В газете «Моя веселая семейка» попалась на глаза замечательная фраза: «В произвольных упражнениях наши гимнасты показали себя гораздо слабее, чем в непроизвольных выражениях». А почему бы, подумал я, не сделать из этой фразы не менее замечательное четверостишие? А заодно и устроить всем читателям Хохмодрома небольшой ликбез (тем, кто в этом нуждается, конечно). Ведь и Маяковский когда-то наставлял «Как делать стихи». Но кто сейчас будет читать Маяковского? А у меня, благодаря сайту, есть все шансы быть прочитанным. И вот я с энтузиазмом берусь за дело.
В первую очередь отмечаем ключевые слова. Таковыми в вышеприведенной фразе являются «произвольные упражнения» и «непроизвольные выражения». Своеобразная игра слов. Этими двумя словосочетаниями, естественно, и будет заканчиваться будущее четверостишие, дабы при его прочтении возникал некий комический эффект. Следовательно, они будут определять и поэтический размер будущего четверостишия.
«В произвольных упражнениях…» «В непроизвольных выражениях…» Как-то не клеится. А что если предположить, что гимнасты нередко переходят «от произвольных упражнений к непроизвольным выражениям»? Это же логично? И по-русски, если речь идёт о наших гимнастах. Вот, кстати, и размер получился:
От произвольных упражнений
К непроизвольным выражениям.
Теперь - первые две строки. Ищем рифмы. Слова должны быть как минимум близкими по смыслу ко всему, что связано со спортом, с гимнастикой в данном случае. Ну, первое, что приходит на ум – «напряжений» - рифма к слову «упражнений». Гимнасту свойственно испытывать напряжение? А как же? Теперь рифма слову «выражением». Ну, к примеру, «раздражением». А почему бы нет? При высоком напряжении сил, может возникнуть и раздражение. Оставляем. Вот и получился скелет будущего четверостишия:
………………. напряжений
……………….. раздражением
От произвольных упражнений
К непроизвольным выражениям.
Осталось наполнить недостающие строки максимальным содержанием. Как ни крути, а слово «гимнасты» сюда не сунешь, при всём желании. Поэтому это слово выносим в название. А что, у стиха должно быть название, не так ли? Впрочем, «гимнасты» - слишком банально. Давайте расширим рамки темы - «Спортивные баталии».
Далее. По смыслу видится такое смысловое решение задачи - спортсмены, устав, или лучше обессилив от напряжений, естественно, с присущим в таких случаях раздражением нередко переходят от произвольных упражнений к непроизвольным выражениям. Нормально. Слово «переходят» вполне вписывается во вторую строку, но с добавление союза «и» (или «то»). Получается – «и переходят с раздражением». Итак, что у нас получилось?
СПОРТИВНЫЕ БАТАЛИИ
………………. напряжений
И переходят с раздражением
От произвольных упражнений
К непроизвольным выражениям.
Осталась первая строка, смысл которой мы определили выше – «обессилив от напряжений». Но, стоп! Сопоставительный союз «от» будет повторяться тогда и в первой, и в третьей строке. Следовательно, в первой строке от него необходимо избавиться. Слово «напряжений» будем употреблять без союза. Ну, например, «переизбыток напряжений». Опять не клеится. Первая строка должна быть законченной. Сделали что-то «и переходят с раздражением». Тут «напряжений» не годится. А мы заменим его на слово «сражений»! Ведь любое соревнование – это, по сути, сражение. И вторую строчку начнём с союза «то». И всё становится на свои места! «Когда велик (лучше «высок») накал сражений…» А теперь всё полностью:
СПОРТИВНЫЕ БАТАЛИИ
Когда высок накал сражений,
То переходят с раздражением
От произвольных упражнений
К непроизвольным выражениям.
Ну, более-менее. Наверное, можно придумать и другой стихотворный вариант этой фразы, но вряд ли он будет намного лучше, поскольку на данном примере весьма последовательно мы определили наиболее оптимальную форму стиха.
Как видите, всё гениальное – просто!
