Я не могу писать витиевато,
мой лексикон уныл и скуповат.
Но в этом я совсем не виновата.
Наверно, в этом папа виноват.
Скудна метафор серенькая гамма,
глагольных рифм дoвлеет кабала.
Но в этом точно виновата мама:
она меня такою родила.
Пишу топорно, сухо, без экспрессий,
эмоции не прут из-под пера.
А виновата в этом тётя Песя-
единственная мамина сестра.
Я не прославлюсь. Так и постарею.
Нетленок не создам наверно я.
Кто виноват?-Конечно же, евреи:
любимая и дружная семья.
Чего скрывать? Судьба моя-индейка,
и ничего уже не изменить.
А если б родилась я не еврейкой,
кого б тогда могла я обвинить?
Золотой цепи на дубе нет в помине.
Черномор продал русалку в секс-рабыни.
Кот учëный за бугор свалил, и вскоре
Вдруг Лукойлморьем стало Лукоморье.
Старый дуб крышует стая диких динго.
Речку держит мафиозовый фламинго.
И воды не могут выпросить ни капли
Неимущие хохлани и кацапли.
Там, где раньше самогончие бродили,
Нынче ползает коварный крокодилер.
Где трясли недавно чем-то трясогузки,
Поселился страшный новый кенгурусский...
Даже в ельник наш зайти теперь не просто -
Там давно пасутся козы-альбиностры...
...Захотелось жизни звëздной и элитной
Младшей дочери козы порнокопытной.
Жить мечтала в Тараканнах, в Медуницце...
И хотела с коллигархом породниться.
Без раздумий предпочла его всем прочим...
Но наëмный киллершнауцер был точен.
Наша козочка поплакала неделю,
А потом взялась за брокер-спаниеля.
Этот - жлобстер и фарцуслик - жил неплохо -
Всё собаксы вытрясал из бандерлохов.
Спец был в рыночном товарооболоте...
Только сдал его ментам морской сексотик.
И пришлось линять зуброкеру-бедняге
То ли в Слондон, то ли в Антилопенгаген.
А забытую боброкершу утешил
Рэкетигр, потом - какой-то шевролеший...
Неразборчивой девчонка стала нынче -
Ей без разницы, что наркоман, что пинчер.
Обитает у своей подруги - гидры
Где-то в Скунсцево, на севере Москвыдры.
Ходят слухи, что она, с судьбой не споря,
За тупого чмопса замуж выйдет вскоре.
А у нас теперь под дубом, на полянке
Буйволютные стоят оранпутанки.
Из спортсменов - лишь один теперь на поле -
Допингвин по кличке Игуанаболик.
И жар-птица не кружит в небесной выси -
Хомякадзе там одни да террорыси...
Что за жизнь вокруг, никак не разберусь я...
На зато здесь, как и прежде, пахнет Русью!
Опять приходиться о грустном... Московский концерт Хохмордрома не сплотил, как бы хотелось, поэтов Хохмы и судя по последующим разборкам только их раздраконил для новых, бессмысленных, локальных перепалок...
Грустно, ****ь, господа поэты....
Может все таки будем веселиться, а?????
Нажмешь на ссылку - как красиво
Мне смайлик лыбиться в глаза.
Поэты!!! Дайте позитива!!!
Оставьте ссоры и базар
За хохмодромовской оградой...
Ну на хер этот балаган,
Когда мифической Эладой
Растает дружный смехоклан,
Который должен был по сути
Здесь находиться испокон...
Ну, дайте позитива, суки!!!
Очистите от грязи трон
Для мисс Иронии... Вассально
Ей присягнул я и гляжу,
Как друга дружку вы рифмально
Имеете для куражу.
А за окошком осень ксиву
Мне тычет в грустное лицо...
Жду воскрешенья позитива
Опять ныряя в говнецо....
