Я нежно гладил твои локоны и руки
На не разобранном ещё диван-кровати,
Ты провокационно мне полезла в брюки,
Желая не любви, а в паспорте печати.
Обзаводиться хомутом и спиногрызом
В мою ближайшую программу не входило,
Но с бурной страстью наслаждался твоим низом,
Ты ж планы строила с бездушьем крокодила.
Контрастны души практициста и поэта
В, слепящей разум, атмосфере сексуальной,
Хотелось мне остановить мгновенье это,
Ну а тебе – повысить статус социальный.
Ночь продремали в сладкой неге, а поутру
Вновь превратились мы в учеников прилежных,
Я – гедонистов, сочинивших «Камасутру»,
А ты – подружек, в общепринятом успешных.
И я пожертвовал свободой ради счастья,
Не замечая, что в постели конь троянский,
А ты, ещё не обладая полной властью,
Благоразумно согласилась на «гражданский».
Мы стали жить, но развели нас очень скоро,
Не дав попробовать и килограмма соли,
Моя зарплата ниже пенсии майора
И головы твоей хронические боли.
Не суждено стать жизни месяцем медовым,
Ещё не раз мы вспомним ночи той моменты,
Минуты радости даря голодным вдовам
И получая дряхлых папиков презенты.
МЕЛОГНОБ…
Обладал хорошим музыкальным слухом: как только слышал хорошую музыку, тут же себе и другим затыкал уши…
ПРОТЕСТАНТ…
Певец так терзал свой микрофон, что микрофон решил петь отдельно от него…
КЛАССИЧЕСКАЯ ГЛУПОСТЬ…
Классическая музыка нужна только классическим людям, а это всегда была классическая ошибка всех классиков, за что над ними все нормальные люди весело ржут до сих пор…
ЖИВОЕ НЕПОТРЕБСТВО…
Живая песня, что живая женщина: редко встречается, потому как мало кому нужна…
ПРОЩАЛЬНЫЙ КОНЦЕРТ…
На дверях всех тех, кто любил классическую музыку, нарисовали по скрипичному ключу. И теперь осталось только дождаться «ночки потемней», чтобы всё сыграть как по нотам…
В одной деревне, что в глубинке,
Жила старушка, помню с малых лет.
В любое время безрукавка из овчинки,
Один и тот же серый цвет.
Ко всем добра, но мало улыбалась.
Неразговорчива, давно совсем одна.
Матвеевной её деревня звала,
Старушку ту, скупую на слова.
Я помню, увезли её в больницу,
А в её доме, да случись пожар.
И что могли, встав люди в вереницу,
Спасали, несмотря на сильный жар.
Когда огонь утих и где-то кто-то
Смотрели, что спасли, устало.
С земли подняли старенькое фото -
Матвеевна и рядом с генералом.
Нашли там письма аж ещё с войны,
Читали и деревня вся рыдала.
Строки солдат теперь уж для вдовы,
Чьи жизни на войне спасала.
Всегда шла с ними на передовой,
Переносила наравне все тяжбы.
Она была обычной медсестрой.
Герой Советского Союза. Дважды.
Те письма рассказали очень много.
Скольких спасла и как одна осталась.
Вы не судите толпу строго,
После пожара письма что читала.
Понятна стала вся немногословность,
Хотя и было ей о чём нам рассказать.
Молчание – всего лишь та условность,
Которая ей помогала выживать.
В больнице провела она неделю.
Успели дом её восстановить.
Я до сих пор перед Матвеевной робею,
Не зная, сам бы смог я с таким жить.
Из писем тех я помню все слова,
Но никогда и никому не расскажу.
Матвеевна уж год от нас ушла
И этой памятью я дорожу.
По городам, по деревням в глубинке,
Становится героев меньше с каждым днём.
Уходят за своими по тропинке,
Себя отдав борьбе с войны огнём.
И мы не знаем, потому не ценим
Простые подвиги простых людей.
