Подустав от асфальта и дыма,
От жары да и прочих сует,
По любви заскучав и интиму,
Заведу я свой старый мопед
И покину свихнувшийся город.
Тридцать пять километров всего
До деревни. И вот уже скоро
Ни проблем, ни долгов — ничего!
Тётя Клава стоит у калитки,
Улыбаясь железом зубов.
Своей доброй и светлой улыбкой
Лучше всех городских докторов
Лечит душу мою тётя Клава.
Глядь, и стол в летней кухне накрыт.
Свежачок всё — не наша отрава:
Молочко, творожок — вот и сыт!
«Тетя Клава, скучала ли Маша?»
«Да она уж тебя заждалась!
Ты сходи с ней, нарвите ромашек.
Без тебя прям она извелась!»
Потянулся я сладко и с хрустом,
Предвкушая интимный процесс.
У нас с Машкой давно уже чувства
И к друг другу большой интерес!
Говорить, жаль, она не умеет,
Да и я по природе молчун,
Потому и кажусь всем умнее,
Что спокоен всегда, не ворчу.
Встав решительно, твёрдой походкой
Я на ферму к дояркам пошёл.
«Где моя ненаглядная, тётки?»
Полминуты — и Машу нашёл.
До заката в ромашковом поле
Провели с ней пять сладких часов.
Надышался я августом вволю!
И корова наелась цветов!
А потом мы пошли с ней на дойку,
И пока я доил молоко,
Так тепло, без усилий, тихонько
По исподнему счастье текло!
А на утро уеду я в город.
Тёлок тоже тут есть дофига.
И в глазах у них похоти голод,
Только доют они - и рога
Ставят нам! И за поле ромашек
Не дадут своё вымя помять.
Я уже так скучаю по Машке...
На*** этот город мне, ****ь?
*- при написании стиха не пострадало ни одно животное
Однажды дело было в осень
И мегаполисный чувак,
При бабках весь, под попой «мерин»
Решил жениться олигарх.
Гламурные… Всё это плесень.
Пропитокуренная кровь
Рванул в деревню, к удивленью
Я там найду себе любовь.
Чтобы детей мне нарожала
Чтоб кровь играла с молоком.
В одну деревню и в другую
Одни старухи, всё кругом.
И вот он видит в синем платье
На лавке девушка сидит.
Лицо в колени, горько плачет.
Он к ней подсел и говорит.
- Не плачь, родная, не печалься.
Руки твоей я попрошу.
Поедем в церковь обвенчаться.
А после уж ко мне в Москву
И тут о чудо засветился.
Лик с перепою с фонарём.
-Вот это да, ты что влюбился.
Не для тебя, мы здесь цветём
Прикупил, скопив деньжат,
Дачку возле речки Вятки
И, конечно, под салат
Я отвёл четыре грядки.
Только весь мой урожай
Тля поела с аппетитом.
Хоть по новой всё сажай,
Впору плакать от обиды.
Но, эксперимента для,
Я засеял пол участка.
И опять всё съела тля –
Я расстроился ужасно.
Засадил тогда со зла
Я салатом все шесть соток.
Тля опять всё сожрала
И не подавилась что-то.
Но теперь участок свой,
По секрету от милиции,
Я засею коноплёй,
Пусть хоть тля повеселиться.
Посвящается воздушным шарам
Владимира Форточкина и братьев
Монгольфье ( Жозефу и Этьенну )
Свадьба, деревня, гости в избе,
Сашка Мерзляев висит на трубе,
шарик воздушный, на чем он летал,
вдруг прохудился и с неба упал,
шарик был очень красивый, воздушный
и в управлении очень послушный,
плавно спустился, но в "хлам" не разбился,
о колокольню слегка зацепился,
долго кружил он над домом культуры,
где удивленно кудахтали куры,
блеяли козы, мычали коровы,
односельчане милЫ и здоровы,
раньше шар плавно кружил над фронтоном,
но назывался иначе - гондоном,
это случилось у церкви, венчались,
Сашка за ниточку шарик держал,
лёгкий порыв ветерка и он в небе,
думали всё - отлетал.
