ХОХМОДРОМ- смешные стихи, прикольные поздравления, веселые песни, шуточные сценарии- портал авторского юмора
ХОХМОДРОМ - портал авторского юмора
 Авторское произведение Смешные истории  | Сообщить модератору

ЧУВСТВЕННЫЙ МУЖСКОЙ ТОСТ НА 8 МАРТА

Тоже Флот или чаепитие в доме на лиговке... Часть вторая.


                                          ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                                    ФЛОТ И ОКОЛО НЕГО…   
                        
                                  ТОВАРИЩ ЛЕЙТЕНАНТ…

       Лейтенанты флота…
      Они сжигали неприятельские флота. Они благородствовали «падших женщин» и брали их в жёны. Если было надо, то заступали командирами безоружных крейсеров, возглавляя стихийные восстания. Они, принимая за приказ, оброненную Российским Императором фразу - «Дерзайте, лейтенанты!», дерзали, открывая новые земли и прокладывая новые морские пути, порою исчезая на этих землях и путях навечно. Они командовали береговыми артиллерийскими батареями (потому что так было надо), водили в бой корабли и подводные лодки, самолеты и отряды морской пехоты, зачастую погибая вместе с ними.
      Лейтенанты флота…
      На флоте не было бы адмиралов, если не было бы лейтенантов.
      Лейтенанты флота…
      Самое многочисленное из офицерских семейств, систематически прогрессирующее в своей численности.
      Лейтенанты флота…
      У молодого человека, впервые в жизни примерившего на свои плечи настоящие погоны с двумя звездочками, еще не выветрился дух курсантсва. И в то же самое время, этот самый молодой человек еще не пропитался офицерским духом.
      Хотя ему уже кажется, что он «центр вселенной». Что он отец-командир, что стоит только отдать команду и начнут вращаться антенны и торпедные аппараты, ракетные установки и артиллерийские башни, что помчатся по палубам матросы, занимая свои боевые посты. Что вот они – ручки «главного машинного телеграфа», только протяни руки. И вспенится морская вода за кормой корабля и он, его корабль, рассекая острой грудью тугие волны, помчится, ведомый им, лейтенантом флота.
      Но его быстро из «центра вселенной» опускают не на землю, а в корабельные трюмы изучать устройство корабля. Вместо ручек «главного машинного телеграфа» в руки ему выдают зачетный лист на допуск к самостоятельному управлению своим заведованием, и отправляют проводить с подчиненным личным составом физическую зарядку, строевые занятия и занятия по специальности, а заодно самому учиться, изучая море Уставов и океан Наставлений и Инструкций. А из динамиков корабельной громкоговорящей связи он частенько слышит умопомрачительную для его молодого слуха команду: «Офицерам корабля и лейтенантам собраться в кают-компании …» Он спешит в кают-компанию и, естественно, опаздывает, так как с детства приучен перед приемом пищи мыть руки с мылом. Но воды в бачке нет – ее набирать надо, нажав на пружинный клапан. А время-то не идет – оно бежит. И молодой лейтенант, переступив порог кают-компании, слышит из уст старшего помощника командира, являющегося хозяином кают-компании, себе приговор: «Опоздал к обеду – подведешь в бою!»
            Лейтенанты флота…      
       … Утро. Поднят Военно-Морской флаг. Личный состав корабля разведен по корабельным работам. Вчера вечером командира корабля оповестили о прибытии молодого лейтенантского пополнения. И после развода на работы он в волнительном ожидании сошел на стенку. Теперь он ходит вдоль борта своего корабля и курит, вспоминая тот день, когда сам прибыл лейтенантом к месту службы.
       Внезапно его взор устремился в начало пирса, где он увидел фигуру офицера. Офицер неспешно спустился на палубу пирса и двинулся по направлению к кораблю.                                          
       Внимательно присмотревшись, командир поперхнулся дымом папиросы и закашлялся от увиденного. В одной руке лейтенант не нес, а волок чемодан «мечта оккупанта», другая же рука крепко прижимала к офицерскому боку эмалированный таз ядовито красного цвета. Эта колоритная фигура, увидев старшего офицера, опустила на пирс свой чемоданище. Далее, не выпуская из руки тазик, держа его, как кортик, приложив правую руку к фуражке, строевым шагом подошла к командиру корабля с докладом о прибытии к месту службы.
      - И этого лейтенанта будет бояться вся Америка со всеми своими президентами и государственными секретарями, «Томагавками» и ЦРУ? – подумал про себя командир.                           
       Но для себя отметил, что у лейтенанта открытое доброе и симпатичное лицо. Он принял доклад, ничем не выдавая своего удивления. Когда рука лейтенанта опустилась после доклада, командир нагнулся к молодому офицеру и тихо-тихо его спросил: «Товарищ лейтенант. А тазик-то Вам зачем?»
       От услышанного ответа командир чуть не лишился рассудка, забыв абсолютно, тот первый день своей лейтенантской службы.
      «Мама дала – носки стирать», - четко, командирским голосом, доложил ему лейтенант.
      Лейтенанты флота…
      Первое дежурство по кораблю – оно, как первое свидание, не предсказуемо. Но перед тем, как заступить на это первое дежурство, лейтенант проходит науку о дежурстве в качестве помощника дежурного по кораблю.
      Корабль стоит в заводском доке. В каюту старшего помощника, в которой он «общается» с механиком, который, в свою очередь, замеряет логарифмической линейкой уровень «шила» в своем стакане (он создает коктейль «Белое безмолвие» - 200 граммов спирта на бутылку водки), стучится и заходит помощник дежурного по кораблю.
      - Товарищ капитан-лейтенант, - начинает он свой доклад, - с проходной завода доложили, что на корабль прибыли две автомашины «КрАЗ» и одна автомашина «КамАЗ» с бинтами.
       Старпом опешил: «Лейтенант! А где дежурный по кораблю?» Все, что он смог произнести в данный момент.
      - Дежурный снимает пробу на камбузе, - отвечает лейтенант.
      - Во, мех! Молодец доктор! Сам в отпуске, а медицинский материал приходит. Да, не просто приходит, а тоннами, - придя в себя, прохрипел старший помощник.
       Механик вышел из ступора, в который вошел после доклада помощника дежурного о машинах с бинтами. Он откладывает в сторону логарифмическую линейку:
      - Лейтенант! А может эти машины пришли с винтами? Корабль-то в ремонте. К тому же стоим в доке. Винты сняты. А?
      - Не, с проходной доложили – с бинтами, - тихим голосом отвечает он.
      - Что делать? – вслух говорит сам с собой старпом, - Если в машинах винты, а может бинты, то с заявкой на пропуск надо угадать. Могут и не пустить.
      - Да винты там! Ждем уже, какой день, - обращается к нему механик.
      - Лейтенант, - приказывает старпом помощнику дежурного по кораблю, который стоит в позе приговоренного к смерти, - садитесь и пишите: «В бюро пропусков. Прошу пропустить на территорию завода две автомашины «КрАЗ» и автомашину «КамАЗ» с винтами и годовым запасом медицинского имущества». Во!
      А ведь старший помощник когда-то тоже был лейтенантом.
      Лейтенанты флота… Товарищи лейтенанты…   



                     КАК ЭТА СЛУЖБА ПОРОЙ НАЧИНАЕТСЯ
                              
                              «Живот втянуть, приосаниться, говорить умные и хорошо             понятные вышестоящему командованию красивые слова рублеными фразами».
                                                                                 Вице-адмирал Г.А.Радзевский                                                   

