Да не мне и судить кем был...
Я сказал бы что лжехристом
Но загнав по пути кобыл
Протянул ****есят с хвостом.
Идеолог рабочих масс,
Не товаИщ он был попу,
Богачей раздавил как класс,
Как мельчайшую шантрапу.
Так и жили мы много лет,
Не сказать что и с голой жо,
Не у каждого партбилет...
И не крикнешь давай сожжём.
Ну и нах мне такая жисть?
И на сотню один трамвай?
А они всё кричат: Держись.
Обещают нам светлый рай...
Но в кармане одни нули...
Надоело по скотски жить,
К матерям всё долой снесли
И разрушили царство лжи.
Лишь одно вам сказать могу
Что товаищ мне тот не мил,
Да видал я его в гробу,
Да не мне и судить кем был.
***
Коль субъект картав и лыс,
Да и рыж к тому же,
Ты скорей перекрестись,
Нет субъекта хуже.
Если кепку мять в руке,
Рыжий рад стараться,
На его броневике,
Не спеши кататься.
С ним в Разливе, в шалаше,
Рай, сплошная утка,
Там давным-давно уже,
Троцкий, проститутка.
Я верил в светлую идею Ильича,
Я в октябрятах был и пионерах.
Но вот всё рухнуло, с подачи Горбача,
И нас воткнули в ельцинскую эру.
Увы, Борис был, вовсе не Ильич,
И нас трясло, шарахало, метало.
Страну совсем разбил бы паралич,
Но нефти много, газа и металла.
Карабкались, срывались и опять,
Народ страдал, правителей ругая.
Но, слава Богу, было что продать,
И жили мы, судьбину проклиная.
Погибла вера, в светлую идею,
Народ забыл, где сёстры и где братья.
Мы от купюр лишь, радостно балдеем,
Ведь деньги стали, чем-то вроде счастья.
Ну, я к чему, несу Вам ахинею,
Сегодня день рожденья Ильича.
Я поминая дедушку хмелею,
В руках сжимая рюмку первача.
Размышления на тему: "Про мавзолей (22 апреля)" Эстерис Э
Над идолами прежними глумление
Давно вошло в российскую традицию,
И очень может быть, что тело Ленина
Музейную пополнит экспозицию.
В одном ряду с Тутанхамоном высохшим,
Согласно с долгосрочными контрактами,
Он в ящиках отправится по выставкам,
В компании с другими артефактами.
А может быть, светясь улыбкой радостной,
Найдёт себе вполне приличных спонсоров,
Когда объявят: «Ленин, лот тринадцатый.
Начальная цена – пять тысяч долларов».
сии скупые строки посвящаются
тем, кто любит связь и в ней разбирается (8-916-189-30-63)
Вождь с утра пораньше кончил... спячку,
«Сделал дело» (прям у шалаша),
Чтобы в спешке не пороть горячку,
А пороть с раскачкой, не спеша.
С петухами встал он не случайно:
Архи-долгожданный день пришёл.
В Смольном – презентация "Билайна" –
"Вымпелком" стругает шведский стол.
Чтобы вождь не плющился в обиде,
ОАО заверил наперёд,
Что Ульянов сможет хрумкать сидя,
Если табуретку принесёт….
Завтрак... Как обычно, по стакану,
Малосольной сёмужки кусок,
Йогурты, естественно, бананы,
Мясо-ассорти от Микояна,
Как Ильич любил – наискосок.
"Цейлонский" чай заварен крепко,
Чтобы «Бодрость» дольше уберечь,
Накрахмален бант, штаны и кепка,
Забинтован зуб. Осталась речь.
Вставив пальцы в рукава жилетки,
Лёг в солому, словно на кровать,
И давай читать свои заметки
И воспоминанья вспоминать.
Вспомнил, как решил он ехать в ссылку,
Заглянул к трудящимся в завод.
Те ему всего за две бутылки
Телефон мобильный дарят: «Вот,
Воплощенье замыслов ядрёных,
На, прикинь, как руку холодят:
Корпус, обе кнопки воронёных,
Ну, берёшь? Нулёвый аппарат».
Изнутри полно пружинок разных.
(питерцы давно смотрели в даль).
Никаких деталек буржуазных,
Всё своё, но особливо – сталь.
На антенну красный бант приколот,
В центре – Гусь-Хрустальное стекло,
Сверху символ случки – "Серп & Молот",
Символ – пять, мобила – три кило...