Шар оказался по сути надежным,
скажем спасибо судьбе,
Сашка теперь - ЭКСТРЕМАЛ-ГОНДОНьерщик,
Вовка, спасибо тебе!
По настоятельной рекомендации В.Ф.из этого
произведения изъято слово "презерватив".
Я в деревне "новый русский",
У жены моей, Маруськи,
В хате чисто и уют,
Денег куры не клюют.
Проверял я сам, в натуре!
Что ей деньги, куре-дуре?
Петуха бы ей подать,
Мне ж с деньгами благодать.
Нет числа моим удачам:
Развожу навоз по дачам,
Крою крыши и коров.
Так что бизнес - будь здоров!
В телогрейке своей красной,
Типа, выгляжу прекрасно
И достиг больших высот -
Есть не «Мерс», а К-700.
Даже для прикола чисто
«Мерс» тут сроду не промчится,
Ведь на нашенском шоссе
Шасси «Мерса» сдохнут все.
Я имею ферму-фирму,
Секретаршу бабку Ирму.
Труд различный ей знаком,
Может справиться с быком.
Средство связи взял с получки,
Этим проводом при случке
Тёлок связываю я,
Чтоб не шли от бугая.
От такой работы мощной
Оттянуться тоже можно,
С этим случай был один,
Что добавил мне седин.
Был со мной братан Георгий,
Он любитель всяких оргий,
Как всегда навеселе -
Первый бабник на селе.
Чтоб кутёж был крут и ярок,
Взяли на ночь двух доярок,
Водки, банку огурцов -
Ведь банкет, в конце концов!
Посему забили Стрелку,
Надо ж мяса на тарелку.
Хороша была овца,
К ней не водки б, а винца!
Только мы закрылись в бане,
В двери кто-то барабанит,
Я открыл - стоит жена,
Ломом вооружена.
Машка - баба ломовая,
С нею справился едва я.
От неё ведь, вот же прыть,
Тайн коммерческих не скрыть.
Наезжает рэкет часто,
Прям с утра уже стучатся,
Матюгаясь и дрожа,
Два известных алкаша.
Отвратительные лица!
- Дай, - орут, - опохмелиться,
А не то, ядрена вошь,
Ты последний день живешь!
У меня от них есть крыша -
Самогонщик дядя Гриша.
Пью с ним часто тет-а-тет,
Он в селе авторитет.
Несмотря на все проблемы,
Рынок строим на селе мы.
Закусивши удила
Будем жить, что за дела!
Дачная Притча о нескольких лицах,
которая стала (верняк!) во языцех...
Основано на реальных событиях.
Посвящается одному СуперДеду.
Это было в то самое время,
Когда где-то под сорок жара
Била дачников в самое темя
Цельный день и всю ночь до утра.
Тёплый вечер, на небе ни тучки.
Дед с панамкою на голове.
Рядом с дедом построены внучки -
Аккуратно, колонной по две.
К лесу жаркое солнышко жмётся,
Кротко слушают девочки предка…
Вдруг по дачной дороге несётся
(пыль столбом) разбитная соседка!
Не сумев совладать с тормозами,
Налетает соседка на кошку,
И орёт с ВОТ ТАКИМИ глазами -
«А не надо ль, сосед, Вам картошку!»
Мы поделим её, молодую,
Магазинной дешевле в ДВА раза!
(Тут, читатели, я негодую,
Совратила ведь Деда, зараза!)
Дед прижимистый был, скопидОмок,
Кажный грошик сберечь норовящий.
Оснастив руки парой котомок,
За соседкой, картошкой манящей,
Он пошёл, как привязанный, следом…
Но, как прибыл на место делёжки,
(тут, читатель, любуюсь я Дедом!)
Недостачу заметил картошки.
