Ах, романтичный Искремас,
легко подловленный «на принцип"!
Что ж, могут многие из нас
с формальной логикой ужиться...
Вне этой логики живёт
соображение смешное:
- Профинансировал – НАРОД,
а не купец тряхнул мошною!
Каждый год в России переломный,
Многим, трепыхаться как-то в лом.
Не хватает нам уже апломба,
Так вот в гипсе жизнь и проведём.
*****
Мудростью загружен под завязку,
Языкам обучен, этикету.
Верил бы и дальше в жизни сказку,
Только к сожаленью денег нету.
*****
Держат в этом мире нас за яйца,
Даже тех, чья анатомия не та.
Мы должны при этом прогибаться?
В лету канула святая простота.
*****
Я ещё бы написал тут хрени,
Но мне лень уже перечислять,
В этой жизни много по**ени,
На работу рано мне вставать...
По словам председателя комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству, единоросса Евгения Федорова, в ОНФ вступят предприятия, которые хотят «жить, развиваться и лучше жить, не умереть». «Если есть какой-то бизнес, который хочет умереть, суицидальный, наверное, ему не нужно стремиться поддерживать страну и консолидироваться вокруг идей фронта».
Он витийствует, чудо педальное,
Аж по коже гуляет мороз -
Настроение суицидальное
Навевает нам единоросс.
Наставляет без тени сомнения,
Словно, впрямь, передернув затвор:
«Кто во «Фронт» не подаст заявления,
Те подпишут себе приговор!»
Не шатнуться ни влево, ни вправо нам,
Перекрыты отхода пути.
Остается накрыться лишь саваном
И на кладбище тихо ползти…
Но, осилив минутную оторопь,
Я отвечу без длинных тирад:
«Перестаньте паясничать, Федоров,
Не зомбируйте электорат!»
Суицидная фразеология
Появилась не галочки для,
Ведь фронтальная идеология –
Вот народу, и вправду, петля!
Про них мне оба уха просвистели,
Подружки, дескать, не разлей водой,
И дивно хороши, притом, в постели.
И я тряхнул всей пыльной бородой.
Знакомлюсь. Точно. Люди не соврали.
Прекрасны обе. Только разный жанр.
Одна одета в черное с вуалью.
Другая в красном, словно на пожар.
Ну, думаю, поскольку неразлучны,
Мой выбор для отвергнутой – укол,
В отдельности, видать, им будет скучно.
Устроим знаменитый шведский стол.
А сам за ними тонко наблюдаю
Не виден ли какой-нибудь изъян.
Та в черном квасит рот, как неживая,
Сквозь зубы цедит: «Хотся в ресторан».
Воловьи очи пучит на подругу
Мол, мненье есть, извольте поддержать,
Смеется сухо, с явною натугой,
Когда я намекаю на кровать.
А та, что в красном, рыжая такая,
Все мелет что-то, хоть зашей ей рот,
То платье перед встречным задирает,
То матюки прохожим раздает.
И в ресторане эти антитезы
Мне повод подавали для убийств.
Та, в черном, заказала «Марсельезу»,
А в красном завихляла задом «твист».
Пока подруга резала колбаску,
Кружки считая и деля на всех,
Икра исчезла в горле той, что в красном,
И отрыгнулась в наглый ее смех.
На замечанье ей из-под вуали
И на удар из-под стола в живот.
Она вскричала: «Вы ее видали!?»
И на вуаль надела общий торт.
И тут пошло. Та, в черном, машет вилкой.
Чтоб все прилично, целит только в глаз.
А в красном ей то блюдом, то бутылкой,
И вижу, что уже за нож взялась…
Ушел я через кухню. Черным ходом.
Домой придя, засел за этот труд.
Хочу вооружить глаза народа,
Не верьте в дружбу этих двух молодок…
Да, как же их зовут?.. Одну Свободой.
Другую Демократией зовут.
Интеллигент, наш местный Паганини,
Его жена и двое Паганят,
Реальности убожество покинув,
Булгакова читают втихаря.
Другой сосед, стреляя глазом зорким,
Бутылку прячет под кухонный стол,
А тётя Клава моет пол в уборной,
Задрав на ляжки юбочный подол.
И поэтесса в пеньюаре белом,
Глотнув вино, включила патефон
И голосом прокуренным запела
Романс «Марлен» с Вертинским в унисон.
И, как призыв, средь недовольных реплик,
Рутины быт внезапно осветив,
Сменил надежды маленький оркестрик
Душещипательный Вертинского мотив.
Надежда есть! Генсек румяный
Качнулся и, шагнув на мавзолей,
Вещает с чёрно-белого экрана,
Глаза запрятав, под навес бровей.
Выборы и Новый Год нам не сулят веселья,
Минули Надежды нас, покинуло Добро…
Миллионам россиян и многим русским елям
Предрекают век стоять, опущенным в вЕДРО…
* * *
То мода нас, то клоунада
Простейших делает простей:
И о России думать надо –
Не только о красе ногтей.
