Горбатого гора (ксенофобские ужасы)- Пародии- Алекс Бородин-Совецкий-Ахулин- ХОХМОДРОМ

Солнце еще не скрылось за горизонтом, да и было то всего каких-то шесть вечерних июльских часов. И, тем не менее, все говорило о том, что это не просто так город в пустыне. Пыльные деревянные дома, зловонные проулки, детишки-оборванцы, недобро скалящиеся суки, некрасивые проститутки у входа в наверняка единственный, а оттого еще более отвратительный в своей антисанитарии бар, говорили о многом.

— Да, это не Лас-Вегас! — многозначительно сказал Джо, и его лошадь смачно вступила в коровьи какашки. — И, тем не менее, к деньгам!

— Отлить бы. Уже полчаса как в седле, а до этого три часа, как в пивбаре, — привстав в стремени, огляделся Гарик.

В этот момент из одной из темных подворотен выскочил огромный пес, державший в пасти тельце ребенка в голубом платьице, который дико верещал «мама, мама». Акцент, выдавал в ребенке члена китайской диаспоры. Однако, завидев людей на быстроногих скакунах, собака стушевалась и, бросив тело, поджав хвост, удалилась в сторону заднего двора бара. Гарик и Джо с ужасом взирали на растерзанное тельце малютки. Что-то красное и дорожная пыль уже превратили голубое платьице в бесформенное багровое рубище, звуков больше не было. И все же подавив рвотный рефлекс, Джо подошел к трупику (он не сомневался в этом!), и осторожно поднял с земли большую куклу китайского производства. Видимо от изменения положения в пространстве в батарейках еще нашлось немного энергии, и кукла отчетливо с противным акцентом произнесла «Мама! Мама!», чтобы уже заткнуться навсегда. Однако кукла все же была непростая. Похоже, что ее буквально напоили кровью. Или искупали. Или напоили и искупали. Кровью или томатным соком? В Голливуде бы ответ был один, а тут один только вопрос…

— Я бы щас отлил, не слезая с лошади, — сказал как-то неожиданно вспотевший Гарик.

— Что, так хочется?

— Просто слезать что-то не хочется…

Отбросив труп куклы, Джо вдоволь смочил пивом вторичной переработки стену какого-то мрачного здания, которое к его большой удаче оказалось центральной городской гостиницей. У порога они привязали своих кобылиц и шумно ввалились в холл.

— Что желают господа ковбои? Они хотят отдохнуть с дороги, их попы устали трястись на жестких седлах, у Сруля есть все, чтобы скрасить отдых у нас.

— Да, любезный, мы действительно запозднились и хотим заночевать в вашем вшивом городишке, потому подбери-ка нам номер поприличнее, — Джо решил взять инициативу в свои руки.

— Господа ковбои желают иметь номер с двумя кроватями, или как обычно?

Джо не очень понравился тон этого вопроса.

— Мы — настоящие ковбои! У нас на головах шляпы, а в штанах — члены!

— Само собой! Конечно, я вижу, что уважаемые господа — ковбои! Что они в шляпах! А потому я еще раз спрашиваю — вам номер с одной кроватью или с двумя?

— А впрочем, давайте с одной. Это ведь, наверняка дешевле. А сэкономленные деньги проебем. Гарик, расплатись с дядей!

Поднявшись вслед за носильщиком на четвертый этаж, Джо и Гарик воткнулись в обшарпанную дверь, за которой оказалась большая комната с окном, косым потолком, круглым столом посередине и кроватью с чугунными спинками. Там им и предстояло провести целую ночь. Первым делом Джо отправился в парашу. Пробыл он там недолго и вернулся обратно чрезвычайно довольный. Он даже насвистывал какую-то сложную кантри-мелодию, когда едва не врезался в побелевшего от испуга Гарика, с выпученными глазами стоящего перед лежащим посреди стола увесистым фолиантом. Джо был уверен, что раньше его там не было.

— Представь, у них в параше прорвало трубу, воды по щиколотку, народ почти плавает, весь коридор в мокрых следах, — все еще находясь в хорошем настроении, рассказывал Джо.

