* * *
Нам на себя не стоит злиться,
Спокойно надо всё решать:
Смех безобразит наши лица,
А должен морды украшать.
* * *
Вряд ли мы выясним в споре,
Что нерушимо и зыбко:
Горы сдвигает не горе,
А только одна улыбка.
* * *
Большими средствами располагаешь,
А нет возможностей, ядрёна вошь!
Удава кроликом не испугаешь,
Блоху кувалдою не подкуёшь.
* * *
Предки наши тоже были профи
И творить умели чудеса.
Первый космодром был на Голгофе:
Там Христос вознёсся в небеса.
* * *
Жить в чистоте хотят все поколения
И приближают светлую мечту:
Старательно в карманах населения
Правительство наводит чистоту.
* * *
Всюду успели у нас реформаторы,
Чтобы улучшить всю жизнь наконец.
Есть информация, что арендаторы
Взяли недавно Зимний дворец.
* * *
Мы бублик славы вместе крошим,
Не покроши – и в Лету канешь.
Не став читателем хорошим,
Писателем большим не станешь.
* * *
Нам могут показать примером личным,
Как в деле надо быть людьми публичными:
Полиция умеет брать с поличным,
Но больше ей охота брать с наличными.
* * *
Я с детства привык не сутулиться
И стоек в мороз и в жару:
Мой адрес не дом и не улица,
Мой адрес pivbar (точка) ru.
* * *
Бедные дыры латают,
Моты по барам мотаются.
Цены, как сокол, взлетают,
Но и, как змеи, кусаются.
* * *
От нас не скрывают секретов,
Все громкие песни про нас.
Пегасы засрали поэтов –
Поэты засрали Парнас.
Молча я смотрю на Мону Лизу,
Льется прямо в сердце благодать.
Что у ней за странные капризы
И с чего улыбка,не догнать.
Может,там щекочет кто-то снизу,
Или зацепилася за гвоздь,
Может быть,случилось что-то в Пизе,
Может,что в Венеции стряслось?
Версии всплывают,как сюрпризы,
Вариантов всеx не перечесть,
Чей-то кот свалился вдруг с карниза,
Или кошка потеряла честь.
Кризис жанра.Загибаюсь в шизе,
В голове какой-то винегрет.
Лыбу давит молча Мона Лиза,
Не дает Джоконда мне ответ.
* * *
Грустный человек не сразу в жизнь врубается,
Жизнь стоять не может – радостно идёт.
Если человек всё время улыбается,
Значит, оптимист он или идиот.
* * *
Душе приятно быть в тепле,
Как и всему на белом свете.
Огонь, что есть ещё в золе,
Спасёт не солнца луч, а ветер.
* * *
Песни громко пой, пляши хоть сутки,
Ведь причин для грусти вовсе нет.
Ничего не светит лишь в желудке,
А снаружи всюду яркий свет.
* * *
Мне армия дала такой задор,
Что я везде хожу непобедимым.
Я в ванной шилом бреюсь до сих пор,
На кухне, если зябко, греюсь дымом.
* * *
Когда я от подруги делал ноги,
Мне встретился бандит с большой дороги.
Он мне испортил фейс, пиджак и праздник…
Я присмотрелся: боже, одноклассник!
* * *
Всевышний верно учит нас
О вечном думать и хлебе.
На чёрный день один запас,
А дней как белых мух на небе.
* * *
Кто с утра сердит и зол,
Должен выпить фталазол.
А коль нету фталазола,
Морду будет бить Микола.
* * *
Кругом одни долги и траты,
И не нажмёшь на тормоза.
Работать можно без зарплаты,
Но жить нам без неё нельзя.
* * *
В жизни пусть не попал я в струю,
В мою сторону сволочи харкали –
Я хотел бы проснуться в раю!
Но чтоб только вороны не каркали.
* * *
Когда-нибудь придётся нам расстаться:
Последний бастион и тот падёт.
Я в памяти людей хочу остаться
Смешинкой, от которой смех пойдёт.
* * *
Уж лучше смехом захлебнуться,
Чем нудной речью, где вода.
Остановиться, улыбнуться
Не забывайте никогда.