Внимание:
1) Произведение не имеет как семитской, так и антисемитской направленности. Я придерживаюсь строгого нейтралитета и космополитических взглядов, исходя из убеждённости, что все люди – братья, а те из них, которые не братья, те – сёстры. Третьего не дано. Просьба рецензентов не акцентировать своё внимание на затронутом в произведении национальном вопросе, проявлять тактичность и выдержку, а также культуру, свойственную человеку разумному; и чувство юмора, которое отличает нас от животных.
2) Произведение никоим образом не направлено против организаторов сайта. Понимая, что не всё так просто, как того хотелось бы, и, признавая, что лучшее – враг хорошего, призываю всех к мирному сосуществованию и поиску консенсуса.
Ваша Ирина
------
Темнеет… кошка на коленях –
комочек, дышащий теплом;
передо мною в рамке Ленин –
мы о(б)суждаем Хохмодром…
Вник гений сходу в суть вопроса –
«бедлам, безвластие, багдак!» –
и выдал мыслью безголосой:
кого, за что, куда и как.
– «Вегхи? Конечно же, не могут!
Низы? Конечно, не хотят!
Нажать на вегх, ещё немного
и мы их скгутим как котят!
Что в наше вгемя власть? Агхивы!
Тот, в чьих гуках они, – коголь!
Не будьте, матушка, ленивой –
агхивы сгочно под контголь!
Но власть не власть, когда без денег;
коль во главе не дугачок,
то деньги в банке! Всё под веник!
Возьмите мой бгоневичок!
И кнопку «Шуточка недели»
не забывайте! Это негв!
Пустяшный вгоде, но на деле –
конкгетный, матушка, гезегв!
Собгать вегхушку на Лубянке!» –
Ильич прищурил левый глаз –
«Пгедлог? Найти не тгудно – пьянка!
Всех ликвидиговать за газ!
Там неплохие есть подвалы!
Не забывайте, ДБК,
что нагаботано немало
тгадиций славных в ВЧК!»
От этих слов мне стало жарко;
Ильич полез в свою тетрадь:
– «Пги диктатуге и кухагка
стганою может упгавлять!
Повегьте, к гадости нагода
нас пгиведёт пегевогот,
Свобода, матушка, свобода!» –
Я Ильичу смотрела в рот…
– «Вгаги? Калёным жечь железом!
Кто им сочувствует – в Тамбов!» –
потом мы спели «Марсельезу»,
гимн кем-то проклятых рабов…
Летала мысль аэропланом,
гнев распирал девичью грудь;
Ильич руками строил планы
и разъяснял по ходу суть:
– «Москвич? Стихи в макулатугу!
Москвич с гождения – пгохвост!
Ввести стгожайшую цензугу!
Стишок хгеновый? Псу под хвост!
Кто цензог? Многие с усами,
но нету глаза без бгевна;
нет, на цензугу сядьте сами,
тут агхибдительность нужна!
Поэты кто? Попы-гасстгиги,
тегплю лишь тех, кто из кгестьян,
а гогодские – пгощелыги,
знай, багабанят в багабан!
В актив возьмите ленинггадцев,
и пголетагок из минчан!
Давить, давить! Не колебаться!
Опустошайте стгел колчан!"
А я: – «Ильич! Система баллов:
он мне плюс два, а я ему –
система совесть задолбала;
ну, как-то всё не по уму…
Ещё… хамят, друг друга «бреют»;
закатят камень в огород
и говорят – виной евреи,
гонимый Вечностью народ…»
– «Вы кто, цагица Нефегтити?
Да, баллы – это не ахти;
тегпите, матушка, тегпите,
дгугого нет у вас пути!
Адам – евгей! Невеж – на гею!
Евгей евгею кажет пгыть!
Один пгизнал себя евгеем,
дгугой мечтает это скгыть!»
Казалось мне, что я – Конфуций,
что я Сократ, что я умна;
дух предстоящих революций
туманил разум без вина.
Летали долго мысли-пули
в моей счастливой голове,
потом мы с Лениным уснули
назло завистливой молве…
Мой сон был свеж, цветаст и сладок,
мне снилось то, что мы цветём;
с утра введём другой порядок
и будет всё у нас путём!
