В случае объединения ислама, иудаизма и христианства у человека появится три выходных. Причем подряд!
***
Чем больше некоторые любят Родину, тем быстрее вывозят капитал заграницу.
* * *
В России все не так - и антураж, и быт,
у нас свой Богъ, свой Миръ, свои пути-дорожки.
И Ангел Божий здесь не вострубит,
а грустно заиграет на гармошке.
* * *
Уже разгневанный Творец
огонь и серу приготовил,
и скоро всем придет ****ец,
кто ****овал и сквернословил!
* * *
Трижды прав Соломон – все пройдет, человек...
Как бы ни был постыден и гадок
этот миг – и его унесут воды рек,
нам оставив лишь грязный осадок.
* * *
Едва издав надсадный первый крик,
мы попадаем в общий черный список.
Уже в младенце видится старик,
и в каждом яблоке уже лежит огрызок.
* * *
Здесь бытие нелепо и бессмысленно,
да и за гробом вряд ли ждет награда,
и потому живу я легкомысленно,
чтоб избежать еще при жизни ада.
* * *
Попы стращают – Страшный Суд
грядет, столь праведен и жуток,
что даже мне, боюсь, дадут
за все-про все пятнадцать суток.
* * *
К безделью движим и влеком,
на труд не тратя ум и силы,
он жил и умер босяком.
Беспечным и на редкость милым.
* * *
В звучаньи мировой мелодии
я диссонансы нахожу.
- Фальшивишь, Ваше благородие,-
при встрече Господу скажу.
* * *
Грустит немытая Россия,
с тоской глядят глаза коровьи,
все ждет, когда ж придет Мессия
умыть ее горячей кровью.
* * *
По смерти – в новом теле возродиться…
Мы этою мечтой увлечены,
как та свинья, что жаждет воплотиться
в батончик ароматной ветчины.
* * *
Я сам творец, а не сторонний зритель,
и в череде находок и утрат,
я сам себе и Фидий, и Пракситель,
и, на беду, Нерон и Герострат.
* * *
Встречая каждый новый день как благо,
дивлюсь всечасно совершенству мира,
и Богу жизнерадостный бродяга
стократ милей угрюмого банкира.
* * *
Играл архангел соло на трубе,
а Бог и Черт делили мою душу.
Кричал Господь - Возьми его себе!
А Дьявол злился – На *** он мне нужен!
* * *
Святые братья во Христе
спеша устраивают быт,
а Тот, Который на кресте,
неактуален и забыт.
* * *
Трещит мораль, и рушится страна,
закон не чтим, и Божий страх забвен -
то скорый на паскудство Сатана
в мир испускает ветры перемен.
* * *
Порок, глумясь, растленным миром правит,
беда и мрак на нас идут войной,
и ныне Свят не тот, кто Бога славит,
а тот, кто на смерть бьется с Сатаной.
* * *
Мы забиркованы и учтены, мон шер,
Великим-Вечным-Главным Бюрократом.
Приняв нас, бирку вяжет акушер,
а жизнь спустя - патологоанатом.
* * *
Мне конечно найдется замена...
Затерявшись в надгробиях низких
я останусь – не пригоршней тлена,
а слезой на щеках своих близких.
Я останусь - в звучании эха
недосказанным словом прощанья,
я останусь - незримой прорехой
на Бескрайнем Холсте Мирозданья.
Я потомок Чингиз- хана,
Моисея и Ивана.
В душе- минорная тональность:
Гнетет моя национальность.
В самом деле, кто же я?
Состоит моя родня
Из евреев и славян
И мой предок Чингиз- хан
На лице оставил след:
Торчат скулы, баков нет,
Борода "три волосины",
Синий взгляд через "косины".
Я к священнику пошел.
Он мне Библию на стол:
Все мы родом от Адама,
Ну, а Ева- наша мама.
Адам сделан из земли,
Значится земляне мы.
Будь мажорною тональность:
Не нужна национальность,
Так как все мы, ты и я
Одна дружная семья.