* * *
Успокой коленки –
И судьба не тронет.
Тех, кто ставит к стенке,
В ней потом хоронят.
* * *
Претензий к солнцу нынче нет:
Нас регулярно навещает –
Мне очень нравится тот свет,
Который душу освещает.
* * *
Огромный разум мне на кой?
Сто лет грустишь – и день смеёшься.
Предел разумного такой,
Что по пути к нему свихнёшься.
* * *
Талант, как бабочек накалывать,
Легко умеет выбрать тон.
А бездарь должен много вкалывать,
Чтоб наконец понять, кто он.
* * *
Разглагольствовать вы бросьте в важном звании,
Что никто за честь мундира не дрожит.
Если армия в ужасном состоянии,
Значит, враг, впадая в ужас, побежит.
* * *
Слабеет ум – своё берут года –
И человек в прострации бывает:
Страдающий склерозом, как всегда,
О собственном склерозе забывает.
* * *
Извечно люди дурью маются,
Приняв улыбку за заслугу.
Собаки тоже улыбаются,
Но улыбаются друг другу.
* * *
Мимо бёдер проходил
Твой сосед, как кот,
Как он быстро засадил
Хреном огород!
* * *
Чтоб учиться терпеливо
Жизнь суровую сносить,
Надо выпить ящик пива,
Ну а писать не ходить.
Рассеянность – слабость мужская извечная,
мы лечим мужчин, но напрасны те хлопоты;
коль Вам улыбнулась красавица встречная,
проверьте ширинку – она ж не застёгнута!
на стуле ты сидела, как на троне,
опустошая винную бутыль.
икала, прикрывая рот ладонью.
ругался я и руку отводил.
таинственно-загадочна улыбка,
в глазах хмельных надежда и вопрос...
я вдохновлен тобою, кистью пылкой
без остановки клал мазки на холст.
не замечая детские капризы:
мол шея затекла, что нету слов,
просил тебя: "будь терпелива, Лиза
еще каких-то несколько часов."
- "ночь коротка - затягивать не надо.
любви предались мышки и кроты…
поторопись же милый, Леонардо",-
мне с придыханьем отвечала ты.
«На улицах городов Европы, в Соединенных Штатах Америки, не говоря уже о Японии, люди считают за правило улыбаться друг другу, даже если они не знакомы, - читал Мегафонов заметку в газете. – Эти улыбки, хотя и считаются дежурными, на самом деле имеют очень большое значение для создания атмосферы доверия, искренности и дружелюбия в отношениях между людьми…»
-Вон оно как! – удивился Агафонов, почесал за ухом и продолжил чтение: «В обществе, где незнакомые люди улыбаются друг другу, больше позитива, меньше поводов для уличных конфликтов и бытовых ссор…» - утверждала всезнающая газета.
«Все, буду перевоспитывать наше общество! – твердо решил Мегафонов, вспомнив хмурые лица соотечественников на улицах родного города. – Вот если бы я в тот раз улыбнулся этим придуркам, может и обошлось бы все. Подумаешь, закурить попросили… Ну, правда, зажигалку там забрали, сигареты… А потом, когда я сказал: «Вы че, парни, совсем страх потеряли!», они еще и отмутузили меня и карманы почистили. А надо было всего-то улыбнуться этим молодым людям! И кошелек был бы цел, и зубы…»
Мегафонов решил не откладывать задуманный эксперимент в долгий ящик. Как раз жена велела сходить ему за хлебом.
-Сей момент, дорогая! – сказал Мегафонов и очаровательно улыбнулся Люсе.
- Ты че лыбишься? – с подозрением спросила Люся. – Только попробуй пива взять!
«Еще не привыкла, - с сожалением отметил Мегафонов. – Ничего, дорогая, у нас все еще впереди!»
На площадке Мегафонову попалась соседка Дарья Поликарповна. Она возвращалась от мусопровода, ну и выглядела соответственно моменту: в старом халате, в шлепанцах, в шишках бигудей. Тем не менее, Мегафонов улыбнулся ей так, как если бы перед ним стояла… ну, пусть будет Анфиса Чехова.
