Уважаемые гости, автор понимает,
что читать всё это муторно и долго.
Но если вы дочитаете до конца,
то обнаружите приятный сюрприз.
- Добрый вечер, дорогие телезрители. Сегодня в гостях у телеканала "Культура" выдающийся кинопродюссер современности Альберт Анатольевич Батарейко. И сразу первый вопрос. Правда ли, что вы приступили к съёмкам самого дорого российского фильма?
- Правда. Полста мультов зелёных! И пусть Михалков сожрёт усы от зависти.
- Пятьдесят миллионов долларов! Ниих… Ух ты! И про что фильм?
- Кровавый боевик в стиле факшин.
- Вы хотели сказать «экшин»?
- Я хотел бы блондинку из вашей гримёрки. А факшин – это и есть факшин. Такая мясорубка и куча факшина. Кстати, дай телефон блондинки, я ее в эпизодах попробую.
- И на что же уйдёт такая уйма денег?
- На факшин. Мне Тимур говорит, надо в факшин кучу спецэффектов ввалить, компьютерную графику там, комбинированный съемки, роботов специальных закупить. Ну ты понимаешь. Два мульта зеленью, минимум на спец-эффекты. Прикинь, мы покупаем на них кучу навороченных компов…
- Чтобы делать спец-эффекты?
- Чтобы быстренько перепродать. Заработать еще полмульта зелени, а на эти полмульта снять спец-эффекты за двести штук рублей. Прикинь, я таких талантливых пацанов нашел на новосибирском матфаке! Сломали под заказ игрушку «Контрол-страйк», последнюю версию, её у нас ещё никто не ломал. Так там такие реальные спец-эффекты. Вставляем их в кино, никто не отличит. Всё мочилово реальное. Показывали пацанам из министерства обороны. Такие талантливые пацаны! Прикинь, не отличили. Даже какого-то своего пацана узнали. Прикинь, и вся эта ботва нам обошлась в полста штук деревянных. Вот так, два мульта зелени – это минимум на спец-эффекты. Да толи ты Тимура не знаешь?
- Как же будет называться ваше кино?
- Я, ваще-то, реальный пацан, поэтому приверженец реализма. Чтобы чисто всё реально. Без понтов этих всех. Как в жизни, так и на экране. Поэтому я хотел бы назвать фильм «****ец всему!» Вот так, ***! Едет мужик из какого-нибудь Подольска в Москву на работу, а по всей трассе аршинными буквами на рекламных щитах: «****ец всему!» Возвращается домой – и опять: «****ец всему!» И он верит. Он видит, что это реально про его жизнь. А из какого-нибудь ваще Цюрюпинска мешки писем идут: «Вчера увидел на афише кинотеатра «Родина» надпись «****ец всему!» Как же ты прав, Алик, как ты, брателло, прав!» Не, ну я родом из Цюрюпинска, там меня каждая собака знает. Там, точняк – ****ец всему.
- А если человек по Рублёвке на работу едет?
- Так там в предчувствие этого только и живут. Кокс тоннами нюхают, «Мартель» озёрами глушат, блондинок конкурсами красоты трахают, пол-Африки в легионеры скупили. Но с ними как раз и затык произошел. Ну не дадут они, чтобы напротив Дома правительства висели такие плакаты. Поэтому пришлось выбирать какую-то лабуду в название. «Цунами» или «Торнадо», что-то типа того.
- Может, «Сель»?
- Во-во, сценарист так и назвал. Ты сам-то сель видел? Видел? И на что она похожа? Ну и я говорю, на дерьмо. Прикинь, куча дерьма смывает Спасскую башню на хер. Рубиновая звезда, куранты, лимузин президента – все в дерьме. И этот поток дерьма несется по Красной площади, растекается по улицам. Вот уже Арбат в дерьме, Пресня в дерьме, Бутово… Ну, этим не привыкать. Но ведь должно же быть что-то святое? Куда страна катится, если сценаристы Родину в дерьме топят?
- Значит, будет «Цунами»? А ничего, что слово неблагозвучное какое-то, плохо произносимое, не наше, в общем?
- Вот и я говорю. Назвать «****ец всему», и народ пойдёт. Без рекламы этой на Первом: «Пошёл в кино!», без прочей лабуды. Да я бы «****ец всему» за лимон снял, ей богу. Никаких спец-эффектов не надо. Но они ж боятся перед Домом правительства это вешать, поэтому башляют мне полста мультов. Дурачьё, твою мать!
- Как я понял, фильм про Москву. А откуда у нас может быть цунами?
- Москва – порт пяти морей! И потом, мы не только в Москве снимать будем. Ещё и на Бермудах.
- Почему на Бермудах?
- Ты чё, дурак? Ты сам в Турцию с полтинником мультов бы поехал? Мы конкретно купили на Бермудах остров и расхерачим его к ебени матери атомной бомбой за десять лимонов. Прикинь, мне такие талантливые пацаны в Обнинске попались! Собрали бомбу из какого-то говна со свалки. Она в чемодан входит. Зарываем ее в песок на острове. Ху-уяк. И с десяти точек на вертолётах снимаем эту красоту. Вот это факшин.
