С Днем Рождения, папа, ты можешь рассЕрдиться, знаю.
Мужикам не положены нюни, букеты и прочее.
Неужели хоть каплю мужского в тебе опорочу я
Если рифмой здоровья и счастья отцу пожелаю?
Не зря ведь подполье ушло в катакомбы
Одессы и КЕрчи, (быть может – КерчИ).
Блиндаж я построил себе за углом бы,
но много копать запрещают врачи.
Железобетон ненадежнее воска
в аду оккупации своры воров.
Скрываюсь в извилинах личного мозга,
пока он ещё совершенно здоров.
Тот мир ненавижу - и это взаимно,
где судит братва и карает братва,
и, строчками национального гимна,
шансона блатного несутся слова.
Брожу переулками штреков и штолен,
укрыт твердолобостью лобных бугров.
Пусть Геббельсы врут, что душевно я болен.
А я совершенно душевно здоров.
Напарник - надежда в мозгу копошится.
Вдвоём охраняем последний редут -
а вдруг отобьемся и чудо свершится,
кошмар завершится и наши придут?
А наши - в окопах по фирмам и банкам -
куют для победы решающий бакс.
В ходу "Мерседесы" у них вместо танков,
а вместо брони - золотой пипифакс.
Ума моего недоступны палаты
ни для санитаров, ни для докторов.
Пусты их шприцы и грязны маскхалаты,
а я совершенно душевно здоров.
Темно здесь, зато ни цензуры, ни сыска,
и всё мне доступно и всё по плечу.
Нашарю сосиску - схвачу я сосиску,
записку нашарю - записку схвачу.
Нашарю я маску - залезу за маску,
нашарю свечу - огонёк засвечу.
Захочется ласки - придумаю сказки -
волшебные или какие хочу.
Придумаю водки, пивка из бочонка,
жаль, мало уже в голове осетров...
Возникнет девчонка, покрутит юбчонкой -
и я так прелестно телесно здоров!
А в полдень на звёзды смотрю из колодца.
Но давит на плечи сомнений гора:
что толку скрываться, ведь надо бороться!
На подвиги выйду. Пора брат, пора...
Пора под откос мне пускать эшелоны,
пока не ослаб, я ведь всё же не раб.
Рабам не платили за труд фараоны,
но жрать им давали, и пива, и баб.
Расклею листовки на ино-каруцах, *
про Родину-мать нарисую плакат.
А вдруг отобьёмся и наши вернутся!
Но: "Наши все дома".(Тук-тук!) .Мне так говорят...
Он гордо шёл к великой цели,
Но по дороге отымели" (из устного народного творчества)
Рассказала как-то тётя Зина,
В день получки, хорошо подпив,
Как грузили пьяного акына
В чартерный, ночной на Тель-Авив.
Непонятно как здесь оказался,
Как прошел таможню, погранцов,
С кем, когда и почему нажрался
Да и кто он есть в конце концов?
Почему валялся он на поле,
Не дойдя до трапа, весь в грязи
А какой-то хмырь сказал "Доколе?
Шапка лисья? Знать-еврей. Грузи!"
* * *
Дюссельдорф не принЯл-громыхала гроза,
А акын разлепил вдруг косые глаза.
Слева ребе сидит и читает Талмуд,
Стюардессы в проходе чего-то несут
Справа трезвый араб в белом мятом плаще,
Лисья шапка в ногах и собачьей моче.
Тут акын завопил-Где мой степь, где мой дом?
А араб посмотрел и ответил-Шалом!
"Ай беда, ай шайтан, ай ввязался в блудняк!"
(А во рту сухота, в животе-отходняк)
А ребе все чего-то бубнит и бубнит,
А араб подмигнул-"Тяжело?"- говорит
"Ай савсэм тяжело, я Масква приезжал,
Съезд акынов в Кремле, я мал-мала сказал,
Мол и степь и верблюд благодарны стране..
А потом поднесли и ему и мине,
Дальше память ыых плохо-стаканами пил,
Сапоги и халат поэтесс подарил,
Сиська-писька хватал, ай влубился хоть рэжь,
А потом заорал, что хочу за рубэж!"
