Мне снова на Землю... Такая работа!
Я межгалактический экоинспектор.
Там дышится плохо, и чешется хобот!
Ищу в галокарте означенный вектор...
Земляне, похоже, сыграют все "в ящик",
Бездумно калеча родную планету.
Земля - это Богом потеряный мячик
В огромной Вселенной! Стартую с рассветом...
Паркуюсь. Овраги... И запах смердящий...
Вот так навернёшься, отбросив ступени!
Вдруг - оба-на! Вижу - мужик завалящий,
В канаве лежит, кверху вскинув колени...
У нас, на Нибиру, напряг с мужиками!
Тяжёлый... Тащила, устав до предела!
Пусть он неказист, но с руками - ногами.
Отмыла, в сверкающий латекс одела...
Он папе совсем не понравился сразу -
Храпит и воняет протухшею рыбой.
Сканировал долго его третим глазом,
Плавник на затылке топорщился дыбом...
- Землянина в дом наш? Дурная примета!
Ну ладно, дочура, раз хочешь ты быть с ним...
Помой перепонки и будем обедать.
Мужик оклемался... И молвил: "А выпить?"
Не хочу быть худой и голодной,
А желаю быть полной и модной.
Не сведут с меня глаз мужики,
Обязательно возле реки
Разобъют все палатки подряд,
Ну а после глазами едят.
Лишь походкой слегка от бедра....
Ишь, прищурились возле костра,
И сидят, обо мне говорят,
Ну и чем-же меня удивят?
Может быть мне предложат уху,
А потом понесут чепуху,
Раскатали все губки! Отбой!
Вобщем спать я вернулась домой.
Мужики - все топиться гурьбой.
Вот такой был прицел у реки.
Нерешительны Вы - мужики.
:)
Когда фонарный столб - не друг,
тогда, не грех и помочиться...,
ну, на него..., кто, вне заслуг,
перед тобой... Пусть, не жар-птица,
и ты, по собственной судьбе
( себе, хоть как-то признаваясь... ),
зато, не вспрявший в голытьбе
( Знать, без борьбы! ), безмерно каясь,
на «съезде» кухонных речей,
под забулдыжное стечение,
понятно, из числа «людей»,
где ты, сплошное сожаление,
и ни туда..., и ни сюда...,
отшельником, зависшим в думах,
в лесах ли, будто ( их среда... ),
или в землянках ( «божьих» чумах ),
как Дон-Кихот стремишься вдаль
( Иллюзии, всегда мятежны! ),
чтоб, мордой в грязь, познав печаль,
опять ( Помойки-то безбрежны! ),
едва напрягши взор слепой,
стремиться ( Истинны дороги! ),
не впав в очередной запой,
под нашу жизнь! А тут, и «боги»,
как черти лезут, задарма
( Причём, отнюдь не в Псих.больнице! ),
из церкви ( Отдыхай, тюрьма! )...
и ты, как Ангелом, в жар-птице,
над всеми..., поднимаясь ввысь,
желаешь, снова, объясниться...
Но слышишь ветхое: «Заткнись!»
( чтоб, без словес твоих, забыться... )
им легче стало... И в пути
( Причём, для каждого сословия! ),
едва ли проще, расцвести
( Когда, в быту, не те условия! ),
от дум глубоких... Почивай,
в своём кошмаре, Достоевский,
где, идиотов, каравай,
но, круче, ты, чем пошлый Ржевский,
чтоб, размышляя, в связь вступать,
минуя глупеньких эстеток...
И в бане, злачно развращать,
к тебе пришедших малолеток ( ! ),
из детства их, тропой «любви»
( К таланту ли ( ? ), что от рождения... ),
или, под дурь, в твоей крови,
через «духовность» извращения ( ? ),
что придаёт известный лоск,
такой же извращённой прозе...,
а на Руси, как талый воск,
извечной жизнью, в чахлой позе...,
рождает и подобный стиль,
из поразительного скотства,
в быту..., ценя публичный штиль,
к «народной мудрости», юродства,
где и себя, забыть, не грех,
или забыться, коллективно,
одно и то же..., вне потех
( Чтоб дурость, не нести, наивно! )...
А значит, сопли, не «жевать»,
под «доказательную базу»,
где, дыры жизни, лишь латать,
и есть, Российский Путь, к экстазу,
как к цели, для ответа тем,
кто строит замки золотые
( Но, из песка! )... Тогда, зачем,
впадать в маразмы вековые?