- Это экшин.
- Это факшин, чувак. Ты сценарий почитай. Это же кино про мутантов. Там черным по белому написано: «Хотя его члены потеряли былую гибкость, он продолжал волновать сердца женщин». Прикинь, ЧЛЕ-НЫ. Мутант, ёбтыть. А где он мутантом-то стал? Вот на этот факшин нам и нужны спец-эффекты. Как ему члены-то лепить, чтобы двигались? Натурально, компьютерная графика и роботы. Будет круче всех трёх «Терминаторов».
- А кого, если не секрет, хотя, какие уже тут на хер секреты, вы позовете на главную роль?
- У нас будет сразу четыре главные роли. И во всех них будет играть Гоша Куценко.
- Тоже спец-эффекты?
- Ни хера. Тут я Тимура наколол. Я придумал нанять сразу четырёх Гош Куценко.
- Но он же один!
- Слушай, когда у тебя будет полста мультов баксов, тебе будет уже по херу, что он один. Нанимаем Сидихина, Балуева и Хабенского, бреем их на голо и поим месяц пургеном, чтобы глаза пучило. Мать родная не отличит.
- Но Сидихин, Балуев и Хабенский сами по себе кассовые актёры.
- Сами по себе они у всех были. А у меня будет четыре Гоши Куценко. Это же ****ец всему!
- А как же нос? У Куценко особый нос!
- Мне чё, за полста лимонов силикона никто не нальёт? Да я с такими бабками из Орбакайте Мерлин Монро сделаю. О, кстати! Мы Миронова в крёстные отцы наймём. Точно. Месяц спаррингов с Вовкой Кличко и мать родная от Брандо не отличит. Надо ещё будет Миронову гланды вырвать для сиплости.
Порою, музыка – страшней храпения.
А с пианисткою, ох, жизнь хреновая!
ДолбИт по клавишам до одурения.
Я ж сам, дурак, купил роялю новую.
А если б не купил
Ко дню рождения,
Я б, всё равно, пропил
Все сбережения.
А тут в газете, глядь, вдруг – объявление:
«Рояль... Недорого...» Спешат, наверное.
Почти совсем за так, но, тем не менее,
Поторговался я... (Натура скверная.)
Я ж вижу их насквозь...
От нас смываются,
На Пэ эМ Жэ, небось.
Чего ж ломаются?
Чуть-чуть поспорили, да сторговалися.
Но вот грузить рояль – любой замается.
Пока домой внесли, весь измочалился.
Рояль – концертный, блин, в лифт не вмещается.
Этаж девятый, всё ж,
Позор конструкторАм!
Но мои хлопцы – сплошь,
Сто двадцать килограмм.
Жена, на радостях, на стол бутылочку,
Стакашки, вилочки, закуску всякую...
Мы только начали, жена, с улыбочкой,
Уселась за рояль и что-то брякает.
У всех ребят испуг.
Махнули по одной,
И растворились вдруг,
Прям, смыло их волной.
И вот с тех пор, жена, без остановочки
Рояль свой мучает, играет сутками.
Остановил бы я, да нет винтовочки.
Тут не отделаться простыми шутками.
Ни капли не устав,
На мОзги капает.
То Листа, прям с листА.
То Баха бахает.
Я про интим забыл. Жене ж, всё некогда.
Всё выступления, да репетиции.
Я влип в семейный быт, не вылезть с невода...
А чуть вопрос любой – жена в амбицию.
Спросил я про обед,
Однажды, с голоду.
А жинка мне в ответ:
До-ре-ми до-ре до...
Специально для Кукана М.
(произведение № 2, мало чем
отличающееся от однономерного
изделия)
Вещевой энцефалит - воспалительное заболевание головного мозга человека, обусловленное главным образом рекламовирусными инфекциями, модными бактериями, простейшими слухами и другими потре***ельскими микроорганизмами.
Для большинства первичных вещевых энцефалитов характерно наличие резервуара вируса на рынке (обычно продавцы-консультанты, стилисты, подружки), переносчика вируса (ТВ- и радио-реклама, глянцевые журналы) и связанные с этим рыночная очаговость (девчи, ну носят на окраине Череповца спортивные костюмы, и чё?) и сезонность (осень в Милане - весна в Париже) заболевания.
Большинство вещевых энцефалитов протекает остро. Основные проявления: "Дай денег!", "Носить нечего!", "Я выгляжу, как старая корова!", "В "Снежной королеве" такие скидки!" и т.п. Нередко расстройство сознания при виде распродаж.
Для лечения вещевого энцефалита применяют: хорошо подогретые скандалиотики, 100-процентный раствор заначки, разводсульфаниламиды или бедностьцилаты.
В смысле: чтобы, съев с утра таблетку, шлаков организм не выводил,
Но при этом аж на пятилетку переполнен планов был и сил.
У еды появится замена. Мы в музеи отнесём серпы!
Сколько сэкономим мы пургена, мяса, хлеба, молока, крупы?!
В зонах заливных ассенизаций типовые выстроим дома.
