Дурному вкусу в унисон
Народ у нас, когда-то чистый,
Всё только слушал бы «Шансон»
Да от эротики тащился.
И как его переучить,
Когда, услышав Баха, тотчас
Спешат канал переключить,
И хорошо уж, если молча…
Но вдруг пронзило, как стрелой,
Что здесь идти нам нужно снизу,
Для цели высшей и благой
Прибегнув к помощи…стриптиза.
А стриптизёры чтобы все,
Сломав привычный ход программы,
Предстали сразу – не в конце
В костюмах Евы и Адама.
И под «Шансона» дребедень
На откровенья мест причинных
Неспешно трусики надеть,
Или трусы, когда мужчина.
Но вот бюстгальтер, кружева
(Мужчине – майку, брюки) снова
Необходимо надевать
Уже под музыку Крутого.
С народом в зале перебор…
Пока ж идут застёжки, кнопки,
Уместным будет разговор
О чувствах светлых и высоких.
И здесь, покуда зал дрожит
И к сцене шеи жадно тянут,
Не позабыть бы предложить
Письмо Онегина Татьяне.
А завершая вечер наш
(Пикантных мест не видно боле),
Пусть прозвучит «Турецкий марш»
Или фрагмент из Си-бемоля.
Так раз, другой, и вот уже
Поймёт народ нутром и кожей,
Что пошлость – враг его душе,
И он без Моцарта не может.
Я не буду подробно описывать наше триумфальное возвращение домой. Скажу только, что это превысило все мои ожидания, и так достаточно смелые. Когда посадочные опоры «Странника» коснулись нашей грешной, но прекрасной матери - земли, мир как - будто взорвался от восторженного рева многотысячной толпы, окружившей закрытую зону космодрома «Людовик Капетинг». Почему, кстати, они его переименовали? Чем им название «Ганди» не угодило? Впрочем, и встречали нас уже на честные демократы и республиканцы, а добропорядочные и верноподданные монархисты…Но политические изменения, о которых нам сообщили на «Странник», мало меня трогали. В конце концов, политическая система не так важна, если речь идет о цивилизованном обществе. А дикарям можно дать права и свободы даже неодемократов, все равно перебьют друг друга. А потом съедят. Простите, отвлекся...Ликовали, конечно, не только жители Нового Лондона, на чьем космодроме наконец-то сел передохнуть «Странник», ликовал весь мир. Наша космическая экспедиция стала не только самой продолжительной, но и самой успешной за всю историю космических полетов. Мы открыли три обитаемых планеты, заселенных разными формами жизни негуманоидного типа (что за планеты, не скажу – пока военная тайна), изучили феномен «черных дыр», причем пришли к удивительным результатам (к каким, тоже не скажу, по той же причине). Взяли образцы с недоступных ранее комет и крупных метеоритов. И это не считая мелочей, вроде находки «летучего голландца» - брошенного корабля внеземного происхождения. С него мы утащили все, что могли, а потом на всякий случай взорвали (интересно, а это не было военной тайной?). В общем и целом, мы были достойны тех почестей, что нам оказали. Когда весь экипаж буквально внесли на руках в громадное здание космодрома, там уже была толпа репортеров, официальные лица, тоже в немалом количестве, и даже члены королевской семьи, включая одну очень симпатичную принцессу. Все смеялись, плакали от счастья, и лезли обниматься. Всё, как положено. На алых подушечках блестели бриллиантами какие-то кресты, предназначенные для нас (потом выяснилось, что эта безвкусица – высшая награда империи). Конечно, просто так ничего не делается, и нас, усталых и пьяных от настоящего воздуха, попросили «сказать хоть несколько слов». Мы повздыхали, но куда деваться-то? Первым, конечно, на заранее подготовленный «эшафот» взошел капитан. Следом, по старшинству, шли еще пять офицеров, и только потом наступала очередь высказаться моей скромной персоне, так что я решил воспользоваться случаем, и немного оглядеться. А посмотреть было на что. Мы летали почти сто лет, и наша цивилизация, надо сказать, не стояла на месте, в то время как члены экипажа «Странника» если и постарели, то совсем чуть-чуть, в полном соответствии с теорией дедушки Эйнштейна. Пока я, разинув рот, разглядывал непривычный и очень откровенный покрой одежды присутствующих дам, капитан все говорил. Его речь, поначалу довольно вялая, теперь лилась бурным горным потоком. Он благодарил, хвалил, ругал, путал даты и имена, обозвал принца «ваше святейшество», и заканчивать явно не собирался. Я заскучал. Тем более, мне очень захотелось в туалет. Немного подумав, я все-таки решил посетить это место, тем более что капитан окончательно вошел в раж. Выспросив хорошенько стоявшего недалеко от меня офицерика, я пошел в указанном направлении. Да, некоторые вещи не меняются, и это к лучшему. В уборной стоял такой же унитаз, как и на корабле, и даже той же фирмы, по-моему. Я радостно выдохнул, и поднял крышку. Вернее, попытался поднять. Крышка не поддавалась. Я немного занервничал, и дернул посильнее.
