Год от года, год от года
Вот скажите, что за мода -
Женщины стараются худеть…
Шестьдесят на девяносто,
Одурели, девки, просто,
Похудеют - не на что смотреть!
Вот у Рубенса красотки
Круглолицие молодки
Ножки чудо! И нисколько не худы...
Анжелика и Сусанна
Андромеда и Диана
Символы тогдашней красоты!
Взять опять же Ренуара-
Нет с худышками кошмара,
Женщины прельщают полнотой.
Только, как бы не хотели,
В современные модели
Не возьмут из оных ни одной!
Нет худышек, скажем прямо
На картинах Тициана,
А фигурки - любо посмотреть!
Там у дам такие формы,
Раньше это было нормой!
И никто не думал там худеть!
На Картинах Рафаэля
Тоже все красотки в теле.
Талии совсем не шестьдесят
Форнарина и Мадонна,
И про них сказать резонно:
Не худобой привлекают взгляд!
Дамы, хоть и не модели ,
Чуть худей у Боттичелли
Но не видно рёбер и костей!
Девы полненькие в меру,
И возьмите, хоть Венеру
Бёдра, ножки, груди – всё при ней!
Ну, конечно же, девчата,
Плохо – бёдра в два обхвата.
На такое брючки не пошьёшь!
Но и эту моду бросьте
Где всё тело – кожа, кости,
А за что потрогать – не найдешь!
А за что потрогать – не найдешь....
Кабы был помоложе годами, Людмилка,
Я бы о́бнял тебя со всей силы, до слёз,
И зубами сорвал твои «чаечки» пылко,
И в кровать на руках балова́ться унёс.
Никого не любил я так страстно из женщин!
Как вода в роднике мои чувства чисты.
Но в тебе же навскидку, ни больше - ни меньше,
Цельный центнер поди неземной красоты.
Я ж на обе ноги обоюдно хромаю
И болячек других несусветная тьма.
Пожалеей старика - раздевайся, родная,
И шуруй-ка давай до кровати сама.
Кто норовит в консерваторию,
А кто привержен санаторию,
Иной спешит в обсерваторию,
Где тьма искусственно густа.
А мы запишемся в историю,
Пока не кончились места!
Тенями ломкими и тонкими
Мы будем видимы потомками,
И ненавидимы подонками,
Которых всё ещё не счесть.
И нас, с узлами и котомками,
Вы не теряйте, ваша честь!
У нас пожитки небогатые –
Стишки да песни угловатые,
Еще маршруты кривоватые,
Но, может, в том и креатив! -
А если даже аты-батые,
То лишь дракона супротив.
Прощай, Иберия, Югория.
Прощай, Амелия, Егория,
Мечта заветная, которая
Любого делает большим.
Фрегат под именем «История»
Вот-вот отчалит – поспешим!
Моцарт – Лунная соната...
Звуки нежности любви
Навивают модерато
Ноткой крученой струны...
Не вздымается токката,
Шумы, трески и хлопки
Здесь неприняты – пикантно
Все звучания ясны.
Вячеслав Рындин,
«Лунная соната»
Мне послушать захотелось,
Как играет пианист.
Сердце прямо разгорелось:
На афише – Моцарт, Лист!..
Дальше несколько фамилий
Я уже не стал читать.
Почитатель разных стилей,
Начал музыке внимать.
Слышу, «Лунная соната»
Зазвучала из-под рук.
Это, братцы, не токката –
Не услышишь треск и стук.
Всё пикантно, всё легато,
Только вот ни на одну
Не навилось модерато
Пианинную струну,
Потому что – состенуто,
И адажио притом,
Выражовываясь тута
Итальянским языком.
Я в мелодиях разборчив:
Моцарт – классный мелодист!
Выступление закончив,
Поклонился пианист.
А потом, уже на бисе,
Он для публики сыграл
Знаменитую «К Элизе»,
Что Чайковский написал.
Признаки хронической февральности
Нам даёт статистики замер -
Виртуализацию реальности
И реализацию химер.
+
В ристалище безудержном и храбром
У шулера не выиграть и грош.
Ну, разве если только канделябром,
И то, когда удачно попадешь.
+
Я вам идей своих навязывать не вправе,
Но вот что не мешало бы понять:
Ни коногона, ни коней не заменить на переправе.
Так может, переправу поменять?
+
В делах преступников опасна недоказанность.
