Россию мочут методом кнута всё, но не пряника
всемирные политики-отцы.
Причастие коварнейшее к гибели «ТИТАНИКА»
России предъявляют, стервецы!
Чикагские учёные – гидрологи-ботаники
с пронзительными криками «Банзай!!»
мысль подали, виновны что в погибели «ТИТАНИКА»
бухие зайцы и их дед Мазай.
Мазай и зайцы пили там бухло до окосения.
Был каждый в этой банде в доску пьян.
Они под видом каверзным животных всех спасения
пиратски бороздили океан.
Один нахальный и нетрезвый шоколадный заяца,
хлебнув водяры, закусив мослом,
крича на океан на весь:
«Я ласковый мерзавеца!!»,
ударил в борт «ТИТАНИКА» веслом.
Посля удара ентова «ТИТАНИКУ» в бочинушку
был слышен жуткий скрежет…
А потом
«ТИТАНИК» склеил ласты вдруг в бурлящую пучинушку,
махнув Мазаю жалостно винтом.
Быть может, факты гибели изрядно подперчёные,
но правда скоро будет всем видна,
ведь честные и умные чикагские учёные
уж чёрный ящик подняли со дна.
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом.
Но приглядись к нему немного,
И что-то не хватает в нем...
Был парус чуть белее раньше,
И море было голубей.
Туманнее туман, и дальше
Страна искомая…
Родней был край покинутый.
И волны играли прежде веселей.
И ветер свистом был наполнен,
и мачта гнулась… все сильней.
А счастье щас? Сыщи такого,
Чтоб можно было убежать.
Нет той уже лазури с коей,
Струю под парусом равнять.
И солнце нынче не такое,
И бури прежней уж не быть.
И одиночество другое,
А от покоя можно взвыть.
Жил однажды Голландец летучий,
Легкокрылый, как солнечный сон.
Был любовью нешуточной, жгучей
Он в одну Бригантину влюблён.
Та в ответ обожала стесняться -
Всей бизанью и мачтою фок
Трепетала от взглядов красавца...
Но в любви он признаться не мог.
Не боялся ни мелей, ни сглаза,
Волны рвал, как мышонка сова,
Не был трусом Голландец ни разу,
А в амурных делах пасовал.
Закипала от страсти греховной
Белой пеной под килем вода...
Год за годом бежали, как волны,
В никуда...
в никуда...
в никуда.
Но однажды его Бригантина
Груз бананов зелёных везла,
Да впотьмах налетела на льдину
И ко дну вместе с грузом ушла.
Все погибли - старпом и матросы,
Кок, стюард, боцман и капитан
Утонули. Средь льдов и торосов
Выплыл только зелёный банан.
Да и тот спасся тоже не очень -
Там, на севере диком, чужом,
Был холодной полярною ночью
Насмерть съеден голодным моржом.
Не дождавшись подругу из рейса,
В пароксизме острейшей тоски,
Наш Голландец растаял на рейде,
Расчленив паруса на куски.
С той поры, одинокий до дрожи,
Жизнь бродячую призрак ведёт...
Есть легенда, однако, что всё же
Он встречается с милой раз в год.
Для любви даже смерть не помеха,
И хоть толща воды холодна,
Раз в году, говорят, снизу кверху,
Бригантина всплывает со дна.
Говорят, новогоднею ночью
Те, кто к чуду и сказке готов,
Могут видеть их вместе воочию
Средь расколотых паковых льдов.
Мы не выбирали «или – или»,
Нас толкнули в воду и плыви.
Мы десант на маленькой флотилии,
Выброшенный в поисках любви.
Дует ветер, парус поторапливая,
Да волна выказывает спесь.
Каждый человек себе кораблик,
Не осознающий, кто он есть.
И под небом солнечно-хрустальным,
Равно для святош и для путан,
Самая загадочная тайна -
Кто на каждом судне капитан?
Мореход ли, грубый и плечистый?
Дева ли невиданных красот?
Но финал кораблика исчислен –
Океан обломки унесет.
Вот и мой потрепанный фрегатик
Не избегнет участи такой.