Собрана в путиловской литейке,
Ночью, без пилы, одним гвоздём…
Да, утёрлись царские ищейки,
Захлебнулась слежка за вождём!
Вождь, как институтка, раскраснелся,
Но лишь приступ скромности прошёл,
Как-то воровато огляделся
И спросил ехидно «Где чехол?»
Замер цех , оправдываться поздно.
Тишина висит поверх голов…
Вдруг…маслёнку с маслом паровозным
Попросил Ильич, раз нет чехлов!
А с маслёнкой стал Володя круче,
Как бы даже вырос на вершок,
И, прощаясь, выпросил до кучи,
Чтоб чинить мобилку, молоток.
Да, не зря зашёл, хоть есть подарки!
И не «секонд хэнд», наоборот.
Фиг всё это купишь за две марки,
Что в носке лежат четвёртый год…
Завернул в рогожу прибамбасы,
Завязал не бант – морским узлом…
Втихаря листовки кинул в массы –
Партработа Ленину – не в лом!
Вождь, согласно купленным билетам,
В Туруханск ссылаться должен был,
Но, узнав, как там морозно летом,
Стал картавить, слёг и приуныл...
"Туруханск – не Берн и не Женева –
Вымерзну, как мамонт и каюк!"
В Красноярске вместо чтоб налево,
Взял правее и айда на юг!
Нанял дом (А чо, казна ж платила),
И пошла не жизнь, а благодать.
Тут и Надя с мамой подкатила,
Так прикольней ссылку отбывать.
В ссылке, где ни плюнь – одни заботы
И издержки классовой борьбы:
Боулинг, рыбалка, секс, охота,
Билиард на первенство избы…
Всюду успевал на удивленье:
То в трактир зайдёт на огонёк,
А потом – в жандармоуправленье,
Дескать, вот он, Ленин, – не убёг!
То на ферму прилетит с бидоном,
Соберёт все сливки с молока,
Спросит баб: "Тоска без телефона?"
Бабы ему весело: "Тоска!"
Сходит к браконьерам, деловито
Проведёт беседу у костра,
Пожурит за хлорку с динамитом,
Прея в новой шубе из бобра...
Браконьеры, ведь они, как дети.
Поучал их Ленин столько раз,
Чтоб не ставить всей артелью сети,
Хоть двоих поставить "на атас".
Только не одной беседы ради
Шёл на речку наш энтузиаст:
Смотришь – вжик и воблера наладит,
Или штопку "путанке" задаст.
Был Ильич в плечах хоть и не глыба –
Пять вершков, какая там сажень –
Но мешок отборной красной рыбы
Не забудет взять на чёрный день.
Сколько ж силы было в человеке!
Как легко он шёл с людьми на связь!
Ветераны мелочной опеки
Восхищались – ссылка удалась!
Жаль лишь, что с мобилкой мало толку –
В Шушенском покрытье – не ахти.
Ленин даже залезал на ёлку,
Изощрялся в поисках сети.
Ну, а Надя как упьётся… смехом:
«Экий Вы, Володя, верхолаз!
Там в дупле у белочек орехи –
Ты б набрал за щёки» – «Прям, сейчаз!»
И в дупло, облизываясь глядя,
Ей орёт незлобно с вышины:
«Белочки у нас, Товарищ Надя,
От налогов освобождены!»
(Тут, читатель, не поддайся мненью,
Будто вождь карманы потерял, –
В них Ильич заштопал сочиненья:
«Идиот», «Каштанка», «Капитал»…).
После с ёлки падал или слазил,
Вытрясая шишки из сапог.
Так вот, без орехов и без связи,
Крупские доматывали срок.
Да уж, приходилось посношаться,
Мыслит вождь, почёсывая срам.
Но об этом он доложит вкратце,
Чтоб не так лупило по шарам.
Раз в мобилке кончилась зарядка,
Но вождя сей факт не удручил –
Утром натощак в свою тетрадку
Чтоб не есть овсянку, настрочил:
"При свечах, на запах керосину
Не заманим мы в страну прогресс.
Надо у бобров отнять плотину
Под Саяно-Шушенскую ГЭС.
Если не согласны по понятьям
Отдавать имущество своё,
Разьяснить бобрам, что люди – братья
Старшие, но в сущности – зверьё".
А царизм покрыть Россию сетью
Сотовой не очень-то спешил.
Ленин это вовремя заметил
И мобильник в валенок зашил.