Уходит поколение Матвеевн,
Что подарили жизнь стране своей.
Закадычному другу Мише Бобкову посвящается эта песня. На мотив песни Высоцкого «Сгорели мы по недоразумению»
1
Женились мы по недоразумению,
Мой друг по глупости, я с нетерпения,
У нас любовь была такая страстная,
Что поломалася кровать несчастная.
Припев:
Увы, женитьба не пошла нам впрок
И стали вместе отбывать мы срок,
Придурок Миша и дурак Юрок.
2
А жизнь семейная, что темень тьмущая,
Ведь взяли жён своих мы неимущими,
В хомут попавшие, прокляли этот час,
А наши милые, всё погоняют нас.
Припев:
Признали оба мы неудачным брак,
Но разведёмся, если свистнет рак,
Придурок Миша и Юрок дурак.
3
Раздоры первые, так мало значили,
Ходить налево обе вскоре начали,
Мы закатили им по сцене ревности,
Они ж твердят, у нас другие ценности.
Припев:
Нам преподали женщины урок
И мы олений заимели рог,
Придурок Миша и дурак Юрок.
4
И вот решились мы, свободы хочется,
Не то вот это всё, нам плохо кончится,
Над нами даже дети издеваются,
А наши кобры ходят ухмыляются.
Припев:
Но было поздно, наказал нас рок,
Забрал к себе нас милосердный Бог,
Покойник Миша и жмурок Юрок.
То и дело вокруг слышу речи,
Что напрасно себя я веду так,
Что про ангелов, души и свечи
Надо петь, а не про проституток.
Оправдать мне себя просто нечем,
Совершенно правы они в этом.
Так и быть, сочиню вам про свечи,
Чтобы стать настоящим поэтом.
Не такой уж я и хулиган, дела
На поправку пойдут мои скоро,
Вставлю в песню и души, и ангела,
Красота будет, а не умора!
Приобрёл я в хозяйственном свечи,
Для чего – догадаться не сложно,
Ведь супруга работает вечер,
Значит, всё, что угодно, мне можно.
Приготовлю с тушёнкою гречи,
Из серванта возьму два бокала,
И зажгу для романтики свечи,
Чтоб не слишком ты комплексовала.
Это вам не нацистские факелы,
Не искрошенный пенис на блюдце,
И в раскрытую форточку ангелы
Охранять наши души ворвутся.
Ты положишь мне ноги на плечи,
Как в трясине захлюпает смазка,
Да ещё ароматные свечи,
Это просто волшебная сказка!
Нормам возраста противореча,
Начинаю я снова и снова.
Вот что значит зажжённые свечи,
Обстановки интимной основа!
На стене фотография жёнушки
Расплылась в добродушной улыбке,
Ну а ангелы, словно соловушки,
Исполняют ноктюрны на скрипке.
До чего изумительный вечер,
Словно устрицы после перловки!
Затушив прогоревшие свечи,
Провожу тебя до остановки.
Покурю одиноко у арки,
В заключение необходимо
Бросить в мусоропровод огарки
И проветрить квартиру от дыма.
Пусть жена моя не беспокоится,
Пусть останется при убежденье,
Что и ангелы, и Богородица
Существуют лишь в воображенье.
Прогремела гроза над лугом,
Облака пролетели цугом,
И, согретые тёплым солнцем,
Колокольчики колокольцы
Растопырили для просушки;
Шмель в своей полосатой шубке
То летит на лиловый клевер,
То пасётся на львином зеве.
Заскрипел молодой кузнечик,
Предвещая погожий вечер,
И жучок со своею жучкой
Выбирают листок получше.
Да была страна Советов,
То-то и оно.
Много про неё напето
Наговорено.
В новый светлый мир шагали
Не ломая строй.
Почему-то оплошали
В гонке мировой.