Где, из обмана, вновь, в обман,
как норма жизни, поколений,
всегда сжимая, Русский Сан,
для волевых ( Его! ) решений...
Хотя..., ему ли, до того,
когда, холопство, по природе
( За столько лет!!! ), оплот всего,
не возвышая Духа, в роде...,
где и фонарный столб, судьбой,
по сути, друг ( А как, иначе? ),
когда он не полит, мочой,
опорой ставши, в сверхотдаче!..
Пародия на стихотворение Ларисы Рубальской «Я бываю такая разная» из серии «А не замахнуться ли нам на самого...».
Примечание. Предвосхищая нападки разъяренных фанов, вношу разъяснения: своим текстом я обращаюсь к лирической героине, а не к автору произведения.
ОРИГИНАЛ:
Я бываю такая разная – То капризная, то прекрасная,
То страшилище опупенное,
То красавица – мисс Вселенная,
То покладиста, то с характером...
...
Не больна я, не в психике трещина…
Просто Я – стопроцентная ЖЕНЩИНА!!
(Лариса Рубальская, приведён отрывок стихотворения; полный текст опубликовать нет смысла, ибо он широко известен).
МОЯ ПАРОДИЯ (называется «Женщина на 231,965 процентов, или Торжество математики»)
Я смотрю на себя: опупенная от пупка до макушки и пят.
Будет селфи мои мисс Вселенная
лихорадочно минусовать.
Я подсчетами не преуменьшена
(калькулятор висит на стене) —
сто... нет, двестипроцентная женщина,
ведь во мне все прекрасно вдвойне!
Музыка : Александр Андриянов (ЯR)
Слова: Анна Людвиг (Симония)
Исполнение: она же :)
Индевелой пыльцой серебрится лицо
ангела,
ветер в парке сыром с голубиным пером
кружится-
то ли, машет весне, то ли, пишет сонет
набело,
то ли, ставит балет на ажурном стекле
лужицы.
На поверхности льда проступает вода
талая,
разбивая хрусталь, прогоняют февраль
крокусы...
То ли, чувства острей, то ли, таять быстрей
стала я,
то ли, козырь из карт ловко вытянул март –
фокусник.
Холодам вопреки гомонят ручейки
вешние,
под плечом горячо и по венам течёт
патока –
то ли, ангел,смеясь, обнимает меня
грешную,
то ли, солнце уже пробудило в душе
радугу...
Романтика – вирши про звёзды в тумане,
Про вечность в масштабе бездонной вселенной,
Что мастером сложены рифмой нетленной,
За самую длинную ночь на Майдане.
Я решила постаринке
Душу, силы в ткань вложить.
На новёхонькой машинке
Доче платьице пошить.
Из атласного отреза,
С отложным воротничком.
Слева, справа - по разрезу,
Украшение бочков.
Приступила в миг к работе
По инструкции с сети.
Всё, тружусь в приятном поте.
И машинушка "летит".
Тут иголка вылетает.
Что такое за дела??
А на ткани с края к краю
Расползается стрела.
Вот так фокус. Сердце колет.
Ведь испортила атлас.
Но не я была б я, коли
Не прикуплен был запас.
Вновь заправлена машинка.
Вновь внимание остро.
Чтоб блюсти надёжность нити
И исправность, ровность строк.
Повернула, прострочила.
И опять игла в ходу.
Вдруг, катушка соскочила,
Нить порвалась на беду.
Ничего, поставлю снова.
Победитель я вовсём!!
И машиночка готова
Мерным звуком полнить дом.
Застучала. Закрутила.
Но, наверно, заскучав,
Я, конечно, умудрилась
Прострочить насквозь рукав.
Через двадцать пять попыток
Поняла: "Наверно, хва."
Ведь цена у этих пыток -
Нет, не платье. Целых два!!
Не моё это занятье.
Хоть ты золото грузи.
Будет, Соня, тебе платье.
Собирайся в магазин.
Я к Пушкину проникся интересом-
Был дуэлянт он, а затем повеса.
Имеет это жуткое значение,
Таки нашёл на что- то приключение.
1816 год. Пушкин вызвал на дуэль Павла Ганнибала, родного дядю.
Причина: Павел отбил у молодого 17-летнего Пушкина даму на балу (между прочим, далеко не красавицу).
Итог: дуэль отменена.