Опытный район для иллюстраций – посмотрите: Марьино. Москва.
Сделав это, ловим кучу зайцев. Навсегда забыв про туалет,
В каждом доме, даже у нанайца, можно будет сделать кабинет!
Это отразится на культуре – благородном имидже страны,
И козлы-сантехники, в натуре, станут нашим людям не нужны!
Эре Homo sapiens’а – крышка! В ходе эволюции витка,
Словно в озареньи фотовспышки, безотходным вижу земляка.
Станет враз ненужною газета. Для чего, скажите мне, она,
Если нет в квартирах туалета, не канализуется страна?
Сэкономив деньги из бюджета, сократив посевы и тираж,
Мы вернём свои приоритеты! Космос, без сомненья, снова наш!
Всех, кто был в стране до Горбачёва, заново в Союз объединим.
На два счёта возродим основы, как цементом укрепим режим.
Засекретим формулу навеки, как у Coca-Cola, через сейф,
чтоб Кавказ, таджики ли, узбеки не шумели, на таблетку сев.
Это только часть моей программы, айсберг под водою, как всегда.
Разверну пошире панораму – в глубину невидимого льда.
Будоражит сильно мысль о газах… Газ природный. Подожжёшь – горит.
Аж, до литра в сутки раз от раза выпускает каждый индивид!
Мягко говоря, не по-хозяйски наполняем ветры перемен.
Сколько сил впустую, разгильдяйски тратит славный наш абориген.
Передайте госзаказ ГАЗПРОМу! Вона, что ни зданье, то – дворец…
Если рассуждать по-деловому – пусть займутся делом, наконец!
Надо повсеместно, без заминок, разослать указы в города –
Сделать установку газ-кабинок, чтобы каждый мог стравить туда.
Сколько же полезных дуновений благородных газов на зачёт!
Без усилий уйму помещений сможет обогреть родной народ!
Нам для быта, не ходить к гадалке, ой, как нужен маленький прибор!
Станет сразу вечной зажигалка, станет вечным газовый мотор.
Тот приборчик ласковый, надёжный, махонький (карманным будет он),
для удобства пользованья можно вставить, скажем, в сотовый, …пардон.
И прибором газ сжижать в водичку. Будут энергетики с сырьём!
Вскоре мы забудем про "наличку" – к "газо-безналичке" перейдём.
Вместо касс приёмнички со шлангом. В шланге счётчик, трубы – прямо в банк…
Взял с прилавка кильку или манго – оплати прибором через шланг!
Скажем, нужно заплатить швейцарцу за подъём наверх (альпийский склон).
Достаём приборчик из карманца... Чпокс! И всё! Он удовлетворён.
А "наличка" – воздух криминала. Без наличных туго, видит Бог.
Перекрыв расчёты чёрным налом, мы из воздуха казне дадим налог.
Аппаратик будет на дозвоне. С функцией "Налоговый учёт"…
При расчётах газо-телефоном SMS* в инспекцию идёт.
И бензин нам будет только сниться. Для чего бензин, когда есть газ?
Он, прибором сжиженный в водицу, в АЗСы потечёт у нас!
Нужно разориться на затраты! В перспективе – навсегда ресурс!
Без сомненья, эти аппараты сильно укрепят наш внешний курс.
Знаю, не поддержат клерикалы. Нужен будет действенный пиар.
«Спид-инфо», реклама на каналах… Рассчитаем массовый удар.
Сам собою не придёт порядок! Разовьём рефлексы – это фёст*.
Как с рекламой пива и прокладок – сериалом, "Фабрикою звёзд".
Главная задача у эфира – молодёжь на трубку подсадить.
Драматургов, мастеров сатиры и эстраду надо подключить.
Басков, Моисеев и Киркоров на подмостках в рейтингах зевак…
Опыт есть серьёзный у сеньоров, хоть они – не медики. Никак.
Польза от примеров – непреложна. Я (диалектически), кумир,
Понял вдруг, что всё небезнадёжно после Вашей фразы про сортир.
Не найдёт аналогов Европа! Унитазом блещет Новый Свет!
Из нарытых для удобств окопов мы им шлём гагаринский привет!
Это бессознательное давит. Перекроем выходы нужде!
И тогда Америке с Китаем мы покажем: "Что, Когда и Где".
Демагоги в Думе надоели! Будем из реалий исходить!
Аппарат с таблеткой, в самом деле, срочно нужно в обиход внедрить!
Проведём приказ по Казначейству, пусть-ка вспомнят нормы ГТО!
После быстрых и умелых действий нас без звука примут в ВТО!
Правда есть одно предположенье… Не даёт спокойно спать оно.
Вдруг, задача наша – не спасенье, а работа над одним… давно.
Как у дрожжевых грибков в шампанском цель – образованье пузырьков,
Так и мы, с упорным постоянством, формируем столбик из пайков.
У "силовика" он самый крепкий. У больного – слабый, не готов…
По итогам каждому, вовеки, жизнь даёт и лавры, и годков.
Нас заботят данные продукта. Вес, состав… Анализы сдаём.
