Куда-то ввысь, из нищей немоты,
Из жизни, где всё муторно и мутно,
Поштучно, попакетно, поминутно
Уходят социальные лифты’.
У них весьма торжественный дизайн,
Изящные и милые детали!
Уносятся лифты’ в иные дали,
Как с зайцами гринписовец Мазай.
И золушек возносят до принцесс,
И обещают титулы и званья.
Одни зовутся так: «образованье»,
Другие: «политический процесс».
Но есть еще особые лифты,
Сокрытые за пафосным фасадом.
Они зовутся «связями» и «блатом»,
Маршруты их, действительно, круты!
Завистники подавятся смешком!
А вы оставьте жест «повременить бы…» -
Хватайте лифт замужества-женитьбы
С чиновным или денежным мешком!
Уносят нас в сиянье эмпирей,
Практически, к заоблачным воротам
Безудержно любимые народом
Лифты удачи, то бишь лотерей.
Но слово «нас» отметим запятой -
Оно простым не выглядит в картинке,
Ведь не поедем мы в одной кабинке
С воинственной и алчной гопотой.
Опять же, назначение пути,
Координаты образа и цели:
Едва ли мы с тобою бы хотели
С хамьем на общей станции сойти!
Еще вопрос, а чьи на них гербы,
На тех лифтах, что распахнули двери?
И что в графе «убытки и потери»
В итоге изнурительной борьбы?
Что перевесит, убыль или прок,
Когда ты воспаришь с помпой и понтом
С каким-нибудь «общенародным фронтом»,
Что вознесет тебя на бугорок?
И что поделать, если взятый пик
Окажется прибежищем дракона,
А ты вознесся не с того перрона?
Ведь жизнь – она совсем не черновик.
С годами совесть давит все больней,
Прихватывает сердце не по-детски…
Поэтому, как говорил Жванецкий,
Разборчивее надо. Тщательне’й!
Звонок раздался. Шумною гурьбою
Ворвались дети в свой учебный класс,
Расселись как обычно все по двое
И смотрят на училку сорок глаз.
Марьванна держит школьные тетради
И взгляд её внимателен и строг:
"Я в целом сочиненьям вашим рада.
И каждый донести идею смог.
Поставила почти я всем пятерки."
И тут как заорёт вдруг сгоряча:
"Но снова возмутил меня Футболкин.
И это сын известного врача!
Представьте, написал на двух страницах
"****еш", я подсчитала, девять раз!!!
В ужасном сне такое не приснится.
И он сидит спокойно среди вас!
А ну-ка встань. Не стыдно тебе, Миша?
Ведь в пятом классе надо знать уже,
Что грамотные люди в книгах пишут
" ****еж" не через "шэ", а через "жэ"!"
А, что? Не прошло и полувека, как обаятельные гайдаевские герои (студент – «Дуб», профессор – «Лопух» , и тот приятель без имени, который транслировал ответ на 9-ый билет, материлизовались наяву, правда на современном техническом уровне...
Ничего не поделаешь, Интернет – это всё наше. Студентам советского времени такое чудо и не снилось. Хотя есть некоторые опасения, что скандал, разразившийся при сдаче ЕГЭ, станет ещё одним поводом перекрыть российским гражданам доступ в это непредсказуемое и чересчур свободное пространство... Кто знает, поживём - увидим. Но упорно ходят слухи...
Да, как-то нечаянно связались у меня эти две темы – экзамены и слухи вокруг них.
А экзаменов, вступительных, переводных и выпускных на моей памяти было – воз и маленькая тележка!. Не только лично у меня, но и моих детей, (внучки ещё не подросли), знакомых, детей знакомых... А слухов и баек вокруг них тоже было немерено.
Вот одна из них.
По окончанию восьмилетки я последовала совету учительницы математики Екатерины Михайловны: «Лен, иди в педучилище. Самая женская профессия – учитель. Пока одноклассники закончат 11 классов (как раз мы стали жертвами очередной школьной реформы), у тебя будет ещё и специальность. И себя прокормишь, и семье поможешь.