В стихах и женщинах прекрасна недосказанность.
Как уживаются и те, и те друг в друге -
Вот и прикиньте, братцы, на досуге!
+
Пусты мои резервуары,
Идей бесчисленных запас.
Придётся сесть за мемуары
И осчастливить ими вас!
Этот материал уже публиковался три года назад. Решил напомнить. Уж больно событие для меня важное, да и другим, может, небесполезно будет прочитать.
Третье февраля… Обычный день календаря. Ни тебе красной даты, ни даже выходного, как, например, в нынешнем году. Но для меня это число особенное. Под стать дню рождения. Собственно говоря, это и есть мой второй день рождения.
За долгие годы воздержания от спиртного я уже привык к своеобразной реакции моих соотечественников. Узнав, что я не пью, они пробуют уточнить: «Как не пьешь? Вообще?» Услыхав, что не пью совсем, продолжают допытываться: «Ну, а если, например, день рождения? Свадьба? Поминки?» Слыша мое решительное «нет», впадают в глухое беспокойство: «А если встретил бывшего однополчанина? Одноклассника?» Ну и так далее. Лицо у собеседника становится пунцовым, зрачки расширяются, еще немного, и его хватит удар. Чтобы не допустить этого, перевожу разговор на другую тему, и собеседник понемногу успокаивается.
Да, дорогие друзья, ровно пятьдесят лет назад я выпил последний стакан вина и с тех пор − ни-ни. Вспоминаю свой «послужной список» и просто оторопь берет: я ли был это? Две отсидки по пятнадцать суток, штрафы за мелкое хулиганство, трехнедельные загулы, медвытрезвитель… Мой паспорт уже лежал в милиции, где меня должны были оформить на принудительное лечение на один или два года. Полетел бы мой университет (я учился заочно), забрили бы в армию на два года (так я отслужил год после окончания универа). Больших трудов стоило уговорить отца пойти в райотдел забрать паспорт с твердым обещанием бросить пить. Милицейский начальник долго не хотел отдавать документ, а потом в сердцах швырнул его отцу («вы же через месяц придете просить, чтобы сына забрали!»)
К счастью, начальник ошибся. Ни через месяц, ни через год отцу не пришлось обращаться в милицию за помощью. Поскольку я, как говорится, завязал. Правда, после предыдущих моих должностей инженера, мастера (у меня был еще техникумовский диплом) пришлось поработать грузчиком (а шлакоблоки были тяжелыми!), слесарем на сборке, но как-то все выровнялось. Окончил университет, отслужил в армии, встретил молодую красивую жену, нашел работу по душе и призванию. И что не менее важно, со мной было и остается мое творчество. Как и много лет назад, радуюсь публикациям, момент истины для меня – выступление со стихами перед слушателями, счастлив оттого, что есть своя аудитория, которую я люблю и мнением которой дорожу.
А что же спиртное? Для меня сегодня это как инопланетная субстанция, которая что есть, что ее нет. С болью наблюдаю, сколько людей по этой причине гибнет, рушатся семьи, здоровье. Но здесь каждый решает сам для себя. Чего в корне не приемлю, так это романтизации вина в любом ее проявлении. Даже самые талантливые произведения, написанные в этом духе, для меня не более, чем графоманская дребедень (вино − это не то, что достойно поэтизации!) И с грустной улыбкой воспринимаю доводы защитников «культуры пития».
Третьего февраля по установившейся традиции жена приготовит что-то вкусненькое (грешен, люблю поесть). За разговором вспомню бывших своих друзей и приятелей, которые по невоздержанию преждевременно ушли из жизни. Мысленно еще раз попрошу прощения у родителей, которым в свое время доставил столько горя. И, конечно же, вознесу благодарность Богу за то, что отвел меня от самого края пропасти, даровав пятьдесят лет полноценной, здоровой, а то и замечательной жизни.
Писатель-репрессант Виктор Кин (Суровикин, 1903-1938) малоизвестен не только единств. полностью изданным романом «По ту сторону» (1928, одноименная экранизация - 1958), но и уцелевшими «Записными книжками». В них есть и такое:
- Мы были чем-то вроде кроликов: нам прививали науку, как новую, еще не известную болезнь, и следили за нашими конвульсиями.
- Врачи резали его кусок за куском, как колбасу.
- Он был смелый человек и ничего не боялся, кроме щекотки.
- В балете близорукому человеку рассказывают, кто мужчина и кто женщина.