— Да, да все сходиться! Это настоящий Некрономикон! Кто-то позвал Их, и они пришли! — тихо проблеял Гарик, вытирая потный лоб.

— А че шепотом-то? — на манер сложной кантри-мелодии пропел Джо.
— Потому что это полный пипец, а не книга! Она написана безумным арабом Альхазредом, мотавшим срок в испанской тюрьме за неуплату налогов, в 730 году. Через двести лет ее перевели на греческий, а с него позже был сделан английский. Ее переплет сделан из человеческой кожи, а чтение этой книги сводит людей с ума.
— Ну и на хрена тогда ты притащил ее с собой в эту глушь? — безмятежно спросил Джо и грохнулся по американскому обычаю на кровать в сапогах.

— Она была тут. Когда ты хлопнул дверью, что-то упало мне на голову, и я отрубился. А потом пришел в себя и увидел на столе эту книгу. Я ее боюсь.

Джо резким движением поднял себя с кровати и решительно направился к столу, чтоб почитать.

— Не надо! Не надо ее открывать! — застонал Гарик и осел в бесчувствах на пол.

Джо, конечно, умел читать, но сочетание Говард Лавкрафт даже его поставило в тупик.

— Слышь, Гарик, это что немецкий чтоль «гоу вард лаф крафт»? Не знаешь, что означает?

Гарик пришел в себя и бросился к столу. Книга оказалась самая обыкновенная — сборник рассказов Говарда Лавкрафта. Просто какое-то деревенское издательство прикололось и изобразило обложку в виде страшной книги. Вот только страниц в ней явно не хватало.

— Все равно очень странно, почему некоторых страниц не хватает? И почему именно их?

— Клали бы бумагу в параше, в этой книге осталось бы больше страниц… — сказал Джо. — Я, кстати, я там еще парочку про запас позаимствовал, а то в этой дыре и подтереться воспитанному человеку нечем будет. На-ка вот, мож вклеишь.

— Но этот кусок совершенно не подходит к этому рассказу, что же с ним делать? — удивленно спросил Гарик.

— Тогда вставь его в рассказ про нас… — сказал Джо и вставил…

«…Политические убеждения, национальная шовинистическая истерия, национализация частной собственности… В этих краях — лишь пустой звук! Но звук не может быть пуст. Иначе его просто нет. Потому все эти отрыжки жизни напрочь отсутствуют в этих труднопроходимых даже для советских танков лесах. И эти минные поля, в хаотичном порядке разбросанные в этой глуши — лишь дань моде, перманентное ожидание неизбежности, игра в борьбу за свободу. Здесь нет смысла бороться, ибо здесь свобода абсолютна. Она даже свободна от определений свободы, которые сформулировали мыслители, тщетно к ней стремившиеся. Лишь вневременной ужас правит этими топкими болотами и безлесыми холмами. И он свободен. Свободен выбирать свои жертвы!...»

Но пока вставлялся этот отрывок, Джо и Гарик успели побриться и, спустившись с четвертого этажа, миновали холл, швырнули рецепшену ключи и вывалились в душную пустынную ночь, в которую хороший хозяин… Ну вы знаете. Впрочем, Джо и Гарик давно не считали себя неженками и не раз с кулаками в карманах встречались с опасностью лицом к лицу. Еще при свете заметив расположение убогого питейного заведения по прозвищу «бар», эти двое намеревались спустить в нем изрядную сумму на выпивку и шлюх, черт с ним, что они такие страшные. Значит, сначала они здорово напьются.

Ну а пока Джо и Гарик идут в бар, хотя по правде им нужно лишь перейти на другую сторону улицы, познакомимся с нашими героями. Джо — прокуренный, вечно недобритый прагматик, человек променявший велосипед старшего брата на седло старой клячи, обреченно несущей его к большим приключениям в красных лучах заходящего за Кордельерами солнца. Впрочем, так бы он выглядел, если бы мы познакомились с ним при въезде в городишко.

