*** (Тошнит от Шнитке. Скушнер надоел...)
(Жумагулов)
Тошнит от Шнитке. Скушнер надоел.
Дореял Рейн до середины тезки,
сойдя на нет, пока я наторел
и скидывал небродские обноски.
Двудушничаю, чая одолеть
полков словесных армию, покуда
пустует мандельштамовская клеть,
и жизнь мерзка, как летняя простуда.
Меж светом с тенью горестно сную
(ни там, ни тут - со счастием не густо)
и правде в матку что-то там сую,
поскольку правда - злейший друг искусства.
Борец с умом, я сердцу - лучший враг,
хоть и оно происходящим сыто,
пока не смерть, как высшее из благ,
и точная цитата из Тацита.
Пародия:
Мне скушнер бес, а Бродский далеко,
Рейнвейн прокис, москвиты очерствели,
кто утром выпьет с пулей молоко,
кто Пушкина заменит на дуэли?
Александр Кабанов
Тошнит, когда, как лучшему врагу,
бурчат Кабанов, Быков и Коровин,
мол, издаю какой-то жумный гул,
пытаясь стать с предшественником вровень.
И я себя, двудушного, тащу
с натугой, как Корней гиппопотама,
из топи зыбких чаяний и чувств,
зарАжен цепким штаммом Мандельштама.
С умом привык я злостно не дружить,
снуя повсюду тенью цеппелина,
пока не смерть, а жизни миражи
и Плиния стиль, сплин и дисциплина.
Хочу попасть в счастливую струю
и правду написать о Казахстане.
(До матки я пока не достаю,
но скоро увеличу - и достану.)