P.S. Отнюдь не призываю ставить этот процесс на поток и неистово браться за рифмование анекдотов. Это своеобразная утопия, так как рано или поздно истина выйдет наружу. Но, тем не менее, руку на этом деле набить можно. И в последующем уже за основу брать не прочитанную фразу или анекдот, а собственную оригинальную мысль. Удачи!
Как мячик с корта, новость в лоб,
Экран икнул, крест-накрест руки:
Нам возвестили про потоп
Шесть нобелевских звёзд науки!
Cгорит ледник, он слаб и тлен,
Девятый вал на мир обрушит,
В шесть метров пасть заглотит сушу,
И водный мир захватит в плен.
И что ж на карте от Европы?
А "снисхожденье" будет узким -
Возвышенности Среднерусской,
Да Альпы свечкой, да Родопы.
Лишь море-небо - все контрасты.
Но скоро ль? Не сказали точно...
Нужны мне были туфли срочно,
Но к платью я купила - ласты!
Жил - был поэт, создатель звучных од,
В которых всё - весомо, тонко, зримо.
Достоинств он имел неисчислимо,
Но лишь одним был паче прочих горд!
Случались дни, когда он не писал.
Но и тогда - как истый самородок,
Не признающий рамок и колодок
Он потрясал всех тем, что потрясал!
Любой поэт по-своему хорош,
И ты, читатель, тоже не увечен:
Ты потрясёшь, когда заняться нечем -
Но вот кого ты этим потрясёшь?
Не тереби себя, и не грусти:
Природа! Где - помене, где - поболе...
Подумай лучше о прекрасном поле -
Ему-то точно есть, чем потрясти!
(Я - о цветочном, иль о слабом поле?
Прекрасны оба! Их удел - цвести,
А мой - ходи, любуйся и свисти!
Я на глазах уже натёр мозоли!)
И мой герой писал, а не плясал:
Достоинство мешало! Поступь лорда
Вещает всем, что всё в идущем твёрдо...
Да, слабый пол он сильно потрясал!
Вновь сбился с мысли...За окошком - Май,
В мозгу застряли стрелы обостренья...
Я тут пишу согласно разуменья,
А ты - как хочешь, так и понимай!
И зря ханжа негодованьем пышет:
Се - не Албанский, а Родная Речь!
Поэтому - внимай, и не перечь:
В ней каждый слышит то, что хочет слышать!
Я, кстати, кукиш не держу в кармане,
Как тот поэт...Да хрен с ним! Хрен - то с ним?
К чему - скажи, читатель - применим
Тандем из слов "вниманье - выниманье"?
Ты скрытый смысл не должен проморгать,
Тем более - средь завертей весенних!
Поэт - известный дока в потрясеньях:
Не так, так этак должен содрогать!
Я всё запутал? Что ж, немудрено:
Весною может подвести призванье!
А всё же: я потряс без выниманья,
Иль , может, надо...? В рамках так тесно!
Фридриху Энгельсу,
человеку с двух больших
букв "Ф" и "Э", посвящается.
Упуй с Дарвином лично знаком не был. Но это не мешало Упую знать,
что человек произошел от обезьяны. Мало того, он знал, от какой
именно обезьяны, ведь это была его мать.
Раньше Упуй и не догадывался о своей, так сказать, человечности.
Был он этакой большой и толстой обезьяной, почти гориллой. Росла
на нем черная шерсть, а в ней копошились всевозможные насекомые.
Вот эти-то насекомые и заставили Упуя стать человеком. И еще лень.
Не работа, а именно лень.
Блохи буквально загрызали ленивого Упуя. А ему было лень не
только лезть в воду, чтобы утопить своих насекомых врагов, но и
дотянуться до того места спины, где блохи больше всего Упую
надоедали. Бедняга валялся под пальмой, пускал пузыри, а блохи
все глубже вгрызались в его плоть.
Наконец это ему надоело. Пусть Упуй был ленив, но даже такие
ленивые люди (точнее еще пралюди, так как человеком Упуй стал
ровно через пять минут) иногда теряют терпение. Но, как ни
старался наш герой вычесать с загривка паразитов всеми своими
четырьмя еще непрямоходящими конечностями, ему это никак не
удавалось. Виною данной ситуации были три основные причины.