      Вручены кортики, на погонах блестят лейтенантские звездочки. В кармане первая лейтенантская зарплата и отпускной билет.
      О будущем думать не хочется, потому что в ближайшем будущем молодого лейтенанта ждет его первый офицерский отпуск. А что ожидает за ним – одному Главкому и кадровикам известно…. Идиллия!
      И вот первый офицерский отпуск пришел к своему завершению.
      Самолет взлетел и понес лейтенанта-инженера Сашку Спиридонова во Владивосток.
      Перелёт во Владивосток длителен. В то далекое время, если лететь на самом надежном самолете «Аэрофлота» Ил-18, он мог занимать до 17 часов, а то и дольше.
      А что такое 17 часов в воздухе, когда колени находятся возле твоих ушей, а твой нос упирается в спинку впередистоящего кресла? Это значит, что в стране еще не строили широкофюзеляжные воздушные «автобусы»….
      Скучно и неудобно….
      Сашке «повезло». Он в самолете познакомился с таким же, как и он, «только что с ветки», лейтенантом, выпускником ВВМУРЭ имени А.Попова.
      Два лейтенанта, да, к тому же еще и из Питера, это уже «…дорогой дальнею, да ночкой лунною…» Самолет не трясло – парни соблюдали «Правила перевозки и транспортировки военнослужащих и военных грузов».
      Из аэропорта, практически живые, прибыли лейтенанты в столицу Приморского Края – стольный град Владивосток.
      Они сдали вещи в камеру хранения на «Морском вокзале», все ж моряки, и направились в город, «разведать обстановку», знакомиться с его «достопримечательностями», а также привести себя в надлежащий вид, т.е. «войти в меридиан».
    После небольшой, но такой нужной, экскурсии, возвращаются будущие мореходы до камеры хранения.
      Переходят мост, ведущий через железнодорожные пути, на «Морской вокзал», и застывают в немом изумлении, словно статуи в Ленинградском «Летнем саду»….
      Небритый, со вчерашним, еще невыветрившимся, перегаром, свежеиспечённый инженер-лейтенант, раскинув руки и, таким образом, перегородив мост, приветствует их в незнакомом, пока, городе.
      И узнает Сашка в этом мужике в тужурке Димку Стабровского, который прибыл немного ранее, и уже «успел освоиться».
      Вчера он отметился, с подобными ему летюхами, в ресторане "Океан".    Дима зашел в ресторан просто так - поесть. Тихо сидел за столом. Внезапно его внимание привлекли два лейтенанта. Они не вошли, а ворвались в зал, как корабли Нахимова в Синопскую бухту. Огляделись и в унисон заорали: «Бабы! В ружье! Мы - прибыли!». И вот в настоящий момент его приятель ищет собутыльников, с которыми сидел в кабаке, а, заодно, квитанцию от камеры хранения.
      Ну, «старожил» Дима и посветил новичков в «курс дела» - что, где и … как….                                                      
      На следующий день, только к обеду, явился инженер-лейтенант Саша Спиридонов в отдел кадров 79-й БСРК (бригада строящихся и ремонтирующихся кораблей), которая «дислоцировалась» сразу на территории двух заводов – «Дальзавод» и «Судоремонтный Завод ВМФ №178».
      Там на него посмотрели и обнюхали. Пообщался с ним (ну, это естественно) начальник политотдела бригады капитан 1-го ранга Николай Николаевич Соколюк, и направили свежеиспеченного военного инженера-механика на эсминец "Вразумительный".
       Корабль, а это был эсминец проекта 30-бис, показался Сашке настолько ветхим, что он решил – «Этот эсминец, похоже, тут стоит на вечной стоянке, и играет роль только гостиницы для прибывающих лейтенантов».                                                                                                                  
      Здесь ему и приказано было ждать распределения.
      Старпом, широкоплечий и высокий офицер, обладающий громким, но хриплым голосом, в распоряжении, которого оказалась целая дюжина «сопливых» лейтенантов, свей властью, конечно, распорядился часть молодого пополнения Тихоокеанского флота пустить на несение патрульной службы в городе: «Хотите познакомиться с городом и его обитателями, а так же узнать все злачные места столицы Приморья – марш в патруль!»
      Однако механиков назначил (видать, любил он механиков) в помощь своим, корабельным, механикам.
      Старший помощник «прикрепил» молодого лейтенанта к командиру трюмной группы, которому, как ни пытался Санька-трюмный представиться, так и не смог, потому что, честно говоря, он его ни разу так и не увидел.
      Зато быстро познакомился с корабельным «фольклором»…
      Старший помощник в кают-компании оценивает кулинарные способности старшего кока, который принес борщ: "Ты что принёс? Козлы меньше капусты едят, чем ты ее на…хм..хм…валил в тарелки!"
      Следующим утром Санькины познания корабельной жизни продолжились…
      На подъёме военно-морского флага (а это на кораблях ВМФ дело святое), старший помощник неожиданно поскользнулся на подтёке масла из кормового шпиля.
       Он его (шпиль, разумеется) внимательно осмотрел и задал потрясающий вопрос помощнику: " Он что - у тебя трипперует?"
      Плавучая гостиница "Вразумительный" и стала, если так можно выразиться, трамплином, с которого Сашка Спиридонов и припалубнился, на долгие годы, на «свой» корабль с гордым названием «Сибирь»….
      А эта «Сибирь», все-таки, и как ни крути, хоть и имела ход в 9 узлов, но оказалась Камчатским полуостровом….
      Вот такое начало….

                         ПОРОЙ БЫВАЛО И ТАКОЕ НАЧАЛО…

      Итак, обремененный двумя шинелями и кучей другого форменного обмундирования, бравый инженер-лейтенант Дима Стабровский, в соответствии с полученным предписанием, прибыл в город Владивосток для дальнейшего прохождения действительной военной службы на Краснознаменном Тихоокеанском флоте.
    Судьба и отдел кадров распределили его на должность начальника трюмной группы эскадренного миноносца «Дальневосточный комсомолец» (бывший «Выдержанный») проекта 56.
      Корабль заканчивал средний ремонт на одном из судоремонтных заводов ВМФ в городе Владивостоке. А Димке, особенно после первого знакомства с «городскими достопримечательностями, было как-то безразлично, куда его распределят, т.к. кроме шинелей, как уже было замечен ранее, ничего не обременяло.
      Но бравурно-лирическое настроение, всецело владевшее молодым парнем, как-то начало улетучиваться с момента прибытия Димы на борт корабля.
      Вы все знаете, что внешний вид эсминца на стадии швартовных испытаний, после среднего ремонта, не самый респектабельный.
      Настроение лейтенанта Стабровского еще более упало после того, как он узнал, что жить будет, в компании других пяти лейтенантов, в шестиместной каюте главстаршин, т.к. штатные каюты офицеров находились в ремонте.
      И подумал Дима: «Ну, да где наша не пропадала?» Правда, мучил его один вопрос: «Куда же деть шинели?»
      Однако существуют определенные правила для вновь прибывающего к месту службу офицерскому составу. Правила непререкаемые.
      Одевается Дмитрий Алексеевич Стабровский во все парадное и идет на доклад, о своём высочайшем прибытии, к начальнику штаба бригады капитану 2 ранга, с интригующей фамилией, Петух, который надо сказать, уже сдавал дела и, непонятные для простого смертного, обязанности.
      На докладе, это ж надо, Димка узнал, что дела и обязанности принимать ему не у кого, т.к. его предшественник давно убыл к новому месту службы. А еще, снова это ж надо, он узнал, что командир машинно-котельной группы находится на излечении в госпитале и выпускник ЛенВВМИУ Стабровский, как механик, должен исполнять и его обязанности.
      В довершении к этому… Диме сообщают, что и командира БЧ5 накануне тоже увезли в госпиталь т.к. он прямо в ПЭЖе (Пост Энергетики и Живучести или боевой пост №1 БЧ-5) потерял сознание.
      Единственное, о чем ему забыли сообщить, было только то, что молодой Дмитрий Алексеевич будет еще и командиром БЧ5…..
      С чувством легкого замешательства пошел Димка по правому шкафуту в корму попытаться понять: «Что такое произошло и что делать?»
      И тут открывается дверь в ПЭЖ, и появляется фигура с погонами главного старшины сверхсрочной службы. Фигура спрашивает о том - уж не механик ли «задумчивый» лейтенант с молоточками на погонах?
      Впоследствии оказалось, что эта « фигура» была старшиной команды машинистов-турбинистов. Узнав, что «задумчивый» лейтенант новый командир трюмной и еще временно машинно-котельной группы, он с радостным возгласом сдал Димке повязку вахтенного инженер-механика, мотивируя это тем, что несёт вахту уже восемь часов.
      И вот, бравый лейтенант, как был в белых перчатках и с кортиком у бедра, заступил на свою первую вахту вахтенного механика.
      А установка работает, а до этого Димке на 56-х проектах бывать не приходилось.
      Его озабоченность несколько рассеял зашедший в ПЭЖ лейтенант с молоточками на погонах. Им оказался командир электротехнической группы, по сравнению со Стабровским, бывший уже ветераном корабля, т.к. приступил к исполнению своих служебных обязанностей на четверо суток ранее.
       А выпуска он того же года. Правда, из училища имени Дзержинского. Но все равно – вместе веселее.                                    
      К вечеру, кое-как, выведя установку из действия, направился новый «вахтенный механик» Дима Стабровский в каюту – надо же хоть кортик снять, но не тут-то было….
       В дверях появляется рассыльный и ведет молодого лейтенанта к старшему помощнику командира корабля.
      И тут старпом задаёт вопрос, который Дмитрия не то, что озадачил, он его шарахнул по голове, как молот, бьет по наковальне: «А почему до сих пор не подан суточный план БЧ5 на завтра?»….
      А далее закрутило « молодца», завертело, только успевай поворачиваться.
      Шло время, отдыхать и спать приходилось редко и не помногу. Техника сдавалась, травматизма не было, и кое-какой опыт приобретался.
      Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается….
      Пришел светлый праздник 7 ноября. И уже «опытный» лейтенант Стабровский решил в первый раз пойти на «сход» (после 22.00), тем более, что шинели нашли своё законное место в водолазной кладовой.
      К концу ноября, перед ходовыми испытаниями прислали нового командира БЧ5, и у Димы на одну должность стало меньше. Ходовые испытания прошли в целом нормально, и ничем особенным ему не запомнились.
      Разве, что сдача режима перехода с максимально возможного переднего хода на максимально возможный задний ход.
      Это, на 56-х проектах, скажу я вам, непередаваемые ощущения.
      Представьте себе - эсминец с 38 узлов переднего хода, как «бешеный жеребец», встает на дыбы и разгоняется назад.
      С фундаментов срываются «дельные» вещи, водяной бурун от винтов достигает кормовой трубы, люди валятся с ног.
      Перед новым годом, завершив средний ремонт, корабль совершил переход к месту постоянного базирования в бухту «Стрелок», и получил задачу – быть готовым в начале мая выйти на экспериментальную по продолжительности боевую службу в Индийский океан. А эксперимент-то всего ничего – каких-то 12 месяцев «боевая служба», плюс месяц перехода к острову Сокотра (западная часть Индийского океана) и месяц обратно.       Красота!...
      И опять всё завертелось и закрутилось для молодого инженера-лейтенанта Дмитрия Стабровского.
      Вернулся «Дальневосточный Комсомолец» из Индийского океана только через 14 месяцев, и Димка уже был опытным механиком.
      А Шурик Ильин начинал свою службу помощником начальника Отдела кадров 10 Оперативной эскадры, назначая артиллеристов снабженцами на корабли…. Это ему, «по блату», ЗЭМЧ 10-й ОЭСК капитан 2 ранга Масютин устроил. Правда Шурке повезло – его корабль вернулся из Индийского океана через 8 месяцев, но… сразу ушел еще настолько же, обогатив и Шурика механическим опытом.                                    


