На фоне межени отлив. Ну, как помочь такому горю?
Я молчалив и сиротлив брожу по высохшему морю.
Какое поле для страстей! Вода ушла куда-то в бездны.
Бренчу обилием снастей, что бесполезны.
Такие скорбные дела! Куда макнуть? - одна забота.
Досада душу извела - пропала целая суббота.
Пора домой, пора к жене. Ох, я не пью, а то бы запил!
Лишь проплывает в вышине цепочка цапель.
Они как будто бы из снов, их лет спокоен и размерен.
Они не ангельских чинов (но стопроцентно не уверен).
Перекликаются, летя, зовут, зовут свою удачу,
А я, как малое дитя, гляжу и плачу.
И я хочу за ними вдаль, где солнце жжет и ветер свищет.
Немаловажная деталь: там лишь покой и много пищи!
И вся природа – мой собес, и не смолкают птичьи трели.
И там какой-нибудь балбес меня подстрелит.
И два заботливых стрижа меня схоронят у березы.
И до того себя мне жаль, что вот стою, глотаю слезы.
Печаль умножила мою и уплыла цепочка цапель…
Нет, хорошо, что я не пью!
А то бы запил.
Ну вот... Прочёл в который раз, и снова захотелось плакать.
И вроде, простенький рассказ - ни кандибобера, ни лака...
Смотрю в окно, и воробью кидаю крошки возле лужи.
Прекрасный стих! Жаль, что не пью.
За этот - нужно.
Вот так, прочтёшь однажды стих...слезами горю не поможешь.
И скажешь: "Господи, прости, за то, что лезу вон из кожи,
Прости поэзию мою. Я пред тобой...", слезу глотая:
"Прости, что я почти не пью... почти святая."
Подобна жизнь, любой смекнёт, театру, цирку ли - То в бочку дёгтя кинет мёд, то колет циркулем. То вдруг накапает в стакан с полсотни капель - И ты уже, дружище, пьян, и не до цапель.