1817 год. Пушкин вызвал на дуэль Петра Каверина, своего друга. Причина: сочиненные Кавериным шутливые стихи.
Итог: дуэль отменена.
1819 год. Пушкин вызвал на дуэль поэта Кондратия Рылеева. Причина: Рылеев пересказал на светском салоне шутку про Пушкина.
Итог: дуэль отменена.
1819 год. Пушкина вызвал на дуэль его друг Вильгельм Кюхельбекер.
Причина: шутливые стихи про Кюхельбекера, а именно, пассаж "кюхельбекерно и тошно".
Итог: Вильгельм в Пушкина выстрелил, а Пушкин в Вильгельма нет.
1819 год. Пушкин вызвал на дуэль Модеста Корфа, служащего из министерства юстиции.
Причина: слуга Пушкина приставал пьяным к слуге Корфа, и тот его избил.
Итог: дуэль отменена.
1819 год. Пушкин вызвал на дуэль майора Денисевича.
Причина: Пушкин вызывающе вел себя в театре, крича на артистов, и Денисевич сделал ему замечание.
Итог: дуэль отменена.
1820 год. Пушкин вызвал на дуэль Федора Орлова и Алексея Алексеева.
Причина: Орлов и Алексеев сделали Пушкину замечание за то, что тот пытался в пьяном виде играть в бильярд и мешал окружающим.
Итог: дуэль отменена.
1821 год. Пушкин вызвал на дуэль офицера французской службы Дегильи.
Причина: ссора с невыясненными обстоятельствами.
Итог: дуэль отменена.
1822 год. Пушкина вызвал на дуэль подполковник Семен Старов. Причина: не поделили ресторанный оркестрик при казино, где оба предавались азартной игре.
Итог: стрелялись, но оба промахнулись.
1822 год. Пушкин вызвал на дуэль 65 летнего статского советника Ивана Ланова.
Причина: ссора во время праздничного обеда.
Итог: дуэль отменена.
1822 год. Пушкин вызвал на дуэль молдавского вельможу Тодора Балша, хозяина дома, где он гостил в Молдавии.
Причина: Пушкину недостаточно учтиво ответила на некий вопрос супруга Балша, Мария.
Итог: стрелялись, но оба промахнулись.
1822 год. Пушкин вызывает на дуэль бессарабского помещика Скартла Прункуло.
Причина: Тот был в качестве секунданта на дуэли, где Пушкин был так же секундантом, и oни не договорились о правилах дуэли. Итог: дуэль отменена.
1822 год. Пушкин вызывает на дуэль Северина Потоцкого. Причина: дискуссия за обеденным столом о крепостном праве. Итог: дуэль отменена.
1822 год. Пушкина вызвал на дуэль штабс-капитан Рутковский. Причина: Пушкин не поверил, что бывает град весом в 3 фунта (а градины такого веса все-таки бывают, прим. мое) и высмеял отставного капитана.
Итог: дуэль отменена.
1822 год. Пушкин вызвал на дуэль кишиневского богача Инглези.
Причина: Пушкин домогался его жены, цыганки Людмилы Шекора.
Итог: дуэль отменена.
1822 год. Пушкина вызвал на дуэль прапорщик генерального штаба Александр Зубов.
Причина: Пушкин уличил Зубова в шулерстве во время игры в карты.
Итог: Зубов стрелял в Пушкина (мимо), а сам Пушкин от выстрела отказался.
1823 год. Пушкин вызвал на дуэль молодого писателя Ивана Руссо.
Причина: личная неприязнь Пушкина к этой персоне.
Итог: дуэль отменена.
1826 год. Пушкин вызвал на дуэль Николая Тургенева, одного из руководителей Союза благоденствия, члена Северного общества. Причина: Тургенев ругал стихи поэта, в частности, его эпиграммы. Итог: дуэль отменена.
1827 год. Пушкина вызвал на дуэль артиллерийский офицер Владимир Соломирский.
Причина: дама офицера по имени София, к которой Пушкин проявлял сексуальный интерес.
Итог: дуэль отменена.
1828 год. Пушкин вызвал на дуэль министра просвещения Александра Голицына.
Причина: Пушкин написал дерзкую эпиграмму на министра и тот устроил ему за это допрос с пристрастием.
Итог: дуэль отменена.
1828 год. Пушкин вызвал на дуэль секретаря французского посольства в Петербурге Лагрене.