Нац вопрос навек забудем,
Ибо все мы- Божьи люди.
Да и Бог у нас один.
БОГ ОДИН- НАРОД ЕДИН!
Хлебаю пиво... Вот к нему бы мойвы -
Копчёной, жирной, но, увы, финансов ноль...
Давно уже определились мойры
С моей судьбой и выделили роль
Мне в пьесе жизни в сумрачной массовке,
На третьем плане около кулис...
Пивко хлебаю... Тут бы и головки
Хватило от тарани... Боги, плиз,
Устройте чудо по координатам,
Где ваш покорный раб хлебает эль!!!
Хоть грамм хамсы!!! Благим взываю матом
Я к вам сквозь листопадную метель!!!
И вот свершилось - вышел к павильону,
Где пиво разливает житель гор,
Рыбак знакомый... "Как дела, Иона???
Что будешь - кальвадос или кагор???"
Он улыбнулся, постоял немного
И выложил на столик грамм в пятьсот
Кусок филе китового, сырого...
А чё??? Как раз под пиво и сойдёт!!!
Держи бокал!!! Бог даст и не последний!!!
Вон водоросль на брюках... Брось в окно!!!
И, кстати, как там друг твой, что намедни
Нам минералку превращал в вино???
**
Дорог – миллион, а пути всего два: к Господу и от Него…
**
Небесная манна – обманна.
**
Зрелость – когда осознаёшь, что всё в жизни – мелочь, мудрость – когда понимаешь, что каждая мелочь имеет значение.
**
Жизнь – процесс постепенной утраты возможностей.
**
Самый тяжёлый понедельник приходит сразу после семи пятниц.
**
Прежде чем воспользоваться шансом, предоставленным Судьбой,
задайте себе вопрос: у кого она его взяла – у Бога или у чёрта?
**
Каждый несёт свой крест, даже те, у кого полумесяц!
**
В том, что яблоко угодило в голову Ньютона, видна меткая рука Господа!
**
Жизненный путь измеряется не расстоянием, а временем, помноженным на страдания.
**
В рай впускают настолько не кого попало, что, похоже, не пускают никого...
**
Проблема в том, что люди в большинстве своём предпочитают радости жизни, приближающие смерть…
**
Пока живы, помните: надежда не умерла, вы её просто потеряли!
**
Сколько ни тверди, что не хлебом единым, - как об стенку горох!
"В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог."
Евангелие от Иоанна
«...ум, рождающий слово, рождает без болезни...»
Иоанн Златоуст
Ах, разве это правда, Златоуст,
что ум без боли порождает Слово?
Но, если так, зачем страдать готовы
те, для кого слова — горящий куст,*
сжигающий безмолвие дотла,
зовущий в рай земли обетованной -
которой нет на карте - где желанный
владычит Логос...
Если бы была
их одиссея праздна и легка,
зачем бы зажигались в небе звёзды,
а над пустыней покрывалом пёстрым
цветные проплывали облака?
Но, может быть, расщедрится Господь,
маня к себе властительной десницей,
рассудок озарит. И превратится
родившаяся мысль в живую плоть,
осуществив сближение миров...
Нет, путь к Нему тернист, крута дорога!
Ведь Бог есть Слово.
Можно ль верить в Бога,
не веря в силу всемогущих слов?
***
Не вздохнуть, словно сердце окутал смог...
Под рукой, чередой неровной
возникают обрывки каких-то строк,
но безжизненных и бескровных.
Изречённая мысль без души -мертва,
как сакральность без веры - ересь.
Жизнь силком невозможно вдохнуть в слова,
остаётся - молчать, надеясь,
что однажды, к избравшей навек святой
путь по лезвию острой бритвы,
Бог вернётся - ведущей к стихам звездой -
утомлённый немой молитвой.
* Имеется в виду библейский горящий, но не сгорающий терновый куст, явившийся пастуху Моисею. Когда он подошёл посмотреть «отчего куст горит огнём», в терновнике ему открылся Бог и велел вести народ в землю обетованную.
