Я иду бездорожьем
К Богу. Грех первородный
Только он мне поможет
Снять с затмённой души.
"Приходите попозже..." –
Слышу голос утробный,
Не пускает Архангел,
Все мечты сокрушив.
А попозже... когда же?
Мне осталось на свете
Не до вечера даже,
А всего до зари.
Но Архангел на страже.
Бог гудит на банкете.
Мне с грехом первородным
Никуда... хоть помри...
Пройду сквозь строй юродивых и нищих.
А нужно ли подать? Ведь это бизнес просто.
Лотки, где свечи, ряд священных книжек –
Видать Христос изгнал не всех торговцев.
Все свечи разной толщины, чем толще
Тем больше шансов Бог тебя услышит.
Шипят бабульки злобно: «Эй, потише!»
И в зале храма ждут людские толпы.
Платок надену, сказано: «Так надо!»
Вопрос резонный: «Нужно ль это Богу?»
А если нет с собой, на входе рядом
Возьми, что до тебя носили многие.
Там ящички «Подай! У нас ведь нету!»
Для нужд церковных рупь засунь в прореху!
И падает и отдается звонким эхом
Людского милосердья звонкая монета.
Смотрю на лучезарный лик иконы:
С всевышним разговор – момент интимный!
Но отвлекают фанатичные поклоны,
Да и локтями в бок толкают сильно.
Вот служба началась, понять б хоть слово!
Старославянскому давно не учат.
Священник собирает паству снова
И мертвым языком жестоко мучит.
Мне стало страшно, кажется, за мною
Следят ревниво набожные лица.
Я больше в эту церковь ни ногою!
Ведь лучше дома тихо помолиться!
Нынче, в канцелярии небесной,
Где писак немеряно снуёт,
В очереди выстояла тесной,
Получая творческий рассчёт
(Пусть нематерьяльный и немного,
Но авансом тем и жив поэт).
На приём-то не попала к богу,
Но зато попала на банкет.
Пели ангелочки стройным хором,
Славя нас, владетелей словес.
(Были там и Marco, и Zamora,
Гюльчатай да Сёстры, Тилва Йенс.)
Поднимаю стопочку-другую.
Рядом – Бог, опрятен, светел, стар,
Гордо восседает ошуюю,
Кушает божественный нектар,
На меня глядит умно, с прищуром
И напитку отдавая честь,
Говорит: «Не будь, Манюня, дурой...
Жалобы какие? просьбы есть?»
Под узцы хватаю старца сразу,
На кулак мотаю белый ус:
«Я на Музу, подлую заразу,
Господи-ты-Боже,
Жа-лу-юсь:
Для чего, Творец, скажи мне, Муза
(Как втолкуешь жителю небес?!)
Не бывает с Музами союза -
Творческого ль, нет - у поэтесс!
Муза хуже критиков салонных,
Мне от бабы проку – нет как нет!
Хорошо б послал ты Апполона
Навевать эклогу да сонет.
И оставив детские забавы,
И занозой в сердце - «Хохмодром»,
Как тебе творить мы станем Славу
(Нет, потомство, знаете ль, потом)!
И пускай бесглас, недвижим, замер,
И пускай никак не приодет,
И пускай мужик - лишь белый мрамор,
Но зато ...ого!.. и Мусогет!
Мы «ого!» - листком от винограда –
И к высоким думам и стиху;
Мне ведь вдохновенья только надо
(Под листком-то – мрамор, а не ху...)
Будет много пылу, много звона,
Заискрю фейверками словес...
Так пошли мне, Боже, Апполона!» –
Толковала жителю небес.
Он, себя не утруждая в споре,
Плюнул да отворотил лицо...
И венок с лаврушками Zamor-е
Передал: «Мишаня, молодцом!»
Ложное правило всегда хуже, чем никакое. /Александр Баумгартен/
Века жила безбедно ложь,
Склоняя к ересям пророков,
Но наконец оно зажглось –
Святое пламя над Европой.
Гудит в кострах страстей накал
С тех пор, как, в сан рукоположен,
Торговец мелочью* призвал
К ответу женщин – Словом Божьим.
