С вершины прожитых годов
Важнее кажутся детали
Размер кроватей и шкафов
Быстрее как надеть сандали
Когда есть выбор этажа
Ночная смена или вахта
Из-за амбара, гаража
Пути отхода или яхта.
С вершины прожитых годов
Нет мелочей в интимной сфере
Секрет ветвистости рогов
Раскрыт на собственном примере.
Не берёзку, не осинку, не кедровую тайгу,
А девчонку-бирюсинку позабыть я не могу.
С ружьецом уйдёт под ветер, не найдёшь четыре дня.
…Может, в лося выстрел метил, а ударил он в меня.
Л.Ошанин «Бирюсинка»
Уж если та Аннушка, Фрося
Без страха в чащобе лесной
Завалит громадного лося,
То что будет, парень, с тобой!
То ли внутрь ему попала
Дожделивая вода,
То ли влез электрик Сава
И обрезал провода.
Коль остался он без свету,
Хоть округл и ликом сыт
Ведь, когда работы нету
Мало кто вот так висит.
Все идут домой, гутаря,
Дома тоже много дел,
А фонарь висит. Эй паря!
Ты совсем офанарел!
Тут фонарь и отзовётся,
Разобидившись, в ответ:
—как домой? Ведь дом мой—Солнце!
Не трынди, хоть и поэт.
"И когда ответит мне Асоцкий
Как там, бл@дь, в конце концов Израиль?" (Ц)
Нынче солнечно, зима в разгаре, зрима,
Распустились цикламены в наших кущах.
Соответсвовать стремлюсь природе, Дима,
Ведь распущенность и мне слегка присуща.
Как иначе толковать, что без ответа
Продержал тебя, без малого, три года?
Кто на рифмы наложил и гнёт и вето?
("Гнёт" в контексте не глагол. Мужского рода.)
***
Оправданий нет, но вот какая малость:
Много строил, от рассвета да заката,
(Из себя, увы, никак не удавалось.)
Не за совесть, (той поболе), за зарплаты.
И со словом выходя к своим рабочим,
Их оценивая труд, совсем не рабский,
Я, во славу сионизма ( многоточие)
Так ругал, жаль, букв не знаю я арабских.
А в жару на стройке грезилась мне ванна,
И прохлада водной массы многотонной.
Да, вчера совсем ушла вода из крана,
Кто виновен, если кран наш был подъёмным?
***
Прошлый год мне изменил семейный статус,
(Нет, не с кем-то, просто стал и я женатым).
Повышая отношений наших градус,
Мы женились с Надей дважды. Это фатум.
Раз была ктуба, фата, хупа и кипа,
И раввин был реформисткий, да, приличный.
Но раввинам в ЭмВэДэ всё мнится "липа",
Я таким бы обрезал два раза. Лично.
Вот их лидер, что сидел у нас за взятки,
Он министрам две недели был коллегой.
Но судом с поста был снят ( за то, что гадкий
И что чукчам продал слишком много снега).
На второй раз мы к грузинам улетали,
Роспись в мэрии Тбилиси. Бани с серой.
Чахохбили, чача, хванчкара, хинкали,
Призадумался, а не сменить ли веру?
Не менял обличья, пола (да, и в доме),
Но теперь Асоцких больше на Надюшу.
А недавно объявился в Хохмодроме,
Отвести ( кому глаза, кому-то душу).
***
Вспоминался мне Урал неоднократно,
Как встречали там, отнюдь не по одёжке,
Первым primo (и без ника всем понятно),
Хлебосольно и тепло, не понарошке.
Отбирал с ним скрупулёзно материалы,
Не у сторожа на стройке, а для книги.
Вот издаст, она точас войдёт в анналы
(Тем, кто букву сократит, позор и фиги.)
Отправлял меня к тебе Влад, но с возвратом,
Как сказала мне в автобусе соседка:
- Провожающий приходится вам братом?
Спорный взгляд, но на поверку очень меткий.
А в Ебурге ты и Федя с Боровлянки,
Отмахавший километров сто, как гири.
За рулём, тверёз и вежлив, чистый янки,
Тем добил, что изрекал не мат в эфире.
Ты повёз нас, Дим, в музей, а не к гетерам,
Тут обидное закралось подозренье:
Может, с Федей мы обучены манерам?
А не только прописать совокупленье?
Слава Богу, что музей был оружейным,
На иврите есть глагол "вооружаться",
Но значение второе есть, келейно
Я поведаю. Ты знал? Ну да, ......"сливаться".
***
Получилось, про Израиль очень мало ,
Написал, при том ни разу не жалея,
Кстати, слово, что цитировал сначала,
Неприличное. Придумали евреи.
Но оно вполне прилично изначально,
Означало, что пришла на ложе жрица,
Без руки -"бли яд", ( не травма, не летальна) -
Не давал ей кавалер облокотиться.
