"Кумекал прыщ младой на теле
преуспевающей модели..."
( Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич) из жизни ПРЫЩЕЙ )
------
Высокий штиль строки начальной
Закончил ширпотреб печальный...
Хоть автор думал, что мастак,
Но было надобно не так:
...
* * *
"Кумекал прыщ младой на теле" (с)
Такой младой, как он, модели:
- Адель, зачем Вы вашу попь
Не отвезли ещё в Европь?
Ах, Вы виновны в этом сами!
Адель, я Вас не узнаю!
Зачем неловкими перстами
Вы погубили жизнь мою?
Адель… какая Вы трусиха!
Ведь я сидел безмолвно, тихо
Под сенью кружевных трусов,
Был ради Вас на всё готов,
Но Вы, бездушное созданье,
Боясь огласки и молвы,
Моё прервали созреванье…
Зачем меня сгубили Вы?
Теперь по подиуму смело
Ступайте, попою вертя!
Моё наивное дитя…
Когда Вы будете в Париже,
Я стану и видней, и ближе,
Украсив носик Вам, шутя!
Больничные стены не так уж бездушны,
Но им, напитавшимся страхом и болью,
На смерти охоту взирать равнодушно
Осталось. А что? Не поможешь. Так нужно.
Здесь солнца не много. И скупо с любовью.
Малыш. Чуть за годик. И все безнадежно.
Пять раз умирал, но не принят той новью.
Пять раз возвращался - мучительно, сложно,
И стены белели: ну разве возможно -
Улыбка как солнце, и смотрит с любовью.
С рождения так: не жилец и сиротка,
Судьба пересыпана начерно солью.
И ласку уже узнает по походке,
Мир скуден вокруг, но ему все в охотку -
И солнце, что греет ладошку с любовью.
Чудес не бывает. Шестой раз - последний.
Лишь воздух больничный прильнул к изголовью.
И маленький чистого неба наследник
Пошел по ему лишь заметному следу.
Улыбка как солнце, и смотрит с любовью.
Это ж надо было страшному случиться:
От своей работы охренел олень,
И поехал в Ниццу в клинику лечиться
(вроде б только в Ницце лечат охренень),
В замшевом прикиде с чемоданом баксов,
В качестве эскорта - трепетная лань,
К Евроайболиту - тот озвучил таксу
И для випбольного сам наметил план:
Спать в комфортном стойле, есть траву и сено,
Про деликатесы начисто забыть,
Никаких излишеств - вскоре постепенно
Охренень отступит очень может быть.
Каждый день зарядку делал тот на пляже,
Прыгал, кувыркался, бегал по лугам,
Пережил пятнадцать палочных массажей,
Получил четыре раза по рогам,
Вёдерные клизмы ставили в подвале,
Камни заставляли двигать натощак,
Психотерапевты мысли промывали -
И олень увидел, как он жил не так.
И, назад вернувшись, плюнул на работу,
Особняк просторный поменял на хлев;
Вскоре лань сбежала, заскучав чего-то -
Благо, подвернулся африканский лев!
Жизнь переосмыслив, кришнаитом стал он,
Нацепил сандали, напрочь сбрил рога,
Начал постоянно шастать по астралам
И нудить молитвы импортным богам.
Ни с чего смеётся, плачет без причины -
С виду - просветлённый радостью дебил,
И никто не знает - то ль недолечили,
То ль другую бяку в Ницце подцепил.
Говорят, теперь он где-то на Гаити,
На песке копыта греет целый день,
Счастлив, и о добром Евроайболите
Вряд ли даже помнит северный олень.
Мой друг замерзает, ему не смешно.
Он с печки слезает и смотрит в окно.
Он чешет затылок своей пятерней:
-Когда же морозы пройдут стороной?
Морозы не хОчут пройти стороной,
Морозы хохОчут ночною порой!
Смеются метели, зима веселится,
Над ним и другими, которым не спится.
Мой друг замерзает, иначе никак...
Он молча страдает - в карманах сквозняк.
