Прошу, Господь, даруй мне мудрость,
Чтобы мужчину понимать.
Любовь до умопомраченья,
Чтобы любимого прощать.
Неимоверного терпенья,
Чтоб всем капризам потакать.
Быть сексуальной и красивой,
Чтоб это чудо ублажать.
Лишь не прошу, Господь,о том,
Чтоб даровал мне силы.
Иначе если бы могла,
То каждый день лупила.
Он президентом стать мечтал! И чтобы
В жизнь воплотить мечту, он честно съел
Сто пачек масла «Президент»… Могло бы
И хуже быть после подобных дел…
Читать дальше >>
Прилетев с ЧЕМПИОНАТА-то Европы
От стыда пойти не могут футболисты
Ни в театр, ни в клуб ночной, ни в супер шопы.
Жёнка Дзюбы зашипела:
«Слышь, Артёмка!
Чо диван ты днями мнёшь по-идиотски?
В доме кончились спагетти и тушёнка.
Чё-т хочу я макарончиков по-флотски.
Прожужжал все уши тут мне, прям, как жук ты.
Срам глядеть на продуктовую корзину.
В холодильнике отсутствуют продукты.
Ну-ка, дуй давай скорей до магазину!»
«Да ты чо, Кристина?!
Щас ругнуся матом!!!
Есть вчерашний хлеб и веточка укропу.
Да увидят коль болельщики меня там,
Да они ж мне враз натянут глаз на ...опу!!!
Да мене ж покажут мать с еёйной Кузькой!!!
Да меня ж утопят в банке там ставриды!!!»
«Если, Тёма, приодеть тебя в бабуську,
То узнает кто тебя в таком прикиде?»
Порешили…
И попёрся бедный Дзюба
Бабкой старой в продуктовую-то вО сеть.
Изо рта торчат гнилых четыре зуба,
С-под косынки сплошь вихрами лезет проседь.
Кто теперь узнает Дзюбу в этом мире?
Зашамшела хитро бабка, бросив клюшку:
«Дочкя! Вжвещь мне шахаркУ кеге чятыре,
Дай щелёдочку и шкумбрии банчушку».
А тем временем там стоя недалече,
Досказать не дав хромой бабуле слова,
Вдруг другая бабка бабку – хвать!! – за плечи:
«Дзю-ююба!!!
Ты ли это, Тёма?!
Ну, здорО-оово!!!»
Зенки Дзюбы стали как у барракуды.
Волос вздыбил вмиг косыночку из шёлка…
«Блин, ты знаешь-то, карга, меня откуда?!
Признавайся быстро, старая кошёлка!!!»
И шепнула, озираясь, бабка грубо,
Опуская в пол глазёнки по-иудски:
«Ну, чего ты удивляешься так, Дзюба?
Это ж я…
не узнаёшь?…
твой тренер Слуцкий…»
Мы сидели на кухне, вместе с ней пили чай,
Я хотел попросить: "Еще чашечку, ну-ка!"
Оговорившись, сказал невзначай:
"Жизнь мне испортила, старая сука!"
Средь шумного бала в дымах кабинета
Мужчины к дыханию вальса готовятся…
Дискуссия вышла – какой части света
По возрасту слабый наш пол уподобится.
Решили, что девушка где-то в семнадцать
Подобна вершинам заснеженной Азии:
Сплошные препятствия в деве таятся
И мало изучены страхи – фантазии!
Уже в двадцать семь эта дева, понятно,
Подобствует Африке, зноем пылающей…
Почти не встречаются белые пятна,
Хоть сглажены пики – есть тайны пока ещё!
Когда ж тридцать семь исполняется деве, -
Европой становится дама изъезженной…
Препятствия юности, Азии, где вы?
Истёрты границы бальзаковской женщиной!
Годов сорок семь подошло молчаливо,
И дама подобна богатой Америке,
Которая так загнивает красиво -
Сплошные нападки, сплошные истерики!
Становится дама иссушено - скушной,
К шестому десятку приблизившись далее,
Уже никому в этой жизни не нужной
Далёкой и богом забытой Австралией!
Средь внуков безгрешным, поди, человеком
Прекрасная дама по праву считается!
А далее что? Убелённая снегом,
Она Антарктидой озябшей скитается…
Средь шумного бала ответили дамы,
Матроны, старухи и девушки – пупсики:
Из вальса вспорхнули, припудриться дабы,
Назвав сильный пол инструментами музыки.
Мужчина в семнадцать подобен лишь флейте
Со звуками сердца протяжно - свистящими…
Вы флейту возьмите, руками согрейте -
Иначе, не стать звукам тем настоящими!
Когда двадцать семь уже вписаны в титры,
Мужчина – волшебник, сравнимый со скрипкою,
Пролившей божественность сочной палитры!
Встречайте его благосклонной улыбкою!
Годам к сорока, это женщин устроит,
Мужчины сравнимы лишь с виолончелями –
Чуть хуже играют, их дольше настроить,
Палитра басовыми полнится трелями!
Вот сорок седьмой подошёл осторожно –
Подобен роялю мужчина, как водится,
Настроить который почти невозможно…
Играть же в оркестре другому приходится!
До пенсии будет всего лишь три года…
Мужчина – как звук барабана турецкого -
Лишь треск, какофония, смех для народа…
А толку с него? От свистка больше детского!