Когда Бог создавал человека,
Был тогда заворожен весь мир:
Как же там замирали облака,
Даже дьявол – небесный кумир, (!)
Решил - не буду играть слабака,
Я так же хочу удивить весь мир…
И человека начал создавать.
Я буду для всех небес кумир
И буду я от радости рыдать.
Но как тут дьявол не старался:
Всё получались только черти…
Тут Бог с мыслями собрался:
«Вы, все мои ангелы, поверте,
Ведь так можно дожить до смерти».
Призвал Бог архангела Гавриила:
«Надо свергнуть эту нечисть с неба»
Эта просьба его удивила…
Но он выполнил волю Бога.
Кто упал в лес – тут же стал лешим,
Кто упал в море - стал водяным,
Кто - на дом - стал ведомым домовым.
Так Бог стал пред нами грешен:
Этими героями нас он наделил.
П.Исаченков (ГОРДЕЕВ). Когда Бог создавал человека ______
( Из копилки «Петрография» )
От рифмачества пьянея,
Сам себе безмерно рад,
Нынче новой ахинеей
Разродился супостат.
Он в аду, с чертями греясь –
Рифмоблудец и нахал! –
Выдал форменную ересь:
Дьявол тоже… СОЗДАВАЛ!
Бог лепил мужчин из глины,
Баб варганил из ребра,
Но забыл создать, наивный,
Исаченкова Петра!
Грешен Бог перед Петруччо,
Что создать его забыл!
Дьявол был, конечно, круче –
Из говна его слепил…
Кто же будет править миром?
Бог суров, а дьявол мил…
Петя дьявола кумиром
Всех небес провозгласил.
Бог решил спустя неделю,
Обозрев земную твердь,
Пнуть Петра на грешну Землю,
Чтоб самим не помереть.
С той поры, с небес слетевший,
С недобитой головой,
Сам себе Петруччо леший,
Водяной и домовой.
Дьявол, Петю создавая,
Хрен слепил – и был таков.
И ведёт Петра кривая,
Знамо ж дело – без мозгов!
ЛТП позакрывали
Человеколюбцам в дань
И теперь живёт в подвале
Опустившаяся пьянь,
Как бесхозные собаки
И бродячие коты
Чистят мусорные баки
От излишек суеты.
Закалённые особы,
Презирающие труд,
К ним зараза и микробы
Пристают, но не берут,
Их народ, не проявляя
Ни тепло, ни доброту,
От подъездов отгоняет
И обходит за версту.
Ну и, с этим параллельно,
Гуманисты всех мастей
Озабочены предельно
Положением бомжей
И Гринпис, конечно, рядом:
« Кто не с нами – тот маньяк!
Аннулировать не надо
Даже бешеных собак!»
Замечательно индусам,
Чинно-блинно, а у нас
Кто-то псом ничьим покусан,
Кто-то грохнут на заказ,
Триппер, СПИД распространяют,
Тиф, чуму, туберкулёз,
И такое, полагают,
Проповедовал Христос.
Быть может в опьяненье
Христос был алкогольном,
Прочтя его ученье,
Подумаешь невольно.
Но в принципе, конечно,
Полезно назиданье –
Убийство это грешно
И прелюбодеянье.
Возможно кто-то к власти
Живёт в непротивленье,
А как же быть по части
Чужого преступленья?
Пусть близкие убиты,
О вредных свойствах смерти
Не ведают бандиты,
Они же, блин, как дети!
За все грехи буквально,
Что есть на этом свете,
Как ни парадоксально,
Христос давно ответил,
Умерь настрой минорный,
Смени на милость гнев,
А кодекс уголовный –
Не более чем блеф!
Ну а заповеди как же?
Не убий! Не укради!
Не хвали себя в кураже
И вне брака не роди!
И при этом в храме ценник,
По спасённым душам план,
Средь осужденных - священник,
Средь монахов – уркаган.
Сколько же противоречий
В этой Библии подчас:
Не твори другим увечий!
