Ох, моя ты козочка! Ох, моя ты милая!
Как же просмотрела я?! Как не упредила я?!
Может тихо лаяла на того, с цветочками?
Может туфли гадские сгрызла не до точки я?
Мордой ведь сигналила – никчемушный дяденька,
Что с того, что с выставки – чистенький да гладенький.
Экстерьерчик так себе - не производителя,
Да и где прописано, кто его родители?
Вот теперь намаемся, сколько там щеночков -то?
Если больше дюжины, то на жизни точка, да…
Ах, мы, девки бедные! Всякий ведь куражится…
Я ж влюбилась в Шарика… Будут дети, кажется.
(Уходящему году посвящается. Не предрождественское. Но около…)
Я не самый последний, но ближе к хвосту
Нашей мелкой, голодной, оборванной шайки,
И при виде людей я ползу в темноту –
Неказистая помесь терьера и лайки.
Я бездомный бродяга глухих тупиков,
Не ворчу на судьбу, не скулю и не лаю,
Не завидую рыку крутых вожаков,
Не мечтаю вести за собой эту стаю.
Мне до свадеб собачьих давно дела нет,
Читать дальше >>
В пустыне чахлой и скупой жил поп-отшельник,
Из всех богатств лачуга. пёс да крест нательный
Души не чаял он во псе (во псу, наверно?)
Ведь он единственный сосед, к тому ж кошерный.
И вот однажды Бог послал кусочек мяса,
Ну, а кому из этих двух - не внёс он ясность
Пока отшельник мерковал, чего варганить,
Мясцо бессовестно сожрал барбос поганый!
И в ярость впал отшельник наш - да как так можно?!
Сожрать, всего в один присест, подарок божий?!
Мелькнул в руках его кетмень ( а мож лопата?)
И пса он тут же ****ень... (зачоркнуто) убил собрата!
* * * *
С тех пор слушок пошёл в песках, среди берберов -
В пустыню нехер брать того, кому нет веры..
Сегодня? Домой к вам? Минуточку… Буду, я – Нина,
Клиенты мои подставляют мохнатые спины,
Клиенты мои расправляют побритые уши,
Послушно пушатся, когда в завершенье их сушат.
Я – мастер по стрижке собак, а по-модному – грумер,
Очки, саквояж, телефона просительный зуммер –
Подрежем, побреем, причешем, от блошек излечим,
Гламурный видок вам от носа по хвост обеспечен!
Вот дом, домофон, «это я…», а этаж не спросила,
Прикинула: третий-четвёртый, ну пятый от силы,
На третьем встречают, и в ванную – «вымойте руки!»
(Здесь чистопородные и чистоплотные… суки…)
А в комнатах чисто, уютно, висят распашонки,
Хозяйка виляет вокруг шелковистой болонкой,
В гнезде из подушек-пелёнок-тряпиц-полотенец
Шарпеисто морщась, капризно алеет младенец.
– «Собачка где ваша?» – «Не бойтесь, она не укусит!»
– «Взглянуть бы поближе!» – «Да вот он, наш бедненький пупсик!»
– «Собачку хочу…» – «Вот чудачка! Увы, незадача:
Собачки тут нет, увезли накануне на дачу».
– «Зачем вызывали?!» – «Ну как же, тревожимся сильно,
Да нет, нет ни блох, ни глистов, ни укусов, ни псины!
Потничка, похоже, смотрите – и снизу, и сбоку,
Ребёнок измаялся весь! Успокойте нас… доктор!» (??!)
Очки, саквояж… Всех улыбкой попутно лаская,
В подъезде гуляю такая, видать, не одна я,
От смеха в слезах, кое-как распрощавшись, я вышла…
Собачка ждала терпеливо. Квартирою выше.
Реальная история: вызвала на дом незнакомого грумера, она приехала, пообщались по домофону, хлопнула дверь подъезда. Стою на пороге, жду. Пять минут, десять…(для четвёртого этажа необъяснимо!) В тревоге спускаюсь и встречаю девушку в очках, с саквояжем, загибающуюся от смеха. И вот её рассказ.
Я знала, что однажды ты уйдешь.
Закончится красивая Love story.
И будет грусть бескрайней, словно море,
И станет этот день на ночь похож...
Но веря, что разлука далека,
Стараясь меньше думать о финале,
Свою любовь друг другу отдавали
И будто-бы парили в облаках.
Я помню, мы гуляли под луной.
Бессонница моя ли виновата,
Что в полутьме бежали мы куда-то,
А может быть твоя нужда виной?
С тобой не замечали мы часов.
Пересчитать их я еще успею.
Искала в небе я Кассиопею...
А ты? Искал созвездье гончих псов?
Ты был доброжелателен и мил,
В моей семье жил полноправным членом.
Любовь к тебе считать нельзя изменой,
Ведь даже муж мой так тебя любил!
Я помню, как за окнами метель
Кружилась зимней ночью, завывая...
Ты был готов и сам завыть, я знаю.
И в эту ночь забрался к нам в постель...
Не отводя своих бесстыжих глаз,
Ты был таким забавным шалунишкой!
Любви своей и радости излишки
Нескромно так выплескивал на нас.
Как трудно подобрать теперь слова
К мелодии, струящейся в миноре.
Красивой и возвышенной Love-story
Дописана последняя глава...
На сердце рана всё еще свежа.
Ведь ты ушел...не хлопнув дверью громко,
А тихо, точно снежною поземкой,
Отправился ты к звездным рубежам...
Как больно приходить с работы в дом
И понимать: тебя в нём больше нету...
Что ты, желая выпросить котлету,
Уж не помашешь весело хвостом...
Воскликнет кто-то:"Разве ж это LOVE?!
Да это же обычная ГАВ-story!"
А я могу на этот счет поспорить
И доказать, что он весьма неправ!
...снуют кошёлки старые,
дуреет детвора.
Кияне ходют парами
(разнежены с утра).
Пока строчу творение...
а зá ночь, сбившись с ног,
под кустиком сиреневым,
пристроился щенок.
Чуть дождичек накрапывал
и май с ума сходил...
а он себе похрапывал,
да ушками водил,
повизгивал, поскуливал,
опасливо рычал...
Но шлы́ндавших по улице
в упор не замечал.
И что приятно, брáтия...
чтоб сон не ухудшать -
никто из обывателей
не смел ему мешать.
Усовестились дворники,
дырчал в пол силы КРАЗ,
и автослесарь Здорников
матился через раз!
Весна - подруга ушлая:
вдохнул - пропал пиши.
Нет-нет, да что-то скушное
изгонит из души.
Прораб, Василий Досточкин,
глазел, курил и млел...
А кто-то сунул косточку.
...а кто - и пожалел.
Сюжет весьма обыденный -
живи и не хворай.
Казённые эпитеты
попёрли через край...
Ушла тоска занудная,
притихло в доме зло...