Дамы и Господа, открыл для себя поэта Александра Гутина. Абсолютно наш формат. Написал в Фейсбуке ему просьбу: опубликовать здесь его стихотворение, но он меня проигнорировал. А так, как он сам сильно не заморачивается, то и я игнорировал его игнорирование. Короче, публикую. В большинство его произведений очень гармонично вплетён мат, который в наш раздел Новости "не лiзэ", а так, как вчера возник у меня некий национальный спор, то решил вот это выложить (если мы нарушаем его авторские права - свистите - удалю)
Вам отвечает сам А. Гутин : "...по поводу ненормативной лексики. Вчера были замечания по этому поводу. В качестве ответа, напомню свое же стихотворение:
Дело в том, что я пишу стихи, Этот факт не утаю, не скрою. Потому средь всякой чепухи Это не назвал бы чепухою.
Я большой поэт, служитель муз, И пишу красиво и ветвисто. Рифмы, словно шарики от бус Я вплетаю в строки, как в монисто.
Я пишу про счастье, небеса, Про души распахнутые дверца Как глаза девичьи и коса Будоражит кровь в разбитом сердце.
Я хочу любить, творить, писать, Ведь не зря родился я поэтом, Про смятенье чувств, терзанья, ****ь, Про вон то и даже про вот это.
Чувствуете? Мне ль того не знать, До сих пор все было очень мило, Но споткнулись вы на слове «****ь», Это вас немного удивило.
Вот вам слово, дамы, господа, В практике поэта очень длинной, Не грешил я раньше никогда Лексикой такой ненормативной.
Как плести узор из рифмы струй, Пушкинской рукой или Эзопа, Применяя что-то вроде «***» Или применяя слово «жопа»?
Никогда! Я думал, никогда Не опошлю стук копыт Пегаса Чем-то вроде «сука» и «****а», «Конское говно» и «п***расы».
Но однажды летним теплым днем, В обществе людей довольно чинном, Я сидел за праздничным столом, За столом богатом именинном.
Вечер наступил едва-едва, Расплескав в окне полоски света, И сказал виновник торжества: -Тихо все! Послушайте поэта!
Я поднялся и с вином бокал Теребили от волненья руки, Стал читать про чувств девятый вал, И про то, как сладки эти муки!
Как измены злое воронье Страсть клюет, любовь уносит в дали... Только все болтали про свое И меня совсем не замечали.
Я читал про солнце,дождь и град, И про то, как ветер в небе свищет, Только гости кушали салат И хлестали водку и винище.
Что слова? Они ведь как вода... И справляясь с этою бедою Громко произнес я вслух «****А!» Ловко срифмовав ее с «звездою».
Сразу изменилось все окрест, Словно ватой все вокруг накрыло, Был ли это внутренний протест, То ли просто что-то накатило?
Я стоял, на риск свой и на страх, Как пред паствою своей служитель мессы, Увидав нежданно блеск в глазах, Что смотрели с явным интересом.
Стих свой я, конечно, дочитал. И пускай звучит довольно глупо, В каждой строчке я в него вставлял «***», «****а», «е***ься» и «залупа».
Над столом раздался громкий смех, Именинник хохотал гнусаво, Это был триумф, друзья. Успех! Гости мне кричали «Бис!» и «Браво!»
Подходили, хлопали плечо, Мол, читай еще стихи! Нам мало! И дыша мне в ухо горячо Девушка на что-то намекала.
И с тех пор во всем блюдя фэн-шуй, И стихи кропая на бумагу Я всегда вставляю слово «***» Благодарной публике во благо.
И пред вами выступая вновь, Я читаю стих смешной и колкий.
А души томленье и любовь Тщетно ждут на пыльной книжной полке.
Вот ещё его...Но у меня такое чувство, что это я читал на Хохме...:
В краю, где у тихой задумчивой речки Береза вся в белом, подобно невесте, Родился поэт- современник Уздечкин- Младенец здоровенький, весом три двести.
На закусь укроп оборвав в огороде, Уздечкин- отец, нелюдимый и строгий, Налив, произнес: «Нарекаю Володей». Поверьте, тут нет никаких аналогий.
Ребенок проснулся, заплакав при этом, Взглянул на отца и подумал: «Однако..» Конечно, не знал он, что станет поэтом. Он просто вздохнул и в пеленку покакал.
Но первые признаки общей угрозы Проснулись и вот как примерно все было: Он горько рыдал при прочтении прозы, Но очень любил Маршака Самуила.
Барто обожал, а еще между нами, Что в общем, совсем уж не очень логично, Общаться стал с бабушкой только стихами. И пукал (казалось бы!!!) очень ритмично.