Избегай вульгарных фраз!
Пусть бесчинствует элита,
Власть от бога, чти её!
Не заваливай бандита,
Ноль вниманья на жульё!
Безобразьям – свет зелёный,
И прогрессу, и войне,
Если разум возмущённый –
Охлади его в вине.
Отрицанье отрицанья,
Это бред, марксизм гнилой,
Для Христова почитанья
Совершенно он чужой.
Всепрощенье – главный принцип,
Бог терпел – велел и нам,
Грешно даже материться
Если дали по зубам.
Не возмездие, терпенье
К негодяям проявляй,
Зло, бесчинство, преступленье
Не карай, а понимай!
Васильева, Мавроди,
Муханкин, Чикатило,
Они заблудших вроде,
Им так не подфартило!
В душе подонки схожи
И с Путиным, и с Менем,
Смотрите на них тоже
С любовью, с одобреньем.
Без нервных потрясений
Пригрей летящих в бездну,
Прощайте преступленья –
Тогда они исчезнут,
Нальют бокал с отравой –
Глотай с улыбкой смелой,
Глаз выкололи правый –
Пусть выколют и левый!
Путём самовнушенья
В нирвану окунись ты,
Примером всепрощенья
Нам служат мазохисты,
Без травки и гипноза
Способны показать
Как из страданья пользу
И радость извлекать.
Почему бы всем, в натуре,
Мазохистами не стать?
Штормы злобы, страха бури
Сменят мир и благодать,
И садисты гармонично
В этот впишутся Эдем,
Не подпольно, а публично
Учиняя беспредел.
Где менты и прокуроры?
Нет ни кич, ни лагерей!
Потерпевшие и воры
Меж собой родных родней.
Дружелюбные бандиты
Чистят банки и ларьки,
Где всегда для них открыты
Сейфы, кассы, кошельки.
В бывшем смысле хулиганов
Тоже нет, как таковых,
Кайф, как после трёх стаканов,
Если дали вам под дых,
Если съездили по морде –
Ах какая благодать!
Ради этого выходят
Специально погулять.
Не побоище, не драка –
Уваженье, мир и лад.
В кабинет садоманьяка
Девки в очередь стоят,
Все довольны, всем хватило,
Радость, смех со всех сторон,
Был бы жив наш Чикатило,
Как бы радовался он!
Никто в штаны не гадит,
Друг другу люди милы,
При каждом детском саде
Есть в штате педофилы,
А радостные жёны,
Забыв стервозный норов,
Глядят, как на иконы,
На кухонных боксёров.
Серийные убийцы
Ухожены, брутальны,
Кто их теперь боится –
Глупы и ненормальны.
Их приглашают в гости,
Нет недостатка в блате,
Переломают кости –
Так это очень кстати!
Без траурного марша
В путь проводы, в последний,
Без причитаний, блажи
И скорбных потрясений.
Теперь и Смерти образ
Не бабушкин скелет,
А девушка, чей возраст
От силы двадцать лет.
Смерть с огромного плаката,
Белых роз букет схватив,
Улыбается ребятам,
Излучает позитив.
Как бы здорово с такою
Позабавить балансир
Над бегущею строкою
«Приглашаем в лучший мир!».
Симпатичная девчонка
В самом деле эта Смерть,
Озорна, игрива, звонка,
Так и тянет умереть!
Чем не выход из депрессий
Смерть представить молодой?
Жизнерадостен и весел
Даже раковый больной.
На поминках песни, пляски,
Шум, гармошка, тамада
И покойников с шампанским
Провожают в путь туда.
Шутки, тосты, поздравленья,
В упоении родня,
Нет приятнее веселья,
Нет торжественнее дня!
На кладбище фейерверки,
Карусели, бильярд,
Бадминтон, с сюрпризом дверки,
Развлечения, азарт,
Обнажённые скульптуры,
Парашюты, баттерфляй,
Настоящий парк культуры,
Для усопших просто рай!