Во-первых, Упуй был слишком толст и необъятен. Во-вторых,
передние лапы будущего человека "номер" один были короче, чем у его
соплеменников (отчего Упуя многие считали уродом). В-третьих,
чтобы дотянуться до загривка, нужно было сильно напрягать
мускулатуру, а это Упуя угнетало больше всех вместе взятых блох
джунглей.
Совершенно не думая о прогрессе, прачеловек схватил корягу и
стал ею с остервенением скрести изъеденную членистоногими
вампирами спину. Еще раз повторимся, ни о какой
научно-технической революции не было и речи. Зато Упую стало так
хорошо, так хорошо... От такого удовольствия он подпрыгнул и
заорал. Истошный крик полузверя распугал шествующих к водопою
носорогов. Да, а еще при этом прыжке поднятая вверх коряга сбила
огромную гроздь бананов, которая, упав, больно ударила по голове
ЧЕЛОВЕКА.
Ведь это уже был первый человеческий поступок, предвестник
производящего хозяйства, классообразования, государственности и
прочей научно-исторической белиберды. Ленивый австралопитек Упуй
получил первое орудие труда, впрочем, это правильнее назвать
первым орудием лени. Этим орудием первочеловек и стал сбивать с
деревьев разную снедь, так как лазать по стволу ему было уже
неохота. Кстати, сбив первую гроздь бананов, Упуй произнес и
первые человеческие слова:
- Ура! Вау! Банзай!
* * *
На широких просторах планеты орды древних людей в течение сотен
тысяч лет бегали пешком. Они гонялись за зайцами, спасались от
саблезубых тигров, загоняли мамонтов, завоевывали патриархальных
рабов. Все работали ногами, а головой никто работать не хотел.
Изо всего людского племени единственный человек по имени
Напапарумиута, или просто Напапа, сидел в своем стойбище и
размышлял о смысле жизни:
- Ходить или не ходить пешком? Вот он, вопрос вопросов. А если не
ходить? Тогда ползать. Но это тоже лениво. А если летать? Но ведь
нужно будет руками махать. А вот если...? Да, точно надо сделать
именно так. Назовем это термин словом "ездить"! Ездить на
ком-либо. Но на ком?
Тут Напапа увидел свою такую же ленивую жену Намаму, которая
возвращалась с охоты за червяками и ягодами.
- Во!- подумал Напапа и запрыгнул на спину Намамы.- Но, пошла,
маманя, так-перетак!
Намама не выдержала тяжести жирного мужа и рухнула на землю.
- Что я тебе, лошадь?- возопила она из-под туши Напапы.
Мужу стало стыдно, и он решил залезть на лошадь. Гены лени
Великого Упуя продвинули прогресс еще на один шаг.
* * *
Прошло время. Тысячи ленивых толкателей прогресса завели потомков
Упуя в Средневековье. И вот, в самом настоящем рассаднике
феодализма, в Священной Римской империи жил один лентяй немец.
Все знают, что средневековые люди были людьми добросовестными,
трудолюбивыми и очень глупыми, никто не работал головой, чтобы
что-то изменить в своей разнесчастной жизни. Особенно писцы,
которые, кропотливо выводя каждую буковку, переписывали разные
там книжки, портя себе при этом зрение, нервы и пищеварительный
тракт. Один лишь Гутенберг лежал на печи и отлынивал от
производства. Весь Рейх арбайтен, а Гутенберг - нихт.
И что вы думаете? В одно прескучное арийское утро, когда
Гутенберг, ворча, раздавил клопа ногой, одетой, а, точнее, обутой,
в давно нестиранный носок, наш средневековый тунеядец
обнаружил, что отпечаток раздавленного кровопийцы соответствует
контурам живого насекомого.
- Донерветер!- сказал лентяй, осененный гениальной мыслью
сумасшедшего.
И изобрел печатный станок. А гордые писцы еще некоторое время
портили здоровье, переписывая книжки.
Вместо того, чтобы шевелить руками, пошевели мозгами.
* * *
Вскоре появился капитализм. Точнее, сам капитализм еще не знал,
что он уже появился. Но появились люди, которые об этом
догадались, написали разные статьи, издали научные и партийные
книги. Вот так капитализм-таки узнал о своем появлении. А вместе
с капитализмом появились его акулы. Среди этих акул нашлись
ленивые акулы капитализма.
