Есть в океане жизни штиль и штормы,
Не надо политической платформы.
Пусть будет xолодильник весь набит
Мужчину привлекают только формы.
***
Ничто по жизни не дается даром,
В гусары лезешь или в комиссары,
Держи всегда наточенным свой нож
И будь готов побыть и кулинаром.
***
Всегда есть выбор-стол или кровать
Объять нельзя две стороны опять.
Как жаль.А ведь и там,и там xотелось.
Не дай мне,Б-же,так оголодать!
***
Мужчину соблазнить не надо грыжи,
Две цели есть-желудок и пониже.
Готовить не умеешь-нет проблем.
Так обнажись умело и бесстыже.
***
Там-стол накрыт,тут-гурия из рая
И мечешься в диллемме,выбирая.
Поверь,приятель,разницы тут нет
Принципиальной.Лишь цена другая.
Очевидно, придумывать нужно долго
Исключенья из правил, другие «но»,
Чтоб в итоге, от сбора своих налогов,
Государство оказывалось должно.
Дрожь в руках возникает от дерзкой мысли -
Заглянуть в бухгалтерии темный лес,
Где кружит над могилами «здравых смыслов»
Непрямой и загадочный НДС.
Так сложилось, что в нашей обычной жизни,
Где на каждого выдуман свой налог,
Из рубля заработанного в Отчизне,
Достается работнику пятачок.
Я не знаю, зачем и по чьей указке…
В арифметике, может, какой изъян,
Но монгольское иго волшебной сказкой
Вспоминают старейшие из славян.
И не может же быть никаких претензий!
Только рот приоткроешь – уже банкрот.
Вот опять - собирают для выплат пенсий.
Только кто здесь до старости доживет?
А потратят «бабло» на вступленье в НАТО,
Выступленья клоунов и борцов.
Невозможно налоги платить, ребята!
Аморально это, в конце концов!
Однажды в благую весеннюю пору
Я из лесу вышел… Был сильно поддат…
Гляжу: поднимается медленно в гору
Сбежавший, наверно, из части солдат.
Окликнул его, предложил сигарету,
Спросил, далеко ли, мол, держит он путь…
«Да так, – говорит, – вот болтаюсь по свету…»
А сам карабином мне тычется в грудь.
Конечно, я сразу лишился всей пачки,
А глаз ****нным фингалом заплыл…
Российских солдат оскорбляют подачки!
Отдай – не греши… коли сам предложил…
Рубашка и джинсы пришлись ему впору.
Потом он ботинки мои примерял.
И долго я к лесу катился под гору,
А он всё пинками меня подгонял.
К утру протрезвев, ни хрена я не вспомнил,
Взведённым хотя б был курок у ствола…
А из лесу вышел – подумал и понял:
Его дедовщина, видать, довела…
___
Как следует далее из протокола,
Трусы он на мне разорвал для прикола,
Часы, мол, я сам его взять умолял,
Носки на портянки вслепую сменял,
Из части своей ни с каким не с позором
Слинял – а объект обходил он дозором,
И всё по Уставу он выполнил. Вот!
Не надо тыкаться железом
И дырки делать на боку.
Пускай в пожар другие лезут,
Коней другие на скаку.
Я спать стараюсь возле стенки,
В снаx покоряя высоту,
Xочу я Юлю Тимошенко
Как сокровенную мечту.
К чему там все Европы с НАТОй
Отстой и полный отмороз,
Такую Юлю мне б до xаты
У нас бы круче завелось.
И,как в почетном карауле,
Мы с ней не спали б до утра,
Чего теряшь время,Юля,
Весна пришла,любви пора.
Давно мне стать умней пора бы
И показаться бы врачу.
Xочу,как женщину,как бабу,
А как премьера-не xочу.
В лицах поздних прохожих то усталость, то скука,
Вечер нежится вяло в звуках грустного джаза.
На ангину похожа эта странная штука –
Комом в горле застряла ностальгия… Зараза.
Каблучков перестуки, юбка выше коленей –
Наша юность шагает по восьмидесятым…
Время глупых поступков и наивных волнений,
Равнодушья к деньгам и призывам помятым.
