Поспать бы… Но воскресным утром серым
Всех раньше пробудилось чувство меры.
Спит чувство справедливости, что хуже,
А сам я чувством локтя был разбужен.
Да, так будить – нехитрое искусство.
Но, как на грех, вины проснулось чувство.
Пытаюсь встать я, чувств обильем смятый.
ЧЮ, когда проснётся, будет пятым.
Поэтому какое-то шестое.
Шепнуло, что ЧЮ будить не стóит.
Я плюю на условности этого подлого мира,
Разрываю оковы! С восторгом крушу кандалы!
Я в Японии сделала б, видимо, вмиг харакири,
А в России из чувства протеста не мою полы.
Вновь зима у нас шуршит морозами,
Обещают завтра снегопад.
Застращали жуткими прогнозами,
Разбудив эмоций маскарад.
Мысль заныла, теребя конечности:
«Не остаться ль дома в этот день?»
Совесть же перечила Беспечности,
И, насупив бровь, ругала Лень.
Лень за руку приводила доводы,
Высосав из пальца у Стыда.
Мол, она боится очень холода,
Да и не выносит холодА.
И поддержку отыскав у Наглости,
Целилась на Совесть наплевать.
И шептали Нелогичность с Радостью,
Невпопад: «Любовь всегда права».
Совесть всех стращала Угрызением,
Локтем ткнув Ответственности в бок.
«Пусть рассудит наши точки зрения
В шесть утра будильника звонок.»
****
А Проворность, разбудив Уверенность,
Вынесла будильник и вердикт...
Если Совесть не будить намеренно,
По утрам она не сильно бдит.
Я распотрошила куклу.
Ту, что лупала глазами,
Распускала дерзко кудри,
Рот улыбкою терзала.
В наказанье – тельца тряпка,
Запятые ручек-ножек,
Горсть опилок, шеи тяпка –
То, что куклой быть не может.
Препарировала сердце.
До испуга непонятно –
Где в любовь таится дверца,
Вихрь эмоций где там спрятан?
Сумрак камер, блеклый клапан
Паутиной хорд стреножен,
Вен воронки, сгустков кляпы –
То, что чувствовать не может.
Заглянула робко в душу.
Пыль привычек, сор амбиций,
Идеалы взглядом сушат,
Ту, что станет их убийцей,
Пара комплексов, забавен
Строй страшилок – ну и рожи!, –
Лучик жалости забанен
Там, где храма быть не может.
Стих возьму я или прозу,
Одуванчик или розу –
Всюду чувствую угрозу.
Обнажившись до греха,
Рассыпаются секреты,
Истины горчат заметно,
И обёрнуты конфетно
В хлам иллюзий - потроха.
Толстым рыхлым негром туча распростерлась в желтом небе
И своею бородою ливень гладит горизонт.
Ну а в городе медузой воздух мокрый, липкий, скользкий
По асфальтовым дорожкам растекается весь день.
Людям душно, бесприютно они бродят будто тени,
Раздражение во взглядах, неприятие в словах.
Все мечтают о прохладе даже в виде Антарктиды,
Ну хотя бы кружки пива после душа, перед сном.
Но рабочий день в разгаре. Как ромашковые грядки
Коридоры, кабинеты в вентилляторах стоят.
Кислорода не хватает... Задыхается и время:
Размягченною ириской оно тянется в мозгах.
Тут становится так тихо, что я слышу всплески мыслей.
И Малевича квадратом заморгало вдруг окно.
Фотовспышками мелкает сеть венозная из молний
И огромными шарами, будто в боулинге, гром
Покатился по проспектам, ударяясь по панелям
Поседевших небоскребов, мелкой дрожью бьет бетон.
Затрещало, зазвенело. Обрываясь, мчатся в пятки,
Как арбузные кусочки, ноздреватые сердца.
И услышали все разом шквальный вихрь аплодисментов,
И литаврами по крышам, по карнизам, по стеклу
Дождь упал на пьяный город и размазал силуэты,
Как в аквариуме мутном растворив июньский день...
...А потом ручьев питоны извивались и шипели,
Пестрым телом изгибались, уносили мусор прочь.
Дети бегали по лужам, в брызгах солнечных плескались.
И подумалось внезапно:"Надо жить сто тысяч лет!"