(Царь про сеть не ставил даже речи,
Он в других коллизиях погряз.
Да и крыть особо было нечем –
А.С. Попов ходил в девятый класс)…
Но когда он в деле ставил точку,
Перед историческим стежком,
В голове пульсировала строчка:
"Замутить до Пасхи "Вымпелком"…
Вспомнился один из двух из моментов –
Главный политический вопрос:
"Список телефонных абонентов"
Секретарь на блюдечке принёс.
Набралось желающих за триста.
(Телефон сподручен для команд).
Но рука вождя черкает быстро...
Всё! Остались Ленин и Арманд.
Посмотрел на список – вроде, "в жилу",
Хватит не на годы, а на век…
В два утра охрана доложила:
"Ходоки - семнадцать человек!"
Завалили, грохнулись вповалку.
Всех уважил свежим кипятком.
Кипятка Ульянову не жалко
Для своих, ведь это ж – "Вымпелком".
Все худы, но в большинстве одеты,
Свежим лыком тянет от лаптей.
Прайс-листовки, всякие буклеты
Предлагают просто, без затей.
Хоть Ульянов в радиве не дока,
Обозначил лютый интерес:
"Где ж мы налохматим стока тока?
Может, сварим Кашинскую ГЭС?
Он о связи знал не понаслышке,
Знал, что эта гадость не проста:
Нужно же зарыть столбы и вышки,
Застолбить высокие места.
Перспективы, не жалея пыла,
Рисовал он, зорко глядя в даль.
Ну, а чтобы дальше видно было,
Взгромоздился даже на рояль.
Видит: Мля! Грядут довольно быстро
Более другие времена:
От кухарки до премьер-министра
Все в "Билайн" обуты. Оба-на!.
И швея, что характерно, с прачкой
Трепятся по трубке без труда,
И чернорабочий – драйвер тачки –
В Трест звонит: «Вываливать куда?».
И доярка, сиськи разминая,
И кузнец, кующий новый плуг,
По мобилке весело болтая,
Тащатся от качества услуг.
Говорят со зверским аппетитом,
Будто деньги срезали с куста.
И у всех тарифы без лимита,
Все в «Билайне», даже лимита!
Нам "Билайн" во всём помочь сумеет,
Круче почты, может, станет он:
Конь в селе, допустим, околеет -
По "Билайну" рапортуй в район!»
«Мы инфраструктуру обустроим,
Хоть задача эта нелегка.
И "Билайном" так страну покроем,
Что, возможно даже, на века.
На ноги с колен страну поднимем
Растрясё, как грушу, этот мир.
А буржуев мы в "Билайн" не примем,
Пролетарским должен стать эфир!
И без расколбасов идиотских
Обустроим радиоволну
Без эсеров, Каутских и Троцких,
Ну, их проституток на фиг! Ну!
(Вдруг Ильич поймал себя за мненье –
Слабо освятил троцкистов роль.
Ту бы надо сделать ударенье (?)
Троцкого – кувалдою – в мозоль!)
Дать, когда из них захочет кто-то
С понтом по мобилке поболтать,
Самые говёные частоты
И у.е. с баланса изымать!
К шлюхам политической продажи
Вражеские чувства у меня,
И тариф мы им подключим «Вражий» –
Без порток оставим за два дня!
Вождь и сам доволен: как же метко
Даст он жару ихнему полку.
Тут уместно встать на табуретку
И подбросить кепку к потолку.
А пока не стихнет шум оваций,
Выстрелов и выкриков «Ура!»,
Слезть и с поросёнком разобраться,
Ведь не жрамши с самого утра.
Нечего считаться с этой сранью,
Туго будем плющить этот сброд!…
Тут Ильич переведёт дыханье
И аплодисменты переждёт.
«Но придёт победа при условье,
Что не будем мы жалеть затрат.
Ну, а абонентов поголовье
Мы удвоим в сотни, в тыщи крат!»
Вождь глядит на ходоков, счастливый,
Как с рекламы памперсов малыш:
«Мне тариф назначьте "Говорливый" -
Чтоб платить, когда не говоришь!»
Тут свернуть бы можно было сказку,
Сохранив могучий ореол.
Верно, - брызнуть кетчуп на повязку,
Дескать, зуб кровит – пора за стол!...
Нет, добавить: «Пиво допивая,
В численник уставил зоркий взор –
В Питере уже седьмое мая…
Где Попов? Ведь был же уговор!