Без весов. Сходу. Глазом-алмазом.
С продавцами ж «Газель» испарилась,
Баба в крик, дело ясное, сразу.
До утра бы она материлась,
Кабы не было рядышком Деда,
Мускулистого, аки Сталлоне.
Моментально по свежему следу
Дед с Соседкой пустился в погоню.
Но пускаться пешком было жарко,
Потому на просёлочном тракте
Лихо Дед изловил иномарку,
Проявив свой суровый характер.
Но водила (очкарик плюгавый),
Не хотел, гад, давать по газам,
Как «просил» его Дедушка бравый,
Норовил врезать по тормозам.
Словно канула в воду Газелька,
Криминальных наполнена лиц.
Только видел её кто-то мельком…
Прикупив три десятка яиц,
Сдвинув брови кустистые хмуро,
Дед с соседкой пустился обратно,
Обнимая её за фигуру.
Та молчала, ей было приятно.
По жаре, без попутного ветра,
И раздевшись почти до трусов,
Предстояло им два километра
Одолеть (это ж сколько часов?!)
НО! Сверкнула улыбкой удача!
Заприметил наш Дед поворот,
То есть «съездик» в соседние дачи,
И скомандовал бабе – «Вперёд!
Вдруг свернули туда лиходеи,
Чтобы втюхать кому-то картох?!»
Обалдев, от подобной идеи,
Баба только промолвила – «Ох!»
А потом, уж как в съездик свернула,
Баба громко промолвила – «Ах…х…»
Потому как мгновенно наткнулась
На жульё, что в теньке, без рубах,
У Газельки своей отдыхало…
Никогда ещё это жульё
Слов таких об себе не слыхало.
Мощно выпятив ПУЗО своё,
Тут и Дед появился на сцене,
Всё жульё погрузив в ПУЗА ТЕНЬ,
И как гаркнет - «А НУ НА КОЛЕНИ!!!
И ПРОЩЕНЬЕ ПРОСИТЬ! БИТЬ ВАС ЛЕНЬ!»
Внешне Дед был мужчина серьёзный,
Кабы бороду Деду, кафтан
Ну, ей богу, сам царь Иван Грозный,
Без кафтана ж, ну чисто братан.
Бабки отдали все, даже с гаком,
И в Газельке домой отвезли.
Вот какой наш Дедуля, однако,
Завершён в сельпо обед -
Не впускают сразу.
Час прошёл... Тут старый дед
Загибает фразу:
Время, что ни говори, -
Деньги, не халява.
Штяс шашнадцать тридцать три!
Открывай-ТЕ (!), Клава...
Как там? А-аа! Тупой и беc... (беспросветный что-ли?)
Знайте дозу.
Знайте меру.
Привожу тому примеры.
(К. Лужин).
Стояли мы с робятами:
с лопатами... И вилами.
(слегка конечно датые...)
...наполненные силами!
Не-помню чьими силами
(чего-то ж сбились кучкою?)
Лишь помню, не фартило нам.
Но вилы - были.
С ручкою.
Пока ещё.
Потом уже...
(пол ручки где-то делося)
хотели тузить сторожа.
Но не хватило смелости.
Мужик - при исполнении.
И кулачищи... прочные.
Пугач. Плюс самомнение.
(Плюс в десантуре срочная).
А шо потом - не ясно бы...
поскольку окосели мы.
Не петуха ли красного...
лопатами метелили(?)
Обзвался председателем -
ну, мы ему и... "сьделали"!
Вот лезут все в предатели.
Фитюльки скороспелые.
Петух-то - был. Но жареный.
"Сырой!" - Артемич сетовал.
Потом достал татарин нас
х*ровыми приметами.
Дык... растереть и сплюнути!
Заткнись! Какая разница?!
Лишь не хватало клюнути...
кого-нибу(ти)... (в задницу).
Разлили всем по совести.
Никто (почти) не умничал.
