В диком поле, кочковато-конопатом,
Без надежды, без идеи, без вины
Мы расстреляны свирепым снегопадом
И, фактически, под ним погребены.
И в распутице, снегами убеленной,
И в метели растопыренных руках
Мой потасканный гулёна-жигулёнок
Превращается в железный саркофаг.
Нету ходу пароходу, нету ходу!
Посадил аккумулятор до нуля…
Дернул черт меня в такую-то погоду
Потащиться в эти гиблые поля!
Пассажиры, между тем, косятся хмуро.
Бабка - ведьма. Дед, естественно, упырь…
Говорили же брательники:«Халтура
Подведет тебя, Иван, под монастырь!»
Ну, а главное, - вы будете смеяться! –
Завтра свадьба - представляете? - Моя!
А от тракта километров восемнадцать
И пятнадцать до ближайшего жилья.
Соблазнился подхалтурить на подарок
Для невесты - на наряды, на цветы.
А теперь – да я довез бы их и даром,
Лишь бы выбраться из этой маеты!
Дед за пазуху полез. Достанет финку?
Бабка шепчет заклинанья, это факт!
Ну, а он и говорит: «Послухай, сынку,
Вот те компас и сходи-ка ты на тракт!
Дуй на запад, там и выйдешь на дорогу.
Я дывлюсь, из этих слякотных погод
Нам не выбраться самим, зови подмогу,
Типа, трахтор там, а краще, вездеход»
Дал стопарик да плеснул туда микстуры -
Дух зашибло, искры ахнули из глаз!
А в багажнике у нас кудахчут куры –
Я ж их с ярмарки везу, такой заказ.
Я за шапку, телогрейку, да и ходу.
Дед-то дело говорит - одним хана!
Сапоги мои, увы, не скороходы,
И всего часа четыре до темна.
И рысцою, и трусцой, и враскоряку,
А когда, по бугоркам, на четырех,
Как солдатики в последнюю атаку,
Я по вьюге да по слякоти побёг.
Напрямую тут короче, знамо дело!
По-хорошему - часа на полтора.
А вокруг меня свистело и гудело,
Налипала снеговая мошкара.
Пригодились мне тогда мои таланты,
Для меня забег по степи – не предел!
Как ложок перемахнул – воды по гланды.
Ну, а дальше - на речушку налетел.
Метров десять в ширину – ручей по лету! -
А теперь вот распахнулась на пути.
Я и так ее, и сяк, а ходу нету,
И никак ее вокруг не обойти.
Ну же, думаю, какая невезуха,
Ведь до трассы от реки всего чуток!
Разбежался и с девизом «Бляха-муха!»
Оттолкнулся, и махнул через поток.
Как летел, сомненья душу бередили:
Будет свадьба ли? Уверен не вполне…
Приводнился аккурат на середине
И, как водится, на самой глубине.
Понесло меня, как щепку, закружило.
Чую гири на кирзо’вых сапогах!
Я ногами и руками живо-живо
Засновал - и перебрался кое-как.
Выжал тряпки и в дорогу. В этом снеге
Новый мир писался с белого листа.
Но закончились поля, увалы, реки,
Вот и трасса, да на трассе пус-то-та!
Ни машины, ни телеги в море белом -
Кто ж полезет в эту злобную пургу?
Телогрейка, словно панцирь, задубела.
До Замолинска живым не добегу…
И побрел я вдоль дороги как попало,
Вспоминая суету минувших лет,
И маманю, и батяню, ну, и Аллу –
Все ж невеста, как не вспомнить напослед!
Как я жил и хорошо ли? – вот вопросец! -
И какая будет память обо мне…
А тем временем включился и морозец,
Прямо, чувствую, колотит по спине.
И себя мне стало жаль, и даже Аллу,
Что в фате падет на мой холодный гроб!
Так тащился я по тракту мал-помалу
И наткнулся на внушительный сугроб.
Для чего он на пустынной этой трассе?
И кого тут замотало-замело?
Вот те фокус! Сельсоветовский УАЗик,
Занесенный снегопадом по стекло!
Я отрыл его как такса-отрывашка,
Так ладонями лопатил, как ни в жисть!
А в УАЗике шофер - Корягин Пашка -
Засыпает по-серьезному, кажись.
Растолкал его, взбодрил его, амбала:
«Эй, Пашуня! Ты живой еще? Окстись!»
Ну, а он и говорит: «Искра пропала.
Как заглох в сугробе – и не завестись…»
«Так давай проверим свечи, эко горе!»
«Там трамблер еще шурупает не в лад».
«А бензин хотя бы есть?» «Бензина море.
Хватит аж до Оренбурга и назад».
Распатронили движок за гайкой гайку
И опять собрали этот бутерброд.
В общем, к ночи запустили таратайку,
Запыхтели, откопались и - вперед!
И метель тут улеглась, убрала косы.
И луна мигнула из-за облаков.