                               УЧЕБА МОЛОДОГО ЛЕЙТЕНАНТА…

                  «Честный ребенок любит не маму с папой, а трубочки с кремом. Честный матрос хочет не служить, а спать. По этому, его надо принуждать к службе».   
                                                                     Вице-адмирал Г.А.Радзевский
                                                                                                                                                   
    Существует целая масса национальных напитков. Во Франции - это «Божоле». В Шотландии - джин, в Германии – шнапс и куча сортов пива,
в Американских штатах – виски, в Мексике – текила. В России, Финляндии и остальных, включая и вышеперечисленные, странах мира – русская водка.
    На Флоте тоже есть национальный напиток – ШИЛО,
или, по-русски – спирт.
      Русская народная поговорка говорит – «Шила в мешке не утаишь». Флотский народный эпос тоже богат поговорками – «Шила в воде не утаишь». Наш штурман как-то по этому поводу заметил:
      - Когда-то вода была без цвета, без вкуса, без запаха…. Пока старик Менделеев не добавил в нее наше флотское «шило». Умничка, Дмитрий Михайлович.
       Корабельное утро. Ни с чем несравнимое чувство пробуждения, особенно когда до побудки остается еще полчаса.
       Пять тридцать утра. Полчаса до подъема, можно еще понежиться на койке, подумать, что опять вставать, идти к «ненаглядному» личному составу, пинками гнать всех на утреннюю физзарядку, выслушивая дневального по кубрику, что этот после вахты спит, и этот после вахты спит, и, вообще – все после вахты…
       Стук в дверь.
       - Господи, стук в дверь в половине шестого утра ничего хорошего не сулит, что-то случилось,
а, если случилось, то, скорее всего, матрос Балтабаев решил пожарным рукавом промыть гальюн, и, естественно, пробил захлопку, и вымыл содержимым гальюна и сам гальюн, и себя самого, а заодно и корабельный коридор, - пронеслась первая мысль в моей голове.
       В каюту заходит рассыльный. На лице тупое спокойствие, дрессура помощника, значит ничего страшного.
       - Товарищ лейтенант! Вас вызывает командир корабля!
       Надо одеваться и быстро бежать, да-да, бежать, и к тому же бежать быстро! в верхние эшелоны власти.
       Командиром нашего корабля был двухметроворостый, полуторацентнеровесный капитан 1 ранга Карпов, которого на корабле называли – «трехстворчатый».
       Сидит эта глыба у себя в каюте за огромным, под зеленым сукном, столом и пальчиком поманивает к себе. На столе перед ним стоит до краев налитый стакан с какой-то прозрачной жидкостью.
       Подхожу и докладываю о прибытии.
       - Пей! – говорит отец-командир, показывая на стакан.
       Подношу стакан к носу и принюхиваюсь:
       - Господи, да это ж шило, - мелькает в голове.
       - Так, это, тащ командир, вообще-то, я не пьющий, да, и к тому же половина шестого утра, - пытаюсь возразить бледным голосом.
       - Трюмный! Пей! Я приказываю! – прогрохотал командирский голос, от которого сразу заложило уши, и пошла небольшая качка.
       Приказ надо выполнять точно и в срок – на то он и приказ.
       Заливаю полный стакан в себя и бегом к бачку с водой….
       А оттуда доносится звук испорченного, и доведенного до сумасшествия унитаза – воды нет!
       Дыхание сперло. Оно остановилось. В голове колокольный набат вперемешку с мыслями:
       - Шило! Стаканами! В половине шестого утра! Да, в каюте командира! Это же полный … twice zero (два нуля – сортир). Спокойно, лейтенант….
       И тут слышится какое-то хлюпанье, напоминающее не то смех, не то истерические рыдания.
       Оказалось - командир смеется:
       - Вот, трюмач! Я так каждое утро мучаюсь!
       Приборщика каюты командира «приковали» леерной цепью к питьевому бачку – что бы вовремя воду набирал.
      Да, ребята, это был урок – командир спит, а вода должна течь куда положено и, естественно, а как же иначе, быть на своем месте!                                             


                                                      
                                        ЕДИНСТВЕННЫЙ!