Одну такую ленивую акулу звали Александр Белл. Этот лоботряс
дошел до того, что даже в гости к друзьям перестал ходить, а стал
звонить им по изобретенному телефону. А до него изобрели
телеграф, чтобы не писать письма.
Если бы Упуй хоть краешком глаза увидел толику всех тех
лентяйских приспособлений, что выдумали его потомки, он
задохнулся бы от зависти.
* * *
Что же вы, спросите, тут нам про каких-то иностранцев рассказывают?
Неужели же наш народ самый трудолюбивый? Естественно, это
не так. У нас же был Яблочков! Это был один из талантливейших
прапрапраправнуков Упуя. Уже не нужно было щипать лучину,
надрываться под тяжестью канделябра и размахивать факелом. Щелк,
и все! Электролампочка.
* * *
Самый большой лентяй, конечно же, представитель прошлого века, практически - наш современник. Ведь всегда и во всем мы чувствуем прогрессию, особенно в прогрессе лентяев.
Так вот, величайший лодырь всех времен и народов - ему было уже
лениво взять примитивный пистолет и застрелить того, кто ему так
здорово не нравится. Звали этого парня Нильс Бор - отец атомной
бомбы.
* * *
Надо и мне что-нибудь изобрести лентяйское. Только вот лень
придумать, что изобретать. Вот ленюсь зазря, столько энергии
умственной пропадает.
Ахиллу было хило, черепаха,
Пыля в глаза, безудержно неслась.
На панцире её тряслась
Эмблема, непонятная – ЯМАХА.
* * *
В пещере было тихо и темно
И по стене метались чьи-то тени.
Платон, конечно, был великий гений,
И первый зритель первого кино.
* * *
А мир погубит не мужлан безбашенный,
А нежное создание Земли.
Не верите? Из-за кого, по-вашему,
Ахейцы в клочья Трою разнесли?
* * *
После ночи бессонной и бражной,
Гераклит, отмокая в затоне,
Произнёс: « Не войти в реку дважды,
Если с первого раза утонешь».
Но история, случая дочка,
Сохранила лишь первую строчку.
Премьера весны. Лирическая мылодрама. В ролях: Гоша Куценко, пять Сергеев Безруковых и Константин Хабенский на полставки.
Пожилой штангист из России, потерявший форму (трусы и майку 56 размера, нашедшему, просьба позвонить на «Мосфильм»), приехал в Париж. На улице ему случайно попадается на ноги новенькая блестящая штанга лет 18. Весь фильм наш качок пыхтит, кряхтит, сопит и стонет над, под и сбоку спортивного снаряда в различных позах и техниках. И, наконец, один блин сваливается ему на трицепс черепа, и штангист падает со словами: «Блиииииин!». Но не тут-то было, он встает (три подхода по 10 раз) и добавляет финальную фразу: «Тяжела ты, штанга Мономаха», смотрит на фанеру, на Париж и умирает на фоне заката. А то чего бы он туда поехал?
При съемках фильма ни один чиновник Антидопингового комитета не пострадал.
Мне нужна была новая секретарша, старая меня уже не удовлетворяла. Почему? Потому что, во-первых, старая, а во-вторых, уже. Я решил провести собеседование, так как любил, чтобы с глазу на глаз, а не как попало. Седьмой по списку была ОНА. Звали ее Джейн.
- Здравствуйте,- сказал я.- Чем занимаетесь?
Она потупила глаза и тихо ответила:
- Сексом.
Мне стало не по себе, но я решил уточнить:
- Нет, меня интересует, что вы умеете делать как секретарша?
- Минет,- скромно проронила Джейн.
- А на компьютере?- я так растерялся, что не знал, о чем с ней говорить.
- Ну, если вы настаиваете, могу и на компьютере. Хотя в кресле удобнее.
Мое состояние напоминало лихорадку Эбола или коклюш на худой конец. Поэтому, уже не контролируя себя, я спросил:
- А сколько в минуту?
- В минуту?- весьма удивилась она.
- Ну слов?
- Да как-то при этом слова трудно произносить.