Причина: (неизвестная) дaма на балу.
Итог: дуэль отменена.
1829 год. Пушкин вызвал на дуэль чиновника министерства иностранных дел Хвостова.
Причина: Хвостов выразил свое недовольство эпиграмами Пушкина, в частности, тем, что Пушкин сравнивает Хвостова со свиньей.
Итог: дуэль отменена.
1836 год. Пушкин вызвал на дуэль князя Николая Репина. Причина: недовольство стихами Пушкина о себе.
Итог: дуэль отменена.
1836 год. Пушкин вызвал на дуэль чиновника министерства иностранных дел Семена Хлюстина.
Причина: Хлюстин выразил свое недовольство стихами поэта. Итог: дуэль отменена.
1836 год. Пушкин вызвал на дуэль Владимира Сологуба.
Причина: нелицеприятные высказывания Сологуба о жене поэта, Наталье.
Итог: дуэль отменена.
1836-37 год. Пушкин вызвал на дуэль французского офицера Жоржа Дантеса.
Причина: анонимное письмо, где утверждалось, будто жена Пушкина изменяет ему с Дантесом.
Итог: Пушкин скончался от ранения 29 января 1837 года.
Весь день Чапай скакал; в потёмках рухнул в яму.
- Эх, знал бы, где упасть - соломкой выстлал дно!
И конь, вздохнув, сказал: "Я возражать не стану!
Солома - хорошо. Поели б заодно!"
Котя - серенький котёнок!
Он ещё совсем ребёнок!
Котя хочет молочка,
Котя маленький пока.
Беспокоят его мыши -
Расшуршались те на крыше,
Не дают котяне спать.
Он задумал их поймать!
План продумал боевой -
Извести всех до одной.
На ночь выпил молока
Для отважного рывка.
Но, как только, ночь настала,
Мышек точно небывало.
Напугал их громкий топот-
Не пришёл к котёнку опыт!
Зависши в думах о былом,
не жди от прозы прояснений...
Не то, через облом, ослом,
с оскалом скорбных впечатлений,
как эхо, притчей присных лет,
провоет в жанре состраданий...,
прислав, порой..., не тот сюжет,
для благостных воспоминаний...,
а то и вовсе...- геморрой,
где мозжечок, в животных муках,
вступивши в связь с прямой кишкой,
блуждают в плотских виадуках,
как маляры...- туда-сюда,
степенно совмещая краски...
Но то - извне...- Пусть, лабуда,
работа, им...- Зато, опаски,
мозги не ведают... А тут,
впотьмах, сплошные злоключения!..-
Хотя, признаться, вряд ли ждут,
через враждебность откровения ( ! )
да и ненужность...- оттого...-
Видать, не всем, на Белом Свете,
под солнцем место...- Отчего,
и жизнь, по сути, в разном цвете,
маячит для грядущих грёз...
и та - в туманной перспективе...
Зато, всегда готов, всерьёз,
курьёз под нос, в её Активе!
Где прозы путь, наверняка,
себя являет откровенно...
Так чем, не здесь, до червяка
( Причём, едва ли не мгновенно! ),
сползая?.. Что там небеса? -
А с ними - призрачные дали...
Когда чужие голоса,
вдруг, прозвучавши, ждут печали
( Твоей, понятно! )..., в час ночной...
Тогда - не призрачна тревога...
А мозжечку с прямой кишкой
( Под их-то связь! ) одна дорога...
Я увидел Люсю, и мне сразу захотелось провалиться сквозь землю! Но так, как это сделать не представлялось возможным, решил изменить походку и скорчить лицо до неузнаваемости. Сгорбившись и прихрамывая на обе ноги, пугая встречных людей перекошенной физиономией, стал быстро удаляться от мужеподобной женщины. – Я хорошо знал, что от моей бывшей сокурсницы лучше держаться подальше!
– Стоять фриц! Я тебя засекла! Komm zu mir! – услышал за спиной грозный окрик!
– Все пропало! – втянув голову в плечи, скорбно подумал и медленно обернулся.
– Давненько не виделись! Привет! Что это у тебя с фейсом, придурок?
С трудом привел лицо в прежнее, «долюскинское» состояние, натянуто улыбнулся:
– Лю-ся! Как я рад тебя видеть! Ты даже себе не представляешь! А лицо… Это его так от радости перекосило!
