местный И.Сусанин,
Божился, что космополит.
А от царевой вертикали,
Мол, задница уже болит.
Пока по грейдеру шагали,
Иван с поляками шутил…
А как в болото, блин, попали,
Сусанин горькую запил.
- Да тут, не глыбко, по колено,
Не море, чай,- сказал Иван.
Подумав, а какого хрена,
Далась им эта Кострома.
Дошло потом у них до драки,
Известно, что мы за народ…
С тех пор нормальные поляки,
Всегда везде идут в обход.
Собственно, свершилось.
Затянувшаяся эпопея с выпуском моей книги «Записки Ивана Сусанина», включившей в себя 61 правдивую историю, охватывающую период от вторжения Батыя до операции ВКС в Сирии, подошла к концу.
Сегодня забрал тираж из типографии.
В этой книге события прошлого описаны не совсем так, а иногда совсем не так, как принято в официальной истории. Временами в записках прослеживаются параллели с трудами академика А. Т. Фоменко. Cам автор записок частенько предстаёт в них как пьяница, бабник, врун и хвастун, что не добавляет доверия к изложенному.
Но воспоминания непосредственного участника событий — важный документ, поэтому в настоящее время историки заняты сопоставлением свидетельств Ивана с другими источниками. Не исключено, что по результатам их работы учебники истории будут существенно скорректированы. Но школьникам и студентам пока всё-таки не рекомендуется изучать историю по этой книге: можно схлопотать двойку от какого-нибудь ортодоксального приверженца официальной точки зрения на факты из прошлого.
Чтобы хоть как-то обезопасить учащихся от подобных неприятностей, большинство рассказов Ивана снабжено историческими справками, взятыми из традиционных источников. Эти справки приведены в Приложении.
В свободную продажу книга не поступит, поскольку магазины дают слишком большую наценку — золотая получится. Так что, обращайтесь, если есть интерес.
О презентации книги объявлю позднее: пока сроки не согласованы.
Историческая справка С января 1904 года по август 1905 года шла война между
Российской и Японской империями за контроль над
Маньчжурией и Кореей. После потери Порт-Артура, неудач
под Мукденом и в Цусимском проливе война завершилась
Портсмутским миром, зафиксировавшим уступку Россией
Японии южной части Сахалина и своих арендных прав на
Ляодунский полуостров и Южно-Маньчжурскую железную дорогу.
Воду поутру я пил из крана,
Маясь головою с бодуна.
Позвонил тут царь. Сказал он: «В планах
Есть победоносная война.
На страну, откуда всходит солнце,
Зуб имею, просто нету сил:
Там городовой меня японский
Шашкою едва не зарубил.
И сейчас они с огнём играют,
Ищут к нашим вотчинам пути.
Что с них взять-то, Ваня? Самураи!
Всё бы им границы перейти».
Словом, ослеплённый жаждой мести,
Разошёлся царь тогда вовсю.
Отберём у них Хоккайдо, дескать,
А, коль масть пойдёт, то и Хонсю.
Я сказал: «Повоевать могли бы,
Только дело наше будет швах:
Там у них хитачи и тошибы,
А у нас – и пушки на дровах.
Будет так, как в Крымскую, в итоге,
Ведь прогресс почти что на нуле.
А сейчас без нано-технологий
Самураев нам не одолеть».
«Не смешил бы, Ваня, ты планету,
Там же голодранцы без порток,
И тошиб с хитачами там нету,
Только панасоник, разве что.
Так что, на мозги ты мне не капай,
И к победе будь готов всегда.
Надо запасти побольше шапок,
Ими самураев закидать».
Только, верно, шапок было мало.
Сразу же потерян был "Варяг".
Как всё не заладилось сначала,
Шло и дальше наперекосяк.
Как ногами в ярости ни топай,
Попусту сорвать пытаясь злость,
Порт-Артур – такой же Севастополь,
В смысле, отстоять не удалось.
Саранчою шла на нас пехота,
Самурайский свой являя нрав.
Свёл я пол-Японии в болота,
Весь ресурс болотный исчерпав.
Хорошо выходит только в сказках...
Сколько смог, завёл в пожарный пруд,
И его заполнил под завязку,
А враги, проклятые, всё прут.
А пока, как справиться мне с ними,
Днями и ночами мозговал,
Приключилась полная Цусима,
С ней войны безрадостный финал.
Был разбор полётов сразу после.
В смысле, подковёрная возня.
Ведь, хотя не стрелочник я вовсе,
Весь конфуз свалили на меня,
Дескать, образован слишком мало –
А куда без корочек сейчас –
Дескать, косный, тёмный и отсталый,
Словом, не герой, а свинопас.
Только я герой, покрепче стали –
Это знает всякий супостат.
