В суету городов
И в потоки машин
Устремляемся мы
(Да не спиться нам кабы!),
Но не каждый готов
(из нормальных мужчин)
В этот час роковой,
в этот горестный час
оказаться без бабы!
Так постигнуть всю мудрость пора бы!
Всё себе уяснить я сумел —
Лучше баб могут быть только бабы,
Те, которых еще не имел,
Те, которых еще не имел.
Кто захочет в беде
Оказаться один?
Кто захочет уйти,
Зову страсти не внемля?
Но лишаемся мы
Как и сотни мужчин -
Баб, ведь даже и боги
когда-то спускались
на землю.
Так постигнуть всю мудрость пора бы!
Я себе доказать все сумел —
Лучше баб могут быть только бабы,
Те, которых еще не имел,
Те, которых еще не имел.
Сколько слов и надежд,
Сколько песен и тем
Баб-б-б-б-б-б-б-б-б-б-бы будят у нас
И зовут нас жениться.
Но уходим мы все -
Кто на год, кто совсем,
Ведь мужик, ведь мужик —
он отчаянно вольная птица.
(Вариант куплета:
Сколько слов и надежд,
Сколько песен и тем
Баб-б-б-б-б-б-б-б-бы будют у нас
И зовут нас остаться.
Но уходим мы все -
Кто на год, кто совсем,
Потому что всегда, потому что всегда
мы должны развращаться).
Так постигнуть всю мудрость пора бы!
Эта истина, словно кинжал —
Лучше баб-б-б-б-б могут быть только бабы,
На которых еще не лежал,
На которых еще не лежал.
Заплутал Кащей в лесу
Жизнь - копейка, не полушка.
Глядь стоит себе - избушка,
Претендуя на красу.
Ах ты мать его ети,
Не проехать, не пройти.
Уж не тут живёт Яга
Что, как память дорога.
Как - то в юности встречались,
Но с Ягой не обвенчались, -
Затерялись берега.
Встань избушка передком,
Может встретят с пирогом.
Дверь открыта, здрасти вам,
Не на лупят по мордам? !
Видит бабушка Яга
Вновь сошлись те берега.
Бабка старая строга,
Не признала знать Яга.
Почитай прошло пол века,
Годы - бич для человека.
Прямо грозная карга.
Я - Кащей почти Бессмертный,
Помнишь был у тебя первый.
Ты должна меня признать
И зачем - то вспомнил мать.
Яга:
Ах ты господи ети,
Как ты смог меня найти?
Столько лет тебя ждала,
Чуть с тоски не померла.
Заходи, будь в доме гостем,
Несмотря на твои кости
Будем юность вспоминать,
Как ложились вместе спать.
Кащей:
Я готов с тобой как прежде...
Не суди ты по одежде,
Нужно всё же по уму,
Недовольна почему?
Яга:
Ты Кощей довольно хлипкий.
Как тебя в постель пущать?
А Бессмертный без улыбки:
Ну даёшь едрёна мать.
Яга молвит очень строго:
Где фигура, мышцы, стать?
А Кощей не думал много:
До чего ж сама убога,
А туда же - выбирать.
Ты Яга конечно дура
На свою то глянь фигуру,
От чего тут может встать?
Вся косматая, седая
И зубов вон перечесть
Ты конешно боевая
И избушка тоже есть.
Яга:
Что зубов нет, это благо -
Ничего не откушу,
А продолжишь меня хаять
У порога положу.
Ты Кощей, как есть придира
Как ни как, а есть квартира
И постелька и уют.
Оглядел Кащей избушку
Печку и Ягу - старушку
Видит мелкие снуют.
Кащей:
Извела бы тараканов,
Да наполнила стаканы
Чем меня критиковать
И опять припомнил мать.
Да, Кащеюшка я бедный
И характер дюже скверный
У порога, там - сквозняк
Долбанешься об косяк...
.
Довод веский, что сказать
И Кощей примяв подушку
Попросил ему порнушку
Для начала показать.
А Яга ему в ответ
Старый у меня айпед
Сбегай и купи мне новый
Чтоб большой и недубовый
На опушке Магомет
Продаёт уже чуть свет.
Что поделать и Кащей,
Не отведав даже щей
Загремев чуток костями,
Угодить своей чтоб даме,
Поспешил на свет огней.
