Не кузнец я и не токарь,
Я три плана не лужу.
Я пять лет уже на воле,
За компьютером сижу.
Вдруг пришел я к мысли дерзкой,
Как-то выпимши стакан,
Не слетать ли к супостату
Через Тихий океан.
У Посольства - тьма народу
Сплетни, ругань - благодать!
Мне не надо их свободы,
Мне бы друга повидать.
Обшмонали, ободрали,
От обиды face горит
А потом к окну послали,
Где их консульша сидит.
А сидит она, зараза, за стеклом,
Вопрошает: то об этом, то о том.
Знает много про меня она чудес,
Знает даже, что служил я в ВВС.
Отвечаю, что, мол, еду я один,
Не убийца я, не Паша Бородин,
Уважаю, даже где-то чту закон,
Нет Саддаму и да здравствует ООН.
Флаг за нею полосатый,
Под рукой анкеты лист,
Не сидел ли? Как с зарплатой?
Не шпион? Не террорист?
Любопытная такая,
Явно лезет на скандал.
Узкоглазая, косая…
В общем, я ее послал.
А она - страны свободней
Нету в мире, чем у нас.
Но Правительство родное
Не желает видеть вас.
Не хотел ее обидеть,
Только как захохочу -
Я тебя не только видеть,
Даже просто не хочу.
Из Посольства вышел, воздуха глотнул,
И извилиной своею шевельнул -
Если все такие бабы в этом США,
То мене туда не надо ни шиша.
Касаемо балбеса… - небеса
подбрасывают басен соловью
в проталины от люков теплотрассы,
и лоботряс от табулы и расы,
с остатков оливье и «ай лав ю»,
поплачется: мол, не о чем писать.
С толпой - не спутать: серое пальто,
не без заплат. Не молния, но степлер.
Апрельский ветер. Кажется – нарцисс.
А может, асфодели - эти стебли
не по сценарию… - допустим, сорванцы,
- Не буду врать – не в тему и не в тон.
Касаемо иного ... – Путассу,
на пол-листа, и тёртый хрен под палтус,
по-матушке, по Волге. По отцу –
не то – индус, не то – дворовый пандус…
- Гольфстримы, говоришь… Однако… -Хы!...
Товарищ Сухов, Вас, пожалуй, Глючит…
Под плюшевой накидкою Зухры -
трёхгранный Спилберг с трахом Бертоллуччи.
- Товарищ Сухов – Вами движет блуд. -
Вот, Будулай, к примеру, ищет сына…
А Паламед (- Оставьте, камбалу!) -
косит на плуг… Нда… - Посадить осину,
построить дом и выкопать… ах, нет…
- Пусть не колодец, но, хотя бы, яму…
Учи латынь, а впрочем, в чайхане…
- Не по –х@ям, Петруха – по- Хайяму!
За сим… - А не пошло бы, оно, на…
- Шалавы, шевалье… нет – это лишне…
- На интерес (четыре шелбанА)…
- Апофеоз отзывчивости к ближним.
Был у меня… подруга Люда –
Неугомонная юла…
Хотя какой-нибудь зануда
Поправит тут же – мол, была.
Не видишь разве ты, иуда,
Что не даёт размер строки
Сказать «была подруга Люда»?
Я чуть урезал – пустяки.
Вся эта грамотность – лишь дымка,
Что нынче явно не в цене…
Ну, почему грузину с рынка
Прощают многое? А мне
Нельзя хотя бы на мгновенье
Из рабских вырваться оков…
Где, так сказать, проникновенье
И единенье языков?
Конечно – то, к чему привыкли
Преодолеть не так легко,
Но, ведь мы тоже, если выпьем,
Не прочь попеть их «Сулико».
Так, что не надо больше зуда
Про исковерканный язык.
Пожалуй, только лишь зануда,
Решит, что Люда был мужик.
Так вот - она звалась Людмилой,
Подруга мой… Верней моя…
Я угощал её текилой
Не понимаю… для чего.
Ведь против всяческого блуда
Она настроена была…
Так что наверно прав зануда –
Я маху дал… Или дала?..
...покраситься, постричься, стиль сменить,
сбежать из быта в кутерьму прибоя
неузнанной никем.
Свободу пить,
впервые примирив себя с собою.
Стряхнуть заботы с белоснежных плеч,
накинуть бронзу солнца,
и бездомно
в пучину пляжа, как на дно залечь,
песчинки пересчитывать и волны,
Мобилку отключить – за болтовню.
Не помнить ни любимых, ни знакомых...
Судьба в догонку бросит: “Позвоню...”
А я ушла в себя, а я “вне зоны”.
Да будь ты и негром преклонных годов,
Сантехником иль генералом,
Держателем краеугольных основ
И первым из бардов квартала
(о девушках – в продолженье),
Пускай получил ты полпуда наград,
Стал дважды по трижды героем,
Тебя подчиненные боготворят,
На рынке немалого стОишь
(о девушках – в заключенье),
Пускай тебя знают низы и верхи,
И слой промежуточный тоже,
Но если хреновые лепишь стихи,
Тебе ничего не поможет
(а девушки – как исключенье).
Понедельник. Утро.
Ледянная гладь.
коли, не помру, то,
заболею, бл#дь!
Дотянуть до марта
(лучше бы, апрель).
Прогремит петардой
первый воробей.
Грянет третий ворон
с моего конца…
на того монтёра…
Ласточку-гонца,
в расписные сени,
(фляга – под дохой)
Как до воскресенья
не подохнуть…Ой!
Выхлопать наряды,
валенки подшить -
патамушта, нада!
Патамушта, жить!
«Как это ни печально,
Опасен чрезвычайно
Секс, для котов, оральный, –
Мой жаловался кот. –
От языка, ведь, шрамы –
Как после пилорамы.»
Во избежанье драмы,
Не лезьте кошке в рот!
На картошку с тяпкой выйду,
Под листочек погляжу:
«Ты ж забыл в апреле, идол, -
Колорадский скажет жук, -
Написать про p. natash’и,
Юбилейным был тот p.!»
Чтоб жуков не слушать вражьих,
Напишу, Наташ, тебе:
«С днем рожденья поздравляю,
р. твой в сердце сохраню»
дальше рифма про «желаю»
И нет рифмы «мать твою».
p.(razdnik), Reznik, в Колорадо –
Не в деревне на Оби.
Пожалеть тебя бы надо,
Ну, хоть водки пригуби.
И вздохни в чужой сторонке,
Как могла б в картошке ты
Нежно взять в свои верхонки
Мной подброшены цветы…
Ну, с чего она решила,
Будто я - занудный жмот?
Не с того ж, что я при встрече
Разобрал слоёный торт,
Взвесил крем, коржи, орехи,
А потом - опять собрал
Убедившись, что кондитер
С рецептурой не наврал?
Что шампанское мензуркой
Перемерил? Стыд и срам,
Как нас дурят виноделы:
Недоливу - восемь грамм!
Для неё, считай, старался...
А она - не поняла!
Улыбнулась как-то криво,
Нахамила и ушла!
Люди - сволочи! Нельзя им
Доверять ни на чуть-чуть!
Я своим деньгам - хозяин,
Должен знать , за что плачу!
Если рюмку пригубИла
И сбежала - вышлю счёт...
Нет, с чего она решила,
Будто я - занудный жмот!?