Какого ты Бога сейчас призываешь
К душе над которой господствует нечисть?
Считаешь, что встал ты на путь самурая?
Да только святым не становится нехристь!
К какому ты зверю возносишь молитвы?
Кто путь твой проложит им заданным курсом?
Уже слишком много на совесть забито
И кто-то чужой держит руку на пульсе.
Ты глуп, но не так, чтоб не знать о расплате.
Пред высшей инстанцией встанешь покорно.
Желаю тебе кроме прочих проклятий -
Быть вечным дежурным по адской уборной...
Я умер. Вот какая незадача.
Внезапно, глупо, даже невпопад.
Конечно, грешен очень - это значит,
моей душе одна дорога - в ад.
На место прибыл. Сотни тысяч грешных,
как те пельмешки, варятся в смоле.
И кто придумал фразу "ад кромешный"?
Светло, тепло, не то, что наш Смоленск.
Подходит чёрт ко мне, администратор,
берёт под руку и к котлу ведет.
Котел тот грязный, чёрный, словно трактор,
в нем грешников полно, как в банке шпрот.
Уперся рогом: "Ну, уж нет, любезный,
я не какой-то серенький простак,
и не затем всю жизнь катился в бездну.
Мне ёмкость-одиночку предоставь!"
Он лепетал, что випы все забиты.
На лапу сунул - президентский люкс.
Но сразу же меня взяла обида:
"Виа гра" воет - я их не люблю.
"Антонова сюда скорее, слышишь?
скажи ему, что я его позвал.
Давным-давно он что-то пел про крышу,
пускай теперь слабает про подвал."
Прикинь, и у чертей бывают нервы,
эмоции - совсем как у людей.
И я внезапно стал реально первым,
кого из ада выгнали взашей.
Иду домой, пришелся не по нраву,
визит к чертям оставим на потом.
Душа поёт, шагаю левой-правой,
а вслед несется бранных слов поток…
Жил на земле один дебил,
Он взятки брал и виски пил,
И должность была очень ничего.
Имел приличный капитал,
В Мальдивы девочек катал,
И схвачено всё было у него.
Но вот произошёл конфуз,
Упал на стройке сверху груз,
И карьерист закончил жизни путь.
Душа летит на Божий суд,
Его архангелы там ждут,
И объяснят его поступков суть.
Он подготовился, как мог,
Имею право на звонок,
И начал свои связи подключать,
Был поднят высший контингент,
Министры, даже президент,
Поставил на прошение печать.
И вот прекрасным был итог,
Собрал бумаги все, что смог,
Хорошие отмазки накопил:
«Мне сам архангел побратим,
Не привлекался, не судим,
Налоги до копейки заплатил.
Я патриот! Я гражданин!
Отец, прекрасный семьянин,
Благотворитель и пишу стихи,
И даже патриарх Евсей,
Ваш представитель на земле,
Мне все земные отпустил грехи».
Плоды не описать пером,
С небес раздался страшный гром,
То хохотал заоблачный народ:
«Какая пакостная прыть,
От Бога невозможно скрыть,
Что ты богоотступник и урод».
Вердикт был честен и суров:
- Ты наломал немало дров,
И, несомненно, в пекло полетишь,
И эти смрадные дрова,
Пусть кинет чёртова братва,
Под тот котёл, в котором ты кипишь.
Ну, и как водится – мораль:
Гляди с земли немного вдаль,
Подумай в бытие своём греша,
Богатства, связи и престиж,
Не пригодятся. Стоят – шиш!
А вечно будет маяться Душа!
О, Мать-Россия, ты опять во мгле,
Бандитов тьма тебя окольцевала
И рвёт на части - только всё им мало,
Уж мачехою сыновьям ты стала
И радуются дьяволы во мне!
И мечется в отравленной душе
Бунтарка-мысль: "А пусть нам будет хуже!"
Пусть сад цветущий уничтожит стужа
И вой звериный вырвется наружу,
И будет АД любимым в шалаше!
Сижу в Аду себе на сковородке.
Во-рту вода уже почти кипит.
На ужин пиво чешское и хвост селёдки,
А рядом чёрт всё портит воздух и сопит.
Ты скажи-расскажи, грит, мил-человек.
Облегчи не спеша свою душу грешную.
Как грехи совершал, проживая свой век.
Заливает падла, что он не здешний.
А чего сказать,коли вода во-рту закипает.
Попал я сюда,ведь,по-случаю.
То мой тёзка,однофамилец,срок мотает,
А я сижу здесь теперь,как дурак,
......ж.пу мучаю.
То на входе сидит падаль мерзкая
Не разобравшись, всё попутал, исказил.
Говорит - у тебя, сука, дюжа речь дерзкая.
А под конец язык мне щипчиками откусил.
Напутал,сволочь.Сам говорит,а рожа умильная.
Ошибочка вышла, товарищ, бывает.
И пошёл вон, себе, задом вихляет.
Походка, как у голубых, сексапильная.
Так что извиняйте, братва,
Не смогу теперь спеть ничего - даже малость.
В горле застревают слова.
И от ж.пы, кроме углей, ничего не осталось.
Нас надо сдать всем поколеньем в Ад,
Замаран каждый, просто виноват.
Клятвоотступность сушит как парша,
В нас горе мыкает бессмертная душа.
На ложку правды - дегтя полный жбан,
Врет каждый первый, каждый пятый – пьян.
Нас сдует, кто сварганит темный миф,
Про племя криводушных и тупых?
Озноб землетрясений, взрывов тиф,
Надавят крови - в ад отправят жмых…
Сблюет на берег грязный океан.
Обрывок сети, книгу и стакан…
Сижу в Аду, курю и грею зад на сковородке,
А рядом чёрт сидит, паскуда, рожи корчит
На Жириновского немножечко похожий.
По телеку дают всё время про погоду сводки.
И вроде, было б всё ничтяк,
Но тут чертяка - вот мудак,
Решил стихи свои мне почитать, как-будто просто так.
Понёс такую чушь, что на меня напал столбняк.
Читает непрерывно, сам собою восхищён.
Ну, думаю, мученье это сверх программы.
Читает, сука, монотонно, как играют гаммы.
Придумал наказанье самовольно, штопанный гондон.
И хоть он бакенбарды отпустил себе, как Пушкин,
Рога запрятал где-то на своей тупой макушке,
Стихи, скажу вам без прикрас, - белиберда.
Такой муры я не слыхал, поверьте, никогда.
Помилуй, Боже! Это просто перебор,
Он мне мозги чуть было не свихнул.
Чтоб прекратить невыносимый этот разговор,
Я взял и глаз ему на ж.пу натянул.
Чем привлекаешь? – Что-то не пойму...
Насквозь фальшив, (наверное с пелёнок),
Отнюдь ведь не злодей, не Вельзевул,
А просто мелкий, рядовой бесёнок.
Но словно патокой намазан, весь кордон
Девчонок наших у тебя в апартаментах,
А тебе мало, копишь – м и л л и о н
И попадаешься на каверзных моментах.
Но прут, как танк, все пачками к тебе,
Подруг хватая в ревности за челку,
Меня не слышат, говорю сама себе:
«Вы, что, ополоумели, девчонки?!!»
Итак в Аду, к чему такой бардак?
Давить таких, не черти – ловеласы,
Устроили в барделе кавардак...
Был ренегат, но вот пробрался в асы.
Да, я тут – Главная, уйди в круги своя!
Бери всех тех, кто всё ж с тобой связался,
Сам по себе не стоишь ни х@я;
Не порть других, кто в стороне остался.