И если итожить баланс в общей сумме, Талантливый мальчик, такое везенье! Но папа Уздечкин глядел все угрюмей За ним наблюдая в процессе взросленья.
И как-то покушав на завтраке гренки, Ребенок на кухне играл с пылесосом, Но Вову отец посадил на коленки, К нему обратившись с серьезным вопросом.
-Скажи-ка, мечтаешь ли быть космонавтом? А может шофером, как каждый мальчишка? Но сын ошарашил отца неприятным: -Хочу быть поэтом- отрезал сынишка.
-Поэтом? Постой, тут какая-то лажа, Наверное, сын, ты напутал чего-то. Я понял бы слесаря, дворника даже, Но этот поэт?! Это что ж за работа?
Есть куча профессий, военный и плотник, На складе, как я, например, экспедитор, Но, сука, поэт? Это что ж за работник? Опомнись, сынок! Ты вед вроде не п***р…
И глядя на эту семейную драму, И в борщ опрокинув случайно солонку, Вступилась за сына решительно мама: -Иди уже спать, и отстань от ребенка.
Вот так он и рос без особой печали, Бежали недели, бежали минуты, Ровесники как бы его избегали, Поставив на Вове клеймо: «Е****тый».
Талантом бесспорным храним и лелеим, Но в школе не знали считать ли проблемой, Что мальчик общается ямбом с хореем, А так же в стихах доказал теорему.
А папа Уздечкин, напившись в дымину, Искал на вопрос сам с собою ответы: -Ведь я же нормальный! Нормальный мужчина! Ну, как мог зачать, прости Боже, поэта!
А мальчик взрослел, и гуляя по парку Читал однокласснице Кузиной Лене Бодлера, Есенина, Гете, Петрарку, А после стихи своего сочиненья:
«О, эти чудные светлые ночи, И руки твои на плечах, и помада, А так же твои васильковые очи, Как будто цветы из весеннего сада.
О, эти гремящие майские грозы, И в сердце напевы волшебных мелодий…» Но Лена решительно вытерла слезы, А также сказала: -Послушай, Володя,
Ты самый прикольный пацан на районе, Такой романтичный…Слова эти всуе, И с глаз сдув нависшую рыжую «пони», Добавила: -Хочешь, тебя поцелую?
Володя сначала хотел согласиться, Но все же ответил немного пространно В ответ симпатичной довольно девице: - Хочу, но сначала прочту Мандельштама.
А Лена ответила: «Вот ты придурок! Ты полный дибил, от тебя я ***ю…» И выбросив в лужу потухший окурок Ушла от Володи по мокрой аллее.
Казалось бы случай довольно печальный, И Вове взгрустнулось немного при этом, Но он прошептал: «Ничего, все нормально, Еще приползешь, когда стану поэтом.»
И он рифмовал про любовь и разлуку, Про маму, про дождик, что с неба закапал, Про радость, про море, про осень и скуку, Про девушку Лену и даже про папу.
Володя к признанью испытывал жажду, И вот получилось, друзья,между прочим Его напечатали в мае однажды В местной газете «Крестьянский Рабочий».
Вот так бы поэт ничего б и не значил, Кропая стихи про ромашки и тучи, Но только вмешалась однажды удача, Вернее вмешался, как водится, случай.
Ведь в городе, там, где Уздечкины жили, (Чтоб смысл рассказа для вас был предметен) Был мэром Степан Севастьяныч Кобылин, И вот юбилей он решил свой отметить.
В предбаннике с замами сидя на стуле, И пива вскрыв пальцем холодную банку, Он сильно вздыхал о пропавшей культуре, И что хорошо бы поднять эту планку.
Мол, что молодежь? На уме дискотеки, Растут в подворотне, как овцы-бараны, Пустуют театры и библиотеки, А эти все нюхают марихуану.
-И вот, я хочу- подытожил Кобылин- Разрушить тенденцию жуткую эту. И чтоб к юбилею вы мне раздобыли Не только ****ей, но еще и поэта.
Чтоб мой День рождения был всем примером, Чтоб все вы прониклись текущим моментом, Что мне, мол не чужд этикет и манеры, Не зря, ****ь, считаюсь я интеллигентом.
И зам по культуре, втянув свой животик, Глотнул пятьдесят, закусил винегретом, И все записал аккуратно в блокнотик: «Во вторник найти к юбилею поэта».
Редактор газеты «Крестьянский Рабочий» Сказал в телефон: «У нас с этим ****о, Ну, есть тут один, позови если хочешь. Уздечкин фамилия, кажется, Вова.