Поедая овощи и фрукты, радуемся каждый о своём.
Нас волнует цвет лица партнёра, бережём детишек и жену.
В этом смысл затеи режиссёра – чувствуем за качество вину.
Остальное – чушь, второстепенно. За процессом смотрят с НЛО,
А за это, просто по обмену, повышают климата тепло.
Непонятно, так всё или эдак? Вы-то в курсе дела или нет?
Я предполагаю, напоследок, что секретным может быть ответ.
Я надеюсь, Вы сейчас в столице. И письмо моё передадут…
Позвоните главврачу больницы! Позвоните, Президент! Зер гуд?!
Прикажите! Санитар – паскуда, рукава завяжет и – укол…
Я бы съехал с радостью отсюда, я бы разобрался, в чём прикол.
А не позвоните, значит точно – нет резона нашу жизнь менять!
Сгину я в безмолвии бессрочном... Обещайте мне письмо порвать.
Пусть умру бесславно от клистира! Это ж ужас – истину открыть!
Как там, у Вильяма, у Шекспира: "Быть", – нам, Президент, – "или не быть?!"
======
* виагра – импортное медицинское средство
* «t.A.T.u» – российский эстрадный дуэт
* фёст – first – первый(ая/ое) (англ.)
* SMS – [эс эм эс] Short Message Service (Сервис коротких сообщений) – способ межтелефонных текстовых коммуникаций (англ.)
Его надел я неумело,
И – в бой, восторженно сопя!
…Такое тело залетело –
Прям неудобно за себя.
* * *
Векселями за март огорошен,
Свет в уборной включать не хочу,
Отчего проливаю мочу
И словам воздаю нехорошим.
* * *
Вниманью молодых красивых дам:
Моя обитель дальше по проспекту.
Я в прирост населенья по утрам
Готов вносить пожизненную лепту.
* * *
Я уже не пацан, знаю схему подачи детей.
Принял душ, не кирял,
и на встречу пришёл без портянок.
Приглашенье весьма недвусмысленно… Эх, дуралей!
Будешь знать, «Родовое гнездо» – это попросту замок.
* * *
Не меняя почти род занятий,
Свой бюджет залатал целиком.
Жёг глаголом сердца, понял – хватит,
Жгу теперь животы утюгом.
* * *
-Неужто сел на самом деле?
Был вроде не разбойником…
-Да он супружницу в постели
С другим застукал. Ломиком.
* * *
Вчера с женой заехали в «Три пня»,
Я кушал водку, а она – меня.
* * *
Я помню чудное мгновенье,
Когда подали напряженье…
* * *
Она, смутясь, склонила голову
И отдалась мужчине голому.
* * *
Ты уходишь в ужасный момент,
Неудачи одна за одною…
Дорогая, я в полном дерьме,
Умоляю, останься со мною.
Жена объявила вендетту,
И в раз, потерял я покой,
Зачем, обозвал я котлету,
Её, примитивной стряпнёй.
Не раз попадал ведь, на мушку,
Путём не обдуманных фраз,
Не раз высекались, толкушкой,
Горячие искры, из глаз.
Банальная, в общем проблема,
СосУществованья полов,
Осталась открытою тема,
Решенье не найдено, вновь.
Ну как избежать святотацтва,
Разрушить, насилья анклав,
Законы всемирного ****ства,
Ведь кто здоровей, тот и прав.
Рождённый, по сути в Европе,
Я с зависть, пялюсь на юг,
На юге гаремы в почёте,
В гаремах, покой и уют.
Там нет зубоскальства и склоки,
Хоть норов, достаточно крут,
Мужик там, у женщин, в почёте,
Его, пуще глаз берегут.
Не смеют ответить отказом,
Любой выполняя каприз,
И целую ночь, по заказу,
Ему исполняют стриптиз………
Есть женщины в русских селеньях,
Раз в пять, здоровее коня,.
Но вечером вновь, без сомненья,
Стриптиз исполнять, буду я……
- Пропуск, где пропуск? Ладно, проходи.Пропуск! Проходи. Э-э, нет постой. В сумке че несешь?
- Грибочков немножко .
- Зачем? Закусь несешь? Пить будете?
- Да, ты, че бог с тобой! Какая пьянка на работе-то? В мучной цех несу , ихнюю пиццу говорят плохо в магазине берут , вот пусть ассортимент разнообразят.
- Так следующий, пропуск кажи! А в пакетике че у нас тут? Ах, хлебушко несем! Пить значит будем? Закусочку заготавливаем?
- Че, совсем уж с ума посходили? Да разве на работе можно? А хлебушек я в колбасный цех несу . Покупатели жалуются – котлеты жестковатые – одно мясо в них че ли пихают, вот пусть в фарш хлебушка маленько и добавят, гляди и котлетки повкуснее будут.
- А ты куда с колбасой прешься? Че у нас своей не хватает что-ли? Или украл, а сейчас совесть замучила, решил вернуть?
- Почему сразу украл-то? В магазине, за деньги купил вот и чек есть. В экспедицию несу, чтобы реализация повысилась, а там глядишь и премию дадут.
