Не в обиду Леониду Олюнину. Захотелось проверить себя. Смогу ли вот так выдавать на- гора? В результате суточного мозгового штурма получилось, что и я могу... Оставляю избранное.
Мотыльки таранят люстру:
Вдруг они от Заратустры?
Мухи - в бижутерии.
Может быть от Берии?..
***
Для творцов, лишенных муз,
Надо сделать профсоюз.
***
Брак - на года.
Брат навсегда.
***
Что для русских закусимо
Для японцев - Фукусима.
***
У врачей девиз суров:
Будь здоров, всегда здоров!
***
Президент душою молод,
Вновь кует он серп и молот.
Похмелилась с бодуна
Горемычная страна.
***
Кому-то покер,
кому- то мёд.
А мне не похер
мой народ.
***
Кабы был Дантес без "с" ,
сразу б Данте стал Дантес!
Проявил бы не к Наталье -
к Беатриче интерес.
***
Три грузина, под лезгинку,
оприходовали Нинку.
***
И прачки порою
рука руку моют.
***
Эротичны даже шутки
у столичной проститутки.
***
Время - ветер.
Жизнь - змея.
После третьей
Счастлив я
***
Зла - любовь.
Полюбишь и свекровь.
***
Иногда вхожу в экстаз
даже сев на унитаз.
***
У холста спросил в тиши:
- Что писать? - Стехи пиши!
***
Подарил жене торшер,
а сосед своей - порше.
В Новый год жене - открытку,
а сосед - Гварнери скрипку.
Машка, даже в гараже,
гордо ходит неглиже.
А соседка не кокетка.
Даже в бане - в парандже.
Если ушиб колено
Вольно или невольно,
С каждой минутой хуже,
Болью зажат в тиски.
Лист оторви у хрена
И наложи, где больно,
После бинтуй потуже,
Всё! Не … мозги!
Если, начав уборку,
В спину, как будто палкой
Стукнули, взвоешь выпью,
Дыбом от боли «шерсть».
Хрен доставай и тёрку,
Спирта, пока не жалко,
Перемешать и выпить,
И два часа не есть!
Если скандалы в доме
(Повод – ушло либидо),
Эти спина с коленом
Просто такая хрень.
Помни – никто не помер
И, позабыв обиду,
Хрен примотайте к хрену.
Дальше – хоть целый день!
В четыре года я впервые почувствовал себя несчастным.
Может быть, подобное чувство я испытывал и раньше, но самый ранний в памяти - именно тот случай, о котором пойдёт рассказ ниже.
А несчастным я себя ощутил потому, что жил в Швеции.
Причём жил, как коренной житель, то есть был самым последним, обыкновенным, беспросветным и законченным шведом.
Я это понял, одиноко сидя перед маленьким чёрно-белым телевизором, внутри которого заканчивался хоккейный матч между нашими и сборной Советского Союза.
Наши разгромно проигрывали 0:4.
Сейчас уже не помню, как я догадался о том, что такой счёт считается разгромным.
Но мне в тот момент он казался нереально, фантастически огромным!
У телевизора я сидел в одиночестве - отец куда-то вышел.
Мама на кухне что-то готовила и тоже иногда успевала одним глазом поглядывать на экран.
Для этого ей не нужно было быть сильно дальнозоркой, поскольку, говоря "на кухне", я имею в виду часть нашей комнаты, где находится печка.
Вся комната, логически состоящая из кухни и спальни, имела не более шести метров в длину, поэтому даже от печки мама была в курсе происходящего в нашем крошечном "Рекорде".
Только что наши пропустили четвёртую шайбу, и я, грустно поникнув головой, исподлобья смотрел, как крупным планом показывают радостных, улыбающихся советских болельщиков.
Я думаю, оператор выбирал людей посимпатичнее, в основном молодых женщин, и я с обидой и завистью смотрел на их красивые улыбающиеся лица...
В какой-то момент я так громко вздохнул под тяжестью своих тоскливых и безысходных шведских мыслей, что мама обратила внимание на моё подавленное состояние.