Телекс! Ходоки пришли в смятенье,
«Тише! От Бруевича-Бонча:
Yes! Попов открыл изобретенье
Радива по просьбе Ильича...»
Сразу веселей пошла беседа.
Разрулить вопрос Попов помог,
Словно ложку чистую к обеду
Ленину в подарок приволок!
Обсудили всё – тарифы, трафик.
Засиделись ажно до утра.
Вождь устал, вспылил: "Пошли все на фиг!"
И, оттаяв: "Завтракать пора"...
Цепь воспоминаний прерывает
Телефон, скорей всего, звонком.
SMSку Ленин принимает:
"Стол накрыт. НАЛИТО! Вымпелком."
Чтоб задать сугрев клавиатуре
И взбодрить заплесневший рычаг,
Вождь об пень мобилку что есть дури
С простотою ленинской – фигак!
Хрустнула заглавная пружина,
Аппарат к работе стал готов,
А Ильич подумал: От, скотина,
Старый стал, не может без понтов!
Утопив «собачку» блокировки
(Ноу-хау – питерский секрет),
Ленин, не меняя распальцовки,
Набирает правильный ответ:
«Пять утра, а стол накрыт – занятно,
Архи-фанатический подход…
Водку предлагаю слить обратно –
Выдохнется водка, не проймёт!
Я теперь бегу ловить пролётку –
От «Разлива» Вы в такой дали…
Да, накройте шубою селёдку,
Чтоб шпики на запах не пришли!»
…..
Вот такая нынче вскрылась тайна –
Надо же – 100 лет… Каков прикол!
Эй, Вы там, хозяева "Билайна"!
Чо молчим? Стругайте шведский стол!
«Елена Дмитриевна была моим талантливым педагогом и руководителем в области конспирации. Она работала изумительно четко и от своих помощников также требовала самой строгой дисциплины, не допуская никакой мягкотелости. Владимир Ильич как-то дал Е. Д. Стасовой кличку "Абсолют"» - (Евгений Буренин).
В 20 лет Елена познакомилась с Надеждой Крупской, вместе они преподавали в воскресных школах для рабочих и вели социал-демократическую пропаганду.
Расскажу я, правды ради,
Юным поколениям,
Почему муж Крупской Нади
Назывался Лениным.
Потому что в Петрограде
Видели не раз его,
Без одежд на баррикаде,
С Леночкою Стасовой.
Целовал ей вождь колени,
Раздевая наголо.
А она стонала: - Ле-ниии-ннн!
И от счастья плакала.
И за то убит был, ****,
Не вражиной классовой.
Ревности сражен был пулей -
За роман со Стасовой.
В дневнике прочла Надежда,
Под кроватью найденном.
«Лениным был без одежды,
А в одежде - Надиным».
Если плохо видно на фотографии, то поясняю. Два рядом стоящих памятника. На одном указывающий рукой светлый путь Ленин, на втором стоит с невозмутимым видом Шрек и осёл, причём осёл смотрит именно на памятник Ленину.
Посредине заводского дворика
Памятники всех клиентов радуют.
Я пытался уловить символику
В этих двух стоящих рядом статуях...
Мне они героями Сервантеса
Почему-то вдруг на миг представились...
Пусть у Санчо Пансо уши вантузом,
Но в оруженосце нет тщеславия...
Дон-Кихотом я увидел Ленина -
Указал на "ветряные мельницы"
Он рукою многим поколениям.
До сих пор его идеи тлеются...
Это так, всего лишь отступление...
Только мысль одна свербит навязчиво:
Прошлое представлено здесь Лениным;
Шрек с ослом - герои настоящего?!
В этом, кстати, тоже откровение:
В наше время заинтересованно
Может лишь осёл смотреть на Ленина,
Ну а Шрек, на Западе рисованный,
Стал предметом нам для подражания...
Ждать с таким героем тоже нечего -
В форме троля скрыто содержание...
Как обидно стало за Отечество!!!
Шёл Ильич по чисту полю,
Заложив за воротник,
О народной думал доле,
А навстречу шёл печник
И сказал печник: «Товарисч!
Не пойму своей башкой,
Пролетарий вы, аль барич,
Хто вы собственно такой?»
Тот вздохнул, пожал плечами,
Головой своей поник,
«Ленин» - просто отвечает
«Ленин?!»