Итак, дома решено: я поступаю в педучилище. Маме, действительно, тяжело тянуть «пятёрку» после смерти отца, вот и старшая сестра пошла работать и перевелась в «вечерку».
В самом начале шестидесятых педучилище было одно-одинёшенько на всю нашу немаленькую Брянскую область, и далековато, в районном городке Сураже, что на границе с Украиной и Белоруссией. Проходящий поезд Харьков-Орша как раз делал остановку (3 минутки) на этой станции.
Конкурс приличный, шесть человек на место. Страшновато...
Поселили в общежитии, в комнате – 15 человек. Разговоры, домыслы, страшилки:
«Ага, вон тая – чемодан сала приволокла. Точно, попадеть».
«А етта с мамочкой приехала, видать, с Брянску. Сама идёть пустая, а мамаша тянет за ней чемодан. Как пить дать, поступит, наверно, денежки имеются».
Видели, вон там стоит машина председателя местного колхоза? И дочкА сдаёт на одни «пятёрки». Что вы на это думаете?»
«А что думать? Наверно, яблок да картохи навёз учителям...»
И так, целый день. Народ приезжал, плакал, уезжал. Некоторые за короткое время умудрялись подружиться и давали адреса для переписки.
Первый экзамен - по музыке, что для многих стало неожиданностью. Проверяют слух, голос, ритм. Не получишь проходной балл, не допускают к общеобразовательным предметам. Отсеивались пачками. И опять передавали очередные непроверенные слухи, что кто-то из деревенских девочек спел: «Ночь была с ливнями и трава в росе, про меня счастливая говорили все ...» , а её «зарезали», потому что про ЛЮБОВЬ – нельзя! Мы со страхом подслушивали по дверями аудиторий, ожидая своей очереди.
И вдруг: «Ах, ты, Дунька, моя красотка, на чём играешь, не понимаю, а я играю, всё понимаю, я на дудочке играю...» Голос сильный, красивый, чистый. Неужели и ей поставят двойку за недетскую песню? И я спешно вспоминала всё, что мы пели в школьном хоре. «То берёзка, то рябина», ой, страшно, лучше: «Скворцы прилетели»...
Спасибо нашему талантливому учителю пения и музыки Георгию Митрофановичу, первый экзамен проскочила. Дальше три общеобразовательных. Не знаю, то ли везло, то ли подготовка была на уровне, кто знает, но - полный ажур, проходной балл – в кармане, можно со спокойной душой ехать к маме.
И честно говорю, - «не валили». Нормальное доброжелательное отношение. Хотя за «шпоры», видела – просто удаляли.
А насчёт дурацких слухов о взятках за вступительные экзамены, то позже, проведя в родном педучилище четыре трудных, но замечательных года ( нас готовили по полной программе, на совесть), скажу твёрдо, что всё это выдумки и придумки.
И Танечка – наша отличница, которая, действительно, пела: «Ночь была с ливнями...», и Ниночка, оглушившая всех своей «Дунькой», оказались со мной в одной группе и стали солистками училищного хора. А Фрося – дочка председателя колхоза, оказывается, обладавшая феноменальной памятью, и учившаяся в школе исключительно на «пять», со второго курса «загуляла» и была отчислена за неуспеваемость.
И ещё - наши учителя не только не брали с кого-то «борзыми щенками», но в тяжёлые хрущёвские дни, когда степуху (а жили мы практически на свои от 14-ти рублей на первом курсе, до 20 – на четвёртом) задерживали на 2-3 недели, учителя, которые находились в аналогичном положении, всё же старались нас поддержать чем могли. За что большое им наше человеческое спасибо.
