Записки Ивана Сусанина. Крушение империи- Несмешное- Geom- ХОХМОДРОМ

                           2 (15) марта 1917 в 23 часа 40 минут Николай II передал Гучкову
                           и Шульгину манифест об отречении от престола в пользу брата
                           Михаила. Утром 3 (16) марта 1917 великий князь Михаил также
                           подписал манифест об отказе от престола.
                           Это положило конец самодержавию в России.

Съев однажды из банки сардинку,
Захворал. Даже, думал, помру.
Да к тому ж ещё вспомнил Ходынку.
Приключилась она не к добру.

При моём непоседливом нраве
Лечит водочка и сеновал.
Оклемался. Звонил царь, поздравил,
Но для дела опять не позвал.

«Не гонись, – мне сказал он, – за славой,
На печи полежи, отдохни».
Но обида берёт за державу,
Коль герой пребывает в тени.

Постепенно тогда я скумекал
То, что понял потом и дурак,
Что в России к двадцатому веку
Как-то стало уж очень не так.

Да и царь, он не царь был, по сути,
Не правитель, а так, размазня.
В консультантах какой-то Распутин.
Шарлатан! Чем он лучше меня?

Как смогли даже здесь умудриться
Обойтись без героя совсем?
Вхож Распутин был в спальню в царице,
Тут соврать не дадут Boney M.

Царь крутил с балериной амуры,
На державу совсем наплевав.
Креативные, словом, натуры,
И скелетов у них полон шкаф.

Сплетен много я слышал в ту пору,
Только лет через сотню, кажись,
На защиту царя прокуроры,
Как сказали на днях, поднялись.

Дескать, ежели царь, то великий,
Даром, что ему имя Беда.
Иереи причислили к лику,
Но, всё это потом, а тогда

Жизнь пошла, что стонать впору выпью –
Череда всяких пакостных дел:
То подвесит за галстук Столыпин,
То на Лене устроят расстрел.

Вроде, хуже быть может едва ли,
Но беда не приходит одна.
Так и вышло тогда – мировая
Невзначай приключилась война.

За царя! За Отчизну! За веру!
Как бараны. Узнал – обалдел –
Что в войне мы вписались за сербов.
Да... Своих недостаточно дел.

При раскладе таком жизнь свою я
Не спешил отдавать: их не две.
Много ль ты за царя навоюешь,
Коли царь без царя в голове.

Жизнь отдать за такого монарха,
Даже просто рискнуть головой,
Не желал я. А ну его ... куда подальше!
И ушёл в многодневный запой.

Очень было обидно за войско:
Чтоб германца за пояс заткнуть,
С огоньком воевали, с геройством,
Только толку от этого чуть,

Потому что везде ретирада,
Перспектив никаких впереди:
Ни винтовок, ни пуль, ни снарядов,
Хоть с дрекольем на пушки иди.

Войско русское – грозная сила.
Потому, верил я – пронесёт.
Было дело – прорвался Брусилов,
Но на этом практически всё.

Все глядеть стали в сторону дома,
Самокрутки из листьев куря.
И в вопросе, воюем за что мы,
Поминать перестали царя.

И царя стало свергнуть не жалко:
Сразу свалится, только ударь.
Но на нём вся страна и держалась.
Хоть плохой, а помазанник, царь.

Что нельзя без царя, как ни киньте,
Не смекнули на первых порах.
Вроде, вынули маленький винтик,
А держава рассыпалась в прах.

У страны ни единого шанса,
Потому что её так и сяк
Рвать на части взялись самозванцы:
Ленин, Врангель, Петлюра, Колчак…

Словом, новое Смутное время
Предвещало печальный итог.
Долго все воевали со всеми,
И убили царя под шумок.

Наконец, после всех наступлений,
Наступил на пожарище мир.
Победил-то всех, вроде бы, Ленин,
Только больше похоже, что Пирр.

С той поры много лет пролетело.
Осерчал я тогда на царя,
Жизнь отдать за него не хотелось,
Но сейчас понимаю, что зря.