Гарик, который еще вчера в безумстве рвал на себе волосы по поводу паденья котировок нефтеперерабатывающих корпораций и ходил на службу в черных лаковых ботинках и безупречном пиджаке, выглядел истощенной пародией на самого себя через годы долгих странствий. Но пока он все еще был худ, с клочковатой бородой, скорее даже бородкой или точнее бороденкой, в потертых лаковых туфлях, безрукавке, унаследовавшей безупречную элегантность уолл-стритовского пиджака и странных трусах на босу ногу ввиду отсутствия брюк, успешно выменянных на некое подобие лошади буквально за 30 миль отсюда.

Внутри бар оказался еще хуже, чем снаружи — стойкий запах блевоты, дешевого виски и недорогого пива. В полумраке зала недобрым огнем светились глаза местных хищниц, явления которых в приглушенном неоновом свете Джо и Гарик боялись едва ли не больше, чем предстоящего похмелья. И все же через два часа обильных возлияний они обнаружили у себя на коленях наименее отвратительных представительниц местной стаи ночных охотниц. Прошло еще немного времени и из вонючего бара четверка переместилась в еще более тошнотворный переулок за питейным заведением, дабы предаться оплаченным утехам. Джо и Гарик удобно оперлись спинами на шершавую вертикаль стены и решили, что пришло время расстаться с последними деньгами.

Одна из девиц проскользила языком по исхудавшему животу Гарика и наткнулась губами на здоровенную бляху. Впрочем, она не собиралась останавливаться и расстегнув ширинку жадно распахнула свои влажные губы навстречу… И остановилась.

— Что такое? Опять не стоит?

— Э… Ты такой весь классный, худой и Гарик. А член у тебя черный, что-то тут не так…

— Я же негр, дура!

— Ты — ковбой, бывший брокер, Гарик и при этом — негр! Не смеши!

— Я вообще-то афро-американец и хоть это звучит гордо, но ты можешь отсосать у меня, как у белого человека.

— Не в этом дело, просто как-то необычно, извини, секундочку, — и стоя на коленях, она осветила Гарика мягким светом карманного фонарика. — М-да, реально негр, бывает же такое, чав-чав…

Что-то похожее в это же время вторая проститутка делала с Джо.

— Слышь, Гарик, эти проститутки какие-то странные…

— Да, вроде, ****и, как ****и, сосут неплохо…

— Сосут-то неплохо, да только денег не берут!

— Может они просто не знают, что это тоже деньги?!...

И они в ужасе кончили.

Утром Гарик и Джо собирались по-тихому свалить из этого городишки, желательно не заплатив за проживание в своем клоповнике. Однако, когда пришло время подбить бабки выяснилось, что у Джо и Гарика еще полно денег.

— Слышь, откуда у тебя еще штукарь в бумажнике, если мы вчера все пропили?

— Здесь что-то нечисто. Я просто чувствую, что за всем этим стоит какая-то страшная тайна. В крайнем случае — лежит. Поэтому пошли-ка еще раз его пропьем…

Впрочем, идти в бар было еще рано, поэтому Джо и Гарик решили просто накупить жрачки и бухла в магазине и уйти в долгий и глубокий запой. Магазин оказался буквально за углом, так что беспокоить лошадей и отрывать их методичного пережевывания овса не имело смысла.

Вывеска на магазине гласила, что он закрыт. Это-то и было подозрительно, потому что внутри бурлила жизнь. Однако при ближайшем рассмотрении все встало на свои места — русские продавцы по привычке отмечали 1 мая на рабочем месте. А раз русские не по делу магазин закрыли, то они с той же легкостью его и открыли, тем более, что внутри оказалось полно покупателей — в основной массе мексикосов. Эти люди не отвечали на вопросы и прятали глаза под рукотворные пончо. Они пересекли границу, но она навсегда обожгла их сердце адским пламенем. Короче, они ни фига не говорили, не думали и не понимали по-английски, а потому не могли отличить водку от минералки и зеленый горошек от собачьих консервов. Значительно подобревший от первомайских ощущений один из охранников шепнул на ухо Гарику, что вон та, в сине-красном пончо, стоит перед стеллажами с баночным пивом уже третью неделю, и хлопнул с хохотом ковбоя по плечу.