Нам помпезность свершений – как шаманские бубны,
Пыль космических троп – лишь слова на афише,
Не таких откровений жаждут дерзкие губы,
В аритмии синкоп мы гармонию ищем…
Одноклассников тех, что забривали в солдаты
На афганские горы, полудетские лица…
Боже, как скоротечно время… Выцвели даты…
Только давние споры будут изредка сниться…
Прочь неверье, суеверья! В поэтические двери
Острочиненные перья вы просунули уже...
Но для творчества, ей-богу, сорт бумаги значит много.
Исключительно помогут в деле ватман и верже.
Ну а ежели промашка, не отыщется бумажка –
Не вздыхайте шибко тяжко, жизнь на месте не стоит.
Нынче все от ранних утер приседают за компутер,
А означенный компутер в каждом офисе стоит.
Как прилежно учит школа, чтобы жечь – нужны глаголы,
Ох, без них – темно и голо, беспонтово и ваще.
И в любом, как в банке пива, просто море креатива,
Ведь не зря инфинитивы так удобно рифмовать!
«В синем небе звезды блещут, в синем море волны плещут»(С)-
Можно было б и похлеще – что нам жать на тормоза?
Пушкин сам не видел лиха в прелести глагольной рифмы.
Этот подвиг повторив, мы - тож герои за глаза!
Слышим – пишем, дышим – пишем, спим и видим, как мы пишем,
«Желтый дождь стучит по крыше»(С) – изнутри! – вот это да!
Аты-баты, шуры-муры, фигли-мигли, шишел-вышел –
Вот и стих пристойный вышел, принимайте, господа!
Так пишите - неустанно, непрестанно и пространно,
Беспардонна и безгранна чтобы каждая строка,
И вас примут графоманы в клуб веселых графоманов,
Ибо видит графомана графоман издалека!
Писать стихи? Всё! Надоело!
Нет вдохновенья, рифмы нет.
Пора признать – я не поэт,
Во всеуслышание, смело.
С размаху Лиру об колено,
Зубами струны в клочья рву.
Пегас, иди, щипай траву.
И Муза, ты какого хрена
Маячишь, попой здесь вертя?
Черновики – огню забвенья….
Но тут вернулось вдохновенье.
Я вновь поэт! ПОЭТ! Хотя
Вернее будет стихоплёт.
На Хохмодроме ровно год!
Эх!Любовь была до гроба!
Муж меня любил,как Бога,
Комплименты раздавал
И ТАНЮСИКОМ лишь звал!
А потом случился казус,
Ближе стал ему бог Бахус!
Алкоголь!Склероз!Провал!
"ТА" от имени убрал
И годочков два потом
Называл все НЮ-Ю-ЮСИКОМ!
Год за годом- пьяный блюз!
Стер от имени и "НЮС"!
Нынче......Мой увидя лик,
Произносит только :"ИК!"
Пржевальский открыл эту лошадь, иначе
Была бы простой безымянною клячей.
Медведица бурая злобно ревела:
Бассейн в зоопарке был только для белых.
Козлу от инфаркта лечиться пришлось.
Он лань убеждал ,что здоровый, как лось.
С каким вожделеньем смотрел таракан,
Как сороконожка танцует канкан.
.
Когда акула была «крышей» прилипалы,
В деяньях рыбки не искали криминала.
Слониха, на мамонта глядя портрет,
Вздохнула: «Ах, душка, таких нынче нет.»
.
Бугай племенной туп, ленив и медлителен,
Но труд его все-таки производителен.
Призналась кобыла: «Была жеребьевка».
Назвать это случкой ей было неловко.
Роптали личинки в коре: «Вот нахал!
Совсем этот дятел нас тут задолбал» .
Цесарку клевал деревенский петух.
Он выбить хотел монархический дух.
В кипящем котле понял рак что напрасно
Он всю свою жизнь так стремился стать красным.
Хоть был солитер одиночкой всегда,
Признал, что его формирует среда.
.
За то, что судачит о ней, судака
Прищучила щука – и нет чудака.
Укусы блохи не смертельны, однако
Блоха в этом деле все ж съела собаку.