Но клюнул-таки(!) Вскорости.
Авдей - Петра Наумыча.
...
Наутро бунт закончился.
Пахомыч лез с дознанием,
умасливал рассольчиком
свежить воспоминания.
Не преуспел. Сознание
свежилось, да не полностью.
Свезли на опознание
и... в каталажку, вскорости.
* * *
Не-ее! Вы видали хунту? А?
Сидим и без сомнения
готовимся не к бунту, на...
-Мы ни клубов, ни дорог открывать не будем – рог
Изобилия деревне принесёт обычный стог.
Что за шум? А, ну – тиха́! Объясню! (подняли хай):
Демобрешь необходимо нам заделать от греха!..
Как-то надо и гроши зарабатывать спешить.
Без деревнеобразующей фирмы́ нам не прожить.
Сено: мята, иван-чай- хвори сгинут без врача,
Где-то роз Читать дальше >>
В одном из баров
села Свобода,
А бар в Свободе
всего один,
Бывает много
всегда народа -
Еврей, татарин
и армянин.
Они гуляют
на всю катушку -
По-кружке пива,
и по домам,
Берут обычно
на всех аж кружку!
Кутят, короче,
на зависть нам.
А нас немного,
кто смотрит косо
На этот праздник,
и пир горой -
Пятнадцать замов,
четыре босса,
И три главбуха
ГлавДомДорСтрой.
У нас откуда
бобосов столько
Ходить по барам,
и пиво пить?
С трудом хватает
на виллы только,
И за границей
детей учить.
А получали б
мы как вот эти
Еврей, татарин
и армянин,
Тогда бы точно,
вы нам поверьте,
И мы бы пили
все, как один!
Белый туман притаился в лощине,
Первый петух привечает рассвет...
Бедная женщина ищет мужчину,
...Мятый окурок,оставленный след...
Он ураганом полночи бесился,
Клятвы дарил до утра о любви!
Чуть задремала, он, змей, испарился!
Словно Летучий Голландец вдали...
...Бедная женщина бродит по лугу,
В красной ночнушке и песни поёт
И лепесточки ромашки упругой:
" Любит - не любит?" , задумчиво рвёт.
ликует сорная трава:
"ещё жива... жива. жива!"
и души у цветов
взимает жадно, без причин,
но таковы все палачи,
в них дятел мерно не стучит:
"ты к смерти не готов".
а смерть всегда готова к нам
и, как молитвы, имена
беззвучно говорит,
потом выкрикивает вслух:
чертополох, осот, лопух...
так заливается петух,
что слышно сквозь гранит.
«цветок печали и дождей». Евгения Костюкова
Жми сюда
и тут приходит садовод,
теплицевед, кроликовод,
и хвать траву за патлы!
палач и смерти аноним,
он не спросил, готова ли
трава на силос в гущу глин, –
в нём свили гнёзда дятлы.
тут и лопух, и просто мать-,
иван-'а сила, -марьи стать –
в охапке, к переноске!
зато петуниям добро...
опять петух... вот сумасброд!
и садовод – на огород,
давить жуков в полоску.
Дорогая Алла Пугачёва!
Пишет Вам из дальнего села
птичница Авдотья Фомичёва,
ох, и заварила я дела! -
чтобы новый клуб скорей открыли
по селу пустила я молву…
В общем, выручайте срочно, или
я насмешек не переживу.
Я молву пустила ради пользы,
будто Вы приедете вот-вот,
ведь с тоски помрёт от дикой прозы
наш сельскохозяйственный народ.
Что он, окромя навоза, видит?
Что он слышит, кроме матюгов?
Если с клубом ничего не выйдет –
сдохнем без культурных очагов.
Мужиков в повал разит сивуха,
баб и тех крушит алкоголизм,
ну а глянешь в телек – сплошь чернуха,
бесконечный секс и терроризм.
В общем, никакой духовной жизни –
ни кружков, ни хора – ничего,
чёрта ли нам в том капитализме,
нам бы как-то пережить его.
