Изысканное блюдо- Смешные истории- фон Огурецкий- ХОХМОДРОМ

Запомнилась образцово-показательная история, произошедшая летом 1965 года в войсковой части 42225 Закавказского военного округа, когда я дослуживал там на срочной свой третий год.

История эта является как бы уменьшенной копией восстания на броненосце Потемкин. Нет, никто не убивал офицеров, не захватывал оружия, не искал убежища за границей, не был судим и расстрелян. Была только некачественная пища и посадка нескольких солдат на губу, а такая посадка, как известно, в армии совершается без суда, вопреки Всеобщей декларации прав и свобод человека. Впрочем, чего это я тут провожу какие-то аналогии и погружаюсь в юридическую оценку событий. Ближе к делу: на завтрак в гарнизонную рыгаловку выставили картошку с селедкой. От селедки исходил, прямо скажем, ну не совсем хороший запах, никак не способствующий повышению аппетита. Самые отчаянные (а может быть, самые голодные) воины рискнули эту селедку попробовать, но их гастрономический пыл тут же угас. Кое-кого вырвало прямо, так сказать, на месте событий, у обеденных столов. Видя замешательство в рядах воинов, дежурный по столовке побежал в штаб докладывать, что с блюдом, поданным на завтрак, что-то не так.

Явился грозный начальник гарнизона товарищ подполковник Горский. От предложения попробовать блюдо он бурно отмахнулся и давай орать: если кто, мол, откажется от завтрака, это будет расценено как нарушение воинской дисциплины — типа голодовка, и виновные будут строго наказаны.

Второй эшелон военнослужащих (столовая вмещала триста человек, а в гарнизоне насчитывалось шестьсот) тоже отказался есть селедку. Товарищ подполковник Горский топал сапогами и орал: в обед ничего нового не получите! Будет та же самая картошка с селедкой. Пока всё не будет съедено, никаких вам там разносолов.

К обеду селедочная вонь в столовой усилилась — она доносилась аж до казарм. В рыгаловку невозможно было войти без изолирующего противогаза. На столах стояла та же самая картошка с селедкой.

На сцене снова появился товарищ подполковник Горский. И не один, а в сопровождении гарнизонного коновала, двух санинструкторов и замполита товарища майора Попова. "Вот, - кипит товарищ подполковник Горский - сейчас всем вам будет доказано, что рыба свежая и вполне съедобная! А кто снова откажется от пищи, пойдет на десять суток на гауптвахту от имени Маршала артиллерии!"

Лепила, сморщившись, опасливо взял кусочек селедки и съел. Его примеру робко последовали два медбрата, после чего вся троица подозрительно быстро покинула столовую. Товарищ подполковник Горский и товарищ майор Попов не сочли должным попробовать угощение — равно как и практически все сидящие за столами в бесконечном зале гарнизонной тошниловки. Триста человек на губу посадить невозможно, там лишь одна общая камера на двадцать пять человек и три одиночки. Товарищ подполковник Горский дает команду товарищу замполиту: "Отобрать десять нарушителей и посадить!" Хорошо, что не повесить. Наша гуманная система наказаний за воинские провинности и близко не напоминает Освенцим или Бухенвальд. Заложников увели.
_______

Кончилось дело тем, что обеденную порцию селедки перевезли к гарнизонному свинарнику и вывалили там на лужайке. Нет, дело этим не кончилось. Свиньи селедку есть не стали. И личный состав, несмотря на печальную судьбу заложников, вечером снова от угощения отказался. На сей раз до гарнизонного начальства, вроде, начало доходить, что продукт не отличается чрезвычайно высоким качеством. Подтверждением этой гипотезе стал факт отравления нескольких солдат, рискнувших попробовать селедку. Они сидели в гарнизонной санчасти и дружно блевали. Лечить их было некому, поскольку весь медицинский состав — полковой коновал и два санинструктора — куда-то делись. А делись они в окружной госпиталь, где их тоже разобрала мощная неукротимая рвота. Нефиг было блистать мужеством и есть эту вонючую рыбу перед всем личным составом.

Непонятно было, что делать с уймой селедки, привезенной на склад. Холодильников на складе, естественно, никаких не водилось — победным маршем шел очередной год великих завоеваний социализма. Зловонная гора тухлой рыбы на свинарнике росла, но свиньи словно сговорились с солдатами — категорически отказывалась эту рыбу есть. И это несмотря на то, что ни тем, ни другим ничего взамен не предлагали, морили голодом. Думается, то был редчайший в истории случай объявления голодовки животными. Свиней тоже надо было бы наказать, но начальство твердо знало, что сажать свиней на гауптвахту по уставу не положено.

Вонь на территории стояла невообразимая, и все только и молили Господа, чтобы ветер не дул со стороны свинарника или продуктового склада. Появились на территории части какие-то гражданские в респираторах — выяснилось, что с санэпидстанции. Через пару дней селедку разгребли по пустырю граблями и сожгли огнеметами, вонь прекратилась. Вызванные из другой части "сталкеры" работали в противогазах.

А десять арестованных парней исправно отсидели положенный срок. Так им, бунтарям! Нехрен права качать.