Я с лопатой впереди, когда заносы,
И под утро отыскали стариков.
Живы, черти, побудители халтуры!
Пьют микстурку, подъедают огурцы.
И сидят они рядком, а сверху куры -
Согреваются друг другом, молодцы!
Как я выжил, до сих пор не понимаю!
Но надела Алка свадебный венец.
То есть, с нею мы списались. Где-то к маю.
Как подзажил отморозок мой.
Конец!
Замызгана краска, обтёрханы стёкла,
Истлевший глушитель на улицу вылез -
Машина не просто фигурой поблёкла,
Её доводили - и вот, доводились!
Недолго тянулась потеря лица -
Чем больше хозяев, тем меньше экстаза:
На ней гарцевал деревенский пацан,
И фрукты возил уроженец Кавказа.
Её, безотказную, сбило с пути
Подборкой орлов - от скупца до балбеса,
И тягостный рок ей велел: "Ощути
Последнюю ласку железного пресса!"
Неужто утиль - неизбежное зло?
Мне душу - как прелую торбу с костями
На части при виде её порвало -
А в этой системе беда с запчастями!
Мы - братья по крови с просроченной рентой,
И замять событий с упрямством ослиным
Нам нервы чинило одной изолентой,
Латало каркасы одним пластилином!
Пусть всем нам когда-нибудь вОроны каркнут,
Но всё, что до этого - просто шарада...
А мне осветлять чью-то мутную карму
Не шибко охота - но знаю, что надо!
Я узкою горной дорогой направлюсь
К петле серпантина, с которой недаром
Взлетел туристический лайнер "Икарус"
Ведомый безбашенным дедом Дедалом!
И там, окрылённый окрестным величьем,
Над горной долиной, набухшей, как жила,
Столкну её пОд гору с варварским кличем:
-Погибни красиво, как ты заслужила!
Нет, гонщицей я сроду не была
И не алкала скорости и ветра.
Я в колее тащилась в стиле ретро
По юным незначительным делам.
...
Теперь с утра встаю, вцепляюсь в руль
И выжимая газ, мотаю жилы,
Несусь и рвусь, как все, пока мы живы.
А сделанного до полудня – нуль.
Но я верчусь, как белка в колесе:
Всегда вперёд по замкнутому кругу.
Мелькают тени близких и друзей
И к ночи иногда – лицо супруга.
Да, вечером тащу детей в кружки.
Колёсами- круги перед глазами.
Я не в ладах, возможно, с тормозами?
Спешу добрать финальные очки?
Я в пробке, как ковбой, рука - на кольт,
Глаза сощурены, на взводе – нервы.
Я понимаю, что не буду первой,
Но принимаю гонку, словно бой!
Ешё виток - с дистанции сойду!
А может, сложат городские мифы
О том, как повстречались мы с шерифом...
(Досочиняют люди ерунду...)
А если бросить всё и - в Тимбукту,
Коль не выходит из меня Шумахер?
(Вы верно ожидали рифмы «на х.. фиг»?
Увы, её сегодня не дадут!)
Домой доеду с кругом колбасы,
А в кружки чай налью для утешенья
Домашних. Как не стала им мишенью
Для шуток, вечно глядя на часы?!
Желаю вам нестись в своём ряду.
Жизнь – автодром, друзья, я это знаю,
Я по нему который год гоняю.
Потом состарюсь и ... пешком пойду!
Вниз с восьмого этажа,
Над деревьями кружа,
Падал толстый лист фанеры
При полёте чуть дрожа.
Новый порш внизу стоял,
Порш хозяин натирал,
И к нему неумолимо
Лист фанеры подлетал.
Лист кружил, как параплан,
Нет, как гордый балапан! *
А на нём был друг Джамшута
Гастарбайтерма Равшан.
Для чего же брал разгон,
За фанеру взявшись он?
Просто парнем проверялся
Притяжения закон!
Порш как солнышко блестел,
Поршмэн пикнуть не успел,
Как в машину с громким треском
На крыле Равшан влетел.
Вышел жуткий инцидент
Порш подешевел в момент,
Просто нефиг мыть машину,
Где идёт эксперимент!
Одну мечту давно в душе лелею
(О, дайте мне от зависти пилюль!) :
От предвкушенья силы драйва млея,
В свою машину сесть самой за руль.
Ключ повернуть, услышать рёв мотора.
И с места плавно, как со стапелей.
Дадут водилы мне крутые фору,
Покуда стану я водить смелей...
Решила я признаться осторожно
В желаньи мужу трепетном своём.
Ответил муж : "Оно, конечно, можно.
Но баба ты, а БАБА ЗА РУЛЁМ!!!..."
От этих слов мечта ушла в пучину.
Да, баба я! Виват, прекрасный пол!
Галдит реклама: "Просто будь мужчиной!",
Мне предлагая выпить "Простамол".
Как говорит моя подруга Галя,
В любви оставшись снова не у дел :
"Пусть плачут те, кому мы не достались,
Пусть сдохнут те, кто нас не захотел!"