-тут и сел печник
Шёл Ильич по чисту полю,
Положивши болт в футляр,
О народной думал доле,
А навстречу шёл столяр
И сказал столяр: «Товарисч!
Не пойму своей башкой,
Пролетарий вы, аль барич,
Хто вы собственно такой?»
Тот вздохнул, пожал плечами,
С виду, будто из бояр,
«Ленин» - просто отвечает
«Ленин?!»
-тут и сел столяр
Шёл Ильич по чисту полю,
Шёл, почёсывал крестец,
О народной думал доле,
А навстречу шёл кузнец
И сказал кузнец: «Товарисч!
Не пойму своей башкой,
Пролетарий вы, аль барич,
Хто вы собственно такой?»
Тот вздохнул, пожал плечами,
Мол достали все вконец,
«Ленин» - просто отвечает
«Ленин?!»
-тут и сел кузнец
Что ни день, товарищ Ленин
Снова по полю ходил
И, поскольку чужд был лени –
Очень многих посадил
А когда он в мавзолее
Был уложен на века
Мужикам, чтоб не борзели
Лишь добавили срокА
Камень на камень,
Кирпич на кирпич,
Ночью явился
Владимир Ильич.
И учинил мне
Серьезный допрос,
Кто его член
С мавзолея унес!
-Ночью от секса
Вся кремлядь дрожит
Кроме меня, только
Пыль там лежит!
Все занимаются
Сексом, да как!?
Я самый главный,
А сплю как дурак!
-Что вы, родимый,
Владимир Ильич,
Я двадцать лет,
Как уже не Москвич!
Помню приехал,
Один в Тель-Авив,
Взял только тору,
Спасибо, что жив!
-Ишь ты! А член мой,
Ты тоже не брал?
-Что вы, любезный,
Такой капитал?!
-Каждую ночь я
В кремле всех трясу,
Но посылают
Меня как шизу!
Где, отвечайте,
Мой член, у кого?!
Веришь, хохочут,
Но брешут одно:
Все, что имели,
Украли евреи!
Что не имели,
Продали евреи!
Что было делать!?
И как не отдать...
Ленинский член,
А впридачу кровать!
Член с биомассы
И тонких пружин,
С видеокамерой,
Сон для мужчин!
Ленин примерил,
Спасибо сказал:
-Спал я без секса,
Но не завязал!
Только стемнеет,
Иду наверстать,
Всех, кто не спрятался,
Буду е@.ть!
ПОЭМБУК
Конкурс: ПОРА ПО ПАРАМ! ПОЭТИЧЕСКИЙ КОНКУРС ДИАЛОГОВ
Тема и жанр любые. Не более 6 катренов.
(29 пар участников)
13-е место
Народное голосование:
2-е место
АВТОР: Олег Индейкин
ДРУГ: Светлана Демеева
Инициатива и идея: Светлана Демеева
ДИАЛОГ ЛЕНИНА И КРУПСКОЙ У ШАЛАША В РАЗЛИВЕ
АВТОР:
Ах, Надюша, ангел мой!… Ждал тебя в ПОТОПЕ.
Тьфу, в РАЗЛИВЕ!… Так скучал, аж рыдал в бреду.
Весть дошла, что призрак, Надь, бродит по Европе.
Не тебя ль имели Маркс с Энгельсом в виду?
ДРУГ:
Как бродить-то мне?!… Каблук отлетел в подполье,
снова дать пришлось братве взнос за броневик,
день жилет спасала твой и боролась с молью.
Вижу сердцем – без меня ты уже привык.
АВТОР:
«С милым рай и в шалаше!» – говорили предки.
Подтвердили фразу ту (так-растак их мать!)
страстно Роза Люксембург вместе с Кларой Цеткин.
Революцию таким как доверить, Надь?!
ДРУГ:
Вижу, Вова, что шалаш у тебя не барский.
То, что в этом шалаше дамский сей дуэт
откровенно вёл себя не по-пролетарски,
объясняет мне в углу юбка цвета «рэд»!
АВТОР:
Вижу, Наденька, ты вся в мыслях об измене.
Право есть лишь у тебя греть моё плечо.
В шалаше житуха – ка́к каторга на Лене.
Лена – это речка, Надь… не подумай чё.
ДРУГ:
Ты с Бухариным бухал! Не гнушался водкой.
На партсъезде раздавал девочкам цветы.
Обнулю сейчас тебя, Вова, сковородкой
и живее всех живых вряд ли будешь ты!