Был у меня вуалехвот,
Красавец в силах,
Но рыбам тоже нужен пост,
А я кормила...
От перекорма умер рыб...
Мой свет в окошке...
Скажите честно, вы смогли б -
Дать трупик кошке?
-Тари-рарааа, ля-ляя, фа-фаааа, не смееешивай вискарь с шампууууськой, и нааадо ж было так нажраааться, какииие на хер тут концееерты!
Маркс Изяславович Рукояткин, облачившись в атласный халат "барин приехали!" на голое тело, не запахивая его, вышагивал по длинному коридору своей шестикомнатной сталинки, отравляя проветренное домработницей Глашей помещение остаточным перегаром вчерашнего пьяного загула в ресторане Домлита. Глафира, прижавшись к стене и слегка зажмурившись, дабы изобразить смущение видом болтающихся гениталий Рукояткина, прижала к грудям пухлые ручки и, как бы в негодовании, разомкнула не менее пухлые губки. Маркс с тем чтобы разминуться с Глашей, равернулся боком и протискиваясь между её шестипудовыми телесами и стенкой, замер, театрально закатив опухшие после пьянки глаза.
-Ох, Глафира, сколько в тебе женской притягательности, ты могла бы стать моей музой, дааа, музой, представляешь, душечка? А ты всё, мой Петенька, мой Петрушечка. Ну, иди сюда, глупенькая.
-Ой, будет Вам, Маркс Изяславович, прям стыд меня берёт, безобразите Вы опять. Наталья Николаевна Вас дожидается, не дай Бог, заметит, беды не миновать. Вам ничто, я без работы останусь. Ступайте с богом, ступайте.
Рукояткин оставил в покое домработницу и двинулся в сторону столовой.
- Ми-миии, фа-фааа, сушняяк глумится над артииистоомм! Глашенька, деточка, сто пятьдесят и капусточки квашенной, не откажи в любезности! Душа у артиста дожна петь, а не гореть! О-ё, ещё этот Муравьёв-Беспалый вчера виршами своими, ну, как есть, задолбал. Ещё не нахлебаться от такой тоски. Эти поэты, ух, пустой народ! На поля их всех, картошку копать и подсолнухи потрошить! Ля-ля, ми-ми, поэээтов всех в колхоооозыы! Мда! Вот музыкант, музыкант это другое! Тут слышать надо, внимать, вашу мать. Чтож так херово-то, а? Глашенька! Ну, где ты, право, так долго! Надо будет запить. Надо, на всякий проблевательский случай, надо. Глаааашааа! Наталья уедет, непременно попробую эту дурёху на кровать завалить. Не. Лучше прямо в кабинете рабочем, на столе, ух, точно на столе. Главное чтобы он выдержал. И я вместе с ним. Ляляяя, фа-фаааа, ой, Наташенька, не сердись, котик, не сердись. Ты же знаешь, я сам противник всех этих попоек, особенно по вторникам, средам и четвергам, но действительность диктует нам свои законы. Увы, голубушка моя, увы. Не я ли нарезал дуба три месяца назад после юбилея нашего всеми любимого маэстро, чтоб ему повылазило? А как не пить, обидется скотина и в Мюнхен вместо меня Фишенбойма на гастроли, вот и весь сказ! Я правильно рассуждаю, звезда моя? Нет, наша домработница определённо хочет моей смерти, Глаша!!! Где тебя носит в самом деле! Как спалось, Наталечка?
Наталья Николаевна допила чай, встала из–за стола и равнодушно оглядела мужа.
- Ты что это здесь размахался своим подосиновиком нараспашку? Стыд вчера в кабаке утопил окончательно? Халат запахни.
- Натуль, голубка, ну, у Муравьёва-Беспалого...
- У беспалого или у безногова, мне всё равно, а вот ты почему такой безголовый? Трёх месяцев не прошло как откачивали. Впрочем, мне уже всё равно, хоть залейся. В следующий раз я тебе вместо скорой катафалк вызову, вот и весь сказ.
- Зря ты так, Наташенька! Я музыкант! Мне всегда необходим творческий непокой! Я знаю, ты скажешь при чём тут водка? Соглашусь! Но коллектив, пойми, коллектив не терпит отщепенцев, равно как служенье муз не терпит суеты!
- Маркс, оставь меня в покое, у меня вечерний спектакль и я не собираюсь тратить своё настроение на твои глупости. Всё, я в театр на прогон. Не нажрись до вечера, у тебя концерт сегодня, надеюсь хоть это ты помнишь?
- Я в здравом рассудке, дорогая моя.
- Сомневаюсь. Ладно, пустое это. Я ушла.