Но, вот что интересно. На вечере встречи спустя 20 лет после выпуска выяснилось, что в жизни лучше всех устроились не отличники, которых у нас было немало, а именно заядлые «троечники», и вообще, вся жизнь – игра в рулетку, и экзамены по большей части – просто лотерея, как, впрочем, и всё в этой жизни...
В ресторане нашем полупусто,
Впрочем, как во все другие дни.
Садят люди лук, чеснок, капусту.
Молодежь же едет на пикник.
Мы с барменом шарим в Интернете,
Ищем посистястей голых баб.
Вдруг заходит парочка клиентов.
Он - как африканский баобаб,
Веса в нем два центнера, не меньше.
На нее смотреть же просто жаль.
Я таких костлявых тощих женщин
Называю с грустью "бухенвальд".
Вот за мой садятся они столик.
Взяв меню две папки, к ним бегу,
Представляюсь громко:"Анатолий.",
А мужик мне сходу:"Есть рагу?
Восемь порций, можно прям в кастрюльке.
Сорок мант отварят пусть скорей.
Да побольше мягких белых булок,
Только не забудьте подогреть!
И нарежьте палочку колбаски.
С красною икоркой сто блинов.
Ананасы на десерт- в шампанском.
А попозже кушать буду плов,
Чахокбили тоже, и сациви,
На огромном блюде бешбармак.
Если есть, жаркое с черносливом.
Ну, и обязательно форшмак!"
Я писал, глазам своим не веря.
Тут же будет мой недельный план!
А мужик взглянул голодным зверем:
"Это мне. Жене- воды стакан."
Можно промолчать, конечно, было,
Только что-то щелкнуло в мозгах,
Я блокнот свой бросил ему в рыло,
По столу рукой ударил:трах!
"Пусть меня немедленно уволят,
Но таких не видел я жлобов.
Баба его, сука, еле ходит,
Он же в одиночку будет плов
Жрать своими жирными губами,
Чавкать ананасом, колбасой.
На*** рожала тебя мама?"
Он же крикнул в спину мне:"Постой!
Не тиран я и совсем не жадный.
Ты садись за стол мой, ешь и пей.
Со здоровьем у меня неладно.
И сказал один мне врач- еврей
Спать ложиться на пустой желудок.
Я подумал: в этом что-то есть!
Потому супруга моя Люда
На ночь ничего совсем не ест."
Нудистский пляж, а я от скуки чахну...
Везде девчонок загорают тушки...
Но чувствую, что ни одну не трахну...
Все бритые, и будто бы ракушки,
У каждой между ног раскрыли створки...
Куда же подевались кучеряшки???
С такою модой выпить бы касторки
И "ласточкою" вниз с многоэтажки...
На пляже сотни юных дев и старше,
Но все блестят побритыми лобками...
Видать, лишь на картинах в Эрмитаже,
Увидеть можно волосы на даме....
Я обожаю бугорки Венеры
Покрытые волосяным фасадом...
Но всюду эти лысые мегеры
Передо мной призывно крутят задом...
Что делать... Снял одну... Поил весь вечер...
Привел домой и там все, как по маслу:
Всю выдавил, как на сосиску кетчуп...
Всю измотал, как очередью в кассу...
И вот, когда она с блаженной харей,
Соски уткнула в мокрую подушку,
Я в эксклюзивном, творческом ударе
Ее лобок мгновенно взял на мушку...
Хлебнул сто грамм и натянул футболку...
Меня считать не надо лиходеем!!!
Я бритвой дерзко ей отрезав челку,
Отправился в ларек за суперклеем...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Играли свадьбу, потом игра закончилась...
ЛЕНА ПЧЕЛКИНА:
Игра закончилась. И гости разошлись.
Конец веселью, лица напряжённы...
Перед судьбой стоят молодожёны.
Сыграли свадьбу, начиналась жизнь...
х х х
РЕПЕРТУАР БЫЛ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНТИМНЫЙ...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Репертуар был исключительно интимный, всё больше о личных трудовых победах...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Видно славился недаром
Наш театр репертуаром.