Раз речь зашла, то я калякну кстати :
Да, мы грешны! Узнайте, кто не знал!
Ругает женщин каждый математик,
Им Нобель премий из-за них не дал!*
Как зайки мы белЫ, пушисты, тИхи.
Как скорпионши злобны и резкИ.
И в мире всех кусают комарИхи.
Но после секса живы мужики.
Везде суём свой любопытный носик,
Бываем мы капризными весьма.
Но, если дама вас о чём-то просит,
То лучше дать, а то возьмёт сама.
На этот шаг, похоже, я созрела.
Куплю себе бэушный драндулет,
Куплю права (простое нынче дело),
Покрепче шлем, большой бронежилет.
Перекрестясь, на газ нажму педальку,
(Пора к экстриму, видно, привыкать).
И с ветерком вдвоём поедем с Галькой
Её любовь заветную искать...
------
* Жми сюда
Лишился прав. Авто в ремонте. В лицо гаишникам смеюсь.
Из облаков на горизонте, вгоняя разум трезвый в грусть,
Диск солнца вынырнул и тут же растаял вязко в тишине.
К концу день клонится, похоже. Спиртного капли нет во мне.
А если вспомнить, как бывало: седлал железного коня,
На грудь приняв, весьма, немало, газюльку в пол, руль от себя,
На красный свет, да с разворотом, спрямлял колдобины дорог.
Под бензовоз залез капотом. Свистун в погонах, гад был строг.
По этой, так сказать, причине, как все – обычный пешеход.
Поностальгировать к машине хожу. Сегодня будет год.
Сорокоградусной водицы 0,7, не больше, для рывка.
Сел у разбитой колесницы, слезой омылась вдруг щека –
Под самогон взгрустнулось что-то. Вино домашнее горстями.
«Скучаю» - плач из-под капота. Надеюсь это между нами.
Чи я мычу, чи кто-то рядом. Телега возле гаража.
Ушли куда-то мысли стадом, занудством гулко дребезжа.
Пейзаж из Лун и звёзд помятых добавил сухости во рту.
Владыки палок полосатых ручонки зря трут на посту.
Рассвет застал меня в кабине. Я еду (радуйся народ!),
Как Путин гордо на «Калине». Авто в телеге бык везёт.
Она была водителем "Боб - Кэта",
Погрузчик нежно звал ее - Марго,
И выполнял любые пируэты,
Когда она была внутри него.
С платформы лихо заезжали в кузов,
Не повредив ни разу чей-то борт,
И так искусно расставляли грузы,
Что кое-кто смотрел, разинув рот.
А если выпадали перекуры,
По радио FМ добавив звук,
Кружили в танце сложные фигуры,
Срывая "Бис" с рукоплесканьем рук.
"Боб - Кэт", подняв передние колеса,
На задних рисовал в песке тангО,
И было всем понятно, без вопросов,
Что он влюблен отчаянно в Марго.
Но как-то раз приехал на стройбазу
Красавчик - атлетичный, молодой.
Марго, едва взглянув, влюбилась сразу.
А "Боб" вздохнул - ох, кончится бедой!
И так она была свиданьям рада,
Что совершенно потеряла страх.
"Боб - Кэт", как мог, просил ее: "Не надо!"
А что Марго? Витала в облаках.
Промчалось лето, наступила осень,
А мачо, просто-напросто, пропал.
Вскружил девчонке голову и бросил,
И на звонки, увы, не отвечал.
Марго, в слезах, таскала груз со склада,
Ее все больше раздражал "Боб - Кэт".
И, как итог, сорвались с эстакады,
"Боб - Кэт" - в ремонт, девчонку - в лазарет.
Но никакой ремонт проделан не был.
"Коллега" свез его на задний двор,
И зимовал тот под открытым небом,
Теряя память, силы и задор.
Пришла весна, и с ней Марго вернулась.
"Боб - Кэт" стоял, помятый, не у дел.
Марго к нему тихонько прикоснулась,
Но тот не чувствовал, он просто заржавел.
"Прости меня, прости! Я виновата", -
Катились слезы из зеленых глаз, -
"Я обещаю, помнишь, как когда-то,
С тобой еще станцуем много раз!"
Механик в боксе выделил им место,
Запчасти, краску, нужный инструмент.
Марго и "Бобик", как жених с невестой,
Общались целый месяц тет-а тет.
Когда сияя новенькою краской,
Погрузчик важно выехал во двор,
Работники бросали в воздух каски:
"Привет, Маргоша! Здравствуй, каскадер!"
И в танце "Джимми-Джимми, Ачо-Ачо"
Им подпевал стройбазовский народ.
"Да пропади он пропадом, тот мачо!"
Марго включила пятую. Вперед!
История, как сказочка, простая.
Понравилась ли, нет ли - все равно.
Зачем и рассказал-то, сам не знаю.
Все счастливы. Индийское кино...