- Послушайте, девушка, вы не понимаете. Я пытаюсь узнать у вас, чем вы еще можете меня удивить, кроме ЭТОГО на компьютере и в кресле?
- А! Вы не так меня поняли. Я способна вам сделать это где угодно.
- Но может быть вы еще на что-то способны?
- Так ведь на работе другим заниматься неудобно.
Я попросил ее показать характеристики с других мест работы. Она вывалила из сумочки кучу характеристик с одним и тем же текстом: "Большая профессионалка". Однако мне никак не удавалось вытянуть на собеседование из Джейн информацию о ее конкретных профессиональных способностях. Поэтому я решил принять ее на работу, чтобы выявить это на практике.
В первый же день я понял, что на компьютере она смогла даже лучше, чем в кресле. Понял я и другое: мне нужен новый компьютер, на старом было неудобно сидеть. Однако через три дня уже не чувствовал своих ног. "Не чувствовал ног",- это образное выражение. На самом деле я не чувствовал другого. На все мои приказы новая секретарша отвечала одним и тем же - делала мне это.
Например, я говорил:
- Джейн, сделай мне кофе!- и вместо кофе получал это.
- Перепечатай эту страницу!- и получал сразу два.
А просить у нее послать факс означало..., ну вы сами понимаете что.
Наконец я не выдержал и стал делать все сам. Все, исключая того, что делала она. А она делала только одно, потому что "на работе другим заниматься неудобно". Интересно, а что бы стало со мной, если бы Джейн все-таки сделала и другое? Как бы то ни было, нервы у меня расшатались так, словно я пил диким запоем целый год один рафинированный спирт. Движения мои стали вялыми, мысли хаотичными. Я похудел на двенадцать с половиной фунтов. И, кажется, стал короче на дюйм. Дела фирмы шли с каждой неделей все хуже. Мне было некогда заниматься чем-то еще, кроме как позволять Джейн вытворять со мной это во всех мыслимых и немыслимых местах моего офиса.
Но инстинкт самосохранения взял свое, и я усилием воли заставил себя созвать совет директоров, пройдя, правда, через десятикратную пытку. Посмотрим, как она справиться с восемью директорами.
Она обманула все мои ожидания. Это не вероятно, но ребята неплохо обошлись без минералки. Зато они долго благодарили меня за другое, что тоже начинается на "ми". А Джейн потребовала сверхурочных.
Я решил, что лучше бы мне с ней расстаться, иначе я расстанусь с самым дорогим, что у меня есть. Я имею в виду жизнь. Увольняя Джейн, я заплатил ей за год вперед и дал стандартную характеристику: "Большая профессионалка". Думаю, что я не соврал.
А недавно я был на похоронах одного своего сокурсника по Оксфорду, за его гробом шла Джейн, одетая в черное, но как всегда без нижнего белья. Она была экономкой покойного...
Из книги новозеландского предпринимателя Эндрю Б. Никсона "Экономическая теория: траст, консалтинг и лизинг".
Спит поэт - невольник чести.
Голову склонил.
Он стихов, наверно, двести
В Интернет залил.
Долго-долго ждал ответа
На труды свои.
Не дождался. Незаметно
Сон его сморил.
Стану сказывать я сказки,
Песенку спою.
Ты ж дремли, закрывши глазки.
Баюшки-баю.
Ты забудь, что кризис бродит
По Земле родной,
Что не выпросишь у года
Снега и зимой.
Тихо в комнате. Хранитель
Зазвездил экран.
Ты во сне как небожитель
Среди звезд летал.
Сладкий сон пусть не тревожат
Ни мороз, ни зной,
Ни сосед твой, что давно уж
Спит с твоей женой.
Злой зоил подкрался тихо,
Наточил кинжал.
Зачитался и затих он.
Сразу добрым стал.
Отписался: «Молодчина!»
И исчез во тьме.
(Жаль, что все происходило
Только в твоем сне).
Завтра снова будет утро.
Снова будет бой.
Снова будет «Камасутра»
С собственной судьбой.
А пока пусть спится сладко.
В созданном раю
Пусть все будет гладко-гладко!
Баюшки-баю.