Пьесы - сплошь передовые,
В них победы трудовые.
Славно, дружно и интимно
Их ковали коллективно.
Время шло, пропал и след,
Ни труда и ни побед...
х х х
ЦЕЛОВАЛИСЬ, КАК НАЛОГИ ПЛАТИЛИ...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Целовались, как налоги платили: регулярно и добросовестно...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Государство в безнадёге
Угрожает (но пристойно!):
Заплати скорей налоги,
И свободен - спи спокойно.
Я в раздумьях и тревоге,
Не пойму я что-то, братцы,
Если всё платить налоги -
То когда же целоваться?!
х х х
ДАЁШЬ ИНТИМ!
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Даёшь интим!
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Всё нараспашку, напоказ -
В журналах, телеке, кино,
Как будто бы огромный глаз
Следит за нами так давно.
И на работе, и в быту,
Мы все о сексе говорим...
Пора бы подвести черту:
Даёшь любовь! Даёшь интим!
х х х
КОЛЛЕКТИВНЫЙ СЕКС...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Коллективный секс, это уже наше, чисто человеческое достижение, потому что даже у животных такого нет, слабы оказались ребята...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Секс коллективный
как назвать бы?
Скорей всего -
собачьи свадьбы...
А кобелям -
слова без нУжды,
Но человечье им -
нечуждо...
х х х
ЕСЛИ ПО НОЧАМ НЕ ЖЕНИТЬСЯ...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Если по ночам не жениться, а ударно трудиться, то можно и из нужды выбиться, и ночь коротка не будет...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Ох, мудрёно закрутил,
Соломончик, что-то...
У тебя б хватило сил
День и ночь работать?
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Всё было так эротично, что зрители, как под гипнозом, закрыли глаза и продолжали досматривать представление уже во сне...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Это так симпатично,
Так за душу берёт,
Был спектакль эротичным,
Был в восторге народ.
Поцелуи, касанья,
Нежность тел, полумрак...
Но заснуть при желаньи
Ты не смог бы никак.
Я согласна, что позже,
Ночью, под одеялом,
Зритель тему продолжит,
Доведёт до финала...
х х х
КОГДА ИНТИМНОЕ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В КОЛЛЕКТИВНОЕ...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Когда интимное превращается в коллективное, получается то, что народ наш, по простоте своей, ласково называет: "похабель проклятая"...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Вся страна под общим одеялом
Думала, работала, дышала.
В коллективе, даже самом малом,
Дружное мычанье издавала.
Нам казалось,
строили модель,
Ну, а получили -
похабель...
х х х
СКОТСКАЯ СТРАСТЬ ОБЫВАТЕЛЯ...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Скотская страсть обывателя рыться в чужой постели позволяет ему всегда быть в курсе дела...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Соломон, да ты – чудак!
Скот с людьми мешать не надо,
Ведь овечкам до лампады
Кто и с кем, когда и как.
Для коровы - не вопрос,
Кого бык... Ну право слово,
Будь хоть Алла Пугачёва,
Ей, корове, всё - навоз.
Обыватель - это да,
Он в сто крат скота дурнее,
Жизнью не живёт своею,
Вот чужою - завсегда!..
х х х
ОСТЫВАЯ, КАК СОЛНЦЕ...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
- Остываю, как Солнце...- вздохнув, тихо сказал он сам себе, и задумчиво посмотрел на собрата по несчастью...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Восемь девок, двое вас...
Сдался первый ловелас:
- Ох, товарищ по несчастью,
Разорвут нас, блин, на части!
- Да, издав предсмертный стон,
Тихо шепчет Соломон.
- Жаль, а так прекрасно было,
Остываю, как Светило...
Я русским создан волею небес!
Красив душой и внешне – в фас и профиль…
………………
Топил в Дону Мамаеву орду…
………………
С Петром Великим пил побед вино.