- Ты чего вздыхаешь?
Я попытался подражать интонации отца в аналогичной ситуации:
- Да... (горестный выдох)... Наши опять проигрывают...
Мама, уже с интересом:
- Какие наши?
- (ещё более горестный выдох)... Да Швеция...
- Да мы же - не Швеция!
Мама рассмеялась, и за те несколько секунд, пока она переводила дыхание, я окончательно пал духом.
К этому моменту у меня было настолько пессимистичное настроение, что внезапно открывшийся факт, что мы живём не в Швеции, добил меня окончательно - я понял, что на самом деле мы живём в ещё более плохой стране, чем эта дурацкая Швеция.
И морально готовил себя к самой страшной фразе, которая, как мне казалось, должна была через мгновение сорваться с маминых уст.
Фраза о том, что мы живём в Америке!
Америка в то время была для меня самой ненавистной страной.
Возможно потому, что моё знание о ней заключалось всего в двух популярных отрывках детского фольклора - "американская вонючка" и "один американец засунул в жопу палец...".
Подлить масло в огонь могли и часто повторяющиеся карикатурные изображения пузатых и слюнявых (из-за постоянного курения сигар) американских империалистов в "Крокодиле", который мы тогда выписывали, и я любил рассматривать его номера из-за обилия в них забавных рисунков.
В итоге собирательный образ обаяшки-американца изображал заплывшее жиром, плохо пахнущее и нечистоплотное со всех сторон животное, для пущего смеха наряженное в ярко-пёструю звёздно-полосатую одежду.
Когда мама отсмеялась, я уже сильно завидовал себе тому, каким я был всего несколько минут назад - ощущать себя шведом, даже проигрывающим в хоккей с разгромным счётом 0:4, было неизмеримо приятнее, чем американцем.
Помню, с каким невыносимым ужасом я ожидал окончательного приговора матери.
И вдруг слышу:
- Мы же в Советском Союзе живём!
Я с недоверием уставился на неё.
Мой ошарашенный вид совсем её развеселил:
- Мы же - русские!
И вот тут я понял, что она говорит правду.
Потому что как-то уже слышал раньше, что мы - русские.
Только не знал, в какой стране живём.
Вряд ли мне удастся подыскать подходящее слово к тому состоянию души, в которое меня так неожиданно ввергли мамины слова!
По сравнению с тем, что я тогда испытывал, такие выражения, как гордость, эйфория, счастье означают смертельную скуку и тоску.
Помню, я на всякий случай ещё позаглядывал маме в глаза, пытаясь уличить её в шутке, но после того, как она ещё раз повторила, что, мол, да, наша страна - это и есть Советский Союз, я окончательно разрешил себе расслабиться и почувствовать себя баловнем судьбы.
Это было настолько здОрово, ошеломительно и торжественно, что я не прыгал и не кричал от радости, а снова молча, но уже с неописуемым восторгом, смотрел на экран телевизора, где матч уже закончился и опять ближний план медленно скользил по красивым лицам улыбающихся людей, которые оказались нашими!
Больше никогда в жизни у меня, пожалуй, не было такого контраста настроения - меньше, чем за минуту перейти от ощущения полной пропащести, обиды на судьбу и безысходной, обездоленной бессмысленности существования к полнейшему, всеобъемлющему и безграничному счастью.
***
В процессе написания этих строк я пробежался по интернету в поисках информации о той памятной для меня игре.
Оказалось, что в те далëкие времена наши (как мы теперь знаем, это - сборная СССР) с завидной (особенно в последнее время) регулярностью - каждые два года - обыгрывали шведов с одинаковым счётом 4:0.
В 1960, 1962 и 1964 годах.
Судя по всему, историческим для меня матчем оказалась товарищеская встреча в феврале 1962 года в Стокгольме.
Из этого я и заключил, что мне тогда было почти четыре года.
Шайбы в той игре забросили Николай Снетков и Вячеслав Старшинов - по одной и две - Александр Альметов.