Так что выручайте, умоляю,
приезжайте к нам, хоть на часок,
я по всем дворам пообъявляю,
наберу вам выручки с мешок.
Пусть мы не богаты, нам не жалко,
лишь бы клуб достроили скорей,
да деньжат подбросили из банка,
а не то – ни окон, ни дверей.
Ведь смотреть на стройку эту больно,
почитай, стоит с десяток лет,
пол деревни ходит самовольно
в храм культуры, будто в туалет.
Мало им того – ещё и тащут,
всё, что могут, с недостроя прут,
ну а скажешь – лишь глаза таращут,
а иные - так ещё пошлют.
И, опять же, был бы председатель
путный, как у добрых-то людей,
ну а этот хищник и предатель
весь колхоз распотрошил, злодей.
Приезжайте, Аллочка, ей-богу,
дайте телеграмму в сельсовет,
дескать, асфальтируйте дорогу,
еду к вам с гастролями, привет!
Тут, поверьте, шторм такой начнётся,
вихрь такой взметнётся из-за Вас,
что вся власть районная очнётся
и культуру восстановит враз.
Знают, черти: с Вами шутки плохи,
и про связи знают наверху,
ведь они из вашей же эпохи,
только рыла в рыночном пуху.
Им бы для «веселья» прокурора,
да покруче, из самой Москвы…
До свиданья, жду, надеюсь, скоро
в новом клубе нам споёте Вы!
ОТВЕТ АЛЛЫ ПУГАЧЁВОЙ
Здравствуй, Дуся! Извини, во-первых,
что ответ пишу я лишь сейчас,
знаешь, видно, сунула на нервах
я твоё посланье под матрас.
Я ж его почти не пылесосю -
чтоб амбре любимых сохранять,
Макс давно грозил: «всех на хрен сбросю!..»
Сбросил, ну а там письмишко, глядь.
Мы его взахлёб вдвоём читали,
веришь, Дуся, прямо на полу,
я, ей-богу, до сих пор в печали,
думала, от жалости помру.
Мать твою! Что сделали с культурой!
Изверги! Губители села!..
Дусь, ты что, меня считаешь дурой? -
чтоб я глотку за гроши драла.
Говоришь, мешок насобираешь,
знаю я – червонцами, поди…
Ну, а ты мои тарифы знаешь? –
ты мне, Дуся, еврики клади.
Кой-кому продать придётся хату,
чтоб билет на сольник мой купить…
Спорим, Дуня, на твою зарплату,
что селу меня не оплатить?
Я же примадонна, ёлы-палы,
мне дешёвый имидж западло,
ты с района наскреби для Аллы
хоть бы минимальное бабло.
Вот тогда, я, может, и приеду,
погорланю, так и быть, с часок,
хрен с ним, с клубом - вы там, худо-бедно,
хоть подмостки сбейте из досок.
Ну, а лучше б – стадион в райцентре,
да поширше, эдак с Лужники,
и пускай забудут о проценте
живоглоты-налоговики.
Я и так на бабки пролетаю,
веришь, Дуся, при нулях ва-а-ще:
всё колготки старые латаю,
да мечтаю о мясном борще.
А пока что сдабриваю килькой,
а ещё сухарики кладу…
Вот не помню - что мы ели с Филькой?
Ну а с Максом – жрать мне лебеду.
Он все бабки вбухивает в замок -
мнит в своей Грязи монархом стать.
Вот сижу, ем педигри на завтрак,
полумонархиня, твою мать!
Сам-то вскачь по королевству рыщет –
с ките-кэту метит всё кругом,
в общем, будет свадьба рыл на тыщу,
ведь не зря же дрищет эконом…
Это, Дусь, я прикололась малость,
с Максом я всю жизнь готова ржать,
жаль - хоть вдоволь с ним наобнималась -
внуков не смогу себе рожать.