Джо и Гарик быстро наполнили свою тележку виски, колбасой, ветчиной, маслинами и прочими оливками. Однако скидки в этом магазине не действовали! Это было ужасно!

…К третьей бутылке виски Джо пристально посмотрел на Гарика, и стало понятно, что ковбоям пора освежиться иначе очередного Оскара им не миновать. Дорога была одна, и она вновь привела любителей женщин и фьючерсов в бар напротив. Но никаких женщин им на фиг не хотелось. Хотелось приключений на… на…, но… Но, но! Ни слова про жопы!

Джо взял на себя инициативу и, насупив брови крепко держась за стойку, подобрался к бармену.

— А что, любезный, есть ли у вас развлечения в вашем захолустье? Мы — мужчины состоятельные и мы хотим разнообразно развлечься!

— Так я сейчас. Мигом организую девочек!

— На … девочек, тем более что они вчера там уже были. Нам что-нибудь эдакое, чтоб душа развернулась и… и… и не было мучительно больно за бесцельно проданные лоты, — постепенно голос Джо становился тише, пока не превратился в свистящий шепот.

В это время Гарик только как вернулся из туалета и спросил у бармена в лоб.

— Тайные утехи, кровавые обряды, черные альпинисты у вас есть?

— Я ничего не знаю, поэтому ничего не скажу из того, что хотел бы скрыть, если бы что-то знал, — бармен попытался спрятаться под стойкой, но потом передумал и сказал цену.

Сошлись на половине оставшихся у Гарика денег, тем более, что, по мнению Джо, они все равно завтра опять окажутся в кошельке. Этот страшный феномен, впрочем, не смог остановить двух бесстрашных друзей в их желании развлечься по-местному.

Вкратце, сбивчиво и с массой непонятных эндемических выражений бармен рассказал, что самым непредсказуемым, таинственным и небезопасным местным развлечением является путешествие на Остров. Якобы Остров существует вне времени и пространства. Лишь Алексеев и прочие юродивые знают тайный путь к его черным скалам, не отмеченным на лоцманских картах. И живут там лишь вороны, что питаются на свалке в пяти милях к северу, да странный человек, о существовании которого лишь догадываются.

Через полчаса желтое и пропыленное такси доставило Гарика и Джо на пристань. Безжизненное тело Алексеева мягко покачивалось на волнах. Тишину лишь изредка нарушал скрип уключин лодки, в которой покоился проводник. Впрочем, через секунду тишину разорвал жуткий вопль — Алексеев запел и оттого почти проснулся. Соль этой песни крупными зернами сыпалась на сердешные раны Джо и метущуюся душу Гарика, одаривая их уникальным опытом садо-мазохистских удовольствий. Сладкая боль жуткими спазмами буквально разрывала их плоть… И все же окончательно будить Алексеева пришлось. Веслом. Пора было плыть на остров.

Пел Алексеев исключительно отвратительно, мотивируя это тем, что, мол, своим гортанным чавканьем он отгоняет ворон от берега. Впрочем, Джо и Гарика это мало отвлекало от конечной цели их, казавшейся бесконечной, прогулки по воде — на берегу они собирались отлить по-взрослому.

К вечеру они пристали к коряге, лежавшей на черном песке какого-то куска суши. Алексеев, не умолкая ни на минуту, привязал гнилую веревку к трупу дерева и спрыгнул в темноту. Гарик философично изрек:

— Если на этом острове и есть какие-то черные тайны, то ночью им их хрен найдем.

Но оказалось, что ничего искать не надо, так как Алексеев привычной дорогой направился к хижине Старика, единственному освещенному огнем костра светлому пятну на черном теле Острова.

— Меня зовут просто — Старик Черного Острова. Если бы вы попытались прийти оттуда сами, то мы бы с вами не встретились. Сюда можно прийти лишь с проводником… Как, например, Алексеев… Все же как отвратительно он поет! Зачем он вообще это делает?