- Что такое? – с недоумением уставилась на него Дарья Поликарповна. – Что у меня не так? Ну, вышла в стареньком халатике… Так я же не на эту… не на тусовку собралась! Да что ты скалишься-то все? На себя сначала посмотри!..
Соседка одарила Мегафонова испепеляющим взглядом и с треском захлопнула за собой дверь.
«Вот, и у этой неадекватная реакция на простую человеческую улыбку, - сокрушенно подумал Мегафонов, спускаясь к выходу.- Нет, тут, я вижу, работы непочатый край».
На подходе к магазину ему попался милиционер. Милиционеров Мегафонов, как и все нормальные люди в этой стране, недолюбливал. «А ведь в этом и кроется сакральная ошибка! – озарила Мегафонова мысль. – За что же их не любить? Ведь они же плоть от плоти нашей! Они же такие как мы! То есть они – это мы. А этот мордатый сержант – на самом деле это я. А у меня нет поводов не любить себя…»
Придя к такому важному умозаключению, Мегафонов в самом деле почти полюбил этого сержанта, уже и не такого мордатого и наглого, каким показался вначале. И он широко улыбнулся стражу порядка, тут же замедлившему шаг и с подозрением уставившемуся на Мегафонова.
- Так, - сказал сержант. – Тебе, я вижу, весело! Пьяный, да?
- Да нет, товарищ сержант, - продолжал улыбаться Мегафонов. – Просто настроение у меня хорошее. И я решил поделиться этим настроением с вами!
- А больше тебе со мной поделиться нечем? – спросил сержант, похлопывая дубинкой себе по ладони. – Покажи-ка мне документы, весельчак…
- Да какие документы, товарищ сержант, - все еще продолжал улыбаться Мегафонов. – Я же всего на пять минут вышел, за хлебом жена послала. Вот вы за хлебом тоже с документами ходите?
- Я не хожу за хлебом, - веско сказал сержант. – Мне некогда. Вот из-за таких придурков, как ты. Так значит, документов у нас нет, и мы еще при этом скалимся? А ну пошли в отделение, там разберемся, с чего это ты у нас веселый такой. Обкурился, да?
Улыбка, наконец, медленно сползла с лица Мегафонова. Он понял, что сержант не шутит и не разделяет его веселого настроения. И в отделении, скорее всего, сидят такие же хмурые ребята – а с чего им быть жизнерадостными, если их со всех сторон долбят? И Мегафонову у них в гостях придется явно туго, хотя он никакой вины за собой и не чувствовал. Да эти изобретательные ребята тут же найдут, за что откорректировать его настроение.
- А может, не надо в отделение, господин сержант? – просительно сказал Мегафонов. – Оштрафуйте меня здесь, на месте, да я пойду дальше.
- А за что я тебя оштрафую? – немного подумав, озадаченно спросил сержант.
- Ну, за это… За улыбку, что ли, - неуверенно подсказал Мегафонов.
- Нет у нас таких штрафов! – раздраженно сказал сержант. – Да и что с тебя взять? А ну, сколько у тебя с собой денег?
- Вот, - показал Мегафонов.
- И ты с этими полста рублями еще и улыбаешься? – совсем разозлился милиционер. – Иди отсюда, придурок, и чтобы я тебя больше не видел. Весело ему, видишь ли!
Сержант смачно плюнул Мегафонову под ноги и размашисто зашагал дальше, раздраженно помахивая дубинкой.
В магазин Мегафонов заходил уже без улыбки…
Он говорил ей: «Можно, Лиза,
К Вам заглянуть, пока муж в лавке?»
Но живописцу мона Лиза
Лишь улыбнулась: «Ах, оставьте!..»
Скользнули скука и усталость,
И страх перед свекрови взглядом,
Протест безмолвный; все смешалось:
Беседка в кущах винограда,
Шитьё в руках, заботы в доме,
Ватага хнычущих детей,
А на ночь – Библия и томик
Стихов - какой-нибудь Алкей -
(А в дрёме - смутные желанья)
Чепец, свечной огарок, карты...
И лучше всех воспоминаний -
ТО предложенье Леонардо.