- Рассказывая неприличные анекдоты, она просила потушить огонь.
- ...И тут входит мораль под руку с агентом из угрозыска.
- Чесать в затылке - наш национальный жест.
- Сидишь себе и разлагаешься...
- О женщинах у него были самые избитые представления.
- Жеманная критика: нахал, оставьте!
- Она женщина - это недостаток неисправимый.
- ...Дурак густо пошел.
- От линейного письма - к групповому.
- Хочу размножаться!
- Остригли и смазали голову эликсиром, который убивает все живое.
- Первое, что бросается в глаза, это то, что У. дурак. Потом уже замечаешь, что он брюнет
и т.д.
- ...Но я внештатный и в социализм верить не обязан.
- Допился до правого уклона.
- Он так обленился, что у него перестали даже расти ногти.
- У меня нет ни полосатого кота, ни собаки, ни канарейки. Когда я прихожу домой, мне некому почесать за ухом и никто не трется о мои ноги. И единственное, что заменяет мне уют, это мой аппетит. Это мое единственное домашнее животное.
***
Другой сталинский репрессант, писатель-одессит Михаил Лоскутов (1906-1941), в рассказе о появлении в Одессе производства пробок изобразил потомка владельцев пробкового дела так: «Он был романтиком и хотел более изящной жизни. Поэтому вскоре он получил сифилис».
***
И.Губерман, как многие, отвечает на записки и общается после выступления в фойе. Поделился результатом такого общения с эмигранткой из России в Германию: та поведала, что долго выпрашивала визу для любимого человека, чтобы состоялся их брак. Власти снизошли до разрешения. Через год её с коляской случайно увидела работница той конторы и радостно спросила как дела? В ответ услышала: «Он прилетел. Я залетела. Он улетел.». Лапидарность восхитила Губермана.
***
Литературный институт носит имя несуществующей личности: «А.М.Горький» (типа поручика Киже или Мюнхгаузена, или Козьмы Пруткова etc).
«Несуществующей» потому, что Алексей Максимович с рождения имел фамилию Пешков, который стал писателем Максимом Горьким.
------
Для нас интернет - словно съезд профсоюзов,
Он - друг и учитель, и в будни и в праздники
А будь он у предков - смекнул бы Кутузов
Создать социальную сеть "Одноглазники"?
Я стих под названием “Tabula rasa” *
Творил, изнывая от творческих мук -
Там нету ни слова, там нету ни фразы,
А только пробелов три тысячи штук.
Начертанный словно на простыни мелом,
Незримый шедевр возлежит на листе —
На девственно чистом, нетронуто-белом...
Сей стих гениален. Он — гимн пустоте!
А мыслей в сей опус заложена уйма,
Способных зажечь у философов спор.
А критик таращит шары: что за фуй мол
Пустую бумагу на отзыв припёр?
К чему - отвечаю - банальные строки
И их ненавистный рифмованный ряд?
Как парус, белеет мой стих одинокий...
А снять негатив - будет Черный Квадрат!!
Отодвигая тучи вдаль,
Зимы последний месяц снежный
Идёт к Весне, спешит Февраль,
Качая снег на ветках нежных.
То потеплеет, то сожмёт
Дыханье холодом морозным,
А на душе растаял лёд,
Мороз не кажется серьёзным.
Светлеет небо с каждым днём,
Снег еле держится на крышах,
И мы о Феврале поём,
Чтоб солнце поднимал он выше.
А Время продолжает бег.
Февраль всех месяцев короче.
Растает ли до Марта снег?
И будут ли короче ночи?!
Как в Феврале силён азарт
Полёта белых снежных крошек...
Когда Февраль вольётся в Март
Наступит День Всемирный Кошек!
***** Правила деления:
Всё, что налито в бутылке внутри,
Старайся точно разделить на три!
.....
Делите всё на два охотно –
Что чётно, то всегда почётно.
.....
Очень тяжело бывает понять,
Как разделить сто грамм на пять?
.....
Четыре жильца в коммунальной квартире
Квартплату делили всегда на четыре.
.....
Он, прибыль разделив на шесть,
Легко на шесть лет мог и сесть!
.....
Никому не хочется совсем
Пить спирт без закуски в день раз семь.
***** о ковре, стихах и пыли:
- Не утром ли вытрясти пыль из ковра?