-Я могу вам помочь? – вдруг спросил меня мягкий женский голос, с ноткой сочувствия.
Сначала я смутился, но потом сообразил, что голос шел из плоской коробочки, закрепленной над унитазом. Это был, скорее всего, информационный модуль. Кошмар какой-то, чтобы удовлетворить свои глубоко интимные нужды, приходиться консультироваться с роботом. Совсем они, что ли, с ума сошли?
-Можете, - сердито ответил я, – мне надо в туалет.
-Прижмите палец к «клоз – архиватору».
-К чему?
-К плоской коробочке.
То ли робот оказался слишком умным, то ли в будущем очень много тупых людей…
-Понятно.
Я послушно приложил палец.
-В доступе отказано!
Я остолбенел.
-Как это – «отказано»?!
-Вашего ДНК нет в общей базе данных. Вы не имеете права пользоваться королевскими муниципальными санузлами.
Я разозлился. Это переходило все границы.
-Слушайте, меня нет в вашей поганой базе, потому что я родился еще до того, как тебя начали внедрять, проклятая жестянка! Открой крышку!
-В доступе отказано. Вас нет в общей базе данных. Вы не прошли обязательную проверку состояния здоровья, не прошли специальный курс лекций о гигиене, у вас нет лицензии на право пользования общественными уборными…
-Лицензиями на что??!!
-На право пользования. Вы не прошли курс обучения, и инструктаж по техники безопасности.
-А это что, теперь опасно?!
-Вы можете зарегистрироваться прямо сейчас, начнем с проверки состояния здоровья. Хотите продолжить?
-Сколько это займет времени? – мрачно осведомился я.
-Стандартная процедура – сорок пять минут. Если, конечно, вы сдадите экзамен на лицензию с первого раза…Переэкзаменовка – через три часа.
-Здесь есть еще туалеты?
-Разумеется. Но все обслуживаются королевским интеллектуально-аналитическим модулем «Ватер – клозет». То есть мной.
Мне послышалось, или в голосе робота прозвучала нотка хвастовства?
-Послушайте, - я старался говорить предельно спокойно, - мне очень надо. Я прилетел из космоса. Знаете, что это – космос? Так вот, я оттуда. Из экспедиции, длившейся сто лет. Я герой, мне надо произносить речь перед симпатичной принцессой и прочей шушерой, а я тут болтаю с вами. Я не могу пройти ваше чертово лицензирование, потому что не знаю – как. И не успею. За сорок пять минут случиться непоправимое, поверьте. Откройте крышку!
-Нет.
-Послушайте, вы загнали меня в угол. Я уже боюсь двигаться, и не могу кричать, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. В порядке исключения, для героя. А?
-Если вы сто лет терпели во время экспедиции, - съехидничала «Ватер – клозет», - то потерпите еще сорок пять минут…
-Ах, так? Ну, пеняйте на себя. Бог-свидетель, я не хотел этого. Но теперь, вот в этом вот углу, появиться огро-о-о-омная лужа…
-За антисанитарные действия и порчу имущества, последует судебное преследования и наказание, вплоть до лишения подданства! – категорично парировал наглый робот.
Я упал на колени, положил голову на закрытую крышку унитаза, и заплакал, представив завтрашние заголовки газет, вроде: «Мокрый герой» и «Слишком много радости»...