Кащей:
Коли сделаешь минет
Подарю тебе айпед.
Какие времена, такие нравы
Бурчит Яга перебирая травы.
Кащей:
А может круче интерес
И хочешь сразу мерседес?
Яга:
На кой ляд мне мерседес,
Когда метла в хояйстве есть?!
Не хочет дура мерседес
И целовать Ягу полез.
Яга толкать его взашей:
Какой же ты дурак Кащей!
Кащей:
Яга, ты право не наглей
А лучше чарочку налей.
Увидев злобный, хищный взгляд
За спину спрятал свой айпад.
Ах, так подумала Яга,
Мы видно пара сапога.
Настоечка припасена
И будет бабка спасена.
Бутылка тёмного стекла
Где то под лавкою была
Яга:
Погодь, не торопись Кащей
Вот поедим маленько щей,
Да выпьем чарочку с устатку,
Всё по закону и порядку.
А ты пока помыл бы руки,
А то микробы эти суки
Того гляди загадят лес,
Ты что обутый то, полез?
И налила Кощею в кружку.
Даст бог увидит и порнушку
И секс с красоткой и минет,
Какой привет, такой ответ...
Пока Кащей мыл шею, руки
Яга накапала жадюге
Настоечки весёлой всласть,
И на свою скамейку шасть.
Кащей и песни не допел,
Как ниц упал и захрапел.
А утром рано спозаранку
Одев рубаху на изнанку.
С похмелия не лучший вид,
Махнув рукою на прикид
Забрал айпад , и был таков
Кащей не был из дураков.
Мораль:
В наш век порока и печали
Яге с дружком не до морали...
Ф.И.Тютчев был провидцем со своим «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Порою отзывалось довольно смещно, поскольку фонетика требует от поэта аккуратности. И мы имеем нынче:
хрестоматийное
- А.Блок, «Двенадцать»: «Ужо постой, расправлюсь завтра я с тобой!»;
- О.Шестинский: «Она нахмурила свой узенький лобок» (отмечено С.Довлатовым);
- «Лучше нету того свету» и «каку вижу, каку слышу» в популярной песне на ст.Исаковского слышалось не только В.Войновичу .
малоизвестное
- (из мемуара тульского поэта-ветерана с забытой мною фамилией – в произвольной по склерозу форме): в 20-е годы прошлого века туляки организовали поэтич.группу и отправились на легитимизацию во всесильный тогда РАПП. Старший их бодро отрапортовал принявшему их Леопольду Авербаху о прибытии из Тулы группы «Закал», которая просит принять их в ряды… Известный своим ехидством злодей Авербах переспросил название; глава депутации раздельно (!) и громко выдал: ЗА-КАЛ.
- строчку из популярной военной песни «Вот солдаты идут» приятель-одессит пел «па- масковски»: - вот солдаты иду-у-ут… нага в но… нага в ногу шаг-а-а-я… Пахло новизной!
- При разъезде гостей посланника России в Париже слуга в гардеробе, подавая пожилой француженке шубу, любезно произнёс: - Ваш салоп!
Та чуть не грохнулась в обмороке… Беднягу, не знавшего, что по-фр. эти слова означают «распутная корова», выдрали. ( журн. «Наука и жизнь» за 196? г., заметка филолога-имярека)
***
Гапонизм «Она нахмурила свой узенький лобок» -
Сергей Довлатов у Шестинского увидел…
Шедёвра мимо он пройти никак не мог –
увековечил фразу, автора обидел.
Ухи зафтра я в знак траура побрею...
Искупнус... Пасыплю пеплом бошку чисту...
Ненаглядная ушла к архиерею!
Мол, абрыдли фстречи с пьяным машынистом...
Ех ты, лярва... Я с весьтей таких херею...
Вот те на... Сутьба лещом дурную плюху!
Блин... Загатка! Чо там ф том архиерее?
Пузо висло, глаз косить, и туг на ухо...
Ето ж нада? Ф попадьи палезла Дуся!
И не пьётца, и не лезеть в горло ужын...
Я ль не пара? Красавец! Спроси Марусю...
Ето так, саседка просто... С нею дружым!
Вить была любофь! Сверьбила... Билси поршень...
Как вопила! Што еёный без астатку...
Ночи сказочьны! С топтаниев хорошых...
Утром ползал черепахою... С устатку...