Чуешь? – внуков… Это борзописцы
скалят зубы надо мною, б.я,
только мне на всех на них написать,
Дуся, кто они, а кто, блин, я!
Слава богу, я судьбой довольна,
жизнь, как говорится, удалась…
Дуся, мне на самом деле больно,
что село курочит ваша власть.
Только толку, Дусь, от прокурора
никакого - все они в дерьме…
Ты о главном помни: свадьба скоро,
и как только – сразу жми ко мне.
Приезжай, не траться на подарки,
у меня их будет – не в пролом,
мы с тобою, вмажем, Дусь, по чарке,
а потом добавим под столом.
Хрен с ней, с этой свадьбой пятикратной,
я ещё немного подопью
и тебе одной совсем бесплатно
о себе всю правду пропою.
Здравствуй, ж…, Новый год!
Кто там ломится так рано?
Новый год? А надо чё?..
Придержи гостЯ, охрана,
я не выспалась ещё.
Я же Алла. Я устала
с грузом славы на горбу,
если грохнусь с пъедестала -
точно гостя зашибу!
Новый год? О, кей, неплохо,
если он – не кот в мешке.
Кстати, я ж сама – эпоха,
а не вошь на гребешке.
Дайте выспаться эпохе,
ну а там под «бис» - на трон!..
Я же Алла. Шутки плохи,
кто не ценит примадонн!
Значит, так. Конец релакса.
Засучаю рукава.
Что-то всюду много Макса,
Галкин, я ещё жива!
И хоть мы партнёры, вроде,
знай, кто зад, а кто перёд…
Где там этот?.. Пусть заходит.
Здравствуй, ж… Новый год!
МОНОЛОГ БЫВШЕЙ …
Я была, извините, ну, этой…
В общем, нету древней ремесла.
Как-то номер партийной газеты
я в постели клиента нашла.
Этот кругленький, сытый барбосик
был в какой-то шарашке партбоссик,
но, признаться – в вопросе интимном
оказался щенком беспартийным.
Ну да это его лишь проблема…
В общем, мне под влияньем статьи
стало тошно лежать, как полено,
под утробой партийной свиньи.
Я читала взахлёб между делом,
ясный свет заструился из глаз,
и, рванувшись на волю всем телом,
я ушла, не закончив заказ.
Так я с прошлым покончила разом
под гипнозом идей Ильича,
что сильнее любого оргазма
и красней самого кумача.
Ах, как цвет меня этот заводит,
так и хочется ринуться в бой!..
Я пекусь теперь лишь о народе,
я буквально слилась с ним судьбой.
Прочь с дороги моей, мудотрясы,
уберите цветы и рубли,
мы отныне враждебные классы,
и ваш класс обречён, кобели!
Хватит быть беспринципной нимфеткой,
наступил мой гражданский час пик!
Ну а этот, с протезной пипеткой,
он же, сволочь, в душе меньшевик.
Сколько в партию их поналезло,
чует сердце моё – не к добру…
Жги, ЦК, их калёным железом,
ну и я что-нибудь оторву!
Прочитала стихи, как будто напилась самого вкусного молочка, да прямо из глиняной крынки, тепленького, только что процеженного бабушкой. Да, когда-то после войны мы держали корову, что-то осталось в памяти с той далёкой поры...
Из куля да в рогожку
Получился запев.
Молочка да лепёшку -
На дорожку присев.
Улыбнётся хозяйка:
-Девки, может ещё?
"Манька" не,не лентяйка,
Да, какой же тут счёт?
Пейте, вот, угощайтесь,
В городах - там -вода,
А гляди, возвращайтесь
На всё лето сюда.
Молодая картошка,
Хлеба,вон,напечём.
Земляники - в лукошко,
И беда нипочём.
Коль войну пережили,
Что ж теперь горевать.
Эх, внучатки бы были,
Молочко попивать.
Билась пенная стружка,
День вязал узелок.
Та далёкая кружка,
Тот случайный порог...