         
      Эта история приключилась с Сашкой Ильиным, т.е. со мной, в бытность его командиром трюмной группы на одном из кораблей нашего военно-морского флота…..
      Ночь. По ночному морю, в отражении несчетного числа звезд, идет флагманский корабль флота.
      На ходовом мостике бдит вахту, вместе с командиром, Дед Сергей - Главнокомандующий ВМФ, которого в быту и в его кабинете зовут просто Сергей Георгиевич Горшков.
      Начальник механиков капитан 2 ранга Валерий Григорьевич Пирожков, во исполнение командирского приказа, проводит инструктаж вахты:
      - Вахтенным механикам на мостик рапортички носить самим, а не засранцев, трюмных значит, посылать.
      Надо заметить, что механик был фигурой довольно-таки колоритной. К его росту, значительно выше среднего, надо добавить уникальные знания своей специальности вперемешку с удивительно развитым чувством юмора.
       - Знаете, ротор вам в глотку, кто на борту? Сам Хозяин! – указательный палец механика устремился в сторону ходового мостика, т.е. вверх.
       - Это кто и где он хозяйничает? – задает вопрос молодой матрос Патрубач.
       - А это, товарищ Патрубок, тот, кто вас кормит, а нам зарплату платит, - заметил механик, и продолжил:
       - И чтоб в чистом летали наверх, а не в своих заперденчиках, и, чтоб галстук при рубашке. Не пионерский, как вы один раз пришли в кают-компанию, товарищ Ильин, а наша простая «селедка» на замочке. Поняли? Паросята маслопупые?…
       Мы поняли.
       Вахта шла своим чередом, шум турбин и вентиляторов убаюкивал и призывал к размышлениям – Чего ему не спится? Это ж надо, прилететь за 10000 километров, чтобы испытать радость «собачей» вахты, время то уже три часа ночи…
       Вдруг - резкий «СТОП»! За ним – «ПОЛНЫЙ НАЗАД»! Потом – «СРЕДНИЙ ВПЕРЕД»!
         - Ну, - думаю, - Дед развлекается. Сейчас реверсами измордует, ведь в коем-то веке дорвался до ручек машинного телеграфа.      
         Однако обошлось.
         Вахта закончилась. Вылезаю из машинного отделения. В соответствии с приказом переодеваюсь и, соколом, взлетаю на мостик.
      Слышу шум, среди которого хорошо различался русский мат.
      Перед глазами предстала картина, напоминающая не то корриду, не то Паниковского, идущего на гуся….   
      На мостике, вытянувшись по стойке «смирно», во весь свой двухметровый рост, стоит наш командир - «трехстворчатый» Карпухин, а перед ним подпрыгивает дед-Сергей, и пытается кулаком заехать тому по морде лица.
      Карпухин «бодается», словно телок, которого ведут на заклание, а Дед орет:
         - Ты, долбанный орангутанг, тебе только стадом свиней командовать, а не крейсером! Чуть было ЕДИНСТВЕННОГО Главкома не утопил…
         И с этаким сарказмом, растягивая и буквы, и слоги фальцетом, добавляет:
         - Сссууукааа!
         Далее шла непереводимая игра слов из лексикона офицеров Генерального штаба.
         Также соколом, но уже пикирующим на дичь, я слетел с мостика.         
          Причина мордобоя, который Главком устроил на ходовом мостике, стала понятна утром – наш корабль чуть было не наскочил на дрейфующую мину, которую вовремя увидели тральщики сопровождения и расстреляли.
          Удивительно, но через три месяца мы провожали нашего командира. На уч***. В академию Генерального штаба. Изучать штабной лексикон.
          А Дед Сергей на всю жизнь остался для нас «ЕДИНСТВЕННЫМ»!..   
                  

                           
                                          
                                       «ТАНК» В МОРЕ…

      В бытность свою Министром обороны СССР Андрей Антонович Гречко находился с инспектирующей проверкой в городе Владивостоке.
      А Владивосток, как известно, является базой Тихоокеанского флота. Ну, скажите мне – какой Министр обороны или Генеральный секретарь, попадая на флот, не захочет посетить боевые корабли и «прокатиться» на одном из них по морю, а тем более по океану?
      В центре города, у причала стоял ракетный крейсер «Владивосток». Его, по случаю приезда Министра обороны, вернули из Японского моря, где он сдавал задачи боевой подготовки.
      Министр, со своей свитой, «погрузился» на борт крейсера, и они пошли в море.
      Андрей Антонович, очень довольный и погодой, и ощущением чего-то необычного (море, корабль слегка качает) подходит к командиру крейсера и задает, по его мнению, очень многозначительный вопрос:
      - Командир! А какую скорость хода может развить ваш корабль?
      - 34 узла, товарищ маршал, - отвечает ему командир.
      - Ну, давайте…, - с ухмылкой на лице проговорил Гречко, и посмотрел на сопровождавшую его свиту, от которой остались только два человека. Остальные уже лежали в каютах, пугая раковины и проплывающих мимо корабля рыб остатками вчерашнего ужина и сегодняшнего завтрака.
       Дали 34 узла. Пена из-под форштевня, бурун за кормой, свист ветра в снастях, передвигаться по палубе становится весьма трудно – сдувает…
       Надо заметить, что скорости передвижения по суше и по воде весьма разняться. Если 60 километров в час на суше почти не ощущаются,
то 30 километров в час на воде очень ощущаются.
       Короче, корабль несся по волнам, напоминая древних «пенителей моря», только парусов не хватало.
       Гречко, уставившись на счетчик лага, и показывая на него пальцем, спрашивает командира:
       - Послушайте, командир, а сколько это километров в час – 34 узла?
       - Товарищ маршал, без какого-либо выражения на лице, докладывает командир, - 34 узла – это, как бы Вам сказать проще, ну, - это несколько более шестидесяти километров в час.
      Андрей Антонович Гречко помолчал, снял фуражку, почесал свою макушку и, смотря куда-то, мимо всех, в сторону океана, задумчиво произнес:
      - Да, почти, как танк!

                                        О ХОЛОДНОЙ ВОЙНЕ…

      «Господа капиталисты! Не размахивайте зубами – вырвем!»
            Стоматолог крейсера «Адмирал Сенявин» Иван-Андрей Иванович Бодай