"Да ты наш человек, хоть и дикий чуток
Так что мол не журись-похмелися браток,
Ось цибуля, це сало.. первак, як слеза..."
Принял дозу акын, увлажнились глаза
Хакнул сало, цибулей во всю захрустел
Крикнул "Будьмо, камрад!!" и опять захрапел.
Долго рЕбе смотрел на соседей своих,
"Раз(люли) вашу мать "-, про себя говорит,
-Нет чтоб мне поднести, так ведь сами и жрут,
Вот ить ****ский народ"- и уткнулся в талмуд.
* * *
-"Ну, а ты чего как на параше -
Всё сидишь, всё думаешь, молчишь?
Чую, хлопче, вроде ты из наших,
За знакомство сотку грамм влудишь?
Я вот направляюсь в сектор Газа-
(Как насчет там выпивки и баб?)
Нэвьебенко, прапорщик запаса,
И по совместительству-араб."
РЕбе отложил талмуд пудовый
(Сколько ж стоит этот фолиант?)
-"Епт, братан, вот это да! ЗдоровО!
Сидоров. Мордва. Репатриант."
-"Ну а это чмо откуда взялось?
Рожа, хер обсеришь,ё-моё!
Из одёжи только и осталось-
Шапка и казенное бельё."
Сидоров хватил грамулек двести-
"Не боись, доставим, не впервой,
Раз акын, то значит воет песни
И годится к службе строевой".
И под сало раздавив литруху
Сдёрнули с акына малахай-
"Ну-ка, ёпрст, Кобзон, давай для слуху,
Про любовь чего-нибудь слабАй.
* * *
Тряс башкою акын, перегаром дыша,
И как степь широка с похмелюги душа.
Заорал, как ослы перед случкой орут.
А "Боинг" подумал
А "Боинг" подумал
А "Боинг" подумал-ученья идут..*
Песнь акына
Ж ил акын..Гыргыргыр!!!уууууух блыблы!!!!Кобыла верблюд имел
О ооооо!!!!Жена был, юрта был, степь нужда ходил ай харашо хадил
П есня пел, кизяк собирал..ЫЫЫЫЫЫ детей мала-мала делал
А АААААА пасиба радной партия!!!
По мотивам…
- Проснись, старуха!
- Что, обворовали?
- Корыто в щепки, бражку ставить в чём?
- Я ж говорила, с этими кролями…
А ты, мол, с мясом будем, если чё!
-Я щас тебя урою, гадом буду!
Дрожжей погибло тыщ, считай на пять!
Где взять теперь удобную посуду?
Пойду рыбачить, пищу добывать.
- Смотри, опять не намотай на якорь;
В лицензии исправь хотя бы год.
- Все мужики по сути одинаковы:
То пьёт, а то заразу в дом несёт!
- Канистру не забудь, а то в моторке
Хрен, да маленько, с прошлого разА.
- Стоп, не свисти, и так ком в горле, горько:
Без стопки на дорожку мне нельзя!
А море пенит волны, шум, как в бочке;
Сеть принесла какую-то херню.
Добью заначку и пойду в тенёчке
Чуток для просветления сосну.
- Старуха, что я вижу: - Во, палаты!
Не может быть, чтоб шкурки продала!
-Да я подумала: зачем кроли нам в хате?
И Дед Морозам всех их загналА.
Сказала, что они приносят счастье,
Удачу; даже верится с трудом:
По штуке разобрали, в одночасье.
Взяла вот ипотеку - видишь, дом!
- Ты старая в своём умишке, или?
У нас долгов, считай что миллион.
И в доме ведь, шаром как покатили!
- Не с=ы дедуля, скоро заживём!
Напала я на золотую жилу:
Год Кролика, хоть ты у нас козёл
По гороскопу, но ещё не хилый.
Руби капусту пока фарт пошёл.
***
Конечно жалко, если дед проснётся:
Течёт корыто, словно наша жизнь.
И трещина повдоль змеёю вьётся.
Писать вот нечем: кролик ручку сгрыз!
Год Новый встретил я с ушами,
Пушистым, белым, сзади хвост.