– Не трынди, заморыш! – она достала из сумки-мешка папиросы. Привычным движением надорвала розовую (для женщин) пачку «Беломорканала», вынула папиросу и, скомкав ее, сунула в рот. Затянувшись, выпустила вонючее облако дыма прямо мне в лицо.
Я закашлялся и стал отгонять от себя отраву рукой.
– Чем занимаешься? Небось, сумки с продуктами у бабулек тыришь! – и ее тяжелая рука дружелюбно постучала по моему плечу.
– Да что ты такое говоришь! – моему возмущению не было предела.
– Шучу, шучу! Здесь рядом есть одна забегаловка «Очкишка и марты» (производное от «Мартышка и очки»)! У них отличная кухня – там не один десяток человек уже траванулись! – заржала «тетя-лошадь». – Пойдем чего-нибудь перекусим и заодно поговорим о жизни! Ведь мы столько лет не виделись с тобой, очкарик!
– Давай лучше посидим на лавке в парке, я хочу умереть своей естественной смертью!
Она засмеялась знакомым прокуренным мужским смехом:
– Ты и мертвого уговоришь! Лавка, так лавка!
Сидя на ажурной скамейке и держа прутик в руках, я рассказывал одногруппнице о своей жизни после института:
– Вот… Еще пописываю потихонечку… – почесал нос и солидно поправил очки. – Правда, это у меня подобно аллергии – сезонное явление! – Только с мая по сентябрь!
– Почему только с мая по сентябрь? – удивленно поднялись брови у Люськи.
– На это есть свои причины! – не захотел я раскрывать страшную тайну.
– Ладно, бог с ними… с тайнами. Тебя хоть печатают?
Я почувствовал, что начинаю краснеть.
– Ой-е-е-ей! Да ты весь покрылся румянцем, как та девица, которая первый раз в своей жизни водки нахлебалась!
От таких Люськиных слов, я стал пунцовым.
– Ну-ка, ну-ка, давай, колись, лошара! – девушка прямо впилась в меня глазами.
Почесал затылок и понял, что, не отстанет, пока не расскажу ей всей правды.
– Ладно! Только ни-ко-му ни сло-ва! Мол-чок! – я приложил указательный палец к губам.
– Честное-пречестное! Ты меня знаешь! – и она провела пальцами по губам, словно застегивая молнию. – Мо-ги-ла!
Зная ее, не трудно было догадаться, что завтра об этом будет знать, как минимум, половина города! Но деваться было некуда: облизав пересохшие губы, начал «колоться».
– М-да… Значит, долго оббивал пороги разных издательств. Одни редактора, не дочитав и абзаца, сразу выбрасывали в мусорное ведро мои труды. Другие, оказывались настырней: долго бегали за мной по улице с криками, что, мол, если поймают, то оторвут мне руки к какой-то матери за такие рассказы! Однажды убежать не успел – все-таки, догнали гения... До сих пор больно вспоминать об этом! Было задумал хорошенько пошерстить Шекспира, но перехотел: просто надоело ходить в синяках. Махнул на свои, так и не признанные никем, шедевры, рукой. Но, однажды, я получил по электронной почте письмо с предложением напечатать один из моих рассказов в журнале «Кабыздох».
– Че за журнал? – Люська прищурилась от табачного дыма.
– В нем, в основном, говорится о гербицидах, ядах всяких... Встречаются неплохие аналитические статьи о навозе… Как нужно бороться с сорняками, мухами, тараканами...
– И соседями, которые достали! – добавила сокурсница и засмеялась.
– Отослал я, значит, одно из своих любимых произведений. И этот рассказ стал подобно бомбе замедленного действия... Так, по крайней мере, написал мне редактор. Положил он журнал с напечатанным рассказом на кухне. А утром зашел туда и обмер: все тараканы с мухами передохли! Даже кактусы завяли… Гербицидов никаких не понадобилось… Вот, оказывается, какая может быть убийственная сила слова!
– Вот это да! – у Люськи округлились глаза.
– Затем с редактором провели эксперимент: если положить, допустим, журналов десять с моими рассказами, то мыши и без волшебной сопилки начинают сматываться из помещения! Вот… Отнесли свежий тираж в ларек для прессы. Сначала не хотели брать: сказали, что чем-то нехорошим попахивает от журнальчиков… Еле уговорили взять! Через неделю пришлось допечатывать: расхватали, словно горячие пирожки! Благодарные читатели разнюхали, в чем дело, значит… Постепенно ко мне стала приходить слава... и не одна она! Помню, первыми заявились люди в штатском: все, как на одно лицо! Стали задавать всякие каверзные вопросы.