А, что в технологиях отстали,
То уж тут герой не виноват.
Мы двигались молча по русской земле,
Кто проще – пешком, кто важнее – в седле.
Да тут и не важно: пешком, на коне,
Коль сбились с пути, заблудились вконец.
По счастью, навстречу из леса дрова
Вёз местный крестьянин, Сусанин Иван.
Он пел, озирая леса и жнивьё:
«Болото, болото, болото моё».
К нему подошли, вразнобой говоря,
Что нового русского ищем царя,
Что сбились, похоже, немного с пути,
Что нужен нам тот, кто помог бы дойти.
Помедлив, сказал он: «Имейте в виду,
А ну, как в болото я вас заведу?
Шуткую! Помочь вам сочту я за честь,
Болот, просто, много в окрестностях есть».
Пошли мы, пытаясь уйти поскорей
Из леса, болота, от хищных зверей,
Мы шли, повторяя шаги мужика,
И с кочки на кочку устали скакать.
Ему, мужику, было всё нипочём,
Он песней бесхитростной был увлечён,
Он пел, разгоняя лесное зверьё:
«Болото, болото, болото моё».
«Скажи-ка, Сусанин, покуда ты жив,
Зачем по болотам маршрут наш лежит.
Видать по всему, мы надеялись зря
На то, что проводишь ты нас до царя».
Он лыбился в бороду, мерзкий козёл,
Ведь он не шутил, нас в болото завёл.
За это пустили ему пулю в лоб,
И только успел прошептать он: «Болó…»
Сусанина лоб пусть отныне с дырой,
Зато на Руси появился герой.
Отряд не заметил, что мёртв проводник:
За время хождений к болоту привык.
В болоте у нас продолжается жизнь,
Не надо о жизни в болоте тужить.
С тех пор пребываем мы там и поём:
«Болото, болото, болото моё».
13 июня 1955 года по прогнозной карте, составленной геологом Н. В. Кинд,
геологами Амакинской экспедиции Ю. И. Хабардиным, Е. Н. Елагиной и
В. П. Авдеенко была открыта кимберлитовая трубка «Мир».
На сон грядущий, так как был простужен,
Махнул полста. Хотел налить ещё,
Да видно не судьба закончить «ужин»:
Совсем некстати позвонил Хрущёв.
«Есть дело, Ваня! Хоть, замечу сразу,
Всё кроме кукурузы ерунда,
Но нынче позарез нужны алмазы —
Энергия пылающего льда.
Ты знаешь сам: алмазы это круто,
К тому ж они — важнейшее сырьё.
Но как-то слабо ищут их якуты:
Нашли пока зверьё да комарьё.
Им проще рыскать по звериным тропам,
Чем отыскать, где кроется алмаз,
Сноровки нет высматривать пиропы,
Привычней — с километра белке в глаз.
Без твоего геройского поступка
Они как без руля и без ветрил.
Слыхал про кимберлитовую трубку?
Она не то, что прежний вождь курил.
Понятно, что курить её не нужно,
Но очень нужно бросить все дела
И трубку непременно обнаружить:
Алмазы в трубке, как в яйце игла.
Нам без алмазов не создать ракеты,
А без ракет в опасности страна.
И трубка кимберлитовая эта
Как трубка мира очень нам важна.
Каких-нибудь ещё ориентиров
Не знаю. Прояви своё чутьё
И помни ключевое — «трубка Мира».
Твоя задача — выйти на неё.
Жизнь отдавать всего скорей не надо.
Бросаться грудью — ты же не из тех.
Найдёшь — в любое время без доклада
Ко мне. Обмоем вместе твой успех».
Вот так всегда: не царь, а делом грузит.
Но по всему — важнее дела нет,
Уж если заскорузлый кукурузник
Заговорил почти что, как поэт.
Не помню со времён царя Гороха,
Пылающий чтоб надобен был лёд...
Хоть жизнь не отдавать — и то неплохо,
Но глупо зарекаться: как пойдёт.
Уже ведь столько раз твердили миру:
В Якутии ведётся испокон,
Что летом там мошка страшней вампиров,
Зимой морозы — полный Оймякон.
Но я — герой, мне трусить не пристало.
Пусть поиск трубки и не баловство,
А всё ж не поиск жёлтого металла,
Ведь люди, слышал, гибнут за него.
Я книжки полистал для разогрева
И вычитал у старшего Дюма
Интригу про подвески королевы —
Историю занятную весьма.
Казалось бы, одна и та же тема,
Да только вот условия не те:
Ведь д'Артаньяну к лорду Бэкингему,
Мне ж — ковыряться в вечной мерзлоте.
Якутия — ни разу не Европа,
Здесь храбрость мушкетёрская не впрок.