- Совсем обарзели, уже водку не скрывая проносят! Так, все - конфискуем, с работы пойдешь - заберешь, если на уколы кому-нибудь не понадобится.
- Как это конфискуешь, я ж для родного предприятия. За стенкой у вас что за зал? Помнишь, кондитерский цех открывать хотели? Вот для пропитки тортиков и несу.
- Так его ведь никто не собирается открывать!
- Но ведь здание стоит, вот и водка пусть стоит. Не чай, не прокиснет.
- А ты с вином куда?
- Какое вино? Это масло растительное, стулья смазывать, а то скрипят – слушать противно.
- Это надо же какой народ сознательный с утра пошел через проходную!
- Интересно, а ты свою минералку в какое производство пустишь?
- Ты че, ботаник, лобик не трогал по утру, какое производство? Водку я ей запивать буду, день пищевика отмечать будем!
- Так значит праздник будет? Будет. Пошли шмон наводить.
Взялась за гуж, не говори, что дома есть муж.
***
Вперёд мужа к бабе не лезь!
***
Мужчина входит в жизнь женщины и устраивает в ней беспорядок. Входит ещё раз и устраивает ей беременность.
***
Навеяно произведением Bomonster’a «В последний путь»
***
Тебя несут в последний путь.
Увы! Все знают – жизнь не вечна.
Прощание будет скоротечным,
Прости, мой друг, не обессудь.
….
Финал трагедии... И вдруг
К тебе с последнею любовью
Слеза скатилась к изголовью...
Прощай, мой закадычный друг!
Финита!... Люк открыт... Бросок!
Упал, как ангел с небосвода!
…И в бездне мусоропровода
Исчез дырявый мой носок...
Полный текст по ссылке.
О дамских колготках
Как это грустно! Жизнь свою прожив,
Лишь одному быть посвященным делу -
Прокладкой быть меж обувью и телом
И умереть, до дыр себя сносив.
А вот, к примеру, женские колготки
Живут разнообразно век короткий:
От холодов навряд ли упасут,
Но, все таки есть теплоизоляция,
Опять же, если где-то презентация
То прелесть стройных ножек подчеркнут.
Приобретя же несусветно дыр,
Колготки не спешат покинуть мир:
В них можно, скажем, лук хранить в кладовке,
И щели между рамами заткнуть,
Сплести циновку, веник обернуть
(Что б не трепался), или свить веревку.
Да мало ли! А вы – в мусоропровод.
Нет, право, призадуматься есть повод.
Атмосферное давление бьет в черепушку,
неблагоприятна геомагнитная обстановка,
Осадков-дождей сверхнормы легло на макушку,
Словно пришла не весна-красна, а сплошная наебка.
Но это еще боле менее позитивно,
Впереди ожидается натуральное паскудство,
Когда вкатиться знойное лето противное,
И мерзкие насекомые-мухи, ****ь, доебутся!
Охмурила, охмурила,
Всё на свете – дребедень!
И какая злая сила
Нас свела в погожий день?
У метро разговорились…
Что не прибрано – плевать!
Напросилась, напросилась
И осталась ночевать.
А потом под одеялом
(Я ж стесняюсь напоказ)
Неестественно стонала –
Притворялась, что оргазм.
Ох, и вздохи, ох, и тело
Извивалось карасём…
Залетела, залетела,
И за что мне это всё?
На аборт не соглашалась,
Разорвать грозила пасть…
Расписались, прописалась,
Поругались – развелась.
Отсудила, отсудила,
Поплатился за «люблю».
Не мудила? Ну, мудила…
Так чего теперь, в петлю?
Жизнь текёт как ром из фляги,
Да и на фиг тот аборт?
Всё же комната в общаге
Не такой уж дискомфорт.
******
Вы прослушали трагедию в
пяти половых актах «Как
я потерял квартиру» – с
прологом и эпилогом.
Йенс Тилва поздравляет всех
Хохмодромовцев с их профес-
сиональным праздником. Да
не истощится юмор в кладо-
вых вашего сознания!
1. Начало
(Из ненаписанной повести о партизанской жизни)
Партизанский отряд десантировался вблизи линии фронта ночью . Не обошлось без происшествий. У бойца Василия Виктима в ранце вместо парашюта оказалось несколько сотен экземпляров брошюры «Как правильно укладывать парашют». Когда он дернул за кольцо, все брошюры высыпались, а Вася с богатырским посвистом рухнул прямо в затянутое ряской болото, тут же отряхнулся от грязи как уличная собака, и выскочил с автоматом на изготовку, всем своим видом показывая: «Вот каков я молодец!».
До самого утра командир (в звании лейтенанта), старшина и замполит созывали десантников на место сбора свистком, изображающим брачный клич крота. Утром на поляне собралось двадцать семь бойцов, хотя командиру казалось, что должно бы быть тридцать. Он объяснил замполиту, что раньше у него был отпечатанный на листке список отряда, но так как в самолете сильно сквозило, он положил листок на скамейку и прижал его компасом, чтобы ветром не сдуло, да там и забыл.