– Ух, ты! Какие?
– Вербовала ли моя бабушка дедушку?
– А ты, что?
– Ответил правду! Вербовала!
– Прямо семейка шпионов и предателей!
– Да, нет! Ты не поняла – вы, женщины, от рождения все вербовщицы! Вербанете мужика хитрым способам, а затем, одурманенного, в загс пытать тащите!
– Да прям уж там! Кому ты нужен, внебрачный сын Кощея! – заржала дама. – Давай, дальше рассказывай чмошник прыщавый!
– Не надо обзываться! Потом появились генералы: с лампасами и медальками во всю грудь! Что удивительно: все вот такие мордастые, – я руками показал приблизительный размер лиц, – с синими прожилками на носу.
– Почему «с синими»? – замерла, ожидая ответа Лариска.
– От переутомления, наверное… Профессиональная болезнь у генералов накладывает свой отпечаток на лицо! А ты как думала! В армии служить, это тебе не фигли-мигли! Допытывались: если, к примеру, из самолетов на супостата сбросить тонны «Кабыздохов» с моими рассказами, то «гады ползучие» помрут сразу или еще кое-какое время будет производить шевеление? И какова токсичность у писулек? Дальность поражения? Нужны ли противогазы или можно обойтись бельевой прищепкой? Я ответил, что тараканы дохнут сто процентов! На людей действует выборочно… В зависимости от толщины кожи и состояния нервно паралитической системы отдельно взятого человека! Они сразу потеряли интерес, выпили всю мою водку и с грохотом удалились.
– Ух, как интересно! Прямо детектив какой-то! Ты вылитый Жапризо!
– Не надо обзываться, Люся!
– А что такого я сказала, блин! Посмотрите на него! Альдебаран на литературном небосводе! Давай, чеши дальше!
– Опять за свое! – я выразительно посмотрел на собеседницу.
– Все, молчу!
– Затем шпионы появились! Лето, жара… Асфальт плавится, куры не несутся, а они в перчатках, темных плащах и шляпах! Очки на пол-лица… У каждого в руках по два тюбика крема для загара…
– Зачем им крем, если они в плащах? – выщипанные брови девушки озадаченно «поползли» вверх.
– Я так понял – для прикрытия своей шпионской деятельности! Чтобы от пляжников ничем не выделятся! Стали ситром угощать! И, потом, у меня, опившегося газировкой, пытались выведать секреты. Но не на того напали: на меня напала икотка. Шпионам надоело ждать, когда она у меня пройдет, и они тихо испарились. Правда, перед уходом, наверное, в отместку, всего вымазали кремом для загара. Вот такие дела у меня, Люся!
-- У звездов хоть и денежная жизнь, но со своими выкрутасами! – произнесла моя подруга по институту и о чем-то задумалась. – Послушай, у меня есть один умопомрачительный, сногсшибательный стих!
-- В смысле?
-- В прямом! Давай в «Кабыздох» его впарим! Так сказать, попробуем отрыть и мой талант! А вдруг от него сдохнет что-то в разы больше твоего таракана!
-- Давай рискнем! Чем черт не шутит!
Через неделю жители города стали наблюдать необычную картину: симпатичные крыски, собрав свои манатки, неожиданно стали покидать насиженные места.
Только я знал, в чем дело: на литературном небосклоне появилась еще одна сверхновая, сверхмощная звездень по имени Люся!
Когда постылый снегопад
Нашарит душу по сусекам,
Побыть захочется слегка
Не мужем – просто человеком,
Который в городе чужом
Как новобранец в самоволке,
И повстречать вдруг за углом
Дочь эмигранта из Норфолка.
С ней пить вино и кальвадос
И, сочиняя эти строки,
Её курносый трогать нос
И пламенеющие щёки
И целовать её сосок
Молочно розовый и влажный...
В камине б прыгал огонёк
А воздух пах немного сажей.
Мы б угорели с ней вдвоём
И, диковато завывая,
Нас повезла бы в белый дом
Машина с красными крестами,
И я скажу себе: Ну что ж,
Пусть позвонят, что до субботы...
Чего порой не наплетёшь,
Чтобы не выйти на работу.