Вроде не страдаю я склерозом,
Но вот только вспомнить не могу
Родственников Дедушки Мороза…
Лишь Снегурка — внучка старику.
Ведь одни загадки здесь сплошные.
Почему других-то не нашлось?
Извините, где же остальные?
Баба где с фамилией Мороз?
Где же у Снегурки папа с мамой?
И какие носят имена?
Ведь не знаем мы о них ни грамма.
Память где о них сохранена?
Может, папа — просто отморозок
У Снегурки? Или снежный ком?
Снеговик? Олень? Одни вопросы.
Где он скрылся? Где сидит тайком?
Ковыряюсь в оливье я вилкой,
Мандарин и тот не лезет в рот.
Мама у Снегурки — Морозилка?
Или прорубь? Пнул коловорот.
Сразу сам весь скорчился в гримасе,
Пососал сосульку, сел в сугроб.
Так ведь эти родственные связи
Дедушки Мороза вгонят в гроб.
Вспоминаю: есть же Санта-Клаус,
Йоулупукки, Колотун-бабай.
За уши их притянуть пытаюсь —
Родственники дальние: «Гуд бай», —
Им скажу. И пусть звучит угрозой,
Только сам поверил я всерьёз:
Родственник Снегурки с Дед Морозом —
Та пурга, что здесь в стихах я нёс.
Ну сколько водку жрать зазря,
в душевных числиться скитальцах,
страдать, что кто-то втихаря
судьбу прядет твою на пяльцах,
скулить, что жизнь не удалась,
себя жалея каждодневно,
свистеть битловское"Вчерась"
фальшиво и самозабвенно,
и ждать, когда же пряха лет
твою судьбу сведет на нет?
Да нет, так дальше жить нельзя!
А двигаться в режиме вальса
туда, куда ведёт стезя...
и всё валить на те же яйца,
и виноватить в этом власть
за то, что не умею красть...
Свой танец начинаю снова.
Танцую вновь... как та корова
Как жизнь? - Да никак. И взаправду - никак.
В окошко стучатся синицы.
Я жил, как дурак. И живу, как дурак.
Не очень стремясь измениться.
А всё остальное, поверьте, - фигня!
-Синицы же, вроде бы, птицы!
-Синицы не птицы, простите меня
(Нажраться, потом похмелиться).
Ну да, извините меня, но я пью,
Стирая познаний границы.
Того, кто не хвалит меня, не люблю.
Но надо бы остепениться.
Но как погляжу в эти лица...
И не помогает родное ай кью.
Заелозит в жопе ёж,
Так, что больше невтерпёж.
Графоманию, как фактор,
Хрен когда-то чем убьёшь.
Когда в сентябре прошлого года читал свои пародии на поэтическом марафоне, то обмолвился, что авторы стихов подразделяются на три типа: первый – это те, кто возмущаются и негодуют по поводу написания на их стихи пародий, второй – это те, кто относятся к пародиям на их строчки с пониманием и улыбкой, и третий – это те, кто сами просят написать пародии на их стихи.
Павел Куравский, председатель оргкомитета этого самого поэтического марафона добавил, что есть ещё четвёртый тип авторов – это те, кто обижаются, что на их стихи не пишут пародий. Ну так вот, Павел, не обижайся...
Москва сегодня первозданна,
Москва сегодня хороша!
Я пью её, как полстакана
Похмельным утром – чуть дыша,
Боясь движением неловким
Спугнуть очарованья миг...
......
Иду я улицей Варваркой –
Не реставрируемою.
Павел Куравский,
«Утро на Варварке»
Похмельным утром встану рано,
И вот, дыханье затая,
Приму спиртного полстакана,
Уразумев: Москва моя
Сопоставима с опохмелом,
Сравнима разве только с ним...
Скажу спасибо виноделам:
Друзья, ваш труд неоценим!
Процесс занюхан и зажёван,
Согрела жидкость пищевод.
Я этим фактом очарован,
А тот, кто утречком не пьёт,
Тому сравнить столицу не с чем,
Он вряд ли к творчеству готов.
Здорова трезвенная печень,
Но нет возвышенных стихов!
В конце короткой этой оды
Ещё хочу произнести:
Кой-где ремонтные работы
Уже бы надо провести.
Москвой упившись, словно старкой
(А старка – крепкое питьё!),
Иду я улицей Варваркой –
Не реставрируёмоё.