Я, пожалуй, буду, Дима, закругляться,
(Не как шар, или живот, упившись пива).
От печатанья поприустали пальцы,
Да и веки опускаются ( не диво ).
Я полночи просидел, ( но не с министром).
Хоть далёк ты, но давно душою близкий,
Пожелаю, чтобы мир твой был цветистым,
Бью поклон всему Уралу, очень низкий.
***
Хотел пришвартоваться к Тане я,
Но Таня всё меняла галсы…
Придумала недомогание,
Чтоб я её не домогался
***
«Карандашом» звал знакомую Аллу.
Хоть и была она женщиной милой,
Но, каждый раз, очень долго ломалась,
После чего – очень долго тупила
***
Эротизма в тебе нет.
Не секс-бомба, Яна, ты…
Потому-то и минет
За уши притянутый
***
До сих пор не могу вспоминать я спокойно,
Как был послан подальше дояркой Анжелой.
Отказала, меня посчитав недостойным…
Хоть считать и читать никогда не умела
***
Липли разные мужчины --
Не дала ни одному...
Не сдалась в итоге Инна
Даже на фиг никому
***
-- Давно хотел спросить, скажи мне, Ир,
Увидел, что подписан в телефоне
Я у тебя коротким словом «Спирт»…
Кристально чистый?
-- Нет. Неразведённый
Кожу сбросила змея,
ящерица хвост.
Солидарен с ними я,
объявляю пост -
скину лишние кило
и излишек лет.
Вы звоните мне: «Алло!» -
а меня тут нет.
Я уехал в те края,
в смысле, времена,
где любимая моя
тоже влюблена.
Где я молод и усат,
строен и упруг,
и веду дочурку в сад,
и весна вокруг.
Кожу новую змея
слепит изнутри.
Мне любимая, смеясь,
скажет: «Не дури!»
Шкурой ящерка блестит,
отгоняя грусть.
А как хвостик отрастит –
тут и я вернусь.
Уставший от банальности в стихах
И кинув взгляд, пока ещё тверёзый
Подумал, не послать ли мне всё нах
Да и отдаться в лапы дивной прозы.
Стихи пришли на ум не так давно
А прозой я владею прямо с детства
Она меня сразила глубиной
И доложу без лишнего кокетства.
Работая снабженцем пару лет
Я речью овладел совсем неплохо
И паразитов слов с тех пор уж нет
Глаголы отличаю от предлогов.
Язык мой стал значительно богат
И чужеземных слов я знаю много
Но ближе как-то всё же русский мат
И в мире не сыскать, как наш другого.
Но нет, не стать писателем, увы
Мне рифма всё же ближе и милее
И только жду, когда уже все Вы
Нальёте с тонну сладкого елея
И я ж приму, нимало не краснея.
Кто в “жигулях“, а кто в “бугатти“…
Мой друг, когда навеселе,
Одной ногой на самокате,
Другой ногою на земле.
Хоть тяжело ему ногою,
Зато не ссорится с семьёй!
Четыре колеса… такое…
А у него есть связь с землёй!
И в круговерти нашей вечной,
С “лицом“ ли, с “мордой кирпичем“,
Когда приедешь, на конечной,
Никто не спросит —“… а на чём? “
1. Было-стало (умный человек* - о прогулке в Переделкино 08.03.20)
«Место силы
В переделкинских музеях немноголюдно. За одним исключением. Во двор Дома-музея и одновременно дачи Зураба Церетели не зарастает народная тропа, по которой я бочком пробирался, огибая гигантские монументы.
Счастливцы рассказывают, что иногда сам скульптор выходит к народу и сидит на лавочке у входа в свой дом. В этом смысле мне не повезло.
Зато удалось ощутить себя лиллипутом в Стране великанов. Знакомых великанов. Кого только нет среди его гигантов – от Петра до Путина, Ленин-Сталин, само собой, поэты и поэтессы, от Бродского до Андрея Дементьева, от Ахматовой до Ахмадулиной. Натурально, Наполеон и мать Тереза. Наполеон почему-то с рукой на пузе, а Табаков в позе Наполеона. Спиваков с голым торсом, но с бабочкой. Большие такие, а я маленький такой.
...Вот только не понял, что это было - вторые экземпляры уже проданных статуй или же не востребованный неликвид.»
Фоторепортаж вдохновил на мгновенный отклик:
Там, где сосны сиротели, прорастают церетели.
______
*) Лев Симкин, автор книг о Холокосте и о герое восстания в Собиборе А.Печерском.
2. Поэт* сочинил стих с шикарной строчкой «…там, где у женщин тазы для варенья…» Мне хватило начала строки, чтобы дописать:
«Там, где у женщин тазы»,
в смысле – спины продолжение,
можешь поймать экстазы…
Но – лишь в процессе сближения!
______
*) Анатолий Головков, синтетически талантливая личность (см.ВИКИпогань).