В серванте моём, в отраженьи зеркал,
Среди хрусталей и фарфора,
Стоит одинокий гранёный стакан –
Предмет моего разговора…
Его под навесом нашёл меж стропил,
Где в юности давней балдели,
Лет тридцать тому я его заложил,
Да так и не вспомнил доселе
Спокойно, размеренно, правильно жил
В размеренно – правильной скуке,
Как вдруг, навалилась стеной «ностальжи»
Когда он попался мне в руки
Я вспомнил «Анапу», «ВолжАнку», «Агдам» -
Приметы савейской житухи…
Все виски-текилы сейчас бы отдал
За «с горкой» стакан бормотухи!
И в воспоминанья как в воду нырнув,
Увидел – на лавочке гордо
С отца семиструнки снимал я струну
И шОркал «гишпанским» аккордом,
На шОрканье это, вокал с хрипотцой
Сбегались окрестные тёлки
«Гаврош», мини-юбки, базар с наглецой –
Отличницы и комсомолки
Они с нами пили дешёвый портвейн,
Чуть морщась, блестели глазами
И осуществлялся натурообмен
Нехитрого секса азами…
Давно уж отсутствую в этих краях,
Мой голос – глухой и нечёткий,
Отцова гитара погибла в боях,
А тёлки – давно уже тётки
И только последний из всех могикан
Всю толщу времён проницая,
Мой старый дружище – гранёный стакан
Таинственно гранью мерцает
Он ждёт терпеливо и ночью и днём,
Пока я его благодарно
Наполню хотя бы кубанским вином,
Коль нету родного «Агдама».
- Нет! Денег я тебе не дам, Бери, - сказал отец, - гитару. И вместо чтоб купить "Агдам", Мы взяли ящик "Солнцедара". Вся молодёжь собралась в круг, Костёр нам освещал поляну. Да, тёлок было десять штук! Устали мы тогда с Коляном...