У бабочки есть основанье считать,
Что могут рожденные ползать летать.
Нет, клоп не насильник, не вор, не убийца.
Он скромный, простой, рядовой кровопийца.
Кот с мышью в зубах под крылечко залез.
И там продолжается мирный процесс.
Однажды израильской ночью зеркальной:
Великое Небо в окне отражалось,
Пришел ко мне Стихо совсем Идеальный
И я от смущенья к подушке прижалась.
"Меня по молитве по Вашей послали
Вы клянчили долго : часами ,годами...
И вот я пришел,Тот ,Которого Звали,
Навечно остаться ни с кем-то,а с Вами.
Но прежде узнайте о жизни пропащей:
Вы будете кляты и биты ногами
За то,что у Вас я такой Настоящий,
За то,что такой Идеальный,а с Вами.
И Вам ничего : а ни славы,ни денег.
Вам скажут "Помешана,просто больная..."
Меня назовут Вашим бредом,виденьем.
А хватит ли сил?"Я сказала:"Не знаю..."
Меня вчера попутал бес.
Я, как заправский жулик,
Через окно к подруге влез,
Чтобы присев на стуле,
Прочесть (и не один) стишок,
И, перейдя к дивану,
Увлечь её свершить грешок,
Обоим столь желанный.
И только всё на лад пошло,
И я стянул рубашку,
Нахально нам стучит в стекло
Зелёный барабашка.
Он корчит рожи (сукин сын)
И двигает посуду,
Бормочет: - Ты здесь не один,
Я тоже, парень, буду.
А сам, то вертится ужом,
То стульями бросает,
И неприличными, при сём,
Словами обзывает...
Моя подруга на пол бух,
Жива, но без сознания,
А я ему: - Изыди, дух,
Отвратное создание!
И с ходу в челюсть правый крюк
Всадил, чего теряться,
А барабашка тут же –хрюк,
И силится подняться.
Слетел зелёный паричок,
И я увидел, други,
Что этот скверный мужичок
Законный муж подруги.
Тут я в окошко и домой,
Забыв свою рубашку…
Теперь к подруге ни ногой,
Вдруг встречу «барабашку»!
Знакомая по телефону осведомляется у меня, как проехать из незнакомого ей района на улицу Циолковского. Я подробно объясняю. Она подозрительно спрашивает:
- Это точно улица Циолковского? А там вот это здание еще должно быть, - и называет ориентир.
- Блин, это же на улице Короленко, - отвечаю я. - Это совсем в другом конце города.
- Точно, Короленко! А почему я Циолковского сказала? А! Их одинаково в учебниках рисовали.
- ???
P.S. Но ведь, главное, учебники-то она хотя бы разглядывала!
P.S.S. И только сейчас до меня дошла ее логическая цепочка. Она перепутала Короленко с Королевым, а Королева с Циолковским. Но отмазалась про картинки в учебниках.
Вчера убиралась в завалах ума –
извилины мыла, в углах пылесосила,
лежалые мысли в преддверии осени
сметала безжалостно и допоздна…
В умище, признаюсь, царил кавардак –
страницы из собственной жизни и Каина,
идеи чучхе и товарища Сталина
и прочего мусора целый стояк…
Бесценный когда-то, теперешний хлам –
былых представлений цепочка жемчужная,
поблекше-немодная, явно ненужная;
обрывки событий и телереклам…
Затёртые записи первой любви,
фрагменты забегов в страну Поцелуево
по сердцу скребли по само н****уево,
но твёрдость за горло брала: – не реви!
Надежд перепутанный напрочь клубок,
осколки разбитого счастья с иголочки –
на мусор снесла и не жалко нисколечко,
ну, разве что так, прослезилась чуток…
Кило компромата на мистера Икс,
ведёрко какой-то фигни разноплановой –
извилины, знаю, заполнятся заново
со скоростью звука идеями фикс…
Я шмон наводила железной рукой,
почистила память на совесть, стоически –
короче, проделала труд титанический,
к полуночи только ушла на покой…
Сегодня проснулась – в уме чистота,
стерильностью живость настолько прилизана,
что хочется ум подключить к телевизору
и дурью заполнить святые места…
***