      «Холодная война». Это понятие внушалось нам, моему поколению, на каждом углу, в каждой телепередаче или каким-нибудь лектором. К этому нужно прибавить, что шестидесятые годы двадцатого века прошли под знаком освобождения африканских стран от колониальной зависимости. Одной из африканских стран, выгнавшей со своей территории «плохих дяденек», стала Сомали.
      Правда, вскоре в этой стране произошел государственный переворот, и возглавил новое правительство нового независимого государства бывший министр обороны Сомали Мохаммед Сиад Барре.
      Этот «товарищ» направил свой взор в сторону социалистического пути развития, т.е. в сторону СССР.
      Советскому Правительству «инициатива» товарища Барре понравилась.
      И вот в феврале 1972 года на рейде столицы Сомали города Могадишо (или Могадишу, как его называют местные) бросили якоря корабли 10-й оперативной эскадры Тихоокеанского флота ракетный крейсер «Варяг», большой противолодочный корабль «Строгий» и морской тральщик. Отряд возглавлял командующий эскадрой контр-адмирал Владимир Николаевич Кругляков.
      Все это морское воинство было «придворной свитой» прибывшего в составе правительственной делегации в Сомали Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Андрея Антоновича Гречко.
       В Могадишо корабли стоят на рейде. На них можно попасть только катерами или баркасами.
      Одним ранним утром с кораблей к пирсу были посланы разъездные катера и рабочие баркасы.
      Президент Верховного революционного Совета Сомали Мохаммед Сиад Барре и Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Андрей Антонович Гречко, во главе своих «придворных», а всего человек около тридцати, погрузились на присланные за ними плавсредства и, несмотря на легкую качку, без приключений подошли к борту «Варяга».
      На борту ракетного крейсера этих визитеров встретил командующий эскадрой контр-адмирал В.Н.Кругляков. Он повел гостей на экскурсию по кораблю. Возле ударного ракетного комплекса все остановились и заворожено стали слушать Круглякова, который начал рассказ об этом оружии. И тут произошло что-то для непосвященных в реалии министерской жизни непонятное. Внезапно Министр обороны отдает командующему эскадрой приказ: «Покажите ракету!»
      Приказ выполнили. Открыли крышки пусковых установок. Сомалийские гости были в полном восхищении. Свой восторг они выражали очень громко, похлопывая себя при этом по ляжкам и коленям.                                                      
      Похоже, что африканский восторг передался и самому Министру обороны. Иначе, как можно расценить его очередной приказ Командующему эскадрой: «Произведите выстрел одной ракетой!»
      Командующий эскадрой и командир крейсера переглянулись. Их мысли совпали: «Что делать будем? Приказ Министра обороны СССР – не шутка. Пара ракет снабжена специальной боевой частью. Да, к тому же, корабль стоит в территориальных водах иностранного государства, плюс на рейде его столицы».
      Кругляков встрепенулся, вытянулся и: «Товарищ Маршал Советского Союза! Произвести выстрел не представляется возможным. Условия не позволяют!»
      На лице Гречко сверкнуло неудовлетворение ответом: «Почему?»
      Кругляков спокойным голосом докладывает: «По Вашему приказанию часть ракет ударного комплекса снаряжены специальным зарядом».
      Гречко, видимо, понял, что с приказом о пуске ракеты «лопухнулся»:
      «Я отдал приказ – я его и отменяю. Но с ракетами, снаряженными СБЧ, пожалуйста, будьте поаккуратней. Пошли дальше».
      Африканцы, ничего не понимая, последовали за Министром и Командующим.
      Возле пусковой установки зенитно-ракетного комплекса «Волна» «экскурсанты» остановились. Открылись люки, и из них на направляющие поднялась пар зенитных ракет.
      Только Командующий эскадрой начал объяснять для каких целей предназначен этот ракетный комплекс, его прервал Министр: «Кругляков! Ну, здесь-то СБЧ нет! Произведите двухракетный залп!»
       Комэск с командиром опять переглянулись. И опять их мысли совпали: «Он чего? Ошалел! Это что ему мотоцикл или танк?»
      К Круглякову наклоняется Начальник Генерального Штаба Н.В.Огарков (Ну, как же Министр обороны да без Начальника своего штаба?): «Ты, Владимир Николаич, не ерепенься и не перечь. Выполняй!»
      По кораблю раздался сигнал «Боевая тревога!» Матросы, несмотря на то, что одеты были в парадную форму, разбежались по своим боевым постам.
      И тут Командующему 10-й оперативной эскадры пришлось еще раз пережить «легкое» потрясение. В рубке к нему подошел флагманский ракетчик эскадры: «Товарищ адмирал! Стрелять не могу. Еще на острове Сокотра мы вывели комплекс на планово-предупредительный осмотр».
      Кругляков ошарашено: «Да, чтоб тебя! Какая фактическая готовность к пуску?»
      Флагманский ракетчик с вдавленной в плечи головой: «Семь минут!»
      Командующий чешет затылок, представляя себе реакцию Министра, и тихо говорит: «Готовь комплекс к стрельбе двумя ракетами».
      Удалили всех гостей с верхней палубы. Кругляков с ничего не выражающим лицом докладывает Министру обороны: «Товарищ Маршал! Готовность к пуску – 7 минут».
      Гречко смотрит на часы. Время бежит стремительно, но Комэск чувствует, что ракетчики опаздывают.
      Но смелым и отчаянным всегда везет.
      Неожиданно по пеленгу (направлению) стрельбы появляется самолет.
      Кругляков мысленно перекрестился: «Товарищ Министр обороны! По пеленгу стрельбы обнаружен самолет!»
      Гречко посмотрел в бинокль и обратился к Сиаду Барре: «Господин президент. По направлению пуска ракет появился самолет».
      Сиад Барре с каменным лицом отреагировал на это чисто по-африкански: «Господин Маршал! Если это американский самолет, то господин Адмирал может его сбить!»
      Кругляков посмотрел на Министра обороны. Тот стоял, как вкопанный и молчал.
      Понимая, что в данный момент от Гречко не донесется ни слова, Командующий эскадрой обращается к Командующему ПВО Сомали, который одновременно приходится племянником Президенту, и неплохо владеет русским языком: «Господин полковник, это Ваша компетенция. Чей это может быть самолет?»
      Тот на мгновение задумался, и довольно-таки профессионально ответил: «Думаю, что это француз. Скорее всего, летит из Джибути в Порт-Луи, на Маврикий».
      И тут свое слово сказал Министр обороны СССР: «Ну, французов сбивать не будем!»
      Только он начал произносить последние слова, как раздался оглушающий грохот, и с направляющих рванулись в небо одна за другой зенитные ракеты комплекса «Волна».
      Сомалийские «товарищи» сразу же притихли. Министр обороны, зная, что приборы наведения и захвата отключены, с улыбкой смотрит на Круглякова. Тот, в свою очередь, сдерживая смех, докладывает: «Цель вышла из зоны поражения!»
      Сомалийцы, ошалевшие от увиденного, не могли успокоиться минут десять. Надо заметить, что Министр обороны СССР Маршал Советского Союза А.А. Гречко тоже.
      Так незаметно была выиграна одна из битв «холодной войны».
      И наши корабли стали постоянными гостями сомалийских портов, особенно Берберы.
         
      
                      ДВА «К» ИЛИ КУЛИКОВ И КУЛАКОВ…

      Был, как-то раз, старший лейтенант Витя Кулаков откомандирован на БПК «Удалой». По какой причине сейчас уже и неважно Откомандирован и все.
      Вызывает его к себе в один из дней старший помощник командира:
      - Виктор Иванович. На корабль прибывает Командующий войсками Варшавского договора маршал Советского Союза Куликов. Он хочет посмотреть, как наш корабль работает с атомной подводной лодкой. Вы пойдете вместе с маршалом на лодку в качестве сопровождающего. Возражения не принимаются. Не корабельного же офицера мне отправлять?!
      Прибыл маршал. Осмотрел БПК. Ничего не сказал, сел в катер и в сопровождении Вити отправился на АПЛ (атомная подводная лодка).
      На лодке организовали торжественную встречу, чем Куликов остался доволен. А прибыли-то как раз к обеду. Командир пригласил Куликова и Кулакова в кают-компанию на обед, что Куликову понравилось еще больше.
      Маршал чувствует себя хорошо, он в прекрасной форме. За столом даже шутит. Просит налить перед первым блюдом. Наливают. Куликов выпивает одним махом, крякает и приступает к флотскому борщу. Перед подачей второго блюда маршал просит повторить рюмашку. Ему снова наливают. Он и эту рюмаху выпивает одним махом…. А наливали-то в рюмку чистое «шило», не разбавленное.
      Плотненько отобедав, маршал решил перебраться в ходовую рубку и полюбоваться северными пейзажами. Ему незамедлительно выдали реглан и меховую шапку. Поднявшись в рубку, Куликов устроился на приготовленном для него месте. Рядом был и его верный сопровождающий страж Витя Кулаков. Лодка шла в район. Ее слегка покачивало. Пейзажи завораживали.
      Однако, свежий воздух, плотный флотский обед, включивший в себя и «принятие на маршальскую грудь», сделали свое дело. Маршал уснул.
      А лодка, между тем, миновала остров Кильдин и вышла в район учений.
      По громкой связи объявили погружение…. А маршал-то спит в рубке.
      Рядом командир, старший помощник, замполит, вахтенные – все жестикулируют, разговаривают шепотом: «Кто будить будет?»
      И все одновременно посмотрели на Витю: «Ты привел, тебя накормили, ты и разбирайся….»
      Набравшись храбрости, Витя потряс маршала за плечо. Никакой реакции. Потряс еще раз: «Товарищ маршал! Товарищ маршал! Срочное погружение!»
      Куликов слегка открыл глаза, посмотрел на Витю и произнес всего лишь одну фразу: «Не возражаю!»
      Ко всем присутствующим тут же пришел «товарищ Столбняк».
      Минут через пять Витька, все-таки, сподобился разбудить маршала….
      На следующий день Кулаков делился со старшим помощником своими впечатлениями от посещения лодки и прочих событий:
      - Валериана, старпом, действительно прекрасно успокаивает. Проверил вчера на себе. Всего пять капель на стакан шила, и нервы, как канаты.                                                
      А оценка, выставленная маршалом Куликовым за совместные учения, была «отлично».
      О чем старпом и сообщил Вите Кулакову.




                                          ПРОГИБ…

      В воскресенье был какой-то революционный праздник. Придя в понедельник на корабль, и, увидев стоящего на юте (корма корабля) двухметроворостого, этакого старого морского волка, старшего помощника командира, молодой лейтенант Витя Сидоркин решил перед ним «прогнуться» (авось старпом оценит или отметит).
      Приложив правую руку к фуражке, поприветствовав корабельный военно-морской флаг, лейтенант Витя Сидоркин рявкнул во все лейтенантское горло:
      - Товарищ капитан второго ранга! Здравия желаю! Разрешите поздравить Вас с прошедшим праздником!
      Старпом, протянув тому руку, подтянул летюху к себе и, дыша перегаром, тихо прошипел ему на ухо: «Запомните, лейтенант. На флоте не бывает прошедших праздников. Прошедшим на флоте бывает только триппер».