Битву жизни я вчера проиграл Кондратию
И вознёсся «в небеси», в длинный коридор
Там мне Ангел «на пальцАх» изложил понятия:
«Стой спокойно, не трынди, слушай приговор»
Взял Он Книгу Бытия и читает, вежливый:
«Беспартийный, натурал, взносы за кредит…
Нестыковочка у вас – говорит – любезнейший,
Что такое: интернет, Хохмодром, пиит?»
И брезгливо сморщив нос на лице безжизненном,
Он одёрнул на себе белоснежный клифт,
Как-то глянул на меня очень укоризненно
И движением руки вызвал снизу лифт
И пока спускали вниз душу мою ст****ю,
Ангел, брызгая слюной, сверху вниз орал:
«Развелось вас тут козлов, стихоплётов грёбаных,
А туда же, прямо в Рай, тащится нахал!»
А внизу темно как в жо… , только искры сыплются,
Стробоскопят сполохи адовых зарниц
Восседает Старший Бес и ехидно «лыбится»
И меня к его стопам повергают ниц.
Книгу НЕбыти берёт и читает сдержанно:
«Дурик, бывший пионэр, алкоголик, чмо…»
Вдруг споткнулся, покраснел и орёт как бешеный:
«Хохма? Аффтор – графоман? Полное дерьмо!»
«Я бы сам залез в котёл, если б знал заранее!
На дороге зла и лжи мне хватает ям!
Господи! За что же мне это испытание?
Забирай свои стихи и вали к @уям!»
Вытолкнул и в спину мне рявкнул: «Иже верую!»
А к познанью истины путь далёк лежит…
И с тех пор я с рифмами, строфами, размерами
Всё болтаюсь пО миру, аки Вечный Жид.
Сотворила тебя природа,
Ослепительная протоплазма,
В сублимацию женского рода,
В конгруэнтный источник соблазна.
Ты ступаешь, как будто пишешь
Парадигму своей биографии.
Кардинально сдувает крышу
От изысков такой орфографии.
Крутобедренная казуистика
Под восторженным взгляда прицелом.
Полногрудо-елейная мистика
Креативная, в общем и целом.
Я процессом любуюсь с завалинки,
Фемиам самосада вдыхая.
Хоть в ушанке, дохе и валенках,
Мне нужна до зарезу такая.
Один чудак не думал ни о чем,
А просто жил в предместье отдаленном.
Ему казалось, был он обречен
Исполнить роль одну из миллионов:
Глушить вино с тоскою пополам,
Играть шута, повесу, сибарита.
Но только Бог вручил ему талант,
Как будто нить – уйти из лабиринта.
Ему бы петь, свободу возлюбя!
И он запел, как жаворонок летом.
И он поверил в Бога и себя,
И принял дар, и стал-таки поэтом.
Его стихи увидели печать.
Его любил народ за многогранность.
Но время шло, и стал он замечать
Одну весьма загадочную странность.
Вот, например, решил он написать
(его влекла торжественная тема),
Как раздувает ветер паруса
У каравелл на траверзе Белема.
Налил чернил, открыл свое бюро,
Вообразил волну, косые реи,
Но завело проклятое перо
Его совсем в другие эмпиреи.
Какую тьму искомканных манжет
Он оборвал в отчаянье глубоком!
А все одно - задуманный сюжет
Уходит вбок, читай, выходит боком!
Его таланту прочили века.
Его звезда горит на небосводе!
Но понимает он наверняка:
Его рукой рука другая водит!
И взвесил факты горестно поэт,
Как массу гирь на тонком коромысле,
И наплевал поэт на этикет,
И Божий дар тогда переосмыслил.
Но ничего не смог переменить
Под голубой парчою небосвода,
Установив, что Ариадны нить,
Не просто нить, а нить … от кукловода!
Я очень волнуюсь, но…
Здравствуйте, Миша.