Тряхнём мы старого основы,
внедрим в фундамент сайта НЭП,
ведь, как учил великий Вова
с подачи Маркса – «деньги – хлеб!»
Недаром плохо то, что даром,
с халявой нам не по пути –
хорош пиариться на шару!
Поэт? Принёс стихи? Плати!
Толпе привьётся чувство вкуса,
подорожавший килобайт
потянет в Лету весь тот мусор,
что затопил собою сайт…
***
"И долго возится в тине сердца
Глупая вобла воображения..."
В.В.М.
На сто процентов я уверен -
А может больше, не считал -
Над нами в тёплой атмосфере
Дух Маяковского витал!
Он был приятно огорошен
Напором виршей чумовых -
Тащился, ржал, и бил в ладоши,
И был живее всех живых!
Мы женщин поделом хвалили
За поэтический язык...
А внешне все - сплошные Лили:
Не Брик, а увидал, и - брык!
В наплыве чувств - не к месту строгость,
И мы как кони, понесли:
Дух - поэтесс не мог потрогать,
Мы, многогрешные, могли!
Целуешь в щёчку, как икону,
А всё в тебе звенит, как трос!
Но кто кого сильней затронул,
И чем - уже другой вопрос...
Сова...Вы видели гранату,
С которой вынута чека?
Сове положено по штату
Когтить, как мышку, мужика!
Хи-Хи на всех смотрела зорко
(Кто видел фото - тот поймёт!)
И даже тёмную галёрку
Она вогнала в дрожь и в пот!
Татьяна К. в стихах резвилась,
А бюст присутствовал молчком...
И публика не удивилась,
Что микрофон стоял торчком!
Людмилочка? По виду - киска,
А по напору - артобстрел!
Да без неё бы яркий Фриско
Угас, зачах и захирел!
Не жаль, что ТАК была одета:
И так достоинств - без числа!
Всех - в том числе и дух поэта -
Она взялА, и потрясла!
Не будь под задницей дивана -
Я б сел на грунт: такой был стресс,
Когда сверкала Марь Иванна!
О, Питер, кладезь поэтесс!
В конце - была Кабардина...
По коже - как прошлось морозом:
И вышина, и глубина...
Да, трудно быть апофеозом!
Мужчины - далеко не дети:
Орлы, король на короле...
Но как без женщин жить на свете?
И Хохмодрому - в том числе?
Я всех любил одновременно,
Смеясь, в ладоши хлобыстал...
А по-над залом,там, где сцена,
Дух Маяковского витал!
Не помню, как наружу вылез...
Мне Клок, вернуть в реальность силясь,
Подал стакан: "С великим днём!"
На нас прохожие косились...
А в сердце - женщины...возились?
О, нет: без спроса поселились,
И в нём навеки воцарились!
Всем ведомо, что зодчие Кижей
Не чтили хитромудрых чертежей:
Глаз был востёр, и на него лепили!
И незачем гадать, вокруг ходя:
Мол, как так - без единого гвоздя?
Всё просто: гвозди спёрли и пропили!
Гвоздь - это стержень, он всегда в цене!
В мошне потяжелело, а в стене?
Ответ был прост: мол, всё позабивали!
А сами, подогнав по одному,
Рубили брёвна "в лапу", по уму...
Ума мы отродясь не пропивали!
Поэт, глагол к глаголу городя,
Возводит виршу - тоже без гвоздя,
На все каноны сразу забивая...
Чёрт ногу сломит в этих кренделях:
Всё слеплено тяп-ляп, да на соплях!
И глаз кривой, и городьба кривая...
Ты, пёс настырный, зря не хохорись:
Мол, я - поэт! Не можешь - не берись!
В истории такого не случалось,
Чтоб стройкою заведовал слепой!
А ум...увы, не пустишь на пропой
Того, что у тебя не замечалось!
* * *
Баба ела рыбу, пойманную мужем,
Только на рыбалке был тот муж простужен.
