***
Над Амуром солнце догорает,
Темнота и сырость входят в лес.
В эту ночь решили самураи
Перейти в Билайн из МТС!
***
Лозунги Минздрава уважая,
Нужно было закрывать вопрос.
В эту ночь решили самураи
Перейти на ширево с колёс...
***
Свой маршрут по глобусу сверяя,
Армия шагала по пыли...
В эту ночь решили самураи
Перейти границу с Сомали.
***
Сколько ни смотри, не видно края
Коннице разбросанной в степи.
В эту ночь решили самураи
Перейти на Windows XP...
***
Люди скрылись в юрты и сараи,
Взяв с собою кур, коров и коз.
В эту ночь решимость самураев
Объективно встала под вопрос...
С кем контакт был на пробеге?
В бане мылились ли когда?
Что везёте на телеге?
Отвечайте, господа!
«Пшеки» спорили-галдели.
Наши твёрды: – Карантин!
И проверили на деле
Новую ЛГ-1**.
- Вы, товарищи, свободны!
Поворачивай назад!
Так как небоеспособны –
Позитивен результат!
Нам «прилипчивых» болезней
Непотребно на Руси.
Мы не строим туалетней.
Марш! И больше не просись!
Мы - за поле средь ромашек!
Лопушок там, лебеда...
Запиши на карандашик -
«Обитания среда»!
Неча по земле по русской
Взад-вперед тута ходить!
Сдохнете все друг за дружкой –
Нету места хоронить.
Мзду совали «сигизмунды» –
Хрен, пеньку и калачи;
Но стояли неприступны
Санитарные врачи.
Спасена была корона
Для расейского царя.
День особый в обороне -
Двадцать третье февраля.
Посему вношу конкретность -
В этот день даже Главком
Стоя пьёт «За резистентность!»,
Тост занюхав рукавом.
______
* - Первое упоминание о медицинском снабжении русской армии в походе относится к 16О5 г., когда царь Борис Годунов "послал нужные лекарства" войскам, осаждавшим Кромы. В "Уставе ратных и пушечных дел" (16О7) указывалось: "... лекарю же иметь телегу с четырьмя лошадьми, на чем ему свои лекарства и всякую потр*** возить".
Re:
"Каким пойдёт на пользу мымрам
Маханье крыльев после драки?
Но обоснуйте срочно, Сидор, -
А кто такие обинЯки?"
Марья Иванова, 2010-05-26 01:57:52
Re:
"А какая Вам разница?
Ясно же написал человек: "БЕЗ обиняков..."
Нету их. Чо обсуждать?
Вот когда будут - тогда сразу же, как только.
А теперь избавьте, матушка."
Klock Marley, 2010-05-26 02:03:49 (из комментариев)
Жми сюда
Эта песня не про самураев,
Не про то, что где у них и как.
Мы сегодня с вами заспеваем
Про противных злобных обинЯк.
На границе отцветали маки,
Колосилась стройно конопля.
В эту ночь решили обиняки
Все скосить, не тратя и рубля.
Место-время рассчитали точно –
Погранцы страны с утра гудят
От границ земли дальневосточной
До тех мест, где встал Калининград.
На траву легла роса густая.
Наплевав на сон и простатит,
Обиняков стаю возглавляя,
Полз вперед злой доктор Айболит.
Обиняки облажались снова
(Что вполне естественный финал) –
Их уже с канистрой с полшестого
Бармалей в засаде поджидал.
На границе дозревали маки,
Колосилась стройно конопля.
Объяснил Герой наш обинякам,
Что без спросу тырить здесь нельзя!
И налил им – песня в том порука.
- Веселись в честь праздничка, братва!
Айболитам всем дадим мы в ухо,
Всех гостей напоим мы в дрова!
В чекмене нараспашку
Въехал я на распашку -
Грунт аж дышит, копытом нажат...
Конь глазаст - на таком бы
Хоть скачи в катакомбы -
Он отыщет дорогу назад!
Ветер пахнет бураном,
Бурка пахнет бараном -
Цветом чёрная, как на попах...
Сверху я обнаружу
Шапку мехом наружу -
Но монахи не носят папах?
Не ищу я - кому бы
Пикой тыкнуть в корму бы,
Или шашкою вжикнуть, кроя:
Я - не изверг позорный,
А лошадный дозорный -
Соблюдаю родные края!
Намочившись об реки
Зря крадётесь, абреки,
Зря гортанно чихаете вслух:
Если в сакле за пловом
Станет вдруг не тепло вам -
Вы костями кидаетесь в слуг?