С Суворовым был Чёртов мост не страшен.
С Кутузовым стоял в Бородино,
А с Жуковым не сдал Кремлёвских башен.
………………
Я в книгах ел истории шрапнель,
Шёл бечевой вдоль Волги без рубахи,
Мне Гоголь шил Акакия шинель,
А Пушкин просвещал: «Здесь Русью пахнет».
………………
Мне создавал пейзажи Левитан,
Симфонии и оперы – Чайковский…
Николай Морозов Жми сюда
Однажды Пушкин Гоголя спросил:
«Ты любишь ли, Васильич, с пивом раков?
Вот Левитан их оченно любил,
Хотя из этих был… из исааков.
Да я и сам по прадеду – арап,
А матушка твоя – аль не хохлушка?
Ещё бы к нам Морозова сюда б,
Он тоже – русский… Няня, где же кружка?»
Ему ответил автор «Мёртвых душ»:
«Не трожь его – Морозов делом занят:
С Кутузовым французов бьёт, к тому ж
В тылу Мамая лихо партизанит.
Ещё – по Волге тянет он баржу,
Ему Великий Пётр обязан славой,
Грозил Морозов: «Профиль покажу!» –
И шведы дали дёру под Полтавой.
Его способным был учеником
Лев Николаич, классик бородатый.
К Чайковскому он хаживал тайком:
Учил, как надо сочинять сонаты.
Герой небесным воинством храним…»
Тут нянечка вмешалась: «Да, недаром
Наполеон в одной палате с ним
И два врача с дежурным санитаром!»
* * *
Народ уж хватит дилетантством забавлять
И воду плюхать в старую заварку –
Чтоб государством научиться управлять,
Сперва учиться надо на кухарку.
* * *
Образ вечного счастья маячил вдали –
Я годами бежал на надежды той лучик:
Где ступни моих ног доставали земли,
Там осталось немного заноз и колючек.
* * *
Теряя, люди всё искать не устают,
Ну а судьба лицом в помои окунает.
Перед умом всегда препятствия встают,
А глупость никогда преград не знает.
* * *
Пусть не стоИт на многих божья проба,
Но по заслугам смертным людям честь:
У всех есть пьедестал – поддон от гроба,
А крышка – это памятник и есть.
* * *
Умея жизнью дорожить,
Без страха и укора
Я буду очень долго жить
Или подохну скоро.
* * *
Молодёжь покуролесила,
Стариков суют в такси –
Так вольготно и так весело
Лишь бывает на Руси.
* * *
Промышляющий пьёт вино,
Ожидающий вечно стонет –
Кто нашёл золотое дно,
Тот уже никогда не утонет.
* * *
Я чувствами к тебе всегда пылаю,
Перед тобой испытывая дрожь.
Сто лет тебе прожить я не желаю –
Ты девяносто девять проживёшь!
* * *
Боже правый, ты уж нас прости,
Что мы в сексе все большом.
Проститутки даже в паспорте
Во весь рост и голышом.
* * *
Мы перестали верить в чудеса,
Несправедливость чувствуем острее –
Чем туже нам затянут пояса,
Тем можем распоясаться быстрее.
Забрели в лесную чащу
мы с приятелем вдвоём.
На кусты глаза таращим,
продираемся, идём.
Вечер, сумерки сгустились.
Ни дороги, ни тропы.
Доигрались, заблудились.
Ну - сходили по грибы.
Ночь безлунная настала,
ветки щупая ползём.
Настроение упало,
комары едят живьём.
Вдруг среди стволов и веток
замаячил огонёк.
Под кудахтанье наседок
мы ступили на порог.
Постучали, без ответа.
Мы вошли, изба пуста.
Никого как будто нету,
обстановочка проста.
Печь большая, стол, лопата.
Ещё ступа и метла.
Прямо скажем-небогато.
Сбросили с печи кота.
Как убитые уснули.
Время за полночь и вдруг-
к нам в окошко заглянули.