Колёса обозренья,
На осликах катанье,
Стихов похабных чтенье,
Мелками рисованье,
На кипарисах люстры,
Экспандеры, качалки
И между ними шустро
Мелькают катафалки.
Веселье дополняют
Могилы и ограды
И храм святых сияет
Мазоха и де Сада.
Проходишь по погосту –
Милей колхозных весей,
Как дёшево и просто
Жизнь сделать без депрессий!
Вот до чего дошёл я,
В Писанья роясь корне,
Что скажете? С башкою
Не всё моею в норме?
Видать не уловили,
Не поняли сарказм,
Живите как и жили,
Без юмора вы раз…
Юдифью Олоферн пленился
забыл он что от баб все зло
совсем башку тогда вояке
снесло
два старца клеились к Сусанне
либидо в них взыграло вишь
а что, все возрасты покорны
любви ж
про вавилонское плененье
болтают явно чушь одну
да шобы все всегда так жили
в плену
*Сорри, единственное отступление от канона (поэтического, а не библейского).
А от того факта, что он покровитель, я, когда узнала, офигела буквально.
Льву Красоткину: Насчет ВВС - стопудово, истинный крест, как говорится; перешел ли он автоматичски покровителем в ВКС - просто не в курсах. Можно, я оставлю текст, как есть?
В дверь - звонок. Открыл - фигасе!
Много ж всяких развелось,
Думал - выгнать восвояси,
Но смекнул, что это гость.
Я к фантазиям не склонный,
Присмотрелся, прям - чудак,
Нимб заметен, как с иконы,
Джинсы, кеды и пиджак.
Лет под сорок, долговязый,
Чуть знакомые черты,
-Вы ко мне? А чем обязан?
Он сказал:
-Давай на ты.
-Ну, давай, коль так желаешь,
День сегодня - не в струю,
Виски как -
употребляешь?
Заходи,
садись,
налью.
Он уселся, зыркнул взглядом,
Вид, как будто с бодуна,
Мысль кольнула, как разрядом,
Да неужто? Мать честна...
Вспомнил церковь, колокольню,
Осознал, сижу я с кем,
-Может надо чё? Исполню...
Я в ответ:
- Доволен всем.
Деньги есть. Здоровье тоже.
Дом, работа. Всё окей.
Жизнь путём идёт, похоже,
Но тебе оно видней.
Напортачил что-то снова?
- Нет, зашёл я просто так.
- А твои дела?
- Хреново...
Вечно ж тут внизу бардак.
- Да, не чтят твои заветы,
Кто мешает - Вельзевул?
Если б мир для всей планеты…
- Если б…
Тихо он вздохнул.
-Слушай, как насчёт апгрейда?
Он кивнул. Прищурил глаз.
- Можешь из воды портвейн-то?
Засмущался:
- Не сейчас.
- Кровь бурлила, нынче киснет,
Я всё думал - нахрена?
Расскажи, в чём смысл жизни?
- Да бессмысленна она.
- Рай и ад?
-Давно уж нету,
Ладно, дам тебе ответ,
Души шлём на Андромеду,
От отца тебе привет.
- Ну тогда вопрос с масштабом,
Может ясно небесам,
Что конкретно нужно бабам?
-Извини, не знаю сам.
У него в глазах - усталость,
Подлечились, он - до дна,
- Долго мне ещё осталось?
- Не боись, ещё сполна.
Две бутылки - это много,
Но сегодня - не во вред,
Мы сидели молча с богом,
Тем, кого я думал - нет.
Закусили шоколадкой,
Лай донёсся со двора,
Он взглянул в окно украдкой,
Встал из кресла:
-Мне пора!
-Ну, удачи там, повыше,
Буду без грехов теперь...
Подмигнул он мне, и вышел,
Просто так пройдя сквозь дверь.
Я налил ещё от глума,
Дождь в окошке моросил,
Поздно, как всегда, подумал -
Зря я денег не просил.
Объяснить Вам, в чём отличье
Меж крестом и кумачом,
Меж попом, месье Двуличье,
И партейным трепачом?
