Вдохновлённый сочинителем юмористом Рудовым, усомнившимся между строк своего творения в целесообразности проведения парадов Победы и иных акций памяти.
«И покой, вожделенный покой
Утомлённым бойцам только снится.
…Мне порой постучится в висок:
Непонятно, что хуже в сравненьи, ̶
То ль беспамятства зыбкий песок,
То ль холодный гранит незабвенья».
Ему б поспать, сомкнув ресницы,
сойдя с Голгофы и креста,
но толпы фанов у гробницы
лишают вечно сна Христа.
Без сына Бога разрешенья,
его фанаты – там и тут,
свершая акты воскрешенья,
бьют яйца дружно, водку пьют.
Портрет Спасителя рисуя
и подвиг ратный молодца,
Мессию поминают всуе,
а заодно его Отца.
В пылу застольных пересудов,
рукой кладя на личность крест,
раз в год Христа потомок Рудов
всем говорит: «Иисус воскрес!»
И вторят все, как на параде –
кто в стихаре́, кто в неглиже.
Христа оставьте, бога ради,
в покое, грешники, уже.
День Победы почти как Пасха. И там и там "смертью смерть поправ". Только Победу отмечаем все - и христиане, и мусульмане, и иудеи, и буддисты. Остальные скрипят зубами (пока есть чем).