Слышим, на пороге стук.
Дверь скрипучая открылась.
Руки уперев в бока,
в нас глазами словно впилась
злая бабушка Яга.
"Что соколики - спужались"?
Нас и правда бил озноб.
"Ага, стало быть попались".
"Да шучу я - лопнуть чтоб".
"Мы не лаптем щи хлебаем
и до нас дошёл прогресс".
"Вот - в контакте зависаем,
к нам - немалый интерес".
"Год тому, два программиста,
заплутали здесь в лесу".
"Худоба - скелеты чисто,
не годятся в колбасу".
Тут она нагнулась к ступе,
появился ноутбук.
"Здесь, в одной заморской группе
у меня сердечный друг".
"Триста лет - как овдовела,
уж отчаялась совсем".
"Мне ведьмак из Монте Белло
предложил создать тандем".
"Он с минуты на минуту
будет здесь, увидев вас-
не поймёт, ревнивый-к шуту".
"Что подумает о нас"?
Тут она пробормотала
несколько невнятных слов.
Видим, утро уж настало.
Мы лежим среди кустов.
Приподнялись, отряхнулись
и пошли тропу искать.
То ли быль, а то ли небыль?
Мы не стали выяснять.
Оглядевши по трезвянке Русь без розовых очков,
Понял: рухнет государство без российских дурачков.
Русь исконно не жалела ничего для дурака:
Им и поле именное, и не мерены срока.
Дуракам не дал Создатель изощрённости ума,
Но зато открыл ворота в лагеря и дурдома.
Не глупцы, не идиоты, а земные чудаки,
Их и бабы чаще любят не за что, а вопреки.
Чтоб любить - ума не надо, знает каждая сама,
Ведь любовь, она от сердца, а никак не от ума,
Непрестанная работа без зарплаты и наград,
Дурака работа любит, а дурак работе рад.
Дуралей прямолинеен, не альфонс, не сибарит,
Звёзды с неба не хватает, с облаками не парит.
(Среди звёзд и облаков места нет для дураков.
Уважаю их за это, потому как сам таков.)
Милый, славненький, любимый, замечательный малыш.
Добрый, нежный и красивый, что молчишь ты, мой глупыш?
Дурачёк, дурак, тупица, сволочь ты и идиот...
Как тебя я ненавижу, как же мне с тобой не прёт!
Другу Сергею Жоссу, поведавшему мне в 1966 году расшифровку медицинской эмблемы
Когда ходить к врачам дороговато,
ты - медик сам и сам - гомеопат
а импортную клятву Гиппократа
по жизни заменяет русский мат.
ПРИПЕВ: Он упрощает сложные проблемы.
Он жизненный расцвечивает мрак.
Ведь медик, в соответствии с эмблемой,
хитер, как змей и выпить не дурак!
Кругом от аллергии люди плачут.
Ректификат — и тот фальсификат
А медик, взяв на нюх закуску с дачи,
по носу выдаёт сертификат.
ПРИПЕВ
Когда микробы множатся по-свински,
приходит дезинфекции пора.
А спирт - он потому и медицинский,
что лечится и доктор и сестра.
ПРИПЕВ
Коль жизнь идет ни шатко и ни валко,
прими на грудь полбанки и не хнычь!
Не ставит медик банки из-под палки.
Могёт наоборот, (за магарыч.)
ПРИПЕВ
Пекутся эгоисты о здоровье
упорно разбирая мелкий текст.
А медик упивается любовью,
пока не кончит свой лимит на секс!
ПРИПЕВ
Леча с утра подобное подобным,
учил нас Гиппократ: "Не навреди!"
Совать врачу чекушку неудобно.
Удобно ей себя вознаградить.
ВМЕСТО ПРИПЕВА: Она отгонит сложные проблемы.
Она ракрасит скучной жизни мрак.
А рюмка - это МЕРКА на эмблеме,
и лишку жрёт не медик, а дурак!
