В душе любовь – отбушевала,
ей срок – от Буша и до Буша…
Как смерч, мне всё переломала, –
как смерть!, – живое всё разрушив!
Но стерве мне, как видно, мало…
И дуре мне обидно, слушай…
Гормоны! – я себе сказала.
И села с мужем груши кушать.
Конфетка
Я взяла кусочки меха,
три засушенных травинки,
и ещё взяла (для смеха)
разноцветные шерстинки,
пять пушистых ниток синих,
восемь перьев перепёлки,
десять корок апельсинных,
семь пруточков из метёлки,
плюс осколки от кувшина,
на окне стоял который, –
и составила картину
из помоечного сора.
У неё народ толпится:
авангард! (в горячке белой!)
Я – известно! – мастерица
из ...всего... конфетки делать…
Только как я ни корпела,
как ни мучилась порою,
ничего мне не поделать
ни с тобою, ни с собою…
Из…
Издёргал, изверг, и изрядно измотал,
изящным извращеньем изумляя,
и изощрённо изменяя, изъязвлял,
извив извилин изъявляя…
Изыск изнанки, издеваясь, изолгал,
и изворотливо измыслил, изнывая…
Извечные изъяны изжевал, –
и изживал, изнемогая…
Крыша
Я сижу как небыль
под протёкшей крышей,
но над крышей – небо,
моей «крыши» выше…
С неба – дождик душем
крышу поливает,
но под крышей – суше…
«Крыша» это знает…
Чёрный пояс
Оправданий твоих айкидо
дашь ещё мне не раз восхититься:
как умеешь ты враз откреститься,
увернуться, улечься на дно…
Мне с тобой воевать не с руки,
не моё это, в сущности, дело…
Чёрный пояс я тоже надела…
И к нему!
Пристегнула!
Чулки!)