Их томный взгляд, влекущий смех,
Бесстыдно яркие наряды –
Соблазн и тьма! Причина всех
Несчастий мира: мора, глада.
Их колдовское ремесло
Повсюду - дьявольской куделью.
Они - естественное зло,
Чья нечестивость беспредельна.
И оттого отрадно мне,
К Отцу Небесному взывая,
Смотреть, как корчится в огне
Священном тварь очередная.
Сегодня снова выпал шанс,
Такие зрелища нередки.
Идём со мной на площадь, Ханс -
Уже везут бесовку в клетке.
...Слова молитвы на устах,
Шар солнца в синей выси замер...
Плывёт пресветлый лик Христа
Над всепрощения кострами
------
"Шестой вопрос – .... затем уже давно известно, что ее похоть не знает границ, что она «красиво окрашенное естественное зло», что грешно ее бросить и мучительно сохранить, что она принадлежит к иному виду (species), чем мужчины. Все эти утверждения зиждятся на незыблемых истинах наших великих учителей"...
*Генрих Инститорис
Есть и хорошие новости: 31 октября 1992 года Ватикан официально признал, что Земля не является неподвижным телом и действительно вращается вокруг Солнца. Галилей был реабилитирован.
Я не в стае ислама
И не в рабстве христиан,
Будда тоже мне вовсе не папа))).
Мне не нужен с крестами
Их каменный храм,
Я ведь лесу и солнышку рада!
В атеисты меня записать не спеши,
Ведь вольнА я от всякого стада.
Выбор сделан по зову свободной души,
Не молить чтоб у Бога пощады (награды, услады, ... помады и т.д.)))
Шестьдесят четыре, светит, нынче ангел мне с небес -
"Ты один такой на свете"... и подмигивает бес,
я постель свою заправлю, загляну на "хохмодром"
и естественно поставлю наконец вопрос ребром,
я скажу - "О, сжалься Муза, ну зачем мне эти страхи,
если я твоя обуза так и быть уйду в монахи,
не в свою я видно "шлюпку", на Парнас я не пролез"
( кстати Ей, друзья, под юбку, изначально я не лез ),
там зато не будет Рона, без меня ему кранты,
помашу ему с перрона, служба Богу не "цветы",
перестану пить, ругаться, отмолю грехи хотя б
и чего таить мне, братцы, раздевать глазами баб,
мне пора остепениться, скуп Всевышний на задаток
и потом как говорится ведь пошёл седьмой десяток,
доложу вам, труд ваш адский и не каждому дано,
легче выучить китайский, вместе с тюркским заодно,
я мечтал для поколений, так сказать без "охи-ахи",
ну а чувствую не гений, так что я пошёл в монахи,
что там скит или обитель, приму постриг, ну и пусть,
нет, сосайтники, не льстите, впрочем, может и вернусь,
у порога скину рясу чтобы быть самим собой,
что-нибудь покрепче к мясу и конечно сразу в бой,
дома нынче не сидиться, ждёт душа не только Вече,
мы ещё как говорится... и вообще ещё не "вечер"!
Наш давний предок был суров,
Законов он не знал.
Затем бандитов и воров
Из племени изгнал.
Затем их стал сажать в сарай,
И розгами карал,
Затем Читать дальше >>
Вселенные рождаются и умирают,
умирают и рождаются вновь
Вселенский взрыв!
Кошмар и ад!!
Но вновь цветёт чудесный сад.
Греха не зная и любви,
За плодом тянется рука,
Вдруг - чей-то вздох издалека,
И шёпот сдавленный:
- Не рви!
И тяжкий стон всех тех, кто жил
И умирал в грехе и лжи,
Кто утонул в своей крови,
Чью честь казнили на огне,
Повис в свинцовой тишине:
- Остановись!
Не рви!
Не рви!
Рука отпрянула назад,
И души не попали в ад,
И не родился гордый род,
И варвар не разрушил Рим,
И ты остался не любим…
- Адам,
сорви запретный плод!