Ложась на краткий курс в иное царство,
в соблазнах от желаний и нужды,
припомни радикальное лекарство -
молитву и стакан святой воды!
ПРИПЕВ
01 мая 2011, Бердянск
Написано на конкурс сетевого журнала "Самиздат" "Сатирон -2011"
памяти Вл. Резниченко.
Прости-прощай, двадцатый век,
Век стали, космоса и пушек,
Век поворачиванья рек,
Век общепитовских кормушек.
Настало время перемен;
Мы всё старательно сломали,
Сменяли душу на безмен...
Так что на что мы променяли?
Кругом попы на разный вкус,
Кому кто хочет, тем и внемлет;
Да, несомненен общий плюс --
Насилье вера не приемлет,
Да, людям, с богом говоря,
Не страшно думать о могиле,
Но раньше куш у алтаря
Лихие хлопцы не просили.
Когда не армия – печаль,
Чем пригрозить, скажи, буржую?
Сказал великий: « Если жаль
Кормить свою, корми чужую».
Картошка, семечки да хрен,
Из макаронов эскалопы,
Но беспардонный « дядя Сэм»
Не прикарманил пол-Европы.
Колхоза нынче не узнать,
Едва коптит, как старый сейнер;
Колхоз решили разогнать,
Отныне землю пашет фермер,
И, значит, будут пироги
И урожай, как в сказке репа...
Но почему-то васильки
Синеют в поле вместо хлеба.
Кругом отделы, все у дел –
Кто о пере напишет оду...
Есть потрясающий отдел,
Где вам расскажут про работу.
А раньше... Глушь, унылый стих,
Застой, ленивое болото!
Как обходились мы без них?
Но раньше всем была работа.
Лежит селёдка на виду,
Размером – малая козявка;
Всю остальную же еду
Из-под полы, из-под прилавка,
Но в прошлом век дурных манер --
Навалом рыба, апельсины,
Но почему пенсионер
С тоской взирает на витрины?
Ушла ужасная война,
Победный туш, восторги, планы,
Полуразбитая страна
Свои залечивала раны.
Но вновь ломают всё подряд;
От птицеферм ни рог, ни ножек,
Лежит в руинах зерносклад,
А, вроде, не было бомбёжек...
Мы обворовывали власть
В порядке самообороны;
Теперь не то, воруют всласть,
Теперь воруют миллионы.
Что крали раньше? Кирпичи,
Кило гвоздей, цемент на стройке...
Да, появились богачи,
Но бродят дети по помойке.
Изведав варварских реформ,
Наш рубль – стабильный – стал бумажным,
И кто-то ест подножный корм,
Питая страсть к замкам гаражным,
А кто-то мечется в поту
Промежду Страсбургом и Веной,
Швыряя рубль под хвост коту.
Так мы довольны переменой?..
Мы климат на планете изучаем,
Но частностей почти не замечаем,
Хоть косности в науке места нет:
Сегодня, как и завтра, на Камчатке
Обычный дождь и пасмурный рассвет.
Опять двойная месячная норма,
И так дождями сытые по горло
И по прогнозам, тоже не секрет:
Сегодня, как и завтра, на Камчатке
Обычный дождь и пасмурный рассвет.
Терпеть дожди нам каждый день не сладко.
В Москве уже неделю без осадков,
А тут забыли даже солнца свет.
Сегодня, как и завтра, на Камчатке
Обычный дождь и пасмурный рассвет.
Вот нам по радио погоду сообщают,
Что в Каракумах нет дождей и не бывает-
Любой аул большим теплом согрет.
Сегодня, как и завтра, на Камчатке
Обычный дождь и пасмурный рассвет.
Лишь в отпуске от жажды все страдаем,
На юге по полгода загораем,
Но отпуск кончится и денег больше нет.
Вернемся мы на милую Камчатку,
Хоть льет там дождь и пасмурен рассвет.