«Ну вот, значит, у нас теперь еще и компаса нет!» - пробормотал комиссар. Он был очень раздражительный небритый мужчина, в звании майора СГБ.
«Если бы компас показывал не только направление на север, но и расстояние до северного полюса и до всех остальные направлений, включая Москву, тогда бы это был полезный прибор, по нему можно было бы сразу определиться на местности, а так от него мало проку. Ведь направление можно и по солнцу, и по звездам определять, и по коре отдельно стоящих дерев - сказал командир, - Например, Япония - страна восходящего солнца или может заходящего, я не помню точно сейчас».
«Нам Япония без надобности, - мрачно возразил замполит, - Наш Враг всегда на западе».
«Значит, пойдем в противоположном направлении», - весело ответил лейтенант.
Бойцам приказали еще раз прочесать лес. Но это было трудно сделать, из земли выползло много кротов, и они путались между ног. Замполит вдруг увидел, что на верхушке высокой сосны тихонько висит на парашюте один из разыскиваемых десантников и курит папироску. На приказание спуститься, он дерзко ответил, что парашют не отстегивается, и он лучше повисит здесь до той поры, пока наша армия (или еще какая-нибудь) не освободит эту местность. Комиссар пришел в неописуемую ярость, обвинил его в дезертирстве и стал стрелять вверх из пистолета. Боец укрылся за стволом дерева, а замполит расстрелял в него всю обойму, но так и не попал.
«Пули до верху не долетают, - заметил лейтенант, - Должно патроны старые или порох отсырел».
Замполит злобно посмотрел на командира, на свой пистолет, и приказал бойцу Шапиро дать ему свой карабин. Шапиро исполнил приказ, комиссар прицелился, но выстрелить не смог – патрон заклинило. Все втроем – Шапиро, замполит и командир принялись выковыривать патрон, кто прутиком, кто щепкой, кто штык-ножом.
«Наверное, нужно ствол сменить, - авторитетно заявил лейтенант, но в этот миг карабин выстрелил и Шапиро с тихим стоном повалился в мох.
«У нас раненый, - зычно закричал замполит, - Санитара сюда, быстро!». Прибежала санитарка Сонечка, но в ее сумке вместо пакетов с бинтами, оказались шашки для игры в нарды и расшитые бисером кошельки, так что Сонечке пришлось порвать на бинты свое черное кружевное белье.
«Это саботаж, - скрипел зубами замполит, - Когда мы вернемся на большую землю, кое-кто лишится своих кресел. Эх, полетят чьи-то головы!».
Раненого уложили на носилки-волокуши, и отряд приготовился к походу. Комиссар, правда, хотел взорвать дерево с дезертиром толовой шашкой, но командир отговорил его, сказав, что и так они здесь слишком долго задержались, да еще и стрельбу затеяли, Враг мог нагрянуть в любую секунду. Замполит погрозил дезертиру кулаком, а тот показал ему фак, на том и порешили.
Когда отряд отошел от места высадки на тысячу шагов, лейтенант объявил привал. Все упали на траву, обливаясь потом и тяжело дыша. Командир достал из планшета карту и заметил, вздохнув: «Ничего, дойдем до какой-нибудь деревни, там жители нам название ее скажут, вот и определимся на местности».
«Оставьте меня в деревне, - заныл раненный, услышав эти слова, - Крестьяне любят выхаживать и прятать у себя раненных бойцов с риском для жизни. Об этом во всех книгах написано и по радио говорили».
«А ты кто у нас – радист, кажется? - поинтересовался комиссар, - Тебе никак нельзя рисковать попаданием в плен, ты же знаешь секретные коды и шифры».
«А вы мне гранату оставьте, если что, я себя вместе с Врагом и крестьянами взорву!»
«Давайте его оставим, - вмешались в разговор солдаты, что тащили носилки, - Очень он тяжелый».
«Нужно его расстрелять, все проблемы сразу и решаться» - наставительно проговорил замполит.
«Давайте не будем снова дезавуировать свое местоположение перед врагом беспорядочной стрельбой!», - недовольно возразил командир.
«Тогда надо ему язык отрезать и пальцы, чтобы не мог - ни сказать ничего, ни написать».
«Язык трудно отрезать без ножниц, - со знанием дела вступил в разговор старшина, - Он его будет все время в рот втягивать. Надо язык или пассатижами держать или к пню гвоздиком прибить. А чтобы пальцы отрезать, надо по ним сперва железную бочку прокатить иначе и парня замучаем и сами устанем, их же по десять штук, все же».
«Уж очень Вы, товарищ майор кровожадны, - с укоризной заметил лейтенант, - Какой же из него потом на селе работник без пальцев и языка? Да и ни одна девка за такого замуж не пойдет».
Тут вдруг обнаружилось, что раненый тихонько уполз с носилок куда-то в незаметном направлении
«Я поражаюсь, как в этом подразделении развито дезертирство, - укоризненно заметил замполит, - пора уже усиливать политико-воспитательный процесс».