                                           ЯКОРЬ…

      Призвали Игорька Фаустина на флот. А мы прекрасно знаем, что флот многообразен и разнопланов. Так вот.
Как-то в курилке Игорек Фаустин и рассказывал нам о своем знакомстве с флотом:
- Попал я служить в морские инженерные части, «стройбат», ежели по-русски. Как-то раз отправили меня на эсминец. Прибыл на борт, если так можно сказать. Корабль-то в доке стоял. Назначили меня в боцманскую команду.
      Ну, боцман мне дает первое задание – драчевым напильником заточить лапы на становых якорях, которые лежали на стапель-палубе дока. Подхожу к правому якорю. Гляжу на него, как «солдат на вошь» - якорь-то весит о-го-го…. Думаю - че делать? Смотрю, мимо меня сварщик баллоны с газом тащит. «Стой!» - кричу. «Дай-ко мне резак!» - говорю. Я же на гражданке сварным работал, так что эту работу знал хорошо.
       Тот смотрит на меня удивленно: «Тебе зачем?» «Да, отрежу лапы у якоря. Отнесу в цех. Заточу. А потом обратно приварю» - отвечаю ему.
«Ну-ну….» - говорит он мне, и улыбается.
       Короче, отхватил я первую лапу у якоря. Только подумал – как ее в цех оттащить, и слышу дикий матерный крик: «Твою…….» Ну, и так далее. Обернулся, а рядом командир бригады стоит.
       «Ты какого….» Дальше, я думаю, приводить монолог комбрига не стоит. Я объяснил ему – почему и какого….
Бедный боцман, я Вам скажу….
Вот я от него в высшее училище и рванул.


                                           ИСПУГ…

      Что такое «Боевая служба»? Простым языком, для гражданских лиц и женщин, это дальний поход, в период которого наш корабль следит за кораблем вероятного противника, а корабль вероятного противника следит за нашим кораблем, как за кораблем противника №1.
Думаю – всем понятно.
      Один из Больших противолодочных кораблей Северного флота нес боевую службу в Северной Атлантике. Шел декабрь 1974 года.
      На носу приближающиеся новогодние праздники, а на правом траверзе, почти на горизонте видны корабли «английского супостата».
      Корабль идет своим курсом, англичане тоже своим, параллельным советскому кораблю, курсом.
      Внезапно по кораблю раздается сигнал аварийной тревоги.
      Что такое? А такое - возгорание торпеды в торпедном аппарате. Все попытки сбить пламя внутри аппарата ни к чему не привели.
      Предложение командира БЧ-3 старшего лейтенанта Васи Баранова – торпеду надо отстреливать и топить. Иначе пожарчик может перекинуться на соседнюю трубу, а на корабле было два четырехтрубных торпедных аппарата, и мооожет торпедочка ка-аа-а-ак рвануть, что мало не покажется.
       А пожарчик и перекинулся, пока думали….
      Вообщем, разрешили произвести отстрел, поставив регулятор заглубления на максимальную глубину погружения.
      Развернули торпедный аппарат по траверзу и стрельнули….
      Обрадовались, что обошлось. Дух перевели и… пришли в ступор –
- супостатские корабли-то не удосужились предупредить, что отстрел-то аварийный….
      А те увидели, что торпедный аппарат развернулся и из него с дымом пара торпед вылетает, рванули в разные стороны, посчитав, что советский корабль начал боевые действия, одновременно удивившись, что родное командование Королевским флотом не поставило их в известность о начале войны….
      Но все закончилось хорошо. Поставили англичан в известие, что торпеды учебные и неопасные. Правда, выслушали от королевского флота….
      Все это время (около 3-х часов) экипаж по боевой тревоге находился на своих боевых постах.
      Боевой Пост старшего лейтенанта Шурика Шишкова, того, кто все это мне рассказал, находился как раз под этим торпедным аппаратом. Ощущения, которые он пережил за это время, а я себе представил, были, мягко говоря, совсеееем не идиллическими.
      А говорят, что у представителей туманного Альбиона очень развито тонкое чувство юмора….

                  О ПРАВИЛАХ, ПРИНЯТЫХ НА ФЛОТЕ…

      Сколько не придумывали бы, или изобретали на флоте различных правил и наставлений, все равно о них вспоминают только тогда, когда «…тебе на голову нагадит чайка» или оживет призрак господина Мэрфи со своим ни с чем несравнимым «адмиральским эффектом»….
      Однажды старший лейтенант Коля Левушкин удостоился чести замещать на борту эскадренного миноносца «Скромный» сразу всех механиков. Надо заметить, что такое бывало и с автором сего повествования, особенно летом….
      Коля обрадовался, что можно отдохнуть «на барском ложе» командира БЧ-5, куда он взгромоздил свое тело после принятия флотского обеда.
      Он попытался забыться таким им любимым «адмиральским часом», но тут вдруг случился такой им нелюбимый «адмиральский эффект» незабвенного господина Мэрфи.         
На пирс влетает черная «Волга», и из неё вылетает (так и было, именно вылетает) вице-адмирал Волобуев, которого на флоте величали не иначе, как «пьяный с бритвой».                                                                                                             В то далекое время он значился в кадрах Северного флота, как Первый заместитель Командующего КСФ.                                                                                  И вот Первый зам и вице-адмирал требует подать пред его светлые очи «…этого сраного механика с этого сраного и нахального корыта, которому, по недосмотру п***растической комиссии по топонимике ВМФ, было присвоено такое же, п***растическое, наименование «Скромный», лучше бы назвали «Девственный».                                                                                                          Коля, естественно в миг, слетает с той самой барской койки в ОДНОМЕСТНОЙ каюте командира БЧ-5, где, как уже сообщалось ранее, грешным делом, припухал после обеда, и чертиком из табакерки предстал пред упомянутыми выше светлыми очами такого крупного знатока флотской топонимики товарища Волобуева.                                                   
Далее состоялся, примерно, такой диалог:                                                                                    
- Товарищ вице-адмирал, ВРИО командира БЧ-5 старший лейтенант Лёвушкин по Вашему приказанию прибыл!!! (вот честное слово - столько восклицательных знаков и было).                                                                                       
- Старлей, - рыкнул вице-адмирал, - Вы сегодня за свой сраный борт смотрели?                                                                                                                   - Никак нет, товарищ вице-адмирал! («А чего я там нового увижу, по большому счёту?» - это Коля так сподобился подумать.)                                             
- Это чьё дерьмо в таком количестве плавает у Вашего правого борта? («Ну, вот - почему им всё время интересно интересоваться классовой принадлежностью этого самого дерьма?» - это Коля опять так подумал.) Коля подошел к борту и, конечно, глянул в полглаза («А чего я там не видел? – снова подумал Левушкин).
         Там плавала какая-то коричнево-рыжая, с проблесками заката, субстанция из кинофильма «Солярис».                                                                                           - Не моё, товарищ вице-адмирал! («А что я – самоубийца?» - это у ВРИО К-5 Левушкина мысль такая мелькнула).                                                                                                 - Старлей, ты ППЗМ-74 читал, или, ну, на худой конец, Ваш сраный заместитель Комэска по ЭМЧ Феоктистов читал его тебе на ночь?                           
- Так точно, товарищ вице-адмирал! Изучил, законспектировал и сдал зачет по его знанию заместителю командира 7 ОПЭСК по ЭМЧ капитану 1 ранга Феоктистову! – командирским голосом отрапортовал Николай Михалыч.      
- Ну, коли ты такой умный и подкованный, выбирай из предложенных тебе Уголовным кодексом вариантов:
Статья 252 УК. За загрязнение морской среды - 3 года строгого режима за потраву окружающей среды или 10 тысяч рублей штрафу, - помолчал и рыкнул, - Выбирай, лишенец!                                                   
С момента подачи вопроса до ответа «лишенца» прошло всего 3,5 секунды:   
- Разрешите доложить? Выбрал, товарищ вице-адмирал!                                        - Ну?                                                                                                                                          - Тюрьма!                                                                                                                                          - Это ты с чего, засранец, так себя и жену не любишь?                                              - Так ведь 10 тысяч рублей у меня всё равно нет, и даже если наши мужики со «Скромного» скинутся и меня откупят, так ведь в долгах ходить не приучен. А Таня моя будет мне сухари сушить и носить. Вот как-то так.               
- Ну, ты и наглота, как тебя…, Лёвушкин. Ладно, два часа тебе времени – найти, откуда гадость эта и мне лично доложить. Как понял?                                    
- Есть два часа времени, товарищ вице адмирал!                                                          А сам Николаша себе вопрос задал: «И как я эти концы с субстанцией найду?»                                                                                                                                    Ну, Волобуев упылил, явно довольный тем, как командование флота               ППЗМ-74 (Правила предупреждения загрязнения морей. 1974 года) в жизнь претворяет, а ВРИО К-5 старший лейтенант Левушкин, понурый, поплелся на борт этого «сраного и нахального корыта». Правда, долго он в унынии не сидел и, подстегнутый элементарным страхом за свою тонкую старлейтскую шкуру, развил бурную деятельность.                                                                              
Взял анализы той самой апокалипсической субстанции, что прибилась к борту его корабля, взял понемножку от всяких ГСМ, что были на борту, произвел органолептический анализ, т.е. всё обнюхал и облизал, и понял – ну, не «ЕГО» эта гадость. Заактировал сие псевдонаучными словами. Сходил к соседям на другую сторону пирса и под крестное знамение вырвал у них аналогичный акт.
          Время прошло уже много и оно постоянно уменьшалось. Был отлив, и Коля с добровольцами ломанулся на осушку (это такое место у уреза воды, которое образуется, когда вода отступает во время отлива).                                                                                                                        Есть Бог на свете! Нашел Левушкин эту трубу, которая впадала из города Североморска в Кольский залив, и выплёвывала из себя «левушкинскую трагедию».                                                                                                                                    Весело звеня пробиркам и потрясая актами он, с неимоверной гордости выражением лица, вторгся в кабинет Волобуева к указанному сроку.                      - Нашел, товарищ вице-адмирал!!! (вот опять три восклицательных знака)                                                                                                                                     - Ну, и дурак! Так бы я тебя посадил в тюрьму, расписал бы в приказе по всему флоту какой ты гад, и какие мы законопослушные, дабы другим неповадно было. А теперь придется опять искать крайнего.… Пшел отсюда!
Сказать, что оставшийся за всех в БЧ-5 ЭМ «Скромный» старший лейтенант Николай Михайлович Левушкин, вылетел оттуда, как пробка из бутылки «Шампанского» – бледное сравнение!                                                 А пробирки Коля, так себе, «нечаянно», забыл в кабинете Волобуева….