* * *
Кружилась в вальсе всё равно под рок и рэп она,
Не забывала честь свою и святость флага:
Россия Пушкина, Чайковского и Репина
Сильней России руд сибирских и ГУЛАГа.
* * *
Идущая к свету душа
Увидит красу в уродине:
Чужбина уж тем хороша,
Что множит тоску по родине.
* * *
Зря твердят, что в большом и малом
Вся держава идёт ко дну:
У России идей навалом –
Вот и трудно выбрать одну.
* * *
Есть в знати чернь, а в черни знать –
Всё это просто, хоть и сложно:
Умом Россию не понять,
Но сердцем – очень даже можно.
* * *
Народ всегда на воле торжествует,
Но видит пограничную черту:
Швейцария на то и существует,
Чтоб подчеркнуть России широту.
* * *
Числом расти в России можно без сноровки –
И сам вопрос высокой численности прост:
Презервативы, что остались в упаковке,
Нам стимулируют рождаемости рост.
* * *
Идёт российское житьё
Почти что в стиле супермена:
У нас сто граммов – не питьё,
А пять любовниц – не измена.
Я всегда мог прожить без воды и котлеты,
Да и бабу вполне заменяла рука,
Только если во рту не дымит сигарета,
У меня пусть не горе, но все же тоска.
Просыпаясь, я шёл в туалет с зажигалкой
И садясь на горшок, я вдыхал уже дым.
По три пачки курил в день - и денег не жалко.
Да карман мой и не был ниразу пустым.
Но когда вдруг распался Союз в девяностых,
Испытали мы все неприятнейший шок:
По талонам жратва, в морозильнике - кости.
Стало нечем и не с чем ходить на горшок.
Я собрал все "бычки", что валялись в округе,
Да закончился быстро табачный запас.
Без работы, без денег жилось очень туго.
Тут Мавроди открыл филиал свой у нас.
И продал я квартиру, поддавшись соблазну,
Приобрел ммм-эшек, наверно, с кило,
Сигарет на базаре купил. Но не сразу,
Понял, что тот Мавроди такое ***ло!
А когда всё раскрылось, то впору топиться:
Ни жилья, ни курить, ни иных перспектив.
Но спасла одноклассница вдруг, проводница,
Без неё я бы не был, наверное, жив.
Отвезла без билета в сибирский поселок,
А оттуда в тайгу я ушел уже сам.
И прожил двадцать лет среди сосен и ёлок,
Мир цивильный послав навсегда и к ***м.
Я вгрызался в кору, волос вырвал на жопе -
- так хотелось курить, не сошел чуть с ума.
Что я только не нюхал, что только не лопал!
Постепенно привычка исчезла сама.
Через год перестали мне сниться "Родопи",
Дом построил и диких зверей приручил,
Исходил всю Сибирь по охотничьим тропам.
Даже бороду в метр себе отрастил!
А недавно решил всё ж вернуться я к людям,
Долго шёл, пока вышел к широкой реке.
Подобрало меня енисейское судно.
В Красноярском порту я сошел налегке.
Шел по городу долго с открытым ****ом,
В супермаркете обморок был у меня!
Как красиво, роскошно и празднично стало!
Неужели всё это Россия моя?!
И решил, что с богатым и умным народом
Жить достойно и честно теперь я смогу!
Но увидев на баннере рожу Мавроди,
Сигарету стрельнул и потопал в тайгу...
* * *
Весь русский мир покоится на том,
За что проголосует наша глотка:
Стоит сначала водка, секс потом,
А после секса встанет снова водка.
* * *
Легко властям попасться с аморалкой,
Коль на рабочем месте есть кровать.
Не запивайте водку мине-ралкой,
Но можно макси-ралкой запивать.
* * *
Человек всегда лишь с виду чист,
А внутри всё чахло, как в глуши.
Водка – это лучший массажист
Для выздоровления души.
* * *
В аптеке лечится всегда сосед мой Колька –
И на душе его царят покой, уют:
Лекарство действенным бывает лишь настолько,
Насколько спирта медицинского нальют.
* * *
Когда меняется цвет кожи и походка,
То, значит, клетки пакость внешнюю вбирают:
От радиации всегда спасает водка,
Но вот от водки только раньше умирают.
* * *
В кошмарный час нужны нам добрые слова –
Советы часто нас спасают, между прочим:
Когда с похмелья хочет треснуть голова,
На всякий случай обмотайте её скотчем.
* * *
Хотя движенья хаотичные,
Пойдёт езда – лишь дай разгон:
В России гонщики отличные!
Отлично гонят самогон.
Смотрела порнофильмы бабка
Суперскабрезного порядка.
Уж лучше бы носки вязала,
Да видно молодость сказалась.
ЭГОИЗМ И АЛЬТРУИЗМ
Рука к себе сгибается в локте,
Вот истина в буквальной наготе.