С незапамятной эпохи
Человек желает жрать;
За влияние, за крохи
Сила силу, рать на рать,
Стычки, дрязги прокурора.
Повылазив из толпы,
Узаконили поборы
Коммунисты и попы.
Присосались ко клондайку,
И юродствовать, юлить –
Обывателя за пайку
Надо чем-то улестить.
Светлый рай под красным флагом,
Под лобзания в Кремле
Коммунисты работягам
Обещали на земле.
Навалом хвосты минтая,
Рыбный день, неделя, год…
От минтаевого рая
Избавляется народ.
Коль музей не дискотека,
Значит, рыба не еда…
Продержавшись меньше века,
Провалились в никуда.
Обходительны, двуличны,
Говорливы, как Сократ,
Абсолютно идентичны
Демагог и демократ,
Обещанья штабелями.
Геморрой не апельсин --
На плакате все с блинами,
На натуре – вот же блин!
Демократия, свобода!
Избавляйтесь от оков!
Пролетит четыре года --
Ни свободы, ни блинов.
Кто же лучше приспособлен
Воровать у простаков?
Бесподобен, преподобен,
Застрахован от оков,
Непродуманных указов,
Отпущенье да елей –
Прохиндеи в чёрных рясах
Оказались похитрей,
Вот за это и зарплата –
Обнадёжить, задурить:
Кушать? Жрут и поросята,
Человек желает жить!
Безответственно, беспечно –
Бабы, фрукты, соловьи,
Жить не долго – бесконечно.
Вот на этом и лови,
Дурака поймать не сложно,
Как и целый коллектив --
Появляются безбожно
И расценки, и тариф.
Дверца в рай? Входи, открыто.
(Ключ забыл. Не эта дверь.)
Где халявное корыто?!
Где-то там. Поди, проверь.
Вот такая наша доля,
Кто не верит, остолоп,
Обещанья без контроля.
Жид не вечен – вечен поп!
Объяснить Вам, в чём отличье
Меж крестом и кумачом?
Меж попом месье Двуличье
И партейным трепачом?
Проживал на Рублевке буржуй из породы чиновной.
Воровал он обычно. Помногу. Тут жалиться грех.
Только вот, с неких пор стал твориться с ним странный феномен –
Стал он слышать повсюду довольно таинственный смех.
Вот, к примеру, сидит он на даче и ест ананасы,
Вдруг откуда-то сбоку, ну, прямо почти у плеча
Слышит мелкий смешок, да при этом достаточно ясно,
И какой-то картавый, похожий на смех Ильича.
Или едет однажды в салоне огромного джипа
Рядом с местом, где бронзовый Пушкин занял постамент.
И отчетливо слышит, что кто-то смеется до хрипа.
А вокруг никого, кроме Пушкина этого нет.
А однажды случилось такое, ну, чистое диво.
Как-то деньги считает, какие в конверте принес.
И опять слышит хохот. Глядит по углам он, а мимо
Не спеша проплывает, настроенный гоголем, нос.
Так и шло. В ресторане, на яхте, в кровати у шлюхи…
Чей-то смех сильно портил к желанным благам аппетит.
Он готов был поверить, что есть специальные мухи,
Сумасшедший сверчок, или подлый микроб-паразит
В общем, весь он извелся. Похоже, не рад был и взяткам.
Коль блага так смешны, то какой же в благах интерес?
И хотя атеистом он был, все ж решил для порядку,
Разузнать у попа, может, в нем потешается бес?
И приходит к попу он. И тот совершает попытку
Выгнать беса. И тычет в чиновника «Новый Завет».
И является дух из чиновника с легкой улыбкой,
Пояснивший, что он – неизвестный при жизни поэт.
И припомнил чиновник, что был он когда-то поэтом,
И стяжатель чинуша бывал ему очень смешон…
Поп, однако, поэта распылу молитвою предал,
Заявив, хоть и с грустью, что был от лукавого он.