                О ГОДКОВЩИНЕ ИЛИ КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ…

       Все, конечно, знают, что это такое корабельная служба, но не все знают, что такое корабельная служба в ОВРе (Охрана Водного Района).….
      Служба для свежеиспеченного инженера-лейтенанта Славика Кононова началась, мало сказать очень тяжело, припоганейше.
      Его, почему-то, сразу невзлюбил ВРИО командира, он же помощник командира, он же простой советский парень Миша Фельцер.
      Этот простой советский парень на корабле развил такую годковщину среди офицеров, что крепостное право, по сравнению с ней, можно отнести к детдомовщине.
      Домой вообще не отпускал, даже отвезти деньги семье.   
      Миша Фельцер считал, что охрана водного района базы, в которой базируется корабль, которым он в данный момент командует, должна осуществляться «… не только постоянно, но и ежесекундно…», а посему на просьбу молодого офицерства сойти на берег, чтобы хотя бы передать семье лейтенантскую зарплату, отвечал просто: «Посылайте по почте».
      Ну, и лейтенанты отвечали ему тем же.
      Корабль в море. Спускается помоха по трапу в машинное отделение, как тут же срабатывает орошение трапа. Его, от злости, чуть «кондрашка» не хватила - весь мокрый….
      А ведь ему на открытый мостик, да в мороз, да в снег….
      Или – пьет помощник чай, а стакан просверлен, а из подстаканника на него кипяток. А летюхи-то его предупредили - перед стаканом положили бирку: «Учебный».
    Эта «классовая борьба» привела в дальнейшем Славу Кононова на ходовой мостик в должности Заместителя командира корабля по политической части.
      Вот такие кадры воспитывало Ленинградское Высшее военно-морское инженерное училище – и механизмы знать, и классовой борьбой руководить.

      



                   КОЕ-ЧТО О ФЛОТСКИХ МИЧМАНАХ…

                                    «Морские школьники…»

                                        «И на груди его могучей одна медаль сияла кучей…»
                                                         По-моему, это - народный фольклор                                                   

