Все прошло отлично и обычно,
Встретились в кафешке "Буквоед".
Мне, знакомясь, жали руку лично
Так, как будто знали много лет.
Не успели мы заняться делом,
Нам сказали, что у них не пьют.
И, к тому, нет кондиционера,
А жара под тридцать, не уют!
Мы нашли другое заведение,
Их на Невском не один, не два,
С тихим музыкальным оформлением.
Сдвинули столы, пора, братва!
"Абрау-Дюрсо" открыв, Абрамов
Рассказал из жизни анекдот,
Как, однажды, в сумерках (не спьяну!),
Яхту с другом вел кормой вперед.
Как на Кубе виделся с Фиделем,
Случай был курьезный, но смешной.
Мы смеялись, как же нам не верить,
Станислав Абрамов - он такой!
Вынимал, как фокусник, Таиров
Из портфеля, как из сундука,
Комиксы, открытки, книги, Лира
Тоже там была наверняка.
Добрый Старый Волк, с душой мальчишки,
Что рисует море и котов,
Подарил нам всем по новой книжке,
С личной иллюстрацией, стихов.
Просто очарован был Дроздовой!
Журналист, ведущая, поэт,
Речь легка, свободна, слово к слову,
Красота, фигура, интеллект!
Форточкин молчал, потом забавно,
Нам сумел , со смехом, рассказать,
Как на "Хохмодроме" был забанен,
Ни за что, лет пять тому назад.
Шуструю я представлял другою,
Худенькой брюнеткою, в очках.
Что ошибся, очень рад, не скрою,
(Дальше междометья "Ох" и "Ах"!)
Русская красавица с Кубани,
Скромность и спокойный женский взгляд.
Вот, попав под это обаяние,
Стасюлевич звал ее в Кронштадт.
Сам-то он пришел сюда с красоткой,
С загоревшей в Греции женой,
Ей, как раз, и выпало нас "фоткать",
Стас стихи читал, как заводной.
Добрые, приветливые люди,
Половину я не знал в лицо.
Но еще, конечно, встречи будут.
Приходите к нам. На этом -все.
Вечер был спокойный: Два удара скалкой, Из водички ужин , Коврик у дверей. "Вирш твой непристойный Слушать было жалко..." ... И слегка контужен К Шустрой я скорей.