Он срочно вызвал рядовых Пупкина с Залупкиным и приказал к следующему привалу нарисовать стенгазету «Смерть Врага» в виде общественной нагрузки.
«Найти бы тебя, да радуйся, что у нас собаки розыскной с собой нету, - крикнул он в лес, рассчитывая что Шапиро услышит его и огорчится, - Ничего, мы на Большую Землю телекс отправим, и всю твою семью репрессируют, сука ты эдакая!»
Лейтенант приказал раздать всем по банке тушенки на двоих и позавтракать ею. На то, что в банках вместо мяса оказался консервированный горох, никто особо не удивился, только замполит все что-то недовольно бурчал про внутренних врагов. Командир скомандовал: «марш!», и отряд потянулся по лесной дороге.
Бойцы спросили у комиссара: Скоро ли встретится им Враг?
«Чтобы геройски погибнуть, нам Враг не обязателен», - отвечал тот.
Пупкин шел склонившись, а Залупкин разложил у него на спине стенгазету и споро рисовал в нее на ходу заметки. Замполит пристал к немолодому солдату Остапенко с приказанием, чтобы тот сказал ему - как на основных европейских языках будет «руки вверх!». Остапенко был опытный боец, участвовавший еще в сражениях с белополяками, белофиннами и белорусами. Он все уклонялся от ответа, а потом прибавил шаг и убежал в голову колонны. Замполит привязался к кому-то другому с ерундой, а в это время Остапенко вдруг страшно закричал из кустов у него над самым ухом: «Хэнд ап!». Все кто были рядом, попадали на землю снопами, а замполит остался стоять, где был, только весь побелел.
«Дай-ка мне старшина-дружище новые кальсоны, - дрожащим голосом проговорил он, наконец, а на Остапенко старался не глядеть.
2. Потом
(Из ненаписанной повести о партизанской жизни)
Гуманитарную помощь с большой земли, партизаны получали по вторникам. Ее сбрасывали на парашютах со старенького фанерного вертолета «Ю Ту», ориентируясь по свету выложенных в форме знака бесконечность костров. Командир отряда Федор Степанович, всегда в эти часы уходил в дальнюю землянку, громко жалуясь на фантомные боли от старой душманской пули, засевшей под левой затылочной долей. Но на самом деле он побаивался этих посылок, после того случая, как пьяные летчики сбросили на отряд вместо гуманитарной помощи, 500-килограммовую авиационную бомбу, которая, видимо, предназначалась совсем для другого места.
Старшина партизанского отряда прапорщик Семен Поливайло, чертыхаясь, разбирал тюк с гуманитарной помощью: всю эту китайскую шелупонь с Черкизовского рынка, просроченную тушенку еще советских времен, бланки незаполненных членских билетов движения «Наши», разрозненные тома из полного собрания сочинений В. Набокова. «Опять, сахар прислали, а дрожжи забыли!» - горестно бормотал он, - «Снова придется командирские портянки в брагу класть, авось, забродит».
В отряде гнали самогон не только для дури, но и для дела. На него можно было выменять у немецко-фашистов патроны и другой боезапас. По средам Федор Степанович звонил начальнику фашистского гарнизона штандартер-циркулю Шнитке. «Ya, Ya!» - орал он в мобильник, - «пять ящиков! Карашо товарищч! С нас два ведра, повторяю – два ведра первачу! До звидзення, комрад!». Иногда немецко-фашисты хитрили и присылали бракованные или сваренные патроны. Тогда Федор Степанович тихо матерился сквозь зубы и отдавал распоряжение разбавить следующую партию самогона мочой желтушного парубка Василя – прибившегося к отряду зимой.
23 февраля каждого года Федор Степанович всегда менял портянки и надевал новую косоворотку. Партизаны в этот день ходили по расположению отряда притихшие с просветленными лицами и дарили друг другу крем для бритья. В обед начинался банкет с плясками, пением песен Макаревича и пусканием фейерверка из старой ракетницы. Немецко-фашисты никогда в этот день не ходили в лес за ягодами и грибами, тем более, что все равно – зима.
У разъезда Гомосеково рос единственный на весь лес кедр. Осенью Федор Степанович посылал к нему двух бойцов – Хрена, и друга его – Уксуса со спецзаданием. Хрен и Уксус, ловкие как шимпанзе, забирались на кедр и аккуратно вынимали из шишек все орешки. А немецко-фашисты потом трясли кедр трактором, и все удивлялись – почему в шишках орешков нету?