    Сданы выпускные экзамены в Школе Техников ВМФ, и молодые ребята с погонами мичманов и первыми в их жизни медалями «60 лет Вооруженным Силам СССР» на груди прибыли в стольный город Северодвинск получать свой первый боевой корабль.
      И вот эта охапка мичманцов, разместившись в гостинице «Прибой», сильно заскучала. А заскучали пацаны только по одной причине – причине бытовой неустроенности, выражавшейся в сплошной гостиничной казенщине номеров, в которых разместились будущие мариманы.
      После небольшого совета было принято единогласное решение номерную казенщину облагородить бытовым благоустройством, а то в номере кроме четырех коек и стола с графином, есть только, почему-то, всего два стула.
      Мичмана, недолго думая, направились совершать, как сейчас модно говорить, shopping, т.е. шляться по магазинам. Как на грех, это ж надо, встретился им на пути спортивный магазин, в котором на витрине блестели две шпаги.
      - Это как раз то, чего так не хватает нашему славному и, надеюсь, в будущем гвардейскому экипажу, - заметив мушкетерское оружие, проговорил высокий и с вьющейся шевелюрой Андрюша Оладьев.
      - Один – за всех! Все – за одного! – зарычали в ответ товарищи военные моряки, поддерживая, таким образом, общее решение приобрести сверкающие в солнечных лучах шпаги.
      - Будут украшать стены нашей гостиничной кают-компании, - заключил, обличенную в громогласный девиз мушкетеров, очень глубокую и оттого впечатлительную мысль своих приятелей Оладьев.
      Вернувшись в гостиницу, они прикрепили шпаги к стене и стали извлекать из пакетов и авосек все, чем оказались богаты магазины Северодвинска и их возрастное воображение. Вскоре стол был накрыт, и у свеженьких мичманят появилось, особенно после первой выпитой рюмки, желание «жахнуть» по второй, а также покурить и расслабиться.
      «Расслабуха», в их понимании, представляла собой приведение самоих себя в изумленное состояние путем решения, за круглым столом, вопроса, касающегося государственной безопасности страны. А именно: кто круче – американский «Зеленый берет» или советский «Черный берет», т.е. морской пехотинец?                                                   
      После распития третьей бутылки полемика по данному вопросу плавно перетекла в коридор гостиницы, так как она (полемика) потребовала участия в ней купленных в спортивном магазине шпаг. Вопрос государственной безопасности без этого оружия ну никак не хотел решаться. А другие пути его решения отлично и, самое главное, гармонично смотрелись на лицах самых ярых сторонников тех и других беретов.
      Вскоре полемика так увлекла спорщиков, что по молчаливому согласию участников плавно превратилась в открытый чемпионат по фехтованию.
      Все из присутствующих жаждали почувствовать себя записными дуэлянтами времен Карла-1Х или кардинала Ришелье. Неширокий коридор гостиницы представлялся им парижской улочкой Пре-о-Клер или садом у Люксембургского дворца.
      По всем гостиничным помещениям разносились лязгающие звуки скрещиваемых стальных клинков, а так же возгласы «дуэлянтов» и их «секундантов». Ветер средневековья ворвался в гостиницу и понесся по ее номерам, залам и тихим закуткам…. Вместе с ним носились среди «спортсменов» призрачные тени Атоса, Портоса, Арамиса и Д’Артаньяна, Миледи, графа Рошфора, и черт его знает кого еще….
      К звону стали внезапно стал добавляться звон разбиваемого стекла – это в хлам «разносились» коридорные бра и люстры. В конце-концов неописуемый азарт соревнования погасил свет в коридоре и этажном холле, что вызвало такое же неописуемое возмущение директора гостиницы.
      Надо заметить, что директором гостиницы была средних лет и довольно-таки презентабельная дама. И эта дама на просьбу молодых «мушкетеров»: «Уважаемая, давайте помиримся…», злобно процедила сквозь зубы: «Ну, уж нет! Нам до «помиримся» еще ругаться и ругаться! А, вообще-то», - затем прокричала она громогласным басовитым голосом, - «собирайте свои манатки и выметайтесь из моей гостиницы! Пока я вас в «Прибое» не прибила!»
      - Что делать будем? – задал вопрос Оладьев, после того, как «мушкетеры» с позором покинули «поле боя» и ретировались к себе в номера.
      - Может, на нее психическую атаку организуем? – предложил худощавый, похожий на молодого Лермонтова, невысокий мичман Казаренко.
      - Ага! Это, когда пьяные матросы в тельняшках несутся в атаку на зебрах? – предположил его приятель Петя Захарьин.
      - Ша! Мотай базар на вьюшку! – заключил этот диалог Оладьев. Видимо, он уже предвидел свое будущее в должности непросто боцмана, а главного боцмана «подводного стратега» (Ракетный подводный крейсер стратегического назначения). И он посмотрел на самого старшего из их мичманского братства мичмана Ивана Петрова.   
      - Ну, что Иван, выручай! – проговорил Андрей и добавил, - Предлагаю отдать Ивану все медали и направить его в логово зверя. Ты из нас самый старший, а, посему, самый опытный. Что хошь делай, а жилплощадь для коллектива сохрани. А мы пока за лампочками сбегаем.
      Они нацепили на тужурку Ивану все медали, коими были награждены, и он сразу стал похож на портрет Верховного Главнокомандующего, Маршала и кавалера десятков орденов, включая и «Орден Победы», дорогого Леонида Ильича. Затем привели его в товаропригодный и отмытый вид, вручили в руки бутылку и набор конфет, и пинком в зад, т.к. Иван сопротивлялся, выставили того за порог номера.
      - Пинок в зад, товарищи мичмана, порой становится первым шагом вперед! К успеху! – проговорил Оладьев, и все поняли, что быть ему главным боцманом.
      Они выглянули в коридор. В коридорном полумраке раздавался звяк двух дюжин медалей, а на стенах отражались их отблески. Иван Петров флагманским кораблем входил в гавань, ой, оговорился, в кабинет злой директрисы.
      В директорском кабинете, приложив руки к груди, Иван начал, прямо с порога, объяснять, что «мол, ребята молодые, всего-то по двадцати лет, а кому-то и по двадцати одному году; назначение на «подводного стратега» является для пацанов стрессом, а души у них метущиеся и, что это чудовищно несправедливо, когда получаешь по заслугам – не надо мальчишек выдворять из гостиницы, которая стала за то короткое время, пока мы в ней живем, нам всем родным домом, т.е. «портом приписки»….
      Что последовало за этим, почти гамлетовским, монологом неизвестно….
      Иван появился только утром. Он был весел и в хорошем расположении духа. К его возвращению свет в коридоре снова горел.
      - А жизнь мичманцов в этой гостинице? – спросите Вы.
      А что их жизнь в этой гостинице? Она продолжилась. Ведь круче «зеленых» и «черных» беретов оказался мичман Российского Флота.
      И сдается мне, что в этом умозаключении я прав. Недаром же в Русском военно-морском флоте воинское звание «мичман» было первым офицерским званием. Не вторым или десятым, а именно – первым.
                                       
                   Выпускники или кадры, которые решают все…

      В марте 1976 г. Коля Левушкин поднялся по огромных размеров трапу на палубу тяжелого авианесущего крейсера «Киев», который проходил госприемку в Николаеве, с последующим перебазированием в Севастополь. Сказать, что Николаша обалдел, попав на эту махину, значить ничего не сказать.                                                                                                                               Ну, видел Левушкин, представитель не густо позолоченной молодежи, большие корабли – крейсер «Киров» проекта 26, кучу крейсеров проекта 68-бис, на которых ему пришлось побывать, но такое чудо….                                                                                                                               А чего Вы хотите – 273 метра вдоль, 46 метров поперек, и ко всему прочему водоизмещение… почти, как у трёх «Октябрин» - целых 43200 тонн.                                                             Коля по нему ходил, как провинциал из глубинки при первом посещении культурной столицы России. При этом он крепко сжимал потной ладошкой суровую руку тамошнего командира Дивизиона Живучести, у которого ему предстояло дублироваться, т.е. вникать во все премудрости службы на таком монстре.                                                                                                                   Вообще-то, изучить этого «крокодила», как стали называть этих монстров на флотах, за такое короткое время чисто физически не представлялось возможным. За два месяца, что Коля, со товарищи, были на нем, можно только напугаться до икоты от свалившегося на них счастья. Но это было только начало ужаса…                                                                                                      
«Киев» был принят госприемкой, а чего бы ему не быть принятым, если этой госприемкой руководил упомянутый выше «пьяный с бритвой», т.е.
вице-адмирал Волобуев. Корабль спокойно попылил в сторону Краснознаменного Северного флота, а этих, бедолаг для собрата «Киева» «Минска», стали от безысходности пинать с места на место - сначала в Севастополе, потом в Николаеве.                                                                                                                                 В общем, всё более-менее для Левушкина «устаканилось» в 1977 году. Бедолаги осели на ПКЗ на Черноморском судостроительном заводе, где и строился их «крокодил», дабы принимать непосредственное и активное участие в этом благородном деле.                                                                                 
И все бы было хорошо, НО!... В 1978 году экипаж «Минска» стали комплектовать до полных норм, а делали это всё на КСФ, который выступал в качестве приемника-распределителя. Ну, полбеды – это когда личный состав командами прибывает к месту службы. Дело, в общем-то, житейское. Но вот «огромный ляп» североморские кадровики совершили, когда весь выпуск, 1977 года, Кронштадтской школы мичманов, а это порядка ста с лишним человек, отправили, дружным коллективом, служить на «Минск».
         Хотя… можно так сказать - якобы на «Минск».                                                   А что это значит? А значит это следующее - эти пацаны около года «валяли дурака» в Североморске, исправно получая северную зарплату, и НИЧЕГО не делали! Порядочный человек в таких условиях просто ОБЯЗАН развратиться. А поскольку молодые мичмана такими и являлись, то они и развратились. И когда эту стаю целиком и полностью пригнали в Николаев, старший лейтенант-инженер Николай Михайлович Левушкин сразу вспомнил замечательный фильм «Оптимистическая трагедия».            
Помните - к основному отряду революционных моряков прибыло анархическое пополнение. Как там говорил Эраст Петрович Гарин, сыгравший Вожачка: «Смотри, братан, каких орлов я тебе привел - Варфоломеевские ночки делать!». А в его голове звучали слова адмирала Геннадия Антоновича Радзиевского: «Начальник отдела кадров, у меня такое впечатление, что вы специально себе пальцы чернилами мажете перед совещаниями, чтобы все думали, что вы много работаете».                                                                        
Вот они, эти «валятели дурака», примерно, так все и выглядели – «орлами».                                             И такого счастья старлею Левушкину отвалилось в количестве шести душ, и началось.…                                                                                                                               Ребята они все были свободолюбивые и на службе находились только тогда, когда у них не было денег на береговое отдохновение. Но были и такие, которые вставали на полное половое довольствие у николаевских разведенок – вот тут-то Коля их только и видел.                                             
Поделитесь, порадуйте друзей:


  Автор: 
      Внимание! Использование произведения без разрешения автора (сайты, блоги, печать, концерты, радио, ТВ и т.д.) запрещено!
  Раздел:   Смешные истории
 Опубликовано: 
 Изменено:   2021-01-19 22:07:05
  Статистика:  посещений: 937, посетителей: 307, отзывов: 0, голосов: +9
 
  Ваше имя:  
  Ваша оценка:     
 Оценки авторов >>>
  Оценки гостей >>>
Обсуждение этого произведения:

 Тема
 
      

Использование произведений и отзывов возможно только с разрешения их авторов.
Вебмастер