- Вчера думал день, вечер, ночь до утра,
Но каждое утро он стих ей писал,
А уровень пыли в ковре возрастал.
Поэт знал – стихи, стихотворная быль
Всегда охраняют житейскую пыль.
***** странные закономерности:
- Чем чаще и больше пьёшь, тем реже и меньше хочется попить.
Чем реже и меньше пьёшь, тем чаще и больше хочется налить.
.....
- За накрытым столом излишни проблемы,
А короткий тост лучше длинной поэмы.
.....
- Почему-то часто собутыльники
За столом отключают мобильники.
***** немного (фантастики) о котах:
Сюжет, содержание, рифма, обложка –
Во всём помогала Коту его Кошка,
Но мучил соавторов важный вопрос:
- Нужна ли их книга «Коту всё под хвост»?
***
Кот любит лазать по деревьям, крут:
Учёных, все законы знающих,
Кот просит разработать парашют
Для котов, на сосны влезающих,
Но не умеющих спускаться вниз,
Чтобы вылавливать мышей и крыс.
***
Если Вам Кот путь пересёк как ракета,
Хвост подняв и, мяукнув, утёк,
Чтоб это не стало плохою приметой,
Надо: выкинуть прочь кошелёк,
Сплюнуть влево – желательно быстренько –
Через левое только плечо
И шепнуть – «Пожалей меня, Кисенька!,,»,
После пуговку сжать в кулачок!
Если едешь на машине,
а навстречу пешеход,
то давить его не надо,
он хороший пусть живет.
Все же сбил того урода?
И лежит он весь в грязи ?
Запихни его в багажник
и на кладбище вези.
А чего ему валяться
и движению мешать ?
Если кто-то исхитрился
все на видео заснять,
то опасный он свидетель -
не затеял бы шантаж,
а делиться с шантажистом -
это вариант не наш.
И с полицией не надо -
там неправильно поймут.
Даже связи не помогут,
все равно пойдешь под суд.
Со свидетелем все ясно,
этот парень не жилец.
Подойдет несчастный случай -
с моста в речку и конец.
То ли он самоубился,
то ли ветер сильный был.
Лишь бы видео, собака,
с телефона удалил.
А потом на всякий случай
(вдруг еще какая хрень?)
посиди в библиотеке -
типа был у них весь день.
Может и не пригодится -
обойдется все и так.
Просто с алиби спокойней,
если вдруг придет следак.
Эти глупые советы
не всерьез и не для нас
по мотивам детектива,
что читаю я сейчас.
Это было в одной из заводских парторганизаций в застойные времена.
Шло очередное собрание. Наряду с другими вопросами обсуждалось письмо ЦК партии к коммунистам. Письмо как письмо, вроде о важном и в то же время ни о чём. Секретарь партбюро, из молодых да ранних, старался слепить из этого неудобоваримого чтива пулю: в одних местах форсировал голос, в других – отрывал глаза от бумажки и проникновенным взглядом обводил аудиторию, будто не по шпаргалке шпарит, а свои заветные мысли излагает. В общем прочитал.
− Кто за то, чтобы письмо принять к сведению? – как и полагалось в таких случаях, спросил секретарь.
Подняли руки.
− Кто против? – больше механически поинтересовался парторг, глядя уже не на собравшихся, а в повестку дня: какой там следующий вопрос?
−Я против! – вдруг раздался голос.
Взорвавшаяся бомба, наверное, не произвела бы такого впечатления, как эта реплика. Против?! Письма ЦК КПСС?! И где, на многолюдном партийном собрании? Он что, сумасшедший, раз позволяет такое?
− Я против, − повторил возмутитель спокойствия. – Что значит принять к сведению письмо ЦК? – спросил он при гробовой тишине. − Я повторяю: что значит принять к сведению письмо ЦК ? – возвысил диссидент голос. – Принять к сведению можно отчет или письмо товарища Антипова, Вихровой, − кивнул он в сторону присутствующих, − а письмо ЦК КПСС, − тут голос выступающего зазвенел, − нужно не к сведению принять, а как руководство к действию!
И − сел, гордый и неприступный.
Вздох облегчения, а вместе с ним и восхищения вырвался из груди присутствующих. Вот ведь завернул! Это ж уметь надо!
− Правильно! – раздались одобрительные голоса.
Теперь уже единогласно проголосовали за то, чтобы письмо ЦК принять как «руководство к действию».
Вот так «диссидент» неожиданно стал героем дня.