Вроде утро... Расторглись нечистые силушки,
Встал рассвет, как попавшийся - к стенке стекла...
И охота синице заламывать крылышки -
Мол, проснись, человек - тут такие дела?
В левом ухе заклинит от клёкота зычного -
Ты чего голосишь, как тунгус на слона?
Мир как мир, и дела - ничего необычного:
Наводненье с пожаром, да мор, да война...
Там никто не одумался, и не раскаялся,
А моё подсознанье гудит, как вокзал -
Сам от мыслей пол-ночи бессонно промаялся,
Одеяло на узел ногой завязал!
Порывался опомниться, взять себя нА руки,
Да нажать на спокойствие, как на курок -
Но взошли под кадык нелюдимые навыки,
И синица вдобавок пророчит не впрок!
После дождика в среду мы всё перемеряем -
Где окурок от морока, где суета -
И не надо мне тыкать в глаза недоверием,
Фанатизм - оно тоже, лузга ещё та!
И пичуга в окне - не примета, а лирика...
Улыбнусь, да вздохну - а послышится всхлип:
Что у ней на головушке - отсвет от нимбика,
Или клок седины, или пепел прилип?
"ах, птаха милая, скажи,
не ври мне только...
любовников за эту жизнь
я встречу… сколько?", -
спросила у кукушки я...
она ж, зараза,
накукова Читать дальше >>
Щи судьбы переменчивой то пусты, то густы.
Повстречалась мне женщина небывалая - ты.
Ой, не в клетку тетрадочка, не прозрачный букварь -
бесконечно загадочна, как волшебный фонарь.
То вдруг маленькой девочкой глянешь ты на меня,
называя жизнь мелочью, а минуту ценя.
То глядишь недоверчиво, будто издалека -
я ведь птичье наречие не освоил пока.
Но всё крепче верёвочка и всё уже мосток,
мы гуляем по брёвнышку локоток в локоток.
И поладим без криков мы, и пойдём налегке,
вдохновенно чирикая на одном языке.
ЛЮБОВЬ И ПТИЧКИ
Вдохновенно чирикая за верлибром сонет,
Поживал на Термитнике одинокий поэт.
Был в стихах не беспомощен, но в процессе труда
Женщин сравнивал много с чем, с фонарём – никогда.
Только встретил он девицу – ни пером, ни кайлом…
Гордый клюв так и щерится над мохнатым крылом.
То ли щи переперчены, то ли в клетку букварь,
Но на птичьем наречии зачирикал звонарь.
Глянув каменной статуей недоверчиво вбок,
Ухватилась пернатая за его локоток,
Повязала верёвочкой, повела в птичий рай.
Я махал ему с брёвнышка: -Орнитолог, прощай!
женщина одна любила очень
голубей кормить у дома в сквере.
выделяла их из всяких прочих,
вызывая и у птиц доверье.
каждый день она, придя с работы Читать дальше >>
Над седой равниной моря тучи молнии и птица,
Что на бреющем полете зорким глазом смотрит вниз
Крик ее - не жажда бури, зря пингвины робко прячут
Просто кушать хочет птичка. На рыбалка полетел.
По долинам и по взгорьям шло одно подразделенье
Сколько личного составу это тайна и секрет
И намеренье имело с ходу боем взять Приморье
Чтоб забрать для переправы белой армии плоты.
На крутой высокий берег то ли Волги, то ли Дона
Выходила то ли Катя, то ли кто там есть еще,
И во весь свой звонкий голос заводила Катя песню.
Но она не заводилась. Паламалсо патефон.
Мне на то шоссе не надо ни ходить, ни даже ездить.
Проживу и так спокойно без сопливых как-нибудь.
И на глупые вопросы - как на Свете жить без Любы
Так скажу - поочередно. Сразу обе? - ни-ка-да!
Переправа переправа берег левый берег правый
Правый берег левый берег и весь день туда-сюда
С этой думою нехитрой перевозчик греб на лодке
То ль его Мазаем кличут, то ли звать его Харон.
Если крикнет Рать святая в рупор там иль по мобиле
Кинь мол ты Расею нахер и айда в кромешный рай.
Я им вежливо отвечу - раскудрит вас всех зигзагом!
Я на это не согласный патамушта жив пока.
Если в утренние сети к вам попалась эта птица
Цвета вымытого неба, цвета сразу всех побед,
Вы ее не суньте в клетку - о здоровье расспросите,
Нежно в чубчик подышите, пригласите на обед.
Может быть, ей очень грустно брендом быть чужой удачи,
Может птичке не хватает в жизни ласковой руки.
Где ни ступит – всюду петли, как тут синим не заплачешь…
Так бывает, что и счастье умирает от тоски.
Если ж ей насыпать крошек - поделиться вкусным хлебом,
Если ей налить водицы родниковой, как вина;
Навсегда разрушив клетки, разрешить подняться к н***…
То она другой вернется. И, быть может, не одна.
На фото: Туристы – 1987. Инна, Лиза, Володя, Алла, я.
Сонный вечер над рекой в сумерках росистых,
Осовелых звёзд во тьме вполнакала свет.
На пригорке у кустов жгут костёр туристы,
А над ними врезал песню соловьёв дуэт.
Раззадорились в кустах, так и сыплют трели –
Знать, у них, у стервецов, нынче бенефис!
А супруги соловьи под конец недели
Просто выяснить дела личные взялись.
Свистов, серый соловей, из спесивых птичек,
Полагал, что все его уважать должны,
Так как был главой семьи из пяти яичек
Да проворной на язык молодой жены.
Раздуделся он в кустах, расчирикался,
Раскуражился, поднял шум и гам
И, уверившийся в собственном величестве,
Стал вопить во тьму невидимым врагам:
Ты не смей шнырять, зараза, при моём гнезде –
Пресеку поползновенья эти на корню:
Если где вблизи поймаю –
Перья все повыбиваю
И безмозглый черепок твой клювом проломлю!
– Тот безмозглый черепок – уж не у тебя ли? –
Поняв, кто такой вопрос каверзный задал,
Свистов плюнул на врагов: Всё, отвоевались!
Разбудил жену, козёл – лезет на скандал!
Сам же, углублять конфликт дальше не желая,
Нежным голосом пропел: Милая, ты что?
Я ж ведь здесь не просто так глотку надрываю,
А при деле состою: стерегу гнездо!
Хмыкнула жена: Гнездо! Было б чем хвалиться –
Полуспревших бурьянов несуразный ком!
Вон: Чириков – воробей, тоже не жар-птица,
А гнездо своё устлал заячьим пушком!
Свистов свой резон в ответ с буйной смелостью:
– Ты б сюда ещё ворон приплела –
С бездарью меня сравнить, с вором, с серостью!
Да пошёл он кошке в зоб* за таки дела!
– Свой беззубый куцый клюв скалишь ты напрасно –
Чай, не лошадь, чтоб вот так с вольной дури ржать!
Вон глухарь Пень-Пнёмов – вовсе уж не сокол ясный,
Ну а два десятка ртов может содержать!
– А ночует где их род? – На облезлой кочке:
Меж окороков песок, над башкой – лопух.
Вот семейный идеал: мусорная квочка
Да невдалым маляром крашенный петух!
– Ну, а дятел Долбаков?
– А сорока Светка?
– Дрозд Рябинкин как павлин красен сам собой…–
Разругались в пух и прах соловьи на ветке,
А туристам в звуках их слышалась любовь!
* Зоб (лат. ingluvies) – расширенная часть пищевода у ряда беспозвоночных (моллюски, черви, насекомые) и у птиц, служащая для накопления, хранения, а иногда и предварительной переработки пищи.