Водочки он просит – сбить температуру,
Вроде бы понятно, вроде бы не дура.
Баба рыбу съела, сыто отрыгнула
И за просьбу эту муженька ругнула.
Мужику обидно слышать это слово –
Где же это видано - не лечить больного?
На связи с полом женским наложил он тАбу…
А в пруду деревенском рыба ела бабу.
* * *
Приятель автора перевел стих на испанский, отдав подстрочник.
По подстрочнику автор сделал перевод:
* * *
Донна ела краба, пойманного мачо.
Но при ловле мачо был за палец схвачен.
Просит он текилы – обезвредить рану,
Грамм, быть может, триста - чтоб не очень пьяным…..
Донна краба съела. Показалось мало.
«Дьябло хуанито!» - гневно прокричала.
« Я ведь не pueblo! Я же кабальеро! –
Думал гордый мачо, - Так какого ж… sierra!»
Слов не тратя втуне, поступил резонно –
В голубой лагуне крабы ели донну.
* * *
В настоящее время автор ищет переводчика-япониста.
Начало перевода с подстрочника уже готово:
Когда загонит одиночество,
В тяжёлой памяти края.
Когда недобрые пророчества,
Вдруг станут сутью бытия.
Судьба попросит дань огромную,
Чтоб продолжал звенеть мой стих...
Скажу я в трубку телефонную -
"Помускулистей...И двоих!"
* * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Когда загонит нас сумятица,
И повседневность загрызёт.
Когда сплошные неурядицы,
И бьёт Судьба-злодейка влёт.
И чёрно-белое – не поровну,
ЧернА сплошная полоса.
А на гитаре струны порваны,
Не мог настроить два часА.
Мои стихи не декламируют,
Не изучают в школах их.
А поэтессы игнорируют,
Не посвящают мне свой стих.
И все мои произведения
Читать не хóчут ни фигА.
К тому же, Муза вдохновением
Не одаряла с четверга.
Совсем не пьётся и не пишется,
И не хватает новых тем.
А полной грудью уж не дышется.
И недоволен бытием.
Тогда вот, ноченькой бессонною,
Чтоб дописать вот этот стих,
Скажу я в трубку телефонную – (с)
"Мне погрудастей... И двоих!"
Река человечества… бурный поток
уносит стремительно вниз по течению
толпу не имеющих личного мнения
и тех смельчаков, что плывут поперёк…
А те смельчаки, что плывут поперёк… –
толпа, чередуя удары с упрёками,
достоинства их объявляет пороками
и топит в пучине разнузданных склок…
Пучина жестоких разнузданных склок… –
система условностей «чёрное – белое»,
блеснёт голова неожиданно-смелая
и вот её кто-то на дно поволок…
Возможно ли плыть в той реке по уму?
Вопрос несомненно почти риторический;
конечно возможно, вот только практически
Вы просто сыграете в «подвиг Муму»…
Задумчивый, как лось на минном поле,
Давлюсь пером, изжёваннм в труху...
Воображенье, как блоху в паху
Гоняю...На мозгу натёр мозоли...
Но вдохновень-е-хидно подмигнув,
Сквозь пальцы протекает, как медуза...
Чёрт побери, куда смоталась муза?
Я жду ея, птенцом разинув клюв!
Заявится - небось обожествлю,
И поклонюсь желанной ипостаси?
Мумузу утопил поэт Герасим,
Но я - не утоплю, а утолю
Тобою жажду творчества! Измена
Тебе простится...Открывай главу:
Бери меня, как Бонапарт - Москву,
И жги со всех концов одновременно!
Исторгнутый тобой из карантина,
Я забушую, словно полымя...
О, поспеши, во избавленье мя
От бронебойной дозы никотина!
Достаточно меня мариновать!
Твой дом - Парнас, но ведь и здесь - не свалка?
Ну что ты жмёшься, как провинциалка?
Ведь я тебя не потащу в кровать,
А - пел, пою, и буду воспевать
Покуда не отсохнет воспевалка!