И куда волна его прикатит?
И когда отыщет он покой?
Эта мысль проста, но не досадна,
Не гнетет уверенность мою -
Я вернусь из дальнего десанта
В милую забытую семью.
Возвращусь домой без эпатажа,
Вытряхнув лишь ветер из сумы.
Нас там, командиров экипажей,
Тьмы и тьмы, и имя наше Мы.
Но труба опять поход сыграет
И - удачу парусом лови!
Потому что даже Там, за краем,
Не хватает малого - любви.
"Memento Mori, в море выходящий!
На жребий уповай, пока живой,"...
..."И мне - далече по волнам кромешным
На корабле - бумажней в мире нет,"...
..."Мой пароход, от киля до верхов,
Из листиков тетрадных наспех склеен,
Которые я, сердца не жалея,
Измазываю строчками стихов"...
..."Мой курс от карт и лоций независим,"...
..."Налажу парус - и вперед за море… " "Прощальное" Автор: Никола Важский
О tempora, о mores!* Donnerwetter!**
Не лечит смех, не радует доход,
Не дует в паруса попутный ветер,
На корабле, который пароход.
Посудина невиданных конструкций
Приписана к неведомым портам:
От стройных синтаксических редукций
До листиков в линейку по бортам.
Пусть выгнуто крепление бушприта
И плохо подчиняется штурвал,
Я палубу, о sancta simplicitas!***
Стихами о любви прошпаклевал.
Без рации, припасов и связиста
Осуществляю в море свой проект.
Вчера вот, повстречался с романистом –
Он тоже плыл за море.
Ваш поэт.
* – О времена, о нравы!
** – Гром и молния!
*** – О, святая простота!
Пародия на песню Лолиты Милявской
"Мой последний день на Титанике".
Денди я. Таки крутой аристократ.
Молод, выбрит и немыслимо богат.
Мне подстать ещё невестушка моя,
В ей сверхзнатная то ж родословная.
Проявился у моей любимой шиз –
Захотелось ей до одури в круиз.
И желанье она выказала страненькое –
Провести медовый месяц на «Титанике»
За каюту-люкс пришлось раскоше́литься,
Тысчи баксов cдуло будто в мельницу.
Но с баблом расстался я без паники,
Лишь бы милой угодить на "Титанике".
Только вышел корабль из Саутгемптона,
Как орава пассажиров заплясала-загепала.
И такая здесь зажглась-началась веселуха –
Танцевали, пили, жрали и орали за два уха.
Мельтешили фраки и дамские плечи
Все смешались в гул иноземные речи.
Позабыли о чопорности бритты,
Да по-пьяни были бошами биты.
А циничные поганцы-французы
Запускали руки дамам в рейтузы.
Веселилися по полной итальяны,
Осушали аки русские стаканы.
Да кутили мы… Хамон, фуагра, пряники...
Будто был последний день на "Титанике".
Разыгрались в лотерею «Роллс-Ройса».
Вдруг на айсберг наш корабль напоролся.
Все прогнозы оказалися с ошибками
Пропорол айсберг нафиг обшивку нам.
Полетели с люстр хрустальные граники,
И такой бардак начался на "Титанике"!
Стало милой моей не до романтики
Ломанулась в каюту, где брильянтики.
Мы расстались, на друг дружку не обидевшись –
Просто больше в этой жизни не свидевшись.
Не спасали нас ни рыцари, ни витязи
Этих мы жлобов в упор и не увидели.
С ними или без - не надо паники
В наш последний день на "Титанике"!
А корабль завинтился в пучину,
Я же начал погружаться в кручину.
Нет, не надо слов, не надо паники -
Это мой последний день на "Титанике".
Жаль, не выполнил невестину мечту…
… А проснулся весь в ледяном поту.
Благо, был во сне, с наркозу пьяненький,
Не ушёл на дно – обмарал подштанники.
Мне до фени стали дивиденды-акции -
Ни к чему они мне в реанимации.
Лучше - меньше слов, меньше паники…
А делов всего – отмыть подштанники.
… В общем, минуло больше сотни лет.