Поэта имеет он все атрибуты, Конечно, не Пушкин, скрывать вам не будем… Но пишет стихи. И слегка е****тый, Как это положено творческим людям.
В субботу приехали все к юбилею, И мэр всех встречает с улыбкой беспечной, В углу от волненья лицом зеленея В костюме в полоску Владимир Уздечкин.
Сейчас все свершится, осталось так мало, Поэт свою жизнь положил на закланье… И вот она рядом, всеобщая слава, и вот оно рядом, любовь и признанье.
И вот объявили. И он на помосте. И нервы как провод из огненной стали… А в зале сидели нарядные гости. И жрали и пили. И пили и жрали.
И начал поэт про листочек осенний, Про сплин, про тоску, про любовь и дорогу… А гости глядели чуть с недоуменьем, И стук от коронок притих по-немногу.
Поэт же увлекся, одернув рубаху, Читал он стихи о зиме и печали… Но первые робкие тихие «На ***…» Из зала поэту в ответ зазвучали.
И с нервной улыбкой на это все глядя, Володя стоял в электрическом свете. Но сзади уже представительный дядя Шептал: «Эй, поэт, ты завязывай с этим…»
А мэр недовольно насупился хмуро, Как-будто небесная серая тучка: -И что ж вам всем суки, насрать на культуру? Ну, ладно, раз так, то поставьте Сердючку.
А Вова ходил по ночному проспекту, И долго слонялся один меж домами, И дождик хлестал по земле и поэту, И капли смешались с поэта слезами.
Он думал о многом, он думал о разном, О том, что мы вряд ли, конечно, узнаем, И в след ему город смотрел безобразный, И ветер смеялся, афиши срывая.
А утром, вернувшись, к отцу обращаясь, Володя промолвил решительно глядя: - Послушай, отец, ты быть может узнаешь Наличье свободных вакансий на складе.
И охнул отец, протрезвев за мгновенье, Немного замешкавшись с речью ответной, Волнуясь, шепнул: «Ну, сынок, с возвращеньем…» И даже слезинку смахнул незаметно.
Сегодня работает Вова на складе, Забыл о стихах, словно вышел из плена, Встречается с милою девушкой Надей, А Наде не хуже, чем Кузина Лена.
И в чем тут мораль? Никакого секрета, И в нашем районе вам каждый расскажет, Что в этой стране быть ****о поэтом. А лучше быть менеджером по продажам.
Мне думается, что раз автор указан, то его авт. права не нарушены. А вот оценки ему без его ведома ставить я бы не рискнул. Вдруг и правда енто законом запрещено))
Давайте! Давааааааайте! А то у меня глаз замылился, хочется новой струи. У меня такое впечатление, что мы подсознательно начинаем друг друга копировать.
А ещё есть Чен Ким. Он публикуется на стихире http://www.stihi.ru/avtor/tsoopir Я его звал к нам сюда, но он ответил, что не позиционируется как поэт - юморист. Хотя есть у него очень даже вписывающиеся в рамки "Хохмодрома".
Сильно грожданскойа лирека. Утро-7 Чен Ким рано утром ин вис морнинк йа праснулся прям сутра здрасти на***! чотам - фторнек? на полу лежыд гора грязных и вонючих шмоток задвигАю под кровать пару девичьих колготок и г****нов б***ь штук пять
ни***ассе пагуляли! в ванной кто-то моетца литров шесть вчера поднЯли выходите строитца! Дефки ржут висьолым смехом чай на кухне кипятят рады сцуки што успехом пользуютцо у ребят
а ребятам не до смеха у них головы болят в телеке Эдита Пьеха Ходь бы *** ей сцукоблят! надо бы опохмелитцо надо бы послать гонца и вапще развеселитцо ламца-дрица-гоп-ца-ца!
Ну, если приличный, то наш человек. 2050 год. Китай захватил весь мир. Одесса: Идут два китайца. Один другому, перевод с китайского: - Изя, мне так надоел прищуривать глаза....
Гутин - талантливый мужик, но с очень высоким самомнением (даже выше, чем у Стасюлевича). Он у меня на фэйсбуке в друзьях. Я ему пару раз на огрехи указывал (например, падеж не тот поставил он в одном стихе). А в ответ грубости типа "****ьна*** иди в жопу, я самый умный и ни в чьих замечаниях не нуждаюсь", но стих он всё таки поправил согласно моей рекомендации. Размер не всегда держит, но юмор хороший, задорный. Проза у него тоже неплохая. Читайте, вот его страничка.
Орлушу обожаю. каждый день слушаю на Бизнес-фм. даже нашел в инете передачу Школа злословия с ним. оригинальный человек по жизни. проект Гражданин поэт - его детище