Наталья Николаевна царственно прошествовала мимо Рукояткина и через три пять минут закрыла за собой дверь квартиры.
Маркс потёр руки и огляделся.
- Глафира!!! Смерти моей хочешь?! Где горькая и капуста?!
- Маркс, мамочка моя, не три так жёстко в пятом акте, ну, ведь выпадаешь, честное слово! Неужели не слышишь? Люди приходят в концерт наслаждаться гармонией музыки сфер, а ты трёшь и жёстко трёшь!
- Позвольте, Иосиф Давидович, это, извините, не в обиду Хаймовичу, не в бубен х.....ть! Это тарелки! Piatti!!! Это медь, это сплав!!! Вон, в прошлом концерте гобой с валторной обосрались до полного неприличия, а Вы смолчали! А почему?! А потому что Вы спите с флейтой, а она мать габоя, валторны и этого мудака флюгергорна! Развели тут семейственность, а я тру жёстко!
- Ну, будет, будет сорится, Марксушка, все у нас здесь кого–нибудь да трут, а? Ты вот, сознайся, медная твоя душа, над арфой неделю назад в костюмерной надругался? Ааа, вот, то-то и оно!
- Это ещё разобраться нужно кто над кем надругался! Надругался! Я же сказал, репетировали мы с ней!
- Во-во, она после вашей репетиции дважды с ноты сползала! Потому как после тебя руки у неё были заточены подо что? Ладно, Маркс, ворон ворону, правильно я говорю? И всё же постарайся пораньше пригосить. Ну, Мюнхен не за горами, а?
- Ладно, сделаю.
- Чудненько, все мы тут одна семья, верно, маэстро Рукояткин?
- Это уж точно.
Как вы думаете, что по-настоящему уникального можно услышать в исполнении симфонического оркестра под чутким руководством Иосифа Давидовича Маркуса? Правильно, ни-че-го! А вот увидеть нечто особенное можно во время каждого концерта. Но не на сцене. Внимание, наблюдайте за Рукояткиным. Вот, сейчас, скользящий удар тарелками, так, поднёс к груди, приглушил. Видете? Он незаметно исчез со сцены!
- Раз, два, три,четыре,пять,шесть......семна......восем......двадцтри, двадцчетре......
Рукояткин спускается в буфет, чётко отбивая вслух секунды, загибая в такт счёту пальцы левой руки. С его появлением буфетчица Мариша, как по команде, достаёт из под прилавка бутылку коньяка, наливает сто грамм янтарного напитка в гранёный стакан и протягивает его Марксу.
- Срксемь. Срквосмь, срокдеть, псят,......
Он принимает стакан из рук Маришы, а она в свою очередь принимает у него эстафету отсчёта.
- Шишдесят пять, шиштьдесят шесть......
Рукояткин опрокидывает стакан в глотку, запихивает в рот дольку лимона и возврашает стакан буфетчице в обмен на отсчёт.
Семдссемь, семдсвосмь......, - продолжает уже Маркс и, облапав Маришину грудь под её же повизгивания, покидает буфет, размеренно поднимаясь по лестнице. Ровно на счёт сто пятьдесят три, Рукояткин появляется на своем месте, а на сто шестьдесят по залу разливается вибрирующий звук тарелок. Bravissimo, Рукояткин!
Когда от забот устаёт небосвод,
Он солнце не может держать на весу,
В такие моменты темнеет и вот -
На дело выходит свирепый барсук.
Не выручат тут ни дубинка, ни сук,
Не смогут помочь ни жакан, ни тесак...
И каждый, кого обнаружит барсук,
Как правило, вмиг попадает впросак.
Единственный выход: забраться в лесок,
Как только пригнётся барсук для броска -
Подсунуть зверюге колбаски кусок...
Бросок... И уже не узнать барсука!
Подскочит — и примется руки лизать,
Подпрыгнет — и мордой потычет в плечо,
С приветливым видом посмотрит в глаза:
Ты думал, я страшный? Да ладно... Ты чё?
Мечта у пешехода,
Купить велосипед
Сбылась мечта, и вот уж,
он копит на мопед.
Год пролетел и скутер-
предел мечтаний всех.
Сменить его на тачку,
Как водится не грех.
И вот в автомобиле,
с названием «Ока»,
Как буревестник реет,
И смотрит свысока.
На «Жигули» косится,
На «Лады» и «Хюндай».
Ночами плохо спится,
Теперь вот, «Форд» подай.
Сменил машин он кучу:
Всучил, купил, продал,
И с каждым годом круче,
Он тачку покупал.