Мы, люди, абсолютно недооцениваем важность случая. А ведь именно он и спас меня. Тот самый молодой офицер, так мило указавший мне дорогу в ад, вошел в уборную. Увидев плачущего героя, на коленях стоявшего перед унитазом, он сначала замер, как вкопанный, и чуть было не приложил руку к козырьку, но опомнился, и, быстро оценив ситуацию (вот она – военная школа !), приложил палец к проклятому «клоз –архиватору». Раздался щелчок.
-Приветствую вас, офицер Челлини, - мило отозвался модуль, - доступ разрешен. Как ваша простата?
-Спасибо, лучше, - буркнул он, и смущенно отвернулся, увидев, как я яростно рву молнию комбинезона…
Выйдя из уборной минут через пятнадцать, я услышал, как он тихо говорил своему товарищу:
-Представляешь, герой-космонавт, а толчком пользоваться не умеет!
Я вздохнул, и пошел к отговорившим свое коллегам, рассказать, что будущее, о котором мы столько грезили, может оказаться не таким уж и светлым…
Фингал, с каким явилась Ира,
Коллег потряс и возмутил.
Решили дружно: муж-задира
Супругу спьяну "угостил".
− Да, муж, – Ирина подтвердила, –
Но только каждый пусть учтет:
Он не из пьяниц и дебилов,
Мы с ним совсем другой народ.
А что синяк, так сдали нервы…
Тут время главное сказать:
Спор шел о том, кто будет первым
Из нас Конфуция читать.
ты говоришь мне разные слова
в твоих словах содержится отрава
и пусть кричит иной - она неправа
а я скажу негромко - неправа тебе конечно это - трын-трава
ты бьешь антаблементом архитравы
а я гляжу как кролик на удава
и думаю ворочаясь едва
вот жаворонок я а ты сова
укутавшись теплее в одеяло
ты жаворонок - проворчишь устало
и отвернешься хладна и мертва
Здесь выступал сейчас оратор,
Такое нес! Такое нес!
Мол, виноват кооператор
Во всех грехах, и весь вопрос.
Мол, колбасу скупил он, подлый,
Склады устроив на Луне.
И вот теперь, по ценам модным,
По не доступным гонит мне.
Все это ложь! Скажу вам честно.
Все это ложь! И клевета.
Кому-кому, а мне известно —
И на Луне нет ни черта.
Зачем, скажите, колбаса вам?
Усвойте наконец-то впредь:
Она же с этим, с самым, с салом.
А сало!.. Сало — это смерть.
Не доверяйтесь злому чувству,
К себе не приближайте вред.
Толстой тот ел одну капусту
И жил почти, что сотню лет.
Или, хотя бы, иностранцы,
Что любят шастать по Руси,
Они же вегетарианцы,
На выбор хоть кого спроси.
Питаются одной росою,
Бывает на обед — осот...
* * * Да, управляться с государством
Не хуже он кухарки мог,
Но первый с истинным коварством
Уж намекает на порог:
- С тебя, любезный, взятки гладки
Ты честно роль свою сыграл.
Давай ка собирай манатки.
Не брошу, я же обещал.
Есть, кстати, в Центризбиркоме
Колдун, волшебник, черный маг,
Тебя он видит в Белом доме,
В Кремле, ну извини, никак.
А может даже и не в Белом,
В Габоне где-нибудь послом.
И знаешь, тут такое дело,
Ты о пришествии втором
Скажи ка сам электорату
На съезде нашего ЕдРа,
Без слез, спокойно и без мата,
Что, мол, созрел и что пора
Свой скипетр, свою державу
Мне передать – народ поймёт.
И буду править я на славу!
Не воспротивится народ!
Не будет больше двоевластья,
Ни правых дел и ни других….
И снова будет людям счастье
Не всем, конечно, - для своих.
* * * Последыш самоутверждался,
Развеивал сомнений дым,
Но Первый первым оставался,
Хотя и был тогда вторым.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подходит, в общем-то, к финалу
Моя баллада. Еже Боже!
Она меня уже достала,
И вас, боюсь, ребята, тоже.
Достал бином, и даже хуже –
Достали оба одночлена.
И мне никто из них не нужен,
Да так, что хоть башкой апстену.
Мне чтобы не быть виноватым,
И завершить сивбредкобылы,
Тандемом и дуумвиратом
Бином назвать бы надо было.