С большими красными глазами
Скакал, как кролик, в полный рост.
Неоднократно с водкой чарка
Вздымалась вверх за мой костюм.
Я ж, как ребёнок ждал подарка,
В надежде морща лоб от дум,
А их, признаться - вереница:
Купюр зелёных воз бы мне,
Любовь-морковь, как говорится...,
Рассвет забрезжил вдруг в окне.
И говорить, друзья не ловко,
Что подарил мне Дед Мороз:
Под ёлкой с бантиком морковка,
А во дворе капусты воз.
Собрался суд районный – «гуманней» в мире нет
Судить одну девчонку четырнадцати лет.
Сидят: судья в очочках, с похмелья адвокат,
И зрители рядочком, как повелось, сидят.
На лавочке «злодейка», сидит, потупив взор,
«Поет», как канарейка красавец-прокурор.
Он заявляет звонко, красиво, как артист:
Пред нами не девчонка, а вор-рецидивист!
На первое, мол, «дело» в двенадцать лет пошла,
И из сельмага смело, продукты унесла!
(Её алкаш-папанька в сельмаг залез в ночи,
А девочка на санках свезла домой харчи:
Четыре поллитровки и хлеба булок пять)
Но удалось «воровке» возмездья избежать!
При факте кражи этой ей было мало лет,
Сажать же малолеток у нас закона нет!
Катилось время быстро, девчонка подросла,
Папаша за убийство, сидел, а мать пила.
Еды – как не бывало, в пустых бутылках стол.
Кишка кишке писала, тихонько, протокол…
И вот уже на «дело» пошла она опять,
Как только солнце село, к соседям. Словно тать,
Нахально умыкает у пьяненьких людей...
Большую пачку чая и семьдесят рублей!
Два года пролетело, и вот вам – рецидив!
Корыстный углядело дознание мотив! -
Закончил. Обвинил. От имени «народа»,
Судья определил ей срок в четыре года…
Навеяно стихотворением Сергея Маратканова "Швеллера": Жми сюда и реальными событиями недавнего прошлого.
Вокруг планеты обращаюсь,
Как сателлит, роняя свет…
Вот так к тебе я обращаюсь,
Читатель мой! И что в ответ?
Твоей души сигналы чахлы -
Не слышно даже и в тиши.
Ах, как бы мне открыть бы чакры
Твоей загадочной души!
И, на нее взирая свыше,
Понять, а что же там внутри?
А на вопрос: «Прием! Как слышишь?» -
Принять: «Отлично! Не ори…»
Я не ору. Сошел на шёпот.
И все смотрю, боясь моргнуть…
Но хорошо, когда б не жопа
Твоей души являла суть!
Она-то там какого ляда?
Но, если даже так и есть,
С нее сигналов нам не надо!
Своих лопатой не разгресть…
Давай всерьез, не для блезиру
Ты душу выставь нагишом
И мне в ответ сигнализируй
О чем-то светлом и большом.
Душа – она ж не недотрога,
Хотя поклон ей и почет.
И что-то вроде диалога
У нас душевно потечет.
Поля магнитные пробиты!
Как пелена, пробита тишь!
Я говорю тебе с орбиты,
А ты от почвы говоришь:
«Ах, ты хотел? Держи, на милость,
Всё, что накоплено в душе!»
Большая. Светлая. Открылась:
Как ни крути, ну точно - Ж!
Сижу в тоске часа четыре -
Блин, не идёт зараза-стих!
Уже и шастал по квартире,
Уже и вазу кокнул – (псих).
Хлебнул абсента – нету рифмы,
Водяры выпил – снова нет!
Уже и ставил ретроритмы,
Включал и "Время", и балет…
Короче – всё! Абзац! Приехал!
Списался, сдулся графоман!
Уже топиться шел - без смеха!,
(Да жалко, сломан в ванне кран!)
Пока переживал, "топился",
Жена кричит – "Уже достал!
Вот ночью секс не получился –
Так что ж ты не переживал?!"
Я так на это разозлился –
Чуть не прибил её кайлом.
Что секс – вот стих не получился,
А это точно уж облом!