Рос аппетит все больше,
Ему уж не в кайф,
Теперь ему бы Порше,
С него мол, круче драйв.
------
К владелицу машины, присмотрись-ка,
Чем больше тачка у него, тем меньше писька!
О... то ли дело пешеходы...... Реально... баловни Природы!
- Так, господа, у нас на повестке дня один вопрос – что нам делать с несчастным случаем: нам по дешевке удалось купить почти достроенное торговое помещение в 42 тысячи квадратных метров. Итак?
- А что, магазин и сделать.
- Магазинов – миллионы, какой магазин?
- Ну, супермаркет.
- Супермаркетов тысячи. В чем его эксклюзивность? Фишка в чем?
- Надо продавать что-то, что все купят.
- Что?
- Ну, то, что всем нравится. Пиво.
- Пиво?
- Да, пиво.
- Да-да, пиво все любят! Это будет пивной супермаркет.
- На 42 тысячах квадратах? Да где вы столько пива возьмете?
- Столько пива – да его, знаете, сколько, это… о-го-го. Его мало не бывает. И потом, к нему же сопутствующие товары нужны. Например, рыба.
- Да, точно, рыба! Сушеная, вяленая, копченая, соленая…
- Пресервы опять же, консервы.
- Ну и вообще, нормальный рыбный отдел, раз уж так пошло, пусть еще мороженая и живая.
- Да, а еще к пиву надо всякие чипсы там соленые. Соль, спички, сахар… Ой, не то. Ну и все равно, пусть будут. Со вкусом сыра я больше люблю.
- А сыр к пиву? А сыр? Копченый, в косичках. И вообще, сыр можно всякий продавать.
- Короче, молочный отдел.
- Да! И сухарики.
- Ага! Сухарики всякие нужны. Соленые, с перчиком, со вкусом ветчины…
- Ветчина!
- И вообще колбаса подойдет.
- К пиву?
- А что? Есть такая специальная к пиву. И вообще, кто сказал, что человек не захочет после пива поесть. Я всегда ем. В общем, мясной отдел надо. Вы как хотите, а мясо – это важно.
- Стойте! Стойте! А если человек пива перепьет?
- И что?
- Ему же надо лечиться. Так что надо бы там аптеку где-то организовать.
- Ну да, опять же, если после пива на девочек потянет, а аптеки нет…
- Да если человек перепьет, не аптека нужна, а цветочный магазин.
- Чего это?
- А как к жене потом идти?
- Ну да, но не с одними же цветами. А конфеты или торт где брать? Нужно отдел со сладким там всяким открыть.
- А если сильно перепьет, и опять же на девочек потянет, то нужно, чтобы перед женами извиняться, открыть ювелирный.
- Это все ерунда. Мелко мыслите. А где человеку пиво хранить? Где у вас холодильники? Где ему сидеть? Где диваны? Перед чем ему сидеть? Где телевизоры?
- В общем, мебельный и бытовой техники?
- Да, конечно. Но! А треники и майки?
- Что, треники и майки?
- А в чем пиво пить?
- Отдел спорттоваров?
- Вот, уже реальный пивной супермаркет получается. Осталось ему еще название придумать.
- А что, магазин глобальный, пусть будет "Планета пива".
Желтый лист упал с куста,
Неспроста, явилась осень
И людей хандрою косит
И толкает вниз с моста,
И меня толкнула, сучка,
А ведь жить хотел до ста,
Но, вошла вода в уста,
И глаза собрались в кучку.
Вот, теперь на небесах,
Настроенье- как в получку.
Жалко только нету ручки,
Чтоб писать псалмы в стихах.
Пришла любовь, взяла за лацкан,
Шепнула в ухо пару слов…
И раскрутила, блин, на цацки,
На сумму…э-э-э… будь здоров.
Прошла любовь, явилась Муза,
С Пегасом тощим под уздцы.
И, посочувствовав конфузу,
Сказала, ты поэт, не ссы!
Любовь нечаянно нагрянет,
Когда ее совсем не ждешь,
Пиши стихи, я буду няней,
Где кружка?.. И пошел гудеж!
Ямб шел под водочку отлично,
С хореем лучше был портвейн.
И получалось, блин, прилично,
По нашему, а зохен вей.
Потом газеты, книжка, слава,
И всенародная любовь.
Фанаток крашеных орава,
И… цацки покупаю вновь.
как все-таки неровен час
как он шершав и крив
шестым ударом кирпича
его рассветный крик
но станет утром мудреней
что по усам текло
и станет истина в вине
прозрачной как стекло
взмахнет ушами голова
и где-то посреди
всплывут вчерашние слова
- мы хорошо сидим!