Поди попробуй, отыщи пиропы,
Когда ни Бэкингемов, ни дорог.
Плохое всё привык я мерять Польшей.
Не изменил привычке и сейчас.
Якутия по площади побольше
Без малого почти что в десять раз.
Такие необъятные просторы —
Хоть всё глаза до дырок просмотри.
Поэтому нужны мне мушкетёры,
Полсотни лучше, но хотя бы три.
Как раз троих помощников в дорогу
Мне предложил заслуженный якут.
Мол все они охотники от бога,
Мол каждый и сугуб, и пресловут.
Мой план был прост: пойдём плясать от печки,
А дальше — хоть на самый край земли.
Я к «мушкетёрам» обратился с речью,
Когда мы к печке этой подошли:
«Ответственное дело ждёт нас, братцы.
Искать алмазы — не тропить зверьё,
И без бутылки тут не разобраться,
Поэтому сейчас начнём с неё».
И начали... Однако очень скоро
Я волю нецензурным дал словам:
Якутам далеко до мушкетёров —
Пришли в негодность после сотни грамм.
Притом души загадочной якутской
Постичь не получилось ни хрена:
Хотя не в силах были шевельнуться,
Сумели водку вылакать до дна.
Пластом команда вся моя лежала...
Ну надо ж, срамота и баловство:
Один за всех не выпил бы пожалуй,
Они — сумели все за одного.
Ну что тут говорить... Тяжёлый случай.
Сам удивляюсь, как я не зачах,
Плутая наугад в тайге дремучей
Без водки и с телами на плечах.
Был этот путь мой и далёк, и долог.
Я плёлся, под собой не чуя ног,
Сквозь зубы бормоча: "Держись, геолог",
И на себе помощничков волок.
«Брось, комиссар! Зачем ты? Не дотащишь.
И так надежды мало на успех...»
Но бросишь их в тайге — сыграют в ящик,
А я, как ни крути, один за всех.
Дурак я, что доверился «сугубым»,
Но дуракам, как водится, везёт:
Когда горят невыносимо трубы,
Что хочешь запылает, даже лёд.
Пылая от простуды и от гнева,
На третьи сутки три в одном лице
Нашёл я: и подвески королевы,
И трубку Мира, и иглу в яйце.
Обратно доволок своих хлыщей я,
И сразу же в Москву avec plaisir*
Обмыть находку: это ж смерть Кощею,
А говоря иначе, миру — мир.
«… Завел всех в болото… Не видно ни зги!
«Зачем ты, Сусанин, нам пудришь мозги?»
(Неизвестный автор)
(Диптих)
Историческое
Сусанин был смелым простым мужиком,
Отважно и весело нёс своё бремя....
И встретился с лютым коварным врагом
В глухом захолустье, чтоб выиграть время.
Направил гонца к Государя чете,
Чтоб те в монастырь, схорониться, успели...
И вызвался сам по своей простоте
Врага отвести за далекие мили.
«Веди нас к царю, покажи, где он скрыт!» –
Вопили поляки с литовцами вместе…
«Пойдемте за мной!» – им Иван говорит,
Чтоб их извести, а не ради корысти!
Такой был характер в душе мужика –
И злата не надо, врагу – лишь могила!
Завёл их в трясину уже на века…
Смеялась над глупыми русская сила!
Враги разозлились, не видя ни зги,
Когда в ситуацию толком врубились:
«Веди нас, – кричали – но только не лги!»
От гнева жестоко над бедным глумились.
На сотни три верст – ни единой души…
И без провианта пустые обозы…
Лишь снег да мороз, а на ёлках – шиши.
Уже не спасут никакие прогнозы!
Убили Сусанина в злобе враги…
А он, напоследок, сумел посмеяться.
… На то и даются смышленым мозги,
Чтоб с недругом лютым уметь расправляться!
Он сделал свой подвиг во имя Руси,
Поэтому люди его не забыли…
… И нам, коль придется, ума хватит, сил
Врагов наказать, чтобы волками выли!
Хохмодромовское
Нам каждый на «Хохме» полощет мозги…
И всякий здесь шустрый – как Ваня Сусанин.
За новой строкою не видно ни зги!
Коль дальше так будет – то всех нас забанят!
«На баню, на баню!» – воскликнет народ,
Когда пораскинет всецело мозгами…
До истины, братцы, нелегкий поход!
А мы – друг за дружкой – плетемся кругами…
Растут у дороги всего три сосны,
А мы промеж сосен тех заняты блудом…
Хоть «парюсь» на «Хохме» всего лишь с весны –
Давайте творить гениальное люди!!!
Сразу всем говорю: от меня шедевров не ждите!
Мое дело – завести честной народ! )))