Как только от себя сгибаться станет,
Век альтруизма сразу и настанет.
СПИЧКИ ОТСЫРЕЛИ
Сначала ласково и робко
Я чиркал спичкой о коробку.
Потом их чиркал и ломал
Ругаясь словно коновал.
А ведь легко зажечь их мог,
Когда б от влаги уберег.
А МОЙ МИЛЫЙ
Я пойду по мостику,
Мостик закачается,
А мой милый ростиком
Малым отличается.
Он застенчивый и скромный,
Если с поля возят рожь, —
Ляжет спать под стог соломы,
Всю изроешь, не найдешь.
Но как только отстрадуем
Он заметней всех в окрест:
По неделям брагу дует,
Всем до смерти надоест.
И не только мать родная,
Весь так думает народ:
«Ох, скорей бы посевная,
Лень его опять возьмет».
Здравствуйте, Александр Сергеевич, уважаемый классик,
Солнце русской поэзии и поэтический хулиган!
Если не возражаете, я подле Вас тут часик
Посижу на площади имени Вашего, где фонтан.
Где стоите Вы в виде скульптуры у нашей культуры на страже.
Сторожить же особенно нечего. С культуркой негусто…
Но зато, какие вокруг наблюдаются персонажи
И какие их обуревают чувства!
Вот две юные барышни, не иначе, Татьяна и Ольга,
Обсуждают с пристрастием и в сигаретном дыму,
Кто из них и когда, кому и за сколько…
Не знаю, как Вы, но я предмета их не пойму.
Вот Евгений (похоже, Онегин – такой же лишний),
В толстовке и джинсах, кроссовках на босу ногу,
Сидит с айпадом, ест из кулёчка вишни
И пишет в Твиттере (видать, обращение к Богу).
Пришли пугачевцы, достали флаги, бороды развернули.
А вот и Емеля – самый из них брадатый.
Примкнули домохозяйки – эти стучат в кастрюли.
Чего-то скандируют. Отъявленные демократы!
Старуха подъехала на корыте. Новом. Только крыло помято.
С белыми лентами. Мило, действительно, мило!
На лице макияж, очки, губная помада.
И чего она тут забыла?
Митингующий малый с осанкой Царя Салтана
Клянется публично и лично в любви к Отчизне.
В сторонке маячат гости из Дагестана.
А может, не гости, а хозяева жизни?
Балда с Попом проходили мимо, но тормознули.
Стоят меж прочих, мусолят пивные банки.
Поп выглядит обалдело. Балда опупело. А гули!
Это уже не культура. Ее останки.
Тут и Дядька Морской объявился, суров и страшен,
За ним триста тридцать три «космонавта» - выходят из подворотни,
Аки из волн морских, и прессуют всю эту кашу.
А каша бурлит и пенится, не желая быть кроткой.
И меня прессуют с моим народом (хоть это греет!).
Видно, белой панамки моей им претит свеченье.
Ничему Вы не удивляетесь, дорогой Александр Сергеич.
Ну, пока, уважаемый классик! И - с Днем рожденья!
На границе тучи ходят хмуро.
А с чего им весело ходить?
У широких берегов Амура
не на что, порою, есть и пить!
На полях, давно поросших былью,
лишь сорняк, не сеян и не жат,
в борозде, в обнимочку с бутылью
бывшие колхозники лежат.
Далеко отсюда до столицы, -
уследить не всяким по уму.
трёх танкистов радостные лица
лишь на фото в стареньком дому.
Всё, чего когда-то мы достигли,
превратилось просто в "Ничего".
Браконьер охотится за тигром,
ну а тигр - с охотой б съел его!
Снился сон мне, несколько запутан,
что в тайге амурской до весны
всех тигрят усыновляет Путин,
и тигрята будут спасены!
В городах работы не хватает,
нету электричества, друзья!
Виноваты в этом вражьи стаи?-
сомневаюсь что-то в этом я.
Пусть у власти лет так 20 б...и,
всё равно - за душу не хватай!
Мы своей родной земли ни пяди
не уступим. Обломись, Китай!
не такой уж я и бедный,
(не скудей судьбы рука)
у меня есть всадник медный
и надежда есть пока,
есть старинная столица,
есть огромная страна,
вся зубастая в бойницах
есть кремлёвская стена…
грешну душу остограммив
(так у русских испокон)
разорюсь на свечку в храме,
поброжу промеж икон,
узнаваемые лики,
золотых одежд парад
и всевидящий великих
за тобой следящий взгляд…
помолюсь за сопричастность,
за нахлынувшую грусть,
за ушедших и живущих,
как умею, помолюсь...
за любовь башкой до полу,
чтоб сполна воздалось мне,
пусть уйдёт, как дети в школу,
и вернётся, поумнев,
помолюсь за ипотеку,
за работу (матьитить)
и за то, что в понедельник
(но не в этот) брошу пить!