Не любил Федор Степанович москвичей. Все на понтах, а как до дела дойдет – никакого нет от них проку! Служил в отряде один такой москвич по фамилии Харитонов – шифровальщиком. Пошел он раз в баню мыться и, по незнанию смылил об себя целый кусок мыла, которым весь отряд целый месяц пользоваться мог бы. Шибко осерчал Федор Степанович, когда ему об этом доложили. «Здесь тебе не Красная площадь, чистюля хренов!» - орал он на москвича, - «У меня, теперь из-за тебя все бойцы завшивеют!». И решил он его для наказания послать в районный центр Говноступово – наклеить листовку на дверях немецко-фашистской комендатуры. А надо сказать, что там, в карауле стоял совершенно сумасшедший Ганс. Ни тебе «Стой!», ни «Стой, стрелять буду!». Чуть что не так, начинает палить во все стороны из своего калаша. Фонарик Харитонову выдали, листовку, все как положено – «Смерть немецко-фашистским оккупантам!», «Все как один встанем под знамя Ленина-Сталина-Горбачева-Ельцина!» и все такое прочее. Налили ему наркомовские 100 грамм и проводили до края леса, наказав, не выполнив задания, в отряде лучше не появляться. Кончилось дело тем, что вместо листовки, Харитонов наклеил на дверях комендатуры просроченный рецепт на сульфодиметаксин выписанный кожно-венерологическим диспансером г. Симферополя, да и то, текстом внутрь. А листовку, Федор Степанович переправил потом на Большую Землю, где ее повесили в Музее Партизанских Движений на самом видном месте. Позже Харитонов исправился и стал полезным для отряда человеком, организовав на дальней заимке экспериментальный волчий питомник. Использовав, передовое учение тт. Мичурина и Лысенко, а также труды академика Павлова, Харитонов выдрессировал волков на то, чтобы они нападали на отошедших в лес по нужде немецко-фашистов, а партизан, красноармейцев и прочих советских граждан – не трогали.
Партизан Микола Гершензон попал в окружение и отстреливался до последнего патрона. Мало того, и последним патроном пришлось отстрелиться. Так и пришлось ему сдаться в плен. Немецко-фашисты отвели Гершензона в хлев и привязали к стене веревкой. Микола читал в детстве книгу про спартанского мальчика, который в подобной ситуации отгрыз себе руку, чтобы освободиться и решил последовать его примеру, но за час одолел только ногти.
Шибко запойные немецко-фашисты, когда у них бывал недогон, приходили за самогоном в отряд сами. Несли с собой, кто фаустпатрон, кто пулемет на обмен. Но Федор Степанович таких прогонял – и без секретных штабных карт или опечатанных сургучем пакетов из самого Берлина, велел даже и на глаза не показываться.
По весне на реке Мочегонке лед неожиданно вскрылся и многие немецко-фашисты, любители зимней рыбалки, оказались на отколовшейся льдине. Федор Степанович не мог смотреть, как люди гибнут, пусть и враги, поэтому взял свою лодку-долбленку и стал их на берег перевозить по одному. А перед тем, как из лодки выпустить, давал каждому бумагу подписать, мол, на сотрудничество с органами НКВД согласен, число и подпись. А которые бумагу подписать отказывались, тем он из пистолета в затылок стрелял. У гуманизма тоже ведь свои границы есть.
Выступая на праздновании Ста Дней До Приказа, штандартер-циркуль Шнитке назвал бойцов отряда Федора Степановича «бандитами». Те сразу загордились, стали ботать по фене, и называть друг друга «братвой».
Однажды партизаны подсмотрели как Харитонов, будучи один в землянке, громко кричал на себя в зеркало: «Не извиняйся! Не смей ни перед кем извиняться!», и больно хлестал себя по щекам ладонью.
Федор Степанович был очень прозорливый старик. Когда ему приходилось выпивать за одним столом с немецко-фашистами из Берлина, он всегда им советовал поменять квартиру на равноценную в западной части города. Еще он критиковал их за отношение к евреям. «Смотрите!» - говорил он, - «Доиграетесь, что евреи собственное государство образуют!». Немецко-фашисты не верили, и, только пьяно лыбились в ответ. А штандартер-циркулю Шнитке, который, после войны собирался обосноваться в Нью-Йорке, он рекомендовал не селиться на верхних этажах, а отпуск всегда брать в сентябре, и уезжать куда-нибудь на море.
Харитонов, поначалу, часто ошибался и называл Федора Степановича – то Федор Михалычем, то Виктор Степанычем, за что бывал нещадно бит и крепко отруган.
Раз Федор Степанович сел играть в блэк джек с немецко-фашистским полковником из генерального штаба. Играть решили на населенные пункты. Полковник поставил на банк районный центр Говноступово, а Федор Степанович - разъезд Гомосеково. Через полчаса Федор Степанович проиграл уже и Москву, и Сталинград, и Свердловск. «В глубь территории заманивает!» - уважительно перешептывались между собой партизаны.
Когда Федор Степанович узнал, что немецко-фашисты тоже, как и мы – христиане, он шибко осерчал и приказал всем раскреститься снова в язычников. Посреди поляны он срубил здоровенную березу и велел всем молиться пню, а дни недели – субботу и воскресенье переделал в шестидыр и солнцедар. А нательные крестики со всего отряда – отправил на Большую Землю, где из них отлили новый танк.
До войны Федор Степанович играл на саксофоне в оркестре Утесова. Когда у него бывало грустное настроение, он шел на берег реки Мочегонки и играл Summertime. Немецко-фашисты, слушая эту мелодию, всегда вспоминали свою немецко-фашистскую родину, и плакали. А один раз они, растрогавшись, даже выпустили из концлагеря пожилого раввина больного раком желудка.