В Замоскворечье на полянке
Стоит избушка в три окна…
О чем я? Что несу по пьянке?
Попутал подлый сатана.
Причем же здесь Лука Мудищев,
Коль парусами шевеля
Герой наш счастия не ищет,
Но помнит долг мой в три рубля?
Однако, плюнув на погрешность,
Продолжим: Бренный мир таков,
Что в бабах грация и нежность
Пленит нормальных мужиков.
О да! Но как не вспомнить черта,
Когда, срамя дела Творца,
Фигуры дев посредством спорта
Напоминают торс борца.
Вот, и Матрена вместо танго,
Диет суровых, чтенья книг,
С младых ногтей тягала штангу
И шла в кулачный бой на ринг.
У ней от разных тренажеров
Заместо мускулов кремень,
Притом она была обжорой,
И значит, пухлой, как пельмень.
Меж тем пора давно приспела
Ей целью быть амурных стрел.
Во снах пещеристое тело
Являлось к ней насчет пещер.
Но наяву такой бабище
Трудненько спеться с мужиком.
Тут даже сам Лука Мудищев
Себя почувствует щенком.
И вот однажды слышит шепот
Матрена наша средь подруг.
Мол, некий лекарь фотошопом
Модель варганит из толстух.
Ага. Зовут его Прохожий.
Звони, и будет сей же час…
И усомняшися ничтоже,
Матрена делает заказ.
И как в известной нам поэме,
Свиданья ждет, как та вдова.
Звонок. Прохожий чешет темя
И на ногах стоит едва.
Она его в объятьях топит,
Трендит желание свое.
Он достает цифрОвый фотик:
Мол, будет вам портфолиЁ.
В Матрену прыснул фотовспышкой,
На ноутбуке поиграл,
И с равнодушною отрыжкой
Матрену вывел на экран.
Матрена смотрит. Что за чудо!
Она ль? Стройна, как колосок.
Бежит к трюмо. И вдруг оттуда
Вопит: «Ах ты, дерьма кусок!
Мошенник, выползень, безбожник,
Падлюка, сволочь, пидераст…»
Прохожий ей: «Да, я художник.
Поспорим, так я вижу вас.»
Матрена в шоке: «Эко дело!
Влюбился, значит, обормот!
А ну, пещеристое тело
Давай сюда! Пещера ждет!
Ему б бежать быстрее лани,
Быстрей, чем заяц от орла.
Но он не смог. И жертву с бранью
Матрена в спальню сволокла.
И там за тело оголтело,
Взялась. Щипала и вертела,
Рвала, варила в кипятке,
Жевала, как факир, дудела,
Пока пещеристое тело
Все откровеннее чернело
В ее могучем кулаке.
Небось, Платона мы читали.
Учил философ, например:
Мы видим тени от реалий
На стенах собственных пещер.
Твори, поэт, но знай пределы,
Не верь подвыпивши, глазам,
Не то пещеристое тело
Твое ответит за базар.
Что было дальше я у Сашки
Не вызнал, но надеюсь с тем,
Его пещерные замашки
В душе угасли не совсем.
Написано на основе одной из многочисленных исповедей Прохожего о его опасном творчестве.
Где был я? Ну, а где бывают трупы? Зато теперь скорей всего я дух, На некий срок скитаться осужденный Ночной порой, а днем гореть в огне, Пока мои земные окаянства Не выгорят дотла. Мне не дано Касаться тайн моей тюрьмы. А то бы От слов легчайших повести моей… Но тише! Ветром утренним пахнуло. Потороплюсь. Когда я спал на даче В мой уголок прокрался Федуард С проклятым сочинением своим И мне в ушную полость влил стишок, Чье действие в таком раздоре с кровью, Что мигом обегает, словно ртуть, Все внутренние переходы тела, Створаживая кровь, как молоко, С которым каплю уксуса смешали. Так было и с моей. Сплошной лишай Покрыл мгновенно пакостной и гнойной Коростой, как у Лазаря,[16] кругом Всю кожу мне. Так был рукой поэта я во сне Лишен короны, жизни, королевы; Так был подрезан в цвете грешных дней, Не причащен и миром не помазан; Так послан второпях на страшный суд Со всеми преступленьями на шее.