Ты не кляни свои года напрасно,
И в страхе перед зеркалом не стой.
Поверь, что ты
Воистину прекрасна
Отточенной и зрелой красотой.
Вам этот дар природою завещан,
Не прячь его,
Тогда наверняка
Поверят все, что лучшие из женщин
Рождаются лишь после сорока.
Ах, как правы старинные картины,
Как понимали женщин мастера.
Ах, как несут Венеры и Афины
Свои великолепные тела.
...
………………
(Евгений Латаев, «Сороколетней женщине)
Родная, не зови себя мегерой,
швырять не стоит в зеркало графин...
Да, ты стара, но не дряхлей Венеры!
Да, ты в годах, но не древней Афин!
Не стой перед трюмо, надувши губы,
не ной, что тело стало, как желе.
Ведь ты моложе, чем глоток цекубы,
хотя, намного старше божоле.
Твой зрелый облик мне безмерно дорог,
клянусь душой и вот моя рука –
хороших жён судьба рождает в сорок,
а лучших – даже после сорока!
Пусть красоту считают эфемерной.
Пока на свете есть и тушь, и руж
я очень рад, я рад неимоверно,
что ты ещё жива, моя старуш...
В двадцать пять – как давно это было!
Эти годы как мифы, как дым…
Уходя на свидание к милой,
Я совал по карманам своим
Сигареты, расческу и деньги,
И чтоб быть откровенным сполна,
Брал я парочку неких изделий
(С ними молодость очень дружна).
…Отошли с той поры сигареты
(И без них выбиваюсь из сил
На подъеме крутом), а «про это»
Я, признаться, почти позабыл.
Собираясь под ахи да охи,
Я, конечно, и деньги кладу.
Правда, так называть эти крохи
Можно только в сильнейшем бреду.
Вы расчески колючей, как прежде,
Не найдете в карманах следов.
Что чесать-то? Я лучше в одежду
Положу-ка взамен валидол.
Если ж путь ожидает неблизкий,
Не спеша надевая пальто,
Я в карман помещаю записку
С указанием кто я и что.
Позабуду о том я, быть может
(Нынче память помощник плохой),−
Кто-нибудь, сердобольный, поможет
По записке добраться домой.
В летнем парке на скамейке
Отдыхают старички.
Курсом мимо по аллейке
Шаг чеканят каблучки.
Жизнь на пенсии спокойна -
Нет излишеств и хлопот,
Только вид красоток стройных
Спать упрямо не даёт.
- Эх бы, вновь годочков двадцать...
Я б сейчас... разок-другой...
Мне не нужно в ентом хвастать,
Был тогда как заводной!
Стань, "задор" мой, снова крепким -
"По-ляфам-ил" бы "шерше",
Я бы даже с Кларой Цеткин
Поразвлёкся в шалаше!
- Раззадорился, однако...
Со смешком ответил друг.
- Охладись-ка лучше фактом
Вместо выбора подруг.
Сам подумай, стало двадцать -
Стал, как хочешь, молодым.
Снова начал к бабам шастать.
Ну, и в чём той жизни смысл?
Удовольствия такого
Пять минут,едрёна мать,
А вот пенсию по новой
Сорок лет придётся ждать!
«Месье», «мадам» − живым укором
Нам это слышалось подчас,
Ведь говорится незнакомым
«Мужчина», «женщина» у нас.
Здесь ни поэзии, ни шарма,
А только признак половой…
И я когда-то сокрушался
О форме нашенской такой.
И лишь когда младых, ретивых
Годов моих простыл и след,
И стало близкой перспективой
Полупрезрительное «дед»,
Уже не ведая сомнений,
Я полюбить всем сердцем рад
Привычных наших обращений
Неповторимый аромат.
Вдруг скажут мне: «Мужчина, легче,
Вы не один стоите здесь…»
И рассужу, расправив плечи:
«Нет, в этом слове что-то есть!»
Никуда от прошлого не деться
Кличет память раненою птицей
Вот стою я посредине детства
Кровь, стерев с сопатки рукавицей
А с горы, с заснеженного верха
Силой тренья попку раздербанив
Стихотабуреточник, Валерка
Кубарем летит по натурбану
Всё решает: с Алкой или с Фирой?
Ведь любовь не пирожок с картошкой
Смотрят коммунальные квартиры
Вглубь двора, на дворника Митрошку
А Митрошка, выругавшись матом -
Как из двух стволов по жести дробью
Бросил в снег постылую лопату
В будущее смотрит исподлобья
Слышал он в пивной: при этой жизни
Разрешатся с бытом все вопросы
А ещё в прекрасном коммунизме
Водку по потребностям подносят
Бельмондо, пока что, вместо Гира
И Митрошка вместо «нашей раши»
Как ни хороша девчонка Фира
Только Алка, почему-то, краше
И покуда строем наши предки
К коммунизму шли бесповоротно
Мы, их оперившиеся, детки
Обживали сумрак в подворотнях
Не из-за протеста жгли покрышки –
Грелись возле угнанного ЗИЛа
Тень от улетающего Мишки
Не легла, на вылет просквозила
Нет записок возле изголовья
Налицо коррозия металла
Первый раз на снег плевали кровью
Из-за Алок, не за идеалы
И на всё: «Какие ваши годы?!»
Дремлет счастье в найденной подкове
Лишь одна житейская невзгода –
Дядя Коля, местный участковый…
………………..
Всё пройдет. Виски украсит проседь
Полысеет бравый дядя Коля
Пьянство и инфаркты всех не скосят
Кое-что останется Эболе
Лет о-ё-ёй, как в страсти пылкой
Мы одеяла под собой
Мнём неустанно. Без бутылки
Понять нельзя. Хотя порой:
Отгулы, типа: " я устала" -
Брехня на палочке, брехня.
Хотелось бы, чтоб было мало
Бессонной ночи, утра, дня.
В душе всегда нам лет по двадцать -
Секс безусловно, не до сна.
Ну, после этих слов отдаться
Ты непременнейше должна.
Кричите: "горько, горько!" - ну, же,
Орите сколько хватит сил.
Как пища секс, как воздух нужен!
А как? Куда? Уже забыл....
Струилось время ручейком,
А нам все мало.
Ручьем большим текло потом -
Недоставало.
Потом наполненной рекой,
К примеру, Волгой,
И до конца подать рукой
Уже недолго.
Вчера мы были, спору нет,
А кем мы стали?
Две стервы, им по сорок лет,
И те не дали.
«Возраст мой – как исчёрканный лист,
Но бывают ещё моменты:
После секса в ушах слышу свист...
А хотелось бы - аплодисменты»
Будяра А хотелось бы... Жми сюда
Я, друзья, тот ещё фаталист,
И к тому же – любовник отпетый.
Сорок дам предо мной разлеглись
Подготовлены, то есть раздеты.
Вновь своим реноме возмущён!
Но вокруг безразличные лица…
После секса я слышу «Ещё!»
А хотелось бы – остановиться.