Да, быстро любви иссякающи звуки -
К седьмому десятку уже не до музыки!
Гобой замолчал – не помогут ни руки,
Ни лифчик в оборках, ни стринги, ни трусики…
Средь шумного бала – скольжение вальса,
Чуть слышные шорохи платьев гипюровых,
Парчовых мундиров и фраков бахвальство,
И взгляды влюблённые между фигурами…
Чтоб преодолевать заторы, пробки,
Важней всего – хорошие колодки.
Есть разные – немецкие, японские …
Но самые надёжные – эстонские.
Коль их поставишь, говорю тебе в глаза,
Получишь супер-пупер тормоза.
Знаю, что стыдно успехом гордиться,
но от стыда колокольня не рухнет –
может, в стихах я глупа, но на кухне
гости во мне признают мастерицу…
Вот и однажды из кур криволапых
я приготовила супчик к обеду,
вдруг залетают соседка с соседом –
видно унюхали фирменный запах…
Я типа счастлива – ставлю тарелки
и, закипая от внутренней злобы,
вежливо так приглашаю на пробу,
кстати, назло и тарелки не мелки…
Скромность в природе встречается редко;
«сладкая парочка»: – Что ты! Мы сыты!
Смотрят, простите, как те троглодиты,
и придвигают к столу табуретки…
Скушали. Плакаться долго не буду,
ибо воспитана в лучшей манере.
Только соседка с соседом за двери,
я принялась за уборку посуды…
Съедено хлеба – четыре кусочка!
Хлеб, между прочим, сама я не ела –
это уже мои нервы задело,
хлеб – это мелочь, конечно, цветочки…
Стала просчитывать вилки и ложки:
первые есть, а вторых – недостача!
Раз просчитала, второй – незадача!
Это меня разозлило немножко…
Ну и соседи! Завал! Крохоборы!
Я и сама лопухнулась отчасти –
чуяло сердце, что гости к несчастью;
то-то сосед отвлекал разговором…
Я машинально считаю салфетки
и распухаю от форменной злости,
думаю – завтра отправлюсь к ним гости,
ложку свою опознаю по метке!
Ложки мои не простые, с секретом –
как-то с подружкой была в ресторане,
так погудели – вернулась в тумане,
ложки в кармане нашла, под рулетом…
Вечер испорчен, расстроилась малость,
сон мой ночной был и нервным, и рваным;
ложка под утро нашлась под диваном,
ложка нашлась, но обида осталась…
***
Если он не звонит Вам и писем не пишет,
Не спешит телеграммой вернуть Вам покой,
Значит занят по горло, до дна, до покрышки
Очень важной какой-то другой ерундой.
(Вместо эпиграфа)
Доколе будет мир существовать,
Доколе не наступит конец света, -
В своих куплетах будем воспевать
Мы "страшные" истории про ЭТО.
Жена грозит разводом (вот зараза)!
Мол, ты кончаешь, не успев начать.
Вон, Танька с мужем за ночь аж три раза...
С тобою хоть бы раз, япона мать.
Пошёл к сексопатологу... что делать...
Ведь бросит, стерва! К бабке не ходи.
Охоча больно до мужского тела...
Знать, где-то что-то у неё зудит.
Попался доХтур мне, отца добрее,
Послушал... и сказал; "Проблемы нет!"
Поможет здесь, - я утверждать посмею, -
Вам стартовый обычный пистолет.
Почувствуете, - финиш замаячил,
А дама в середине лишь пути -
Так тут же жмите на курок, мой мальчик,
Чтобы к победе вместе вам прийти.
Мол, выстрел здесь роль тормоза сыграет,
Замедлив быстрый столь у вас процесс.
Раз врач сказал, - наверно что-то знает...
А для меня всё это - тёмный лес.
Совет мне обошёлся в триста баксов.
Фигня вопрос. Спасаю я семью!
Капитализм, едрить... такие таксы...
Но Томку больше денег я люблю.
Достав "железку", - я домой примчался,
Жену в охапку сгрёб и на кровать.
Сюжет уже мне в мыслях рисовался
О том, как будем койку мы ломать.
Для игр любовных мы с женой избрали
Из Камасутры позу "девять-шесть" *.
Теперь уж "сяду в лужу" я едва ли,
Есть у меня достоинство и честь!
Лишь понял, - сил уже осталось мало, -
Достал из-под подушки пистолет...
(Чтоб жил тот врач, ни много и ни мало,
А тысячу (собака) зим и лет!)
В момент, когда раздался выстрел громкий,
Случилось то, что я совсем не ждал.
Знать, сильно испугалась моя Томка,
Перепаганив нафиг весь финал.
Анфас мой аккурат под еЙНым задом
Гнездился в тот "ответственный" момент.
И чётко на него (да быть мне гадом!)
Отправлен был супруги экскремент...(с)
А в довершенье этого сюжета
Из шкафа выполз вдруг на божий свет,
(Чем, кстати, честь моя была задета)
Босой и голый Славка... Наш сосед.
Он с поднятыми к потолку руками,
Кричал всем своим видом: "Я сдаюсь!"
Послал я Славку наХ... А Томку - к "маме"...
Врача прибью... И больше не женюсь!
* "девять-шесть" здесь - 69-я позиция из Камасутры