Страдает, что беден, что дом не дворец,
Что немощен, бледен - уже не юнец.
Морщины покрыли, как картой лицо,
И страсти остыли, не ломит яйцо.
Он век доживает в ужасной глуши!
Он масла не знает, живет на гроши.
Забыты манеры по прежней поре.
В сортир из фанеры спешит во дворе.
Забыты удобства, и город забыт.
Похожий на скотство идет его быт...
Р.S.
Простите за стих, за печальный сюжет,
Вам низкий поклон шлет мой друг и поэт.
Он вам посылает горячий привет!
И всем вам желает прожить двести лет!!
А вот какой жизнью, мой друг не сказал!?
Промолвить хотел, да вот голос дрожал...
......
К большому сожалению, эта история невыдуманная! Я лично знаю этого человека. Он имеет высшее образование, пишет неплохие стихи. Однажды он получил травму позвоночника, и жизнь его превратилась в жалкое существование. Стыдно за себя, что не могу ему серьезно помочь, за общество, которое от него отвернулось, за государство, которому такие люди не нужны... Дай Господи ему терпения и мужества дожить эту, так называемую жизнь.
Да… Съездил к доктору отлично!
На идиота посмотри!
О том, что позабыл больничный,
я вспомнил только у двери.
Немой вопрос: – Пришёл чего ты?
В глазах увидел у врача,
и не лишиться, чтоб работы,
до дома задал стрекоча!
Летел домой мой конь педальный,
пугая по пути зевак.
В башке картинка: Мой начальник,
занёс торжественно кулак!
Давлю на газ, презрев законы,
пусть светофоры подождут.
Твою же мать!!! Стоит в погонах!
ГАИшник, сука, тут как тут!
Что спорить – поджимают сроки,
вот-вот закончится приём.
Чтоб лишней избежать мороки,
я поделился с ним рублём.
Успел! А врач с ухмылкой мерзкой,
спросил: – Бухаете давно?
Приём, на сколько, мне известно,
на завтра вам, назначен мной!
Зима у нас была холодной, дворовый Шарик сильно мёрз,
Температурил, был голодный и у него сопливил нос,
Сходили мы в регистратуру ( нет я сейчас, друзья, заплачу ),
Где доктор выписал микстуру и прописал ему в придачу -
Тулуп и ватные трусы ( как оказалось всё во благо ),
Стоит он в валенках, бедняга и слёзно просит колбасы,
Шатает ветром доходягу и мы повесили носЫ,
Кто-то сбегал за конфеткой, в наш соседний магазин,
Ну а я ему пипеткой, в нос закапал "нафтизин",
Короче был он в "полушаге", весь отощал, "не встать, не сесть",
И я "галопом" бедолаге, принёс из дома всё, что есть -
Бидон с малиновым вареньем, конфеты, торт, эклер и мёд,
Корзину с яблочным печеньем и с красной рыбой бутерброд,
Он возле этого "богатства", дрожит, поникший, весь в соплях,
Гляжу как он из "мёртвых царства", прям здоровеет на глазах,
Скажу я вам без лишней лести, для нас наш Шарик не обуза
И мы поставили все вместе ему горчичники на пузо,
Таблетки в "рот" ему пихали, забинтовали даже хвост,
Без нас он Ожил бы едва ли, мы за него подняли тост,
Он принимал все процедуры, причем покладистым казался,
Глотал таблетки и микстуры, а вот от клизмы отказался,
Теперь наш пёс совсем здоров, одет, обут, накормлен даже,
Он во дворе у нас на страже и ради нас на всё готов!
Закован в цепи карантина,
Таблеток тонны две изгрыз -
Весьма печальная картина:
Спины, признаюсь честно, низ.
Кричать? А кто меня услышит?
Об стены биться головой?
Противный дождь стучит по крыше,
Гоняет тучи ветер злой.
И в заточении погано,
И за порогом не фонтан.
Уверен, что сдаваться рано,
Когда в руке, как флаг стакан!