Льстили нам и нас боялись –
Поживиться чтоб;
Ближе к нам стоять старались,
Верные по гроб.
Не было у нас голодных
До ужасных дней.
Были мы страна свободных
Взмыленных коней.
Самолучшие спортсмены –
Это наша стать.
Только как сошли со сцены
И не разгадать.
И в ракетах мы рванули
В космос сунув нос.
Почему потом уснули –
Каверзный вопрос.
Всё равно собой гордимся
Дышится пока.
Вот немного подкрепимся -
Взмоем в облака.
В интеллектуальном смысле,
Мышцы нарастим.
И опять мы будем в выси,
Господи, прости.
- Грабителей - 5 человек, потаскух - 5, носильников - 6,
подавальшиков - 2, стоговичок - 1.
Обед - в час дня, обратно - в семь. Работаем!
Пять девчоночек с граблями,
Пять от них таскают сено,
И копёшки постепенно
Разрастаются рядами.
Две слеги подбить в копёшку,
Ухватиться поудобней,
И, не чувствуя ладоней,
К стогу двигаться сторожко.
Слепень сел промеж лопаток
И вгрызеатся под кожу...
Мог бы - дал ему по роже!
Только груз наш слишком падок.
Вот и стог! Мелькают вилы,
Стоговик вершинку топчет,
И спускаться вниз не хочет -
Влезть назад не хватит силы.
На обед - батон с бутылкой
Молока из под коровы,
Выпив, будете здоровы -
И опять к слегам-носилкам.
Вечерком подъедет трактор,
Выйдет мишка к водопою,
И отправимся с тобою
Мы в деревню, в путь обратный.
"И если женщина или девица
Мой осторожно пресекает путь,
То я взгляну не на тугую грудь,
А осторожно зыркну под ресницы". Типо Иосиф Уткин, извращененц
Бог женщину умом вознаградил.
А ушлый дьявол бюстом нарядил.
С тех пор диавол несказанно весел -
Ум женский никому не интересен.
Успех! Звучит? Какое слово!
В великолепии своём
Оно волнует всё живое,
Что человечеством зовём.
Оно пронизано победой
Над буреломом бытия,
И пониманием согрето
Того, что цель побеждена.
По Далю же спорина в деле,
От успевания слеглось,
Как факт того, что всё успелось
Легко, а может нелегко.
Как ветви молодого сада,
К успеху тянутся мечты,
В котором видится отрада
И упоенье высоты.
Он всем и каждому понятен.
Признаньем общим подтверждён,
В нём сочетались дух солдата
И виртуозный дирижёр.
Самодостаточно успешным
Стать волей случая нельзя,
В миг трансформируясь из пешки
В великолепного ферзя.
Объект направленных усилий
В пути к успеху – сам субъект.
Ещё в процессе покорил он
Себя в преддверии побед.
Но всё зависит от трактовки:
Не зная Даля ни на чуть,
В «успех» обманчиво и ловко
Слегка не ту вложили суть.
И кульминация процесса
Успехом названа уже.
Его вершители прогресса
Нам подменили в вираже.
Мораль его уже в сторонке,
Материальная же часть -
Блестящий приз в жестокой гонке,
Которым набивают пасть:
Набор для зависти и чванства
Из должностей и из дворцов
К успеху причисляют часто
Нули в глазах у гордецов.
И не себя внутри ломая,
А чьи-то судьбы на пути.
Когда же этих судеб мало,
Становиться трудней расти.
В шальной погоне за успехом,
Стремясь присесть на благодать,
Так важно точку не проехать,
Где человеком будут звать…
Хотя, не всё категорично,
По своему любой субъект
Успешен. Только всё привычней
В одном достатке видеть тренд.
А перечень моральных качеств
В одном понятии душа
С успехом уж не равнозначны,
И могут только помешать.
Успех, как жизненное кредо,
Лет пятьдесят тому назад
Был сформирован в кабинетах,
Где маркетологи сидят.