Решила отправить Вам это письмо. Пять лет отпахала на сайте без крыши; я здесь лимита, нелегалка и чмо… Известно, что я – бестолковка в квадрате: пыталась на сущность набросить узду, но личность моя тормозила некстати и шутками лишь разжигала вражду…
Не нравлюсь я Вам ни в усах, ни с усами; всё это на сердце оставило след – на сайте я вроде как Ваня Сусанин – по уши в болоте и выхода нет… Понятно, что я не в московском формате, на совести есть непростительный грех – мой юмор по теме не шире кровати, да я и в сортире мочила не тех... Бросалась на сайт, как в горящую топку; по сути, ушла с головой в виртуал – рожала залепы, вязала их в стопку; заполнила стопками целый подвал… Но шутка хорошая – это как сало – без хлеба не лезет, без хлеба не съешь; Вы мне намекали, что нужно помалу, намёками этими выели плешь…
На сайте Вас многие очень боятся, все знают – любого Вы можете съесть, Вы многих распущенных брали за яйца – теперь бедолаг на Хохме не прочесть…
И я б уступила, но чёртова гордость, амбиции женские страшно козлят; душа проявляет ненужную твёрдость – и лепит, и лупит, шутя невпопад…
Уж я и сама этой битве не рада, давно бы красиво слиняла в кусты, но прёт из меня напускная бравада… Послушайте, Миша, давайте на ты? Ну что мы, как зять с целомудренной тёщей – сажаем улыбку на кислом лице; давайте расслабимся, будем попроще! Ну, что мы с тобой, в Букингемском дворце?!
Я знаю, что сильно хромаю на скромность – козырная карта, но козырь не наш… Без комплексов я! Напираю на стрёмность, кормлю неуёмностью свой эпатаж…
Немало у нас обоюдных царапин, уже мордобой как бы входит во вкус, но он (согласишься?) на данном этапе ни мне, ни тебе не играет на плюс?
Так может, Модест, не трепать себе нервы? Закончим вничью изнуряющий бой – ты будешь главнее, останешься первым, а я ещё годик побуду второй?..
P.S.
Читатель, дружище, не будь Чикатилой –
не мучай меня «поцелуями в лоб»,
я просто всего лишь опять пошутила:
письмишко моё – добродушнейший стёб!
Но если отбросить в сторонку игривость
и если поставить на шуточках крест,
то юмор хотелось проверить на вшивость –
пришлось провести этот маленький тест…
Если выйти спозаранку
На укромную полянку
Босиком, одежды без
В предвкушении чудес,
Можно запросто с тобою
Завтрак на траве устроить
Средь ликующих ромашек -
Это утро будет нашим!
Высь небес звенящей синью
Нас на спину опрокинет.
Стану нимфой-одалиской,
Губ клубника близко-близко,
Поцелуй пьянящим грогом -
Море ласки, солнца много...
Сладкий сок оближем с пальцев,
Липнут... хочешь искупаться?
Лилий чаши, тихий пруд,
Облака в нём воду пьют...
Ну, ныряем?!
на пороге
новой сказки
Мы как Боги...
Для веселия
планета наша
мало оборудована -
Безыскусен Амстердам,
уныл Китай.
Мне везде -
помимо Родины -
паскудно,
Для соблазнов
я закрыт,
как Гюльчатай!
С беспортошных лет
варясь
в народной массе,
Я и здесь
нескучно жить
поднаторел:
Я хотел бы
размышлять
и сбрендить
в Лхасе,
Если б не было
скамейки во дворе!
Про чужбину
фантазировать безбашенно
Так приятственно
с синицею в руке:
Эх,
не будь моя жена
из Простоквашино,
Я б хотел
пожить
и спиться
в Коньяке!
Мне б
предаться
буйству внутренней секреции
С ароматной итальянкой
на паях...
Но -
не тянет
жить и утонуть
в Венеции:
У самих
в подвале
прорвало стояк!
С новизною впечатлений -
всё и так
в ажуре:
Всё круглей глаза,
и всё крупней
в размерах:
Колготимся мы
в родном,
Расейском
сюре
С ощущеньями
калмыка
в Кордильерах!
В размедвежий угол
путь держа
по-путницки,
Сторонясь
от экзотических пространств,
Мне б хотелось
жить
и помереть
в Урюпинске,
Если б не было
такой
дыры,
как Мухосранск!
Не стал давать ссылки , и ставить заимствованное в кавычки: чай, народ грамошный, сам сообразит откуда и куда ветер дует...