Я как выживший дать могу совет.
Если сильно вам захочется титаников,
Запасите побольше подштанников!
P.S. C самой большой признательностью благодарю всех, кто оказал мне помощь и поддержку в трудные минуты, Жми сюдаДа, сообщество «Хохмодрома» оказывается теснее, чем всякие там фейсбуки, «В контакте» и прочие больше ситуативные сети – у нас люди объединены творчеством, графоманией – в хорошем смысле: графоман – всяк пишущий. В.Аксёнов называл себя графоманом. Акунин нашёл эвфемизм – гиперграфия, и т.д. В общем, по Киплингу, мы все одной крови.
Единым пламенем горят
Кто стар, а кто и очень млад
Кто аки зрелый бык здоров,
А кто проклятье докторов
Если о себе – даже не предполагал, что у меня за три года набралось столько доброжелателей и единомышленников.
В целом последствия серьёзного осложнения на сердце после пижонского двустороннего воспаления лёгких устранены, худшее – позади. В субботу, в День защиты детей, переводят из реанимацию в общую терапию, 15.6 – окончательная доводка до норм. уровня, это уже практически безопасные доделочные работы.
Возможно, хирург просто обронил очки в один из карманов сердечной сумки. Или там пуговица от халата туда оторвалась, а другой такой нет. По-любому, можно считать откачали, а окончательное «гоп» числу к 20-му июня. Найдётся свободная минутка - ругайте!
Всем спасибо, истинно Ваш А.К.
------
И ещё в тему
"Не дождётесь! (1)
Жми сюда НЕ ДОЖДЁТЕСЬ! (3)
Жми сюда
Море. Чайки. Корабли в порт идут с ученья…
«Десять градусов на юг – ваше отклонение!»-
Сообщают от коллег, видимо, по НАТО:
«Отклоняйтесь, а не то врежетесь, ребята!»
Командир суров и тверд (Год пребудьет с намьи!):
«Отрицательный ответ. Отклоняйтесь сами!»
Им опять все тот же курс: десять, юг – и точка.
«Отрицательный ответ! Сам убрался срочно!
Здесь не просто так лохань, здесь - АВИАНОСЕЦ!
Три подлодки, крейсера, самолетов… ВОСЕМЬ!
Сами вы… меняйте курс. К северу и в шхеры.
Досчитаю до пяти, и мы примем меры!»
Им в ответ: «Нас двое тут, пес и канарейка,
Пиво, виноград, салат, в соусе индейка.
Мы, ребята, не свернем, как бы вам хотелось,
Мы на суше, мы – МАЯК! Вот какое дело!
Принимайте меры, блин! И ваш флот немалый
Под фанфары и салют жахнется о скалы!»
Бам. Минута тишины… Сдавленные хрипы...
Море. Чайки. Корабли. «…Принято. Спасибо.»
Прислушайся, как зазвучит с рассветом,
Обласканная солнцем тишина.
Легато – соло крепнущего ветра.
Созвучно отзывается волна.
Торопит осень стынущее лето.
Абрис зимы скрывает горизонт
Юлит безостановочно планета,
Растрачивая скопленный озон.
От юности остался непременно,
Чуток авантюризма в рундуках.
Курчавится кильватерная пена
И фордевинд сопутствует пока.
Постой, дружище, время быстротечно.
Оставим трепыханье суеты.
Давай-ка лучше мы украсим вечность
Лазоревою ленточкой мечты.
И юная прабабушка Фортуна
Возьмет руками старенький штурвал.
Аврал сыграет кэп, и наша шхуна
Льняной волной промчится между скал.
Немало в жизни выпало экзотик
Еще накуролесимся вдвоем
Взойдем мы, черт возьми, на самый клотик
А там баклагу спирта разопьем!
Сегодня мы на море сушим вёсла!
Сухой закон – пардону попрошу!
А на реке, любое пароходство
Не даст пропасть. Я стопку осушу,
За тех, кто в море, и не с нами,
Когда по третьей мы нальём.
Не чокаясь! А чтобы нас дождались,
Всем как всегда: Семь футов под килём!