— Говорит, что ворон отгоняет, — тихо сказал Гарик.

— Петь он просто не умеет. А хочет! А вороны и так сами утром улетают — на свалке самая жара начинается.

— Так в чем секрет острова, Старик? — помешивая искры в костре, неожиданно спросил Джо.

— В секретности, в ней проклятой и весь секрет-то. На самом деле все местные знали о нем всегда, но когда пришли белые, то помимо утилизации в топках комиссаров они тут географией баловались, мол, открыли что-то новое. Карт понарисовали всяких с вензелями заковыристыми и названиями мудреными. Типа Берег Бородатых Мужчин или Отлив Святаго Григория. Да только про этот остров они в суматохе дед-лайна и забыли, уж слишком близко он был, все на потом откладывали. Так что на карту его не нанесли, названия ему не дали. А потом пришли красные и всех белых, что в болотах не утопли, пустили на обогрев избы-читальни. А что касаемо географии, то из них только писарь полковой про геометрию в детстве от дядьки кучера слышал. Потому и стали товарищи белогвардейскими картами вовсю пользоваться, особенно по большой нужде. Но на следующий год приехал в эти края важный комиссар из самых, что ни на есть настоящих большевиков, из евреев. И повелел он поставить на единственной площади городка памятник печке, где вперемешку пожгли кучу разноцветного народу. А заодно тот комиссар привез с собой глобус и повелел больше картами без особой нужды не пользоваться. Не все, конечно, его послушались, но пара карт все ж таки сохранилась. Их потом уже официально утвердили и в Москве, говорят, штук сорок напечатали. А когда хватились, что острова на картах нет, то и засекретили его по-быстрому, а народу дорогу сюда заказали. Вот и забыл народ-то дорогу к острову. Только юродивые, типа этого Алексеева и могут провести сюда странников. Слышь, Алексеев, хватит петь-то!

Джо нервно отрыгнул и разочарованно произнес:

— Никаких тайн нет, а ты дед — просто старый алкоголик, да еще, наверняка, куришь втихую.

— Не без этого, пацаны.

Джо отполз от костра и заснул в полной темноте. За ночь он несколько раз просыпался и уходил отлить в абсолютную черноту ночи, в которой громко чавкали вороны и пел Алексеев. Гарик тоже спал.

Утром Алексеев попрощался с Гариком и Джо, перестал петь и уснул прямо в своей шаланде. Но не успели ковбои отойти от пристани и десятка среднестатистических шагов, как к ним подошли другие ковбои и назвались местными ментами.

В управлении как и ожидалось был кабинет начальника местной полиции, хозяин которого постоянно потел, брызгал на себя дезодорантом и всем своим видом давал понять, что не применяет оружие вовсе не из любви к ближнему, а по причине жадности.

— Вы всего два дня на моей территории, а уже стали третьим и четвертым клиентом местных проституток со дня основания города. Вы помогли пьяным русским продавцам вывесить красный флаг с двуглавым орлом на старой водонапорной башне. Вы подкупили неподкупного бармена, и его пришлось уволить. Вы пережили пение Алексеева. Вы тайно проникли на Черный Остров. Вы общались с моим предшественником и наверняка собираетесь организовать его очередную предвыборную кампанию. Вы еще раз пережили пение Алексеева. Своей неразменной штукой баксов вы основательно подорвали городскую экономику. Вы — одна большая проблема нашего славного и спокойного города. Поэтому выбирайте: или вы сейчас же убираетесь вон с моей территории, или становитесь на твердую гражданскую позицию и пытаетесь добиться правды законными не очень методами.

Джо недолго думая, пожал руку начальнику полиции и хлопнул на прощанье дверью!...

Но на этом приключения наших юных и бесстрашных ковбоев не кончаются. В следующей части их ждет визит на ранчо Дж. Буша JR бой быков в Санцево и Большое ограбление, ставшее легендой, потому что его на самом деле не было, и множество других необыкновенных добрых дел, сотворенных с горячим сердцем и чистыми руками…