Не осилить нас скрадом,
И металла блеск рядом
Не затронет бессонный дозор:
Ночь тревоги и риска
Вязка, словно ириска,
Но пробдить её надо до зорь!
(Эпизод в сериале
Снятый, будет реален,
Срепетируем - выйдет за ряд!)
А вдали, из-за бора,
Словно гвоздь из забора
Вылезает наружу заря...
У одних - старика и старухи
Шлейфом шла полоса невезухи -
Ведь у них прямиком за сараем,
Находилась граница с Китаем!
Соберутся они до клозету,
А китайцы в них пустят ракету!
А когда китаёзы бухают -
То по дому из пушки стреляют!
Продолжалось всё это лет 20,
Приходилось двум старым скрываться,
Покосился домишко их набок,
Им бы съехать, но не было "бабок".
Как-то внук к ним приехал проведать,
И решил, заодно, пообедать,
Только лук покрошил, режет яйца,
А китайцы, собаки, глумяЦЦа -
То булыжник швырнут, то гранату,
Внук - не будь дураком - взял лопату,
Оголил богатырские руки,
Прибежал за сарай - "Ах, вы суки!"
Тут заметим - любил он подраться -
В общем дал он вражинам про@раться!
А потом - "не взирая на лица",
За версту отодвинул границу,
И с тех пор у дедкА и старухи
Началась золотая житуха!
- Так, документы предъявить! - Да я ж Весна! Вы что, не ждали?
- Все сумки, рюкзаки открыть! - Меня раз двадцать проверяли…
- А что в пакете за херня? - Весенний теплый свежий воздух…
- И это что за наркота? - Листочки, почки, птичьи гнезда…
- Топырится в карманах что? - Бутоны роз бульвар украсить…
- И в рюкзаке, что за говно? А вдруг он там взрывоопасен?
- Я уверяю Вас что, нет…
- А ну снимай, проверить надо! - Росы весенней самоцвет,
Его дончане видеть рады…
- На нужды, горсть себе возьму! - Берите, мне совсем не жалко…
- Ты только это… ни жу-жу! Весна лишь плечиком пожала… ------
Короче так, честной народ!
Пока весь март Весну мы ждали,
Она в апреле лишь придет.
Ее на блок посту шмонали…
Что лезут к нам, вовнутрь страны просторов,
Приняв за факт, как яркий негатив,
Границ наличье всяческих запоров
Внедрил мужской пограноколлектив.
По нам, когда лазутчики в сексформе,
Чтоб в сон не до, и не в процессе чтоб,
Мы, их поймав, чем бог пошлет, покормим,
Капканы разместив у тайных троп.
Хоть демография рогами в землю,
И в дефиците гетеромужик,
Одно мы безобразье не приемлем,
Чтоб самурай женатый тут проник.
Плывут ли негры в айсберге без вёсел,
Подкоп ли роет мачо из Перу,
Монгол с верблюдом в тундре якорь бросил –
Граница на замочке, не сопрут.
Чтоб против воли нашей не соединиться
Нам с пролетариями всех окрестных стран…
Давай поднимем за защитников границы
Гранёный дó верху наполненный стакан!
На границе тучи ходят хмуро.
А с чего им весело ходить?
У широких берегов Амура
не на что, порою, есть и пить!
На полях, давно поросших былью,
лишь сорняк, не сеян и не жат,
в борозде, в обнимочку с бутылью
бывшие колхозники лежат.
Далеко отсюда до столицы, -
уследить не всяким по уму.
трёх танкистов радостные лица
лишь на фото в стареньком дому.
Всё, чего когда-то мы достигли,
превратилось просто в "Ничего".
Браконьер охотится за тигром,
ну а тигр - с охотой б съел его!
Снился сон мне, несколько запутан,
что в тайге амурской до весны
всех тигрят усыновляет Путин,
и тигрята будут спасены!
В городах работы не хватает,
нету электричества, друзья!
Виноваты в этом вражьи стаи?-
сомневаюсь что-то в этом я.
Пусть у власти лет так 20 б...и,
всё равно - за душу не хватай!
Мы своей родной земли ни пяди
не уступим. Обломись, Китай!
Легкий ветерок приносил неповторимые запахи океана. Небольшие волны слегка покачивали эскадренный миноносец «Неспокойный», ошвартованный к пирсу порта Камранг. В унисон ему, покачивались, ошвартованные к другой стороне пирса, вьетнамские сторожевые корабли.
На ходовом мостике принимали солнечные ванны оба командира «Неспокойного» - два Бориса. Не удивляйтесь этому. Один командир был штатный, а другой – дублер, проходивший стажировку перед поступлением в Академию Советской Армии.
Припекало.
В тени борта «Неспокойного», свесив ноги с пирса, ловили рыбу вьетнамские моряки. Это мероприятие проходило у них весьма шумно, их галдеж допекал Бориса – штатного, и, абсолютно, не волновал Бориса – дублера, все мысли которого были уже в кабинете Начальника академии на собеседовании.
- Слушай, Боря. Спустись на пирс и прикажи патрульным убрать вьетнамцев от нашего борта. Они хоть и друзья, но, черт его знает – что они могут учудить… обстановка-то – боевая! – просит «штатный» «дублера».
Боря – «дудл хоум», как он сам себя называет, кряхтя, спускается с мостика на палубу эсминца, подпрыгивая (палуба-то горячая от солнца) несется по ней к трапу.
- Хоть бы палубу поливали водой, - кричит он на вахтенных, - совсем от жары обленились, так и поджаритесь! С кем домой пойдем?!
Борис – «дудл хоум» подзывает к себе начальника патруля и, с чувством, приобретенным на горячей палубе, начинает «разнос»:
- Лейтенант! Вы где несете свою службу?
Патрульные матросы отбежали на дальний конец причала, дабы уберечь себя от «разноса», учиненного «командиром в кавычках», как они его за глаза называли.
Лейтенант стоял вытянувшись в струнку. По его лицу и спине лил пот, который стекал по молодому телу как водопад.
- Страна, в которой Вы, лейтенант, в настоящее время имеете счастье нести службу, длительное время пребывала в состоянии войны с Североамериканскими Соединенными Штатами и, черт его знает, с кем еще. Вы, едрр-рр-енна, вошь, понимаете – что это значит?
Лейтенант начинает впадать в прострацию – то ли от жары и все разъедающего, хуже ржавчины, пота, то ли от получаемого урока истории и все сокрушающей дисциплины.
- Это значит, товарищ лейтенант, что сопредельные матросы хоть и друзья, но береженого - Бог бережет. Мало ли, что у них в голове. Мало ли, что они могут подсунуть под борт нашего с Вами корабля…
Он лезет в карман своих шортов и… достает оттуда кусок мела. Затем наклоняется и рисует на пирсе меловую линию:
- За эту линию соседей не допускать! Считайте, что это граница!
«Дудл хоум» поворачивается и, напевая – «…часовым ты поставлен у во-рот…», направляется к согретому солнцем ходовому мостику, он щурится от падающих на его озаренное счастьем, от выполненного задания, лицо лучей белого светила.
Лейтенант – начальник патруля присаживается на швартовную тумбу в тени борта эсминца – ему плохо, ему хочется домой в Сибирь, где снег белее, чем вьетнамское и африканское солнце вместе взятые, где текут Енисей и Ангара, а не эта вонючая желто-водная речка со странным названием Меконг...
Следующим утром у трапа корабля останавливается автомашина советского консула. Он взбегает на борт, на лице тигриное выражение – он готов всю команду этого железного «ящика с пушками» сожрать вместе с костями:
- Вы что себе позволяете! – кричит он на обоих командиров, - Нате! Читайте! – и протягивает им какую-то бумагу.
Это была нота Вьетнама Советскому Союзу – зачем, мол, кусок территории отрезали от суверенного государства.
- Как отрезали? – хором возмутились с удивлением оба Бориса.
- А Вы поглядите на пирс, потомки Ушакова. Это Вам не остров Корфу, а дружественная нам страна! – далее шла не совсем дипломатическая речь нашего консула.
Картина, представшая перед взорами командиров и остальным корабельным «генералитетом», поразила их параличом с немотой – вдоль пирса, там, где Борис - «дудл хоум» мелом обозначил так называемую «границу», яркой красной краской была обозначена натуральная граница. С одной стороны линии сияла надпись «СССР», а с другой стороны сверкало «СРВ»...
- Что делать будем? Они требуют сатисфакции, – продолжил консул, уже сидя в командирской каюте и держа в руке стакан с коньяком. Ой, оговорился... стакан с "адмиральским чаем"...
- Что делать? Что делать? Я рисовал, мне и отвечать, – выдавил из себя «дудл хоум», чокаясь "заваркой" с консулом...
Его отправили в Союз на танкере. Двери Академии Советской Армии для Бориса-"дудл хоум" окрылись только через год, когда вся эта история позабылась, и превратилась в анекдот. Красная линия, нарисованная каким-то матросом вдоль пирса, мы потом смотрели на карте, делила порт Камранг ровно на две части и отрезала от страны неплохой и довольно-таки удобный, с точки зрения стратегии и тактики, кусок земли.