Когда на Рождество мы ждём гостей,
то с трепетом всегда встречаем Любу.
Трепещем не от страха и страстей -
у Любы жутко... дорогая... Шуба!
Не место ей на плечиках среди
дублёнок наших и пуховиков -
мы с Любой, семенящей впереди,
несём её торжественно в альков,
и там она кладётся на кровать,
а мы садимся уминать гуся.
Весь вечер будем двери закрывать,
чтоб в Шубу запах птицы не впился.
Вот из-за этой Шубы был развод:
ушёл от Любы муж. И кот ушёл.
Не шуболюбен оказался, жмот,
но Любе и без мужа хорошо,
и без кота есть милый сердцу зверь.
Он не сжирает курицу за раз,
углы не метит и не портит дверь,
а душу греет! И лелеет глаз!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не засидится Люба дотемна:
да мало ли охотников на Шубу?!
Её проводят гости, с бодуна
слегка вооружившись ледорубом.
Потом вернутся - примутся считать,
что, мол, десятый год Любаша с нами...